Взгляд в будущее

      Всего через час, находясь в общей гостиной Гриффиндора, когда за окнами уже вовсю поднималось утреннее солнце, Гарри в полудреме сидел на своем любимом диванчике, на его плече по-хозяйски сопела Гермиона, а сам он радовался тому, что Дамблдор сразу же отправил их в замок, взяв на себя все обязательства по объяснению с Фаджем. Как же приятно было вновь свалить всю скучную бюрократию на кого-то из взрослых и спокойно отдыхать после очередной вылазки за приключениями на свою задницу! Особенно, когда эти приключения обернулись таким успехом!       Единственное, что немного волновало Гарри, так это судьба Сириуса, который остался в Министерстве и, по сути, сдался властям. Конечно, Гарри перед касанием портала успел услышать слова Дамблдора, сказанные Фаджу в его защиту, но поможет ли это? В параллельной линии истории у директора получилось поставить кучу условий Министерству, если они желают быть на одной стороне. Пожалуй, сейчас выйдет не хуже. Наверное…       Напротив них едва не отключались Рон и Джинни в креслах, периодически кивающие головами, но тут же вздрагивающие и просыпающиеся вновь. Невилла сразу увели к мадам Помфри, которая должна будет полностью восстановить его нос, а не временно прекратить кровотечение, как это сделала Тонкс. И по идее, можно было бы отправляться спать, если бы не слова Дамблдора о том, что им всем еще нужно будет поговорить.       Только вот, директор обещал, что появится минут через тридцать, а прошло уже больше часа. Впрочем, после такой заварушки трудно ожидать быстрой беседы с министром, особенно, если это касалось реабилитации беглого преступника. Так что Гарри ни капли не собирался торопить Дамблдора, хотя вполне мог послать ему Патронуса с соответствующими вопросами.       По хорошему, конечно, им с Гермионой тоже стоило бы сначала обсудить свою новую стратегию поведения в этом времени. Да, там, в будущем, после страстных ночей на побережье Атлантического океана, они неоднократно продумывали различные варианты развития событий. Но жизнь вносит свои коррективы и рушит все планы к чертям. Ведь никто и представить себе не мог, что тот же Сириус, если выживет, в этот же вечер решит сдаться Министерству. Так что по сути нужно было начинать сначала.       А вместе со всей этой чехардой мыслей, из головы Гарри все никак не могли вырваться греющие душу и приятные глазу виды прекрасной Гермионы, оккупировавшей его плечо… Наверное, это все последствия адреналиновой бури, прошедшей по их организмам, но Гарри буквально не мог налюбоваться ею, медленно поглаживая ее по волосам и любуясь милым личиком.       В свои практически семнадцать лет, не имея большого опыта трудной работы и троих непослушных детей, она выглядела просто чудесно. С гладкой и упругой кожей, без морщин и даже капельки въевшейся усталости на лице. Разумеется, и в тридцать семь Гермиона была очень даже ничего, но тем не менее, вкусы молодого сознания Гарри более склонялись к таким же молодым девушкам, нежели взрослым женщинам.       Гарри будто бы влюблялся в нее заново, представляя себе их счастливое будущее, не омраченное ни двадцатью потерянными годами из-за переноса, ни убивающим проклятием, ни даже трудностями жизни после тридцати. Теперь у них было все время мира, а собственные молодые тела только добавляли красок этой картине, обещая поистине восхитительное представление.       Но были и некоторые сложности, которые стоило бы преодолеть прежде, чем они перерастут в неприятности. Поймав на себе внимательный взгляд Рона, Гарри посмотрел ему в глаза и прочел там немое удивление странной позе друзей. Да, они и ранее не стеснялись друг друга, спокойно обнимаясь на людях и сидя практически вплотную.       Но никогда еще не было такого, чтобы Гермиона натурально на ком-то спала, обняв вокруг груди и принимая очень даже личные поглаживания! Наверное, только этот факт не давал Рону окончательно отрубиться, а Гарри и не знал, как правильно поступить.       