Взгляд в будущее

      Вторая половина августа выдалась достаточно жаркой и солнечной, магглы на улицах либо перебегали от кондиционера к кондиционеру, либо старались носить как можно более открытую одежду, спасаясь от перегрева головными уборами и холодными напитками. В доме на Гриммо без конца трудились охлаждающие чары, чтобы поддерживать хоть как-то приемлемую температуру, но даже и они справлялись с большим трудом, требуя обновления едва ли не каждый час. Хорошо хоть Тилли исправно выполняла свою работу и щелчком пальцев вновь заставляла магию работать но полную мощность.       Несколько дней прошло с того момента, как сотрудники ДМП провели успешную операцию по поимке бежавших Пожирателей смерти и освободили похищенных ими детей. Гарри сам присутствовал на суде в Визенгамоте и с огромным удовольствием поднял руку на голосовании, в котором выжившие последователи Волдеморта вновь отправлялись на пожизненное в Азкабан с возможной заменой наказания на смертную казнь, если в будущем эту меру примет совет магов.       Ему ни капли не было жаль никого из этих людей. Они заслужили быть отвергнутыми обществом, а начавшая было вносить смуту пресса тут же запела словно по струнке, источая дифирамбы «доблестному ДМП, лично Гарри Поттеру и министру Брустверу», за блестяще разрешенный кризис. Типичные журналисты. Твари двуличные…       На фоне прошедших событий, Гарри был крайне рад возможности в очередной раз свалить все дела по урегулированию конфликта на энергичного Маклаггена, схватить в охапку Гермиону и детей, после чего свалить как можно дальше от Британии. Они заслужили свой отдых и теперь имеют полное право взять передышку, прежде чем вступят в новое противостояние с Волдемортом в прошлом. Там уж точно не выйдет поваляться под обжигающим солнцем пляжей Майями и искупаться в шипящих волнах Атлантического океана.       Зато здесь, лежа на песке смотря на привлекательные изгибы тела любимой жены, практически не скрываемые раздельным фиолетовым купальником, Гарри чувствовал себя весьма счастливым и расслабленным. Где-то неподалеку строила замки из песка Лили (иногда невольно пользуясь своей детской магией для скрепления конструкции), на специальной площадке тренировались работать с битами Джеймс и Фред, а над головами летали кричащие что-то на своем языке чайки. Красота.       Волшебный отель, в котором Гарри заказал места еще до побега Пожирателей, с удовольствием предоставлял все необходимые меры защиты, чтобы маги могли чувствовать себя спокойно и вольно, пользуясь заклинаниями по своему усмотрению. Зачарованный магглоотводом участок побережья был этаким вольным куском свободы посреди населенного города, по типу Косого Переулка. Только намного красивее и настраивающий на позитивный лад.       — Гарри, там где-то был крем для загара, — перевернулась Гермиона на живот, подставляя спину лучам солнца. — Не намажешь?       — Без проблем, родная, — порылся он в ее бездонной бисерной сумочке, которая обнаружилась в одном из шкафов и ранее принесла огромную пользу троим студентам в на войне. — Тебя посильнее или как?       — Средне, — улыбнулась Гермиона. — Хочу загореть, но не сгореть. Так что постарайся.       — Как прикажете, госпожа, — фыркнул Гарри и принялся за дело.       Да уж, насколько же могут меняться люди, если их выдернуть из привычной атмосферы и посадить в совершенно непривычные обстоятельства без возможности выхода. Какие-то полтора месяца назад, Гарри и представить себе не мог, что проведет часть лета в другой стране, обрабатывая спину кремом от загара своей девушке и жене. И не просто девушке, а Гермионе! Гермионе, Мерлин ее за ногу! Гарри до сих пор не мог привыкнуть к этой невероятной новости, каждый раз убеждая себя, что это не просто счастливый сон, а самая настоящая реальность.       Более того, мог ли он в принципе представить, что Гермиона станет загорать с ним рядом на пляже? Разумеется, он помнил, какой она приехала с французских каникул с родителями перед третьим курсом. Но то было с родителями… А здесь? Мог ли Гарри даже предположить, что она без проблем сама развяжет лямку купальника для более ровного загара и удобства нанесения крема? Вот прям на людях? И что, при большом желании, Гарри мог бы пробраться рукой между ней и песком, игриво ухватить за грудь и в ответ получить не пощечину, а смешок и улыбку. Мда… Это точно реальность? Или все же нет?       Через пару дней ничегонеделания, заскучавшие Поттеры собрались всей семьей и отправились на прогулку по городу. На удивление, Джеймс и Фред держали свое слово, ведя себя довольно смирно и культурно. Не ныли, не плакались о скуке, не бесогонили и не требовали скупать каждую лавку с сувенирами. Другими словами — были ровно теми послушными детьми, о которых могли мечтать любые родители. Надолго ли? Вопрос, конечно, интересный. Но до отправки в Хогвартс их запала точно должно было хватить, а дальше уже не особо-то было нужно…       По правде говоря, лежа в постели перед сном, Гарри и Гермиона по несколько раз делились мыслями насчет того, что им будет грустно покидать это время и затирать его другой реальностью. Понятно, что чаша весов давно была смещена в сторону перемещения в девяносто шестой и решение изменению не подлежит. Но как же хотелось сделать так, чтобы и прошлое поправить, и не расставаться с детьми. Разумеется, у них еще родятся дети, но это будут уже не Джеймс, Фред и Лили. Даже в случае появления двух близнецов и одной девочки, это будут уже совсем другие дети…       В связи с этим, Гермиона, к удивлению, сама предложила Гарри напоследок побаловать их, пока еще есть время. В местной лавке «Все для квиддича», они купили сразу две «Молнии» и вечером вручили их близнецам, взамен уничтоженных Пожирателями детских метел. Джеймс и Фред не поверили своим глазам, ведь искренне считали, что за свой косяк точно не получат метлы еще ближайшие пару лет, а затем бросились обнимать родителей, бесконечно благодаря за столь щедрый подарок.       Чтобы не обделять Лили, Гермиона сводила ее по волшебным магазинчикам и разрешила брать все, что ей только захочется. Хоть дочери и было всего девять лет, но она все же была девочкой, а потому любила наряжаться в различную одежду, рисовать волшебными красками и с удовольствием игралась детскими волшебными палочками. Так что теперь близнецы в одних шортах бесконечно носились над пляжем и защищенным барьером участком океана, Лили вовсю занялась творчеством, а Гарри и Гермиона, издалека приглядывая за детьми, стали прорабатывать план перемещения в прошлое, параллельно доучивая те навыки, которые им крайне пригодятся на войне.       В частности, очень хотелось освоить способность к трансгрессии. В этом времени крайне повезло постоянно находить иные способы перемещения, но вряд ли там выйдет добыть министерский портал, пользоваться каминной сетью или же добираться до места, устало опираясь на плечо Маклаггена, который без проблем докинул их с поля боя до дома на Гриммо.       Пара дней ушли на поиск толкового учителя, который согласился провести с ними экспресс-курсы обучения. Повезло, что в этой части света всем было плевать и на самого Гарри Поттера, и на причины, по которым он не умеет трансгрессировать. Так что, после еще трех нагруженных работой вечеров, они оба научились исчезать в одном месте и появляться точно в другом, причем всеми частями тела сразу. Гермиона, разумеется, освоилась куда быстрее, но и Гарри сильно-то не отставал. Благо, тренировки с Маклаггеном научили его смирению и концентрации.       — Не забудьте пройти тестирование в вашем Министерстве магии и получить лицензию на трансгрессию, — заключил учитель, покидая их номер. — Без этого можно поймать солидный штраф.       — Спасибо, мистер Смит, — поблагодарила его Гермиона. — Обязательно.       Ну да, конечно. Пожалуй, сейчас была одна из немногих наблюдаемых Гарри сцен, когда Гермиона в глаза врала своему учителю, а потом еще и собиралась нарушить закон. Ведь лицензию на трансгрессию можно получить только по достижению совершеннолетия, а еще никто не хотел, чтобы Волдеморт знал о таком козыре в рукаве своего самого главного врага. Ведь по словам Рона, в те времена Министерство было столь дырявым на утечки информации, что она выливалась, как вода сквозь сито.       Но самым приятным, разумеется, была возможность проводить горячие ночи с самой лучшей девушкой на земле. Загар, безусловно, был ей только к лицу, а отдых, расслабленное состояние и обязательные свидания в ресторанах, на которых Гарри старался вести себя как истинный джентльмен, положительно влияли на общее настроение их обоих. Их чувства рвались на свободу, бесконечное желание близости не отпускало до самого утра, а разыгравшаяся фантазия подсказывала все новые и новые способы исследования тел друг друга.       Гарри был в настоящем восторге, когда Гермиона решила провести «небольшой» эксперимент и исполнила самый лучший минет, который был у Гарри в жизни. Наверное, это было потому, что это был пока единственный раз и на самом деле таланты Гермионы были не такими уж великолепными (еще бы, откуда ей опыта-то набраться?), но Гарри было плевать. Он буквально поплыл по облакам блаженства, чувствуя головкой члена ее горячий ротик и смотря на ходящую вверх-вниз копну каштановых волос, а затем и сам с удовольствием ответил схожей услугой, доведя Гермиону язычком до исступления и такого яркого оргазма, что потом пришлось разминать уши и шею, едва не передавленные ее ногами.       Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Когда он уже поверит в реальность происходящего? Наверное, никогда. И даже если они вернутся в прошлое, то сколько пройдет времени, прежде чем Гарри признает, что Гермиона на самом деле его девушка? Что она всерьез выбрала его, счастлива с ним и насколько же она хороша? Хватит ли его жизни, чтобы поверить в такой невозможный сценарий? Вопросы, на которые у Гарри не было ответов. Да и не хотелось особо отвечать.       Один прекрасный день сменял другой и вскоре, когда кожа Гермионы уже приобрела равномерный золотисто-шоколадный оттенок, она приняла волевое решение перестать пинать балду и заняться хоть чем-то полезным. Выгнав Гарри из номера, чтобы не мешал и не отвлекал, она обложилась всей той информацией, которую удалось добыть насчет использования комнаты времени и принялась штудировать многочисленные записи другого Гарри, найденные по теме книги, исследовать артефакты и все такое прочее.       Сам же он, понимая ее постоянные желания работать головой, проводил время с детьми, то обучая Фреда и Джорджа премудростям полета на настоящей метле (и с удовольствием летая на новенькой «Молнии» кого-нибудь из братьев, по которой успел основательно соскучиться), то просто находясь возле Лили, служа ей этаким «образцом» для рисования. Девочка довольно сильно напоминала маму своим сосредоточенным лицом, перенося краски на холст и старательно выводя мазками папу. Результат, конечно, был еще далек от идеала, но Гарри буквально размазался лужицей умиления, когда увидел нечто похожее на себя, изображающее смешные рожицы или щурящееся, если повернуть к яркому солнцу.       — Прямо вылитый ты, — со смехом резко затормозил рядом Джеймс на метле, возмутив воздух и всколыхнув несколько листов бумаги. — Даже боюсь перепутать случайно.       — Не смешно! — воскликнула Лили. — Я старалась!       — Да ладно, и правда неплохо получилось, — оценил подлетевший вслед за братом Фред. — Пап, а ты можешь заколдовать наши бладжеры, чтобы они летали повыше?       — Если мама увидит из окна, то будет ругаться, — напомнил Гарри.       — Ну пожалуйста, хоть чуть-чуть! — взмолились близнецы. — Честно, мы будем осторожными!       — Ну хорошо, — вздохнул Гарри, взяв палочку в руки. — Но если что — я этого не делал. Просто магия слегка засбоила, потому и унесла их вверх. Идет?       — А разве мы тебя о чем-то просили? — изобразил удивление Джеймс. — Мы так, лимонада попить тормознули. Да, брат?       — Спрашиваешь, — закивал Фред. — Осталось только найти этот самый лимонад…       Фыркнув про себя, Гарри выполнил пожелание близнецов, вернулся на шезлонг и стал принимать солнечные ванны вплоть до того момента, пока дети не устали носиться над пляжем и не попросились на ужин. Там Гермиона поведала, что смогла уточнить множество деталей и разработать окончательный план по перемещению в прошлое. Другой Гарри, по сути, делал все правильно. Он не учел лишь одной детали, которая теперь была известна им обоим.       Во время прошлой попытки стоило учесть разбитый двадцать лет назад артефакт, который являлся едва ли не центром самого времени и теперь настолько сильно светился для магии, что фактически исключал перемещение в любую другую точку, кроме как ночи с восемнадцатого на девятнадцатое июня девяносто шестого года. По крайней мере, для попавших в эту передрягу Гарри и Гермионы.       Но что еще более важно — этот же разбитый артефакт делал перемещение в принципе возможным тоже исключительно для них обоих. Любая другая душа, попавшая в комнату, не смогла бы найти путь и затерялась бы среди переплетений линии времени, а заключенная за этими стенами магия, не выполнившая своей задачи, действительно могла вырваться наружу, нанеся огромные разрушения как минимум в Лондоне, а то и во всей Британии.       — Другими словами, тебе крупно повезло, — тихо заключила Гермиона, пока близнецы и Лили увлеченно болтали с какими-то другими детьми их возраста. — А еще это объясняет, почему я тоже перенеслась, хотя должна была быть в совершенно другом месте.       — Получается, мы связаны не просто чувствами, а буквально самим временем? — изогнул бровь Гарри.       — Вроде того, — улыбнулась Гермиона. — Так что ты не сможешь от меня сбежать, даже если сильно захочешь.       — А я захочу? — фыркнул Гарри. — Кажется, даже в нормальном течении мы прожили вместе больше пятнадцати лет и не убили друг друга.       — Ну мало ли, — закатила глаза Гермиона. — Вдруг ты захочешь таки узнать, как хороша Джинни в постели? Судя по тому, что я видела — мне до такого уровня еще очень далеко.       — А еще подайте мне Чжоу, Лаванду и сестер Патил, — едва сдерживал себя от хохота Гарри. — Ну, знаешь, они тоже должны быть хороши.       — Тогда я забираю себе Крама и Кормака, — приняла игру Гермиона. — Обоих сразу.       — Обойдутся, — хихикнул Гарри. — Они не достойны такой прекрасной девушки, как ты!       — Как мы заговорили, дорогой, — прильнула к нему Гермиона и клюнула в губы. — Не хочешь доказать, что ты достоин?       — Прямо сейчас? — удивился Гарри.       — Я бы может и сказала «прямо здесь», — горячо зашептала она ему на ухо. — Но хотя я уже готова носить то сексуальное золотистое платье, до раскрепощенности Джинни мне и правда еще нужно подрасти…       Домой они вернулись к вечеру лишь тридцатого августа, оставив сутки на окончательные сборы и подготовку к отправке близнецов в Хогвартс. Каким бы бесполезным не было это занятие, но Гермионе очень хотелось сделать все правильно. Ведь вдруг ее расчеты не верны и возврат в прошлое невозможен? Тогда придется жить здесь дальше и не стоило ломать все в последний момент.              Тилли встретила хозяев просто восхитительным ужином, первозданной чистотой дома и докладом, что все необходимые вещи для школы она купила в Косом Переулке. Разве что ученические мантии требовалось примерить точно под рост близнецов, но с этим, в отличие от других учебников, не возникло никаких проблем и в Америке. Отлично отдохнувшие за это время парни даже не выразили особых сожалений насчет скорейшей поездки в школу, где придется окунуться в серые студенческие будни, зато на лице Гермионы явственно читалось волнение и грусть, возрастающие с каждой минутой, приближающей их к часу икс.       — Ну что ты, солнышко, — ласково шептал ей Гарри перед сном. — Все будет хорошо. Мы все делаем правильно и у нас получилось пройти это испытание вместе.       — Я знаю, — утирала слезы Гермиона. — Но эти два месяца… Они словно стали другой жизнью. Наше место там, в прошлом. Но вместе с тем, я уже прижилась и здесь… Наверное, я тебе уже надоела повторением этого нытья…       — Нет, