В тот зимний день

      Кавех вернулся домой – в свою собственную квартиру в одной из хороших многоэтажек, в отличном районе и на отличном для просмотра видов города этаже – под самую ночь. Растрепанный, уставший, его зимнее пальто сползло с плеча вместе с шоппером, а хвост слишком радостно вилял за ним, никак не опускаясь и не успокаиваясь. Сердце трепетало, а щеки горели, руки подрагивали от целой каши в голове, которую связывала одна нить мыслей: он встретил аль-Хайтама. Свою первую любовь и, наверное, единственную. За десять лет одиночества после университета, за десять лет после той ссоры, года его карьеры и взлета в своем творчестве, за десять лет терапии… Сумка была откинута куда-то рядом с обувью, пальто дальше по коридору, и вот он зашел в свой кабинет, сразу же доставая лист и карандаш, даже не задумываясь о приличном виде своей одежды, сел на пол, начиная черкать карандашом, случайно ломая грифель, но не останавливаясь от задуманного. Перед глазами держался только его образ, его слабая улыбка и уставший, спокойный взгляд. Он будто снова окунулся в то безмятежное время, и как же он хочет остаться в этом, снова чувствовать этот прилив всей энергии мира от одного лишь взгляда определенного человека. За рисованием Кавех толком и не обратил внимание на уже который звонок на его обвешенном брелками и наклейками телефоном, что выпал из кармана и катался от вибраций по полу. Он тихо промычал, отрываясь от уже полноценного портрета, почти сразу откидывая всё от себя, хватаясь за мобильный, который так и норовил отвлечь его от созерцания прекрасного! – Алло! – дернувшись, Кавех стал шарить рукой по листам, хватая тот, что с портретом и проводя пальцем по очертаниям лица, что он изобразил. – Неужели ты соизволил ответить, – с другого конца ему даже недовольно ответили, и Кавех замахал хвостом, представляя недовольное выражение лица фенека. – У тебя что-то случилось? – И тебе добрый вечер, Тигнари! – он ответил слишком жизнерадостно в такое время вечера, все еще всматриваясь в свое творение. – С чего такие выводы, дорогой? Поднявшись с пола, одной рукой отряхивая свои штаны от мусора, что остался на полу – Кавех нечасто убирался в кабинете, особенно, когда во всю перло вдохновение. В остальной части дома была идеальная чистота, тоже пока что, пока не нахлынет волна работы. – Как выставка прошла? – вопросом на вопрос спросил Тигнари, когда Кавех вышел из кабинета в коридор, где его уже встретила рыженькая кошечка с зелеными глазами. – Она закончилась еще в начале вечера, а ты так и ничего не сообщил. – Нари, ты не поверишь просто! Разговор шел странно, будто каждый говорил со стеной, но это было не в новинку. Тигнари привык, улыбнувшись и закатив глаза, что его толком и не слушали, значит случилось что-то хорошее. – И во что же, дорогой? – прыснул фенек. – На выставке! Мы встретились за столько лет, представляешь?! – погладив кошку, Кавех направился на кухню. – Мне кажется, я откажусь на время от кофе. Ох, архонты, ты не представляешь просто, он согласился сходить со мной прогуляться, и мы даже ни разу не спорили! Поток мыслей со всего прошедшего вечера так и лился с его рта, Кавех даже не задумывался, что он нёс. Ему было необходимо поделиться моментом счастья. Не зря же сердце так отреагировало. – Кавех, погоди, – Тигнари пытался перебить, что было тщетно, Кавех продолжал и продолжал описывать свой прекрасный вечер. – Кавех! – Ой-ой, прости, – он рассмеялся ему в трубку, и Нари лишь улыбнулся, кивая пришедшей Коллеи на кухню, которая спокойно забрала пачку печенья и убежала, как с коридора послышалось недовольное: «Ей значит можно, а мне печенье по расписанию!» своего мужа. – Я должен рассказать с самого начала, так будет лучше, да. Так вот, почти конец выставки и… – Кого ты встретил, Кавех? – Аль-Хайтама! Такой радостный ответ отозвался тишиной в звонке. Кавех успел поставить турку на плиту и наконец привел свои мысли в порядок. Почему-то молчание фенека приводило льва сразу в чувства, но и вводило в легкую панику, которая показывалась резкими взмахами хвоста. – И… ты рад? – тишину наконец-то разорвал сам Тигнари, неуверенно спросив его. Хвостом Кавех отбил рядом стоящую тумбочку и хмыкнул. – Да, только мы просто встретились. Понимаешь. – Понимаю, – ответил Нари. – А еще понимаю твою радостную речь, что намекает на… – Да-да, молодец, пять баллов, Тигнари, – он промычал, потерев переносицу. – Он согласился еще встретиться. Я постараюсь в этот раз. Тигнари задергал ушами и тяжело вздохнул, повернувшись к окну, и вглядываясь в свет ночного города, только потопал ногой. – Кавех, ты… – Тигнари, я сам всё сделаю, – Кавех улыбнулся, подбадривающе говоря. – Всё получится на этот раз. А если нет, то я приду к тебе плакаться. – Я тебя не пущу на порог. – Ты так не поступишь со мной. Ты любишь меня, Тигнари. – Засранец.