Прямо сейчас сказать все как есть? Подтвердить все его догадки? Наверное, хорошая идея, а усталость Рона не позволит ему начать эмоциональную дискуссию. К чему это только приведет потом?       С другой стороны, Рон не такой уж и идиот, а потому, скорее всего, обо всем уже догадался и теперь требует ответов. Отрицать было глупо, слишком уж изменилось их поведение даже в процессе битвы, когда они с Гермионой обнимались в Отделе тайн, а еще, кажется, спалились в коротком поцелуе перед отправкой в Хогвартс. Так что Гарри, продолжая безотрывно смотреть Рону в глаза, просто совершил небольшой кивок, от чего тот фыркнул, откинулся на спинку кресла и возвел взгляд к потолку, затем прижав руки к лицу.       Что ж, затевать драку прямо здесь он не стал. Уже хорошо. По словам старшей его версии, реально влюбляться в Гермиону он начал только к концу каникул или в начале первого семестра шестого курса. Значит, пока был шанс разойтись миром. Но при этом Гарри, как никто, с грустью понимал, что прямо в этот момент их дружба стартовала по прямой дороге к финишу. Что больше не выйдет общаться так, как раньше. Что «Золотое трио» распалось еще до того, как их стали называть так в газетах. Грустно, конечно. Но после всего случившегося, жертвовать отношениями с Гермионой ради дружбы с Роном Гарри уже никак не хотел.       Ближе к семи утра, когда в гостиной стали появляться первые жаворонки, удивляющиеся потасканному внешнему виду софакультетников, Гарри плюнул на все, осторожно разбудил Гермиону, поднял ее с дивана и потащил сонную девушку за собой. Она слабо соображала, куда именно они идут, но доверилась Гарри, который провел ее через портрет Полной дамы, по кратчайшему пути достиг восьмого этажа, заказал у Выручай-комнаты самую удобную двуспальную кровать, завалился на нее прямо в одежде, обнял Гермиону и вырубился самым глубоким сном, надеясь, что никто не потревожит его здесь ближайшие суток тридцать.       Наверное, это был один из немногих дней, когда Гарри не снилось вообще ничего. Его мозг настолько устал после столь насыщенной ночи, переноса во времени и всего прочего, что отключил даже подсознательные функции, едва оставляя самый минимум работы для контроля дыхания и сердцебиения. А потому, когда Гарри проснулся, он даже примерно не мог прикинуть, сколько именно проспал и проспал ли вообще. За волшебными окнами, предоставленными Выручай-комнатой, виднелся все тот же алый рассвет, совершенно сбивший его с толку. Не могли же они отключиться всего на пятнадцать минут? Или из-за переутомления подсознание забыло, что для отдыха нужно явно побольше?       — Где мы? — осоловело подняла голову Гермиона, тоже находящаяся в некой прострации.       — В Выручай-комнате, — поднялся на локтях Гарри, чувствуя себя довольно бодрым, что странно. — Ты как?       — Нормально, — зевнула Гермиона. — Как мы здесь оказались? Я не помню…       — Еще бы ты помнила, — хихикнул Гарри, приветственно поцеловав ее в губы. — Если бы меня таким заспанным вели по коридорам, я бы тоже обо всем забыл.       — Ну, это было весьма кстати, — потянулась Гермиона и огляделась. — А что, все еще утро? Солнце на востоке…       — Да хрен его знает, — пожал плечами Гарри. — Может, окна барахлят? Я так понял, они здесь работают по принципу тех, что в Министерстве и лишь имитируют реальность.       — Может быть, — вслепую нащупала Гермиона свою палочку и взмахнула ею, материализовав в воздухе дымчатые часы. — Ох нихрена себе!       — Что?! — тут же всполошился Гарри.       — Мы проспали целые сутки! — воскликнула Гермиона, вскочив на ноги. — Нас, наверное, потеряли!       — Наверное… — сжалось сердце Гарри. — Мерлин, это как раз те сутки, где наше вмешательство было бы очень даже не лишним! Надеюсь, с Сириусом все хорошо…       — Я думаю, в экстренном случае, профессор Дамблдор нашел бы способ с нами связаться, — рационально рассуждала она. — Но нам нужно найти хоть кого-то из Ордена и сообщить, что мы в порядке. Волнуются же, наверное…       Но, как оказалось, панические мысли были излишними. Едва они направились к выходу, как перед ними с хлопком материализовался Добби, который сообщил, что профессор Дамблдор еще вчера днем отправил его найти Гарри и Гермиону.       — Когда Добби сказал директору, что нашел их, то директор сказал Добби присматривать за ними, пока они отдыхают, — с поклоном вещал одетый в разномастную одежду домовик. — Добби было велено передать, чтобы юные волшебники не переживали, но впредь сообщали о своем местоположении. А еще профессор Дамблдор хочет видеть их в своем кабинете.       — Спасибо, Добби, — присела перед ним Гермиона, по лицу которой было видно, что она рада видеть живого и невредимого эльфа. — Мы обязательно придем.       Чувствуя себя довольно неловко из-за такой оплошности и шутя над тем, что слишком быстро возвращаются привычные ощущения и этакие подсознательные юношеские эмоции, Гарри и Гермиона привели себя в порядок в предоставленном комнатой душе, собрались с мыслями и пошли по пустующим в такую рань коридорам школы, по которой успели основательно соскучиться.       — Знаешь, мне кажется, что часть нашего сознания все же хранится не только в душе, но и в теле, — делилась своими наблюдениями Гермиона.              — В смысле? — не совсем понял Гарри.       — Ну вспомни, как ты себя вел чуть ли не сразу после переноса? — наводила она на мысли. — Сразу же стал менее эмоциональным, более властным и рассудительным, даже одернул Лили, едва она начала канючить. Конечно, в основном мы были сами собой, но какие-то коррекции шли и от других версий нас.       — Да, есть такое, — кивнул Гарри, подходя к лестнице. — Будучи главой ДМП, я не помнил, чтобы испытывал какие-то неудобства при общении со взрослыми или даже самим министром. А сейчас вот стыжусь того, что нас потерял Дамблдор…       — Это очень интересное поле для исследований, — продолжала делиться Гермиона. — Например, пообщавшись с Тилли, я окончательно отбросила мысли о возможности освободить всех эльфов. А сейчас, вновь увидев Добби, эти желания возвращаются вновь. Будто я как раз та наивная школьница, а никак не заместитель министра магии.       — Главное, что наши знания и умения никуда не делись, — заключил Гарри, пока они спускались по ступенькам в другое крыло школы. — А уж с эмоциями мы как-нибудь справимся, какими бы детскими они не были.       — Возможно, — согласилась Гермиона. — Но пока мы идем, нужно решить, какую информацию мы расскажем профессору Дамблдору? Будем говорить правду или станем действовать самостоятельно?       — Вот тут уж не знаю, — нахмурился Гарри. — Я пока даже не представляю, с чего именно начать… О крестражах Дамблдор и так в курсе, иначе не избегал бы моего взгляда с самого начала года… Да, он не знает об их местоположении, но тут можно и подождать пару дней, пока все не уляжется.       — Только не стоит затягивать, — размышляла Гермиона, заводя их под гобелен в один из коротких ходов. — Ты же помнишь, что директор найдет кольцо уже этим летом? И оно прикончит его в течение года?       — Помню, — кивнул он, притормозив в темном коридорчике. — А еще я помню об одной странности, которая случилась во время битвы с Волдемортом…       — О чем ты? — не поняла Гермиона, встав напротив.       — Обо мне, — хмыкнул Гарри. — Я посмотрел ему в глаза. И не почувствовал совершенно никакого дискомфорта. Ни боли в шраме, ни даже слабости. Вообще ничего. Будто во мне больше нет никакого крестража…       На пару секунд Гермиона замерла, словно не поверила его словам, а затем на ее красивом лице нарисовалась эмоция едва контролируемого счастья и радости, переходящие в прыжки и размашистые движения руками.       — Гарри! Сработало! — взвизгнула она и кинулась ему на шею. — Я боялась сглазить и потому молчала до последнего!       — Что ты имеешь ввиду? — рассеяно обнимал он ее в ответ.       — Перенос во времени! — чуть ли не скакала Гермиона вместе с ним до самого потолка. — Помнишь, что я говорила? Сломанная комната может переносить лишь те души, тела владельцев которых были обсыпаны артефактом! То есть исключительно меня и тебя!       — Значит…       — Я боялась, что осколок Волдеморта сидел слишком глубоко внутри, ведь ваша связь крепла весь этот год! Он мог привязаться к твоей душе настолько, что магия времени бы приняла вас за единую душу! — тараторила она, улыбаясь до самых ушей. — Твои записи ничего не говорили на этот счет, но похоже, что все мои надежды оправдались! Твое тело отторгало частицу Волдеморта и из-за двойного перехода крестраж затерялся где-то в потоках времени! Ты свободен от него!       — Да?! — ошалел от такой новости Гарри. — Нет, я предполагал о чем-то подобном, но…       — Ты полностью чист, любимый! — присосалась к нему Гермиона, жарко целуя в губы и едва не царапая щеки ногтями. — В тебе больше нет его души! И значит не придется идти к нему на смерть!       Признаться честно, такие новости свалили огромный камень с плеч у Гарри. Когда он узнал от Рона, что одним из крестражей являлся он сам, то это здорово ударило по его уверенности в завтрашнем дне. Ведь выбить его мог только сам Волдеморт, да и то, при очень удачном стечении обстоятельств. А теперь эта проблема, бывшая одной из самых серьезных, растворилась сама собой, будто ее и не было! Как же замечательно!       Да настолько, что Гарри обхватил Гермиону за бедра, поднял в воздух, прокружил несколько раз, после чего прижал спиной к стене, встал между ее ног и с радостью окунулся в горячие и страстные поцелуи, от которых кружилась голова, а кровь буквально закипала в венах приятным огнем. Не жди их сейчас профессор Дамблдор, можно было бы вернуться в Выручай-комнату, запереться там еще на сутки и использовать их молодые тела по полной программе, надеясь на то, что Добби не станет подсматривать за столь развратным действием.       Который раз Гарри будет говорить себе, что это того стоило? Пройти через все испытания, сделать невероятно трудный выбор и вновь оказаться там, где им самое место. Только теперь между теми Гарри и Гермионой, что отправились выручать Сириуса в Министерство, и этими, целующимися до потери пульса в темном тайном коридорчике Хогвартса, была целая пропасть. Буквально другая жизнь.       Гормоны буквально били рекой, выплескиваясь наружу и заставляя их вцепляться друг другу в волосы, осыпать шеи поцелуями и горячим дыханием. Прижатая к стене Гермиона, оплетя Гарри ногами вокруг пояса, тихо постанывала от удовольствия, позволяя делать с собой все, что он пожелает. Перенос в будущее и общение с Кормаком значительно раздвинуло грани допустимого, а потому ни Гарри, ни Гермиона совершенно не стеснялись проявления своих чувств. Особенно там, где никто и не смог бы их увидеть.       Но всему приятному когда-то приходит конец, так что и в этот раз Гарри был вынужден отступить, на короткое время задержав взгляд на таких манящих карих глазах своей любимой девушки. Они оба глубоко дышали, на лицах виднелись красные пятна, но тем не менее понимали, что сначала нужно закончить с делами, а уже потом отдаться во власть страсти и наваждения.       — Я думаю, мы все же должны все рассказать профессору Дамблдору, — внесла Гермиона свою идею, когда они смогли отойти друг от друга хотя бы на пару футов. — Эта информация даст Ордену значительное преимущество в войне.       — А я вот думаю наоборот, — хмыкнул Гарри, помогая ей вернуть одежду в подобающий вид. — Дамблдор тоже человек и он совершает ошибки. Вспомни, к чему все привело? Сколько людей погибло? Я считаю, что мы должны сделать все тихо, сами уничтожить все крестражи, а там уже заручиться поддержкой Ордена на финальную битву.       — А что если…       — Теперь я хочу сам решать свою судьбу, родная, — был непреклонен Гарри. — Я побыл в этой шкуре и не желаю вновь стать лишь одной из фигур без права голоса. У нас достаточно знаний, чтобы справиться самим. Мы же глава ДМП и заместитель министра, не забывай.       — Звучит как-то слишком самоуверенно, — нахмурилась Гермиона, палочкой разгладив свою смятую юбку. — Сейчас в тебе говорит твой юношеский максимализм, а не холодный рационализм.       — Да и плевать, — пожал он плечами. — Теперь мы с тобой не ограничены ничем. Мы умеем трансгрессировать, пользоваться невербальной магией, знаем слабые стороны Волдеморта и даже в курсе, что Надзор — лишь фикция, работающая на необразованных детях.       — Тут да, стоило еще в прошлом году догадаться, — фыркнула Гермиона. — Ты сражался с Волдемортом в конце Турнира явно за пределами Хогвартса, а никто этого так и не засек…       — Как и нашу вылазку в Министерство, пока Орден не вызвал этих придурков, — даже немного злился Гарри на свою невнимательность. — В общем, пока мы только вдвоем знаем о будущем, то можем быть уверены, что информация не убежит на сторону. Дамблдор, конечно, тоже хорошо хранит тайны, но он слишком доверяет Снейпу. А я нет.       — Но… — хотела было напомнить Гермиона о том, что ненавистный учитель по итогу оказался на их стороне.       — Нет, не хочу, — замотал головой Гарри. — Он мудак и мразь, которому я никогда не буду доверять.       — Твое право, — склонила голову Гермиона. — Хорошо, я согласна… И знай, Гарри, что я всегда буду следовать за тобой…       Чмокнув ее еще разок напоследок, Гарри наконец повел их обоих в сторону кабинета Дамблдора, надеясь, что Добби предупредит его об их скором приходе. Все же не хотелось вваливаться в такую рань, но какой у них был выбор? Преодолев еще несколько коридоров и лестниц, Гарри уткнулся носом в статую горгульи и только сейчас осознал, что не знает пароля для прохода.       — Наверное, Добби забыл нам его передать, — предположила Гермиона.       — Или нас пустят без него, — пожал плечами Гарри, вновь поворачиваясь к статуе. — Э-э-э… Нас попросил прийти профессор Дамблдор, но не сказал пароля… Мы можем пройти?       Несколько секунд каменное изваяние не двигалось с места, будто было глухо к их просьбам, но затем зашевелилось и отошло в сторону, пропуская на узенькую винтовую лестницу, ведущую к двери, за которой скрывался кабинет директора.       Немного нервничая, Гарри постучался и прошел внутрь, вполне справедливо считая, что не будь Дамблдора на месте, горгулья не стала бы их пропускать. И через мгновение догадка подтвердилось — он уже ждал их за своим столом, поглядывая поверх своих очков-половинок, а на устах читалась легкая улыбка. Похоже, что Дамблдор не собирался их ругать, что, безусловно, радовало.       — Доброе утро, сэр, — поздоровались Гарри и Гермиона.       — Доброе утро, мистер Поттер, мисс Грейнджер, — ответил он. — Наконец наша встреча состоялась.       — Простите, сэр, но мы очень устали и хотели отдохнуть, — объяснялась Гермиона. — Даже не думали, что отключимся на целые сутки.       — Я не виню вас, дети мои, и прекрасно понимаю, — поднял руку Дамблдор. — Просто хотел бы попросить, чтобы в следующий раз вы хотя бы предупреждали, где вас следует искать.       — Да, сэр, — кивнул Гарри. — Разумеется.       Выбрав небольшую паузу, Дамблдор переводил внимательный взгляд между Гарри и Гермионой, прикладывая руку к подбородку и словно решая в голове какую-то задачу. О чем именно он думал, оставалось только догадываться. Однако, директор не заставил их долго ждать.       — Позвольте мне сразу немного старческого брюзжания, прежде чем мы приступим к делу, — начал Дамблдор. — Ваш поступок был, безусловно, очень смелым. Сразиться с опытными преступниками ради спасения жизни готовы не многие. Но ваша группа показала поистине выдающийся результат, учитывая, мягко говоря, не самые лучшие уроки по Защите в этом году.       — Спасибо, сэр, — зарделся от похвалы Гарри.       — Но вместе с тем, вы поступили довольно глупо, — перешел Дамблдор ко второй части «брюзжания». — Вы сильно рисковали и только чудо позволило вам всем выжить в этой битве. Чтобы вы знали, тот лифт все же сорвался вниз, несмотря на предпринятые мистером Поттером меры. Без них было бы намного хуже, но даже так погибли трое последователей Волдеморта, а остальные получили серьезные травмы.       — Мне их не жалко, сэр, — пробубнил Гарри. — Они заслужили.       — Возможно и так, — непривычно серьезным голосом отвечал Дамблдор. — И по сути, их погубил Волдеморт. Но мне грустно осознавать, что люди уже вовсю гибнут в войне, которая толком-то и не началась. А еще, если бы вы, мистер Поттер, не успели или были выведены из строя, то в том лифте погибли бы все, включая лучших членов Ордена, ваших друзей и мисс Грейнджер в частности. Понимаете, насколько все было на волоске?       — Да, сэр, понимаю, — склонил голову Гарри, полностью осознавая степень своей вины. Ведь не потащи он всех в Министерство, то и риска бы было по минимуму.       — В будущем, прошу вас, действуйте более разумно и не поддавайтесь эмоциям, — проскочила в глазах Дамблдора искорка какой-то печали и сожаления. — Помните, что вы не одни и всегда можете попросить помощи. Особенно в Хогвартсе.       Взяв минутку тишины для того, чтобы Гарри и Гермиона обдумали его слова, директор подсобрался, выпрямился в кресле и приступил к основной части диалога, ради которой и затевалась встреча.       — Знаете, я уже говорил с вашими друзьями, — поделился Дамблдор. — Пока вы отдыхали, я выслушал четыре версии случившегося в Министерстве, каждая из которых немного отличалась по своему содержанию. Сейчас я бы хотел услышать пятую и шестую, но по отдельности. Так что, если вас не затруднит, мисс Грейнджер, то…       — Нет, сэр, — прервал его Гарри.       — Нет? — удивленно поползли вверх брови Дамблдора.       — Да ничего, я могу подождать, — робко произнесла Гермиона.       — Мы останемся здесь вместе, — стоял Гарри на своем. — Нет смысла нас разделять, поскольку мы все равно потом расскажем друг другу все, что услышали от вас. А вдвоем нам будет проще объясниться.       — Ну что ж, ваше право, — усмехнулся Дамблдор. — Тогда, будьте так добры, приступайте. Начните с того, как случилось видение о Сириусе.       Набрав в грудь побольше воздуха, Гарри стал натужно вспоминать детали события, которые для его разума случились не позавчера, а почти два месяца назад. Он поведал о сильной боли в шраме прямо посреди экзамена по Истории магии, рассказал о том, как их отряд проник в кабинет к Амбридж, в красках описал пленение Инспекционной дружиной (с дополнениями от лица Гермионы) и тот способ, которым они избавились от них, а закончил все проникновением в Министерство и схваткой с Пожирателями, конец которой Дамблдор видел уже собственными глазами.       — Ну а потом мы не дождались вас и вырубились в Выручай-комнате, где проводили собрания Отряда Дамблдора, — заключил Гарри.       — Мне до сих пор очень лестно, что вы назвали свой кружок именно так, — улыбнулся он. — И прошу прощения за то, что заставил вас ждать. Мне пришлось задержаться для разговора с министром насчет Сириуса Блэка.       — Что с ним, сэр? — встрепенулось сердце Гарри.       — Назовем это «ночью признания ошибок», — довольно мягко сказал Дамблдор, хотя Гарри буквально кожей ощущал то напряжение, которое должно было бушевать между директором и Фаджем во время того разговора. — Спешу заверить вас, что все окончилось как нельзя хорошо. Корнелиус был просто вынужден согласиться с моими доводами и вчера в обед лично подписал помилование мистеру Блэку, не утруждая себя излишней бюрократической процедурой в Визенгамоте.       — Значит, Сириус сейчас свободен? — не мог поверить в такое счастье Гарри.       — Да, это так, — подтвердил Дамблдор. — В сегодняшнем выпуске «Пророка» должны напечатать подтверждение и обширное интервью с Корнелиусом, где тот расскажет о возвращении Волдеморта и, скорее всего, будет вынужден уйти в отставку.       На подобный успех Гарри даже не рассчитывал. Он хотел вернуться в прошлое просто для того, чтобы спасти жизнь Сириусу, не особо задумываясь над тем, что делать с ним дальше. Конечно, снятие всех обвинений было в приоритете, но как это провернуть — было большим вопросом. А тут удача вновь сыграла на их стороне, будто прыжок через время напитал их концентратом Феликса Фелициса.       — Но почему вы не поговорили с министром раньше, сэр? — полюбопытствовал Гарри.       — А был смысл? — покосился на него Дамблдор. — Корнелиус меня и слушать не желал даже в очевидных вещах. Приведи я к нему Сириуса, дементоры высосали бы из него душу еще быстрее, чем из молодого Барти Крауча, не дав сказать и слова. А сейчас у нас появились неопровержимые доказательства того, что мы с вами всегда говорили правду. Понимаете?       — Понимаю, сэр, — вздохнул он, до сих пор мрачнея от мысли, что в оригинальной вселенной Сириус всего чуть-чуть не смог дожить до этого момента.       — А сейчас, мистер Поттер, я хочу поведать вам некоторые вещи, оттягивать которые более нельзя, — вновь сменил Дамблдор легкую улыбку на серьезное выражение лица. — Мисс Грейнджер, раз уж вы здесь, то попрошу вас хранить тайну о том, что вы сейчас услышите. Крайне важно, чтобы эта информация не попала в чужие уши.       — Я понимаю, сэр, — ответила Гермиона, и так занявшая позицию слушателя, нежели рассказчика. — И клянусь, что сохраню все в своей голове.       По правде говоря, Гарри сразу догадался, что Дамблдор заведет речь о Пророчестве и той судьбе, которая была ему уготована. Гарри не собирался перебивать исповедь директора тем, что уже давно обо всем знает, позволив ему произнести не только важную информацию, но и извиниться за свое поведение, которое, в общем-то, и стало причиной этой идиотской вылазки в Министерство. Ведь если бы Дамблдор заранее поговорил с Гарри, объяснил причины видений и рассказал, за чем именно охотится Волдеморт, то Гарри в жизни бы не полез в Отдел тайн, ибо сразу бы понимал, что это лишь ловушка, не более.       Еще одна часть была посвящена проблеме Кикимера в частности и домовых эльфов в целом. Насколько понял Гарри (хоть уже и знал какую-то часть от Рона), Кикимер был той причиной, что сгубила Сириуса в оригинальной линии времени. Фактически, он нашел лазейки в словах хозяина и предал его, рассказав все, о чем мог говорить, Нарциссе и Беллатрисе. Именно информация, поведанная Кикимером, позволила Волдеморту разработать план по заманиванию Гарри в Министерство, который едва не обернулся тяжелейшей потерей для всего Ордена.       — Я рассказал об этом всем Сириусу, поскольку не мог скрыть правды, — со вздохом произнес Дамблдор. — Я попытался его отговорить, но такое предательство Сириус простить не смог и, в соответствии с обычаями древних волшебных семей, допустимых в нашем обществе, он сразу же лишил его жизни через обезглавливание.       — Это ужасно! — прижала Гермиона руки к раскрытому рту, да и сам Гарри помрачнел, не ожидая такого обмена. Впрочем, если речь шла между крестным и сварливым домовиком, то выбор был очевиден.       — Я тоже не одобряю его действий, мисс Грейнджер, — развел руками Дамблдор. — Но это право Сириуса. А теперь позвольте мне продолжить. Настало время покаяться…       Монолог Дамблдора вышел поистине масштабным. Он долгое время сознавался в своих грехах, объяснял причины, по которым оставил маленького Гарри у Дурслей, извинялся за то, что забыл, насколько эмоциональными могут быть подростки, когда их держат в информационном вакууме, но даже при таких откровениях, к удивлению Гарри, Дамблдор продолжал обращаться к нему в довольно официальном тоне. Ведь по рассказам Рона, сразу после битвы директор перестал играть в отстраненность, поняв, что Волдеморту больше нет места в голове Гарри. Быть может, в этот раз не случилось чего-то необычного?       А еще Гарри заметил, насколько Дамблдор удивился его безразличной реакции на текст Пророчества. Наверное, узнав о своей судьбе сразу после гибели Сириуса, оригинальный Гарри очень испугался и не хотел верить в суть сказанного профессором Трелони. Но поскольку это знание открылось ему в будущем, при других обстоятельствах, где Волдеморт уже был побежден самим Гарри, тяжесть ноши оказалась намного легче. Появилось даже некое желание воспользоваться своими новыми знаниями, как можно быстрее расправиться с крестражами, уложить этого любителя змей на несколько футов под землю и зажить спокойной жизнью с Гермионой.       — И вам не страшно, мистер Поттер? — поинтересовался Дамблдор.       — Нет, сэр, я же учусь на Гриффиндоре, — пошутил Гарри, вызвав у директора и Гермионы легкие усмешки, по пути придумав объяснение своему поведению. — На самом деле, я услышал это Пророчество еще там, в Отделе тайн, когда оно разбилось у меня под ногами. Сначала я не понял его смысл, но потом догадался, что Волдеморт не просто так преследует меня. И пока рядом со мной находится Гермиона, мы справимся с любой проблемой.       — А вы очень хорошо влияете на мистера Поттера, мисс Грейнджер, — заметил Дамблдор. — С такой подругой действительно нечего бояться.       — Я стараюсь, сэр, — немного смутилась Гермиона.       — А еще она убедила меня продолжить тренировки по Окклюменции! — зацепился за мысль Гарри. — Да, на экзамене я слишком устал мозгами, чтобы сдерживать воздействие Волдеморта. Но во время битвы я глянул ему прямо в глаза и не почувствовал ни капли боли в шраме, как это было раньше!       — Правда?! — аж дернулся на своем месте Дамблдор. — Прямо совсем ничего?       — Нет, сэр, — помотал он головой. — Гермиона перешерстила всю библиотеку и, в отличие от Снейпа, нашла способ научить меня закрывать сознание. Разумеется, я пока только учусь, но если не тыкать в меня палочкой, то барьер достаточно прочный.       — Что ж, это просто восхитительно, Гарри! — наконец-то вернулся Дамблдор к привычному общению и перестал пялиться куда-то в районе его плеча. — Прости старика, я очень боялся, что Волдеморт сможет прознать о том, как ты мне дорог… Я остерегался того, что он сможет как-то влиять на меня или тебя, используя это знание…       — Я понимаю вас, сэр, — сдержанно кивнул Гарри. — Теперь можете не бояться. Какая бы связь не была между мной и Волдемортом, теперь она под контролем.       Да, наверное, так было правильно. Не рассказывать Дамблдору о выбитом из головы крестраже (о которых они, как о явлении, в теории, еще месяцев восемь даже знать не будут), а сделать вид, будто этот самый крестраж больше не является проблемой. Раз уж была выбрана стратегия самостоятельной работы, то стоило уже им самим начать делиться информацией строго порционно. Занять место Дамблдора в его же игре, если можно так выразиться.       — В таком случае, я могу лишь пожелать вам спокойной жизни в ближайшее время, — улыбнулся Дамблдор. — Я думаю, что Волдеморт должен будет затаиться после столь крупного поражения. К сожалению, по указанным ранее причинам, первые пару недель я буду просить тебя, Гарри, побыть в доме дяди и тети. Но затем ты сможешь провести остаток каникул у Уизли или у Сириуса.       — Так и будет, сэр, — ответил Гарри, хотя в голове (спасибо умению трансгрессировать) уже зрел план об отдыхе где-нибудь на побережье Франции вместе с Гермионой. — Мы можем идти?       — Идите, — разрешил Дамблдор. — Удачных вам каникул.