В тот зимний день

Тишина за последние несколько месяцев стала привычной для него, особенно, после опыта с больницей. Аль-Хайтам стал проводить намного больше времени дома, в основном просыпая дни напролет. А Кавех для себя стал пить успокоительные чаи после того случая и внимательно следить за барсом, приходя к тому домой и помогая с чем-то. Жить на два дома стало привычным, но и немного муторным. Разом, будто специально, прилетело несколько заказов на картины и один на хороший архитектурный проект. И конечно же, он принял почти все заказы, проводя чаще время дома, снова привыкая к тишине. Мэхрек была тихой кошечкой, которая сидела рядом и в основном все время спала, пока Кавех безостановочно работал. Единственная его верная подруга, хоть и он не мог с ней толком поговорить душа в душу, поэтому довольствовался тишиной. Закончив чертеж поздней ночью, он аккуратно всё отложил и поднялся со своего рабочего стола, выключая светильник. Направляясь к двери, Кавех по пути схватил кошку с пуфика, выходя из кабинета и закрывая дверь. Зайдя в свою спальню, он аккуратно уложил кошечку на кровать, а сам быстренько снял футболку, кинув ее куда-то в сторону, не задумываясь о ее сохранности. Кавех лег, став всматриваться в темный потолок, сразу понимая, что уснуть то не может. Как и, видимо, человек, написавший ему в три часа ночи. Телефон загорелся, бренча оповещениями одним за другим, и Кавех внимательно смотрел на свой мобильный, мысленно спрашивая, кому он понадобился в такой час. Обычно это он – Кавех, мог так делать. Росточек: Ты придешь завтра? Просмотрено. Печатает… Росточек: Почему ты не спишь? Вы: Встречный вопрос Вы: Так поздно, Хайтам. Ты чего строчишь? Вы: Что-то случилось? Просмотрено. Печатает… Печатает… Кавех разом приподнялся, присаживаясь, спиной упираясь на одну из больших подушек, продолжая смотреть внимательно в экран. Глаза слепило, сильно, что они стали слезиться, но уменьшить яркость, а тем более убрать телефон он не мог. Росточек: Можешь говорить? Вы: Звонок? Росточек: Да. И Кавех сразу же чуть не уронил мобильный от внезапного звонка, закрутив его в руках, а потом ответил. Он схватился за грудь, ожидая чего-то страшного, неожиданного, но услышал только тишину. – Хайтам? – тихонько позвав его, Кавех прилег обратно, пальцем водя по краю мобильного. – … Ты придешь завтра? – голос тихий в ответ на его, но больше поникший, хриплый. Кавех сжал губы, собираясь положительно ответить, как его перебили, не дав сказать, – Просто поговори со мной. Сейчас. О чем-нибудь. Тяжело вздохнув, прикрыв микрофон, Кавех слабо улыбнулся и немного скатился по подушке вниз, прикладывая телефон к уху. Слыша тишину, аль-Хайтам, видимо, сразу понял, что да как, и за трубкой послышалось шуршание. – Ты собирался спать? – тихо спросил он, и Кавех даже улыбнулся шире, прыснув от смеха. – Только закончил проект, – Кавех спокойно, без упрека сказал, слегка потягиваясь, все смотря на темный потолок. – И вот лег в постель, поэтому еще и не собирался спать. Так что, ты вовремя. Будто не знаешь, что я в такое время чаще всего не сплю, а? Забыл жизнь в общежитие, Хайтам? – Видимо, старость ударила в голову. Извини. Между ними повисла тишина, а на другой стороне трубки послышался тяжелый вздох, копошение вновь и бурчание барса, в котором можно было расслышать и извинения и ругательства на что-то, или может на кого-то. Кавех был уставшим, поэтому немного не разбирал бубнения мужчины. – Думал завтра отправить заказчику и начать работу над картиной, – но не обратив внимания на долгую паузу, Кавех спокойно продолжил свой рассказ. – Она не сложная, я уже набросал примерное, что изображу, но времени потрачу много. Я надеюсь, что просто этот идиот не решит править макеты и чертеж, а то на это уйдет больше времени, чем я ожидал за такой заказ. – Ты же… – Да, я подниму цену, – Кавех сразу ответил. – Я уже научился, что на такие здания дизайнерского идиотизма не буду брать, как за обычный заказ. Тем более с правками! Под конец даже вскрикнув, Кавех поднялся с места, будто его накрыла волна энергии. А затем послышался насмешливый вздох, что заставило улыбнуться льва. – Это радует. – Хайтам, что случилось? – от мягкого ответа последовал серьезный вопрос, от чего тишина еще раз засела между ними, обнимая своими темными, тяжелыми руками, давя не только на плечи, сковывая тело, но и будто на голову, мешая внутри мозга все мысли в одну большую кашу, которую тут же она соберет и оставит ничего. Послышался рваный вздох в трубке. – Тамми? Старое прозвище, что произносилось только в тяжелые времена, когда они были еще близки… – Мне страшно, – почти шепотом ответив, послышался странный хрип, от которого Кавех напрягся. – Всё это. Я устал. – Хей, – позвав его, Кавех вздохнул, всё продолжая почему-то улыбаться. – Ты поэтому не спишь? – в ответ донеслось тихое “угу”, – Давай обсудим? Ну, если ты хочешь. – Хочу. И они тихо посмеялись от быстрого ответа, что даже немного сместило тишину, которая сняла свои руки с их плеч. – Мы… Ты же, правда, все еще не в обиде за ту ссору? – хриплый, даже напуганный голос то ли самой темой, то ли тем, что они продолжили напряженную тему для него самого. Кавех потер переносицу, тихо хмыкая от вопроса. – Тебя все еще это волнует? – Если я спросил, то, логично, что да, – звучало грубо, но было понятно почему. По ту сторону слышалось всё время копошение, стук, и Кавех сразу же в голове сложил картину нервного барса, что то и дело дергал плед, стучал пальцем и трогал свое лицо, нервничая. Что тоже было нехорошо. – Совсем не зол, – Кавех быстро ответил, отвлекая от наплывающих мыслей, чтобы не было тяжелой тишины между ними. – Знаешь, я наверное был зол первые часы, а потом расстроен, – продолжил он. – И быстро простил, но… – Но не решался? – Ты тоже, – он улыбнулся, так широко, что даже заслезились глаза, а по щеке прокатилась слеза. Кавех поднял голову, проморгавшись, вздыхая. За трубкой послышался шмыг, и Кавех вздрогнул, дернул ушками. – Хей, Тамми, – позвал он. – Не плачь. – Ты первый начал, – буркнули в ответ. – Я прекрасно всё слышу. – А что еще слышишь? – посмеявшись, Кавех потер нос, слыша довольный вздох. – Может мне сейчас приехать? – Нет, я хочу просто поговорить, – он недовольно ответил, и Кавех замотал хвостом, фыркая. – Тогда ляг нормально и не нервничай. Ты знаешь, что будет плохо. Они дружно посмеялись, и, казалось, одновременно легли в постель, потому что Кавех услышал очередное копошение. Захотелось тут же его обнять со спины и прижать к себе, чтобы снежный барс сразу успокоился. – Я не хочу снова в больницу, – аль-Хайтам продолжил, тяжко вздыхая. – Я знаю, как это все проходит. Я знаю последствия, и я просто не хочу всего этого, – он говорил не быстро, но явно поторапливаясь, чтобы не думать еще больше об этом. – Почему ты уверен, что с тобой это будет? – Кавех потянулся за одеялом и натянул на себя, небрежно укрываясь. – Ты же знаешь, что не будет. Ты совершенно здоров, как и ребенок, а ты себя накручиваешь. Зачем, м? – Не знаю, – тишком ответил он. – Я боюсь за Веритаса, что наврежу и… я не готов совсем, – Хайтам нервно проговорил, дрожа голосом в конце. – Веритас? – а Кавех быстро перебил, скорее даже пробубня одно слово. Хайтама это, видимо, поразило, что он немного промолчал, а потом привычно так хмыкнул. – Имя. – Ты уже придумал имя?! – и Хайтам улыбнулся, Кавех готов был поклясться – этот звук он узнает из миллионов, зная, что это означало слабую улыбку. – Не смейся! – Я тебе говорил. – Да?! – перевернувшись, Кавех даже скинул часть одеяла с себя. – Веритас? Почему? – Мне понравилось имя. – Только не говори, что это первое попавшееся тебе на глаза в списке более-менее красивых имен для мальчиков, Хайтам. В трубку недовольно по-кошачьи прорычали, а Кавех забавно забил хвостом по матрасу. – Нет, я долго выбирал, – буркнул он. – Как и мебель, да? – Ты невыносимый. – А это уже мои словечки, не смей их воровать! – хвостом Кавех продолжал отбивать какой-то ритм, чем довел Мэхрек, которая недовольно промяукала и спрыгнула с кровати. Он за ней проследил, хвост подвигая ближе к себе. – Тебе не нравится? – и Кавех завис сильнее. – Нравится! Конечно, нравится! – почти закричал он в трубку, что пришлось даже отвести телефон от уха. – Не говори глупостей! Мне очень нравится! Как и ты! Быстрый поток слов прервался тихим «ты мне тоже», за которым Кавех будто впал в ступор, глядя на чертов потолок, не сводя с него глаз. Сердце пробило удар, а за ним по ребрам протекло волнами тепло, согревая разом в весеннюю прохладу. – Что ты сказал? – тихо переспросил он. – Спокойной ночи, Кави, – ответил аль-Хайтам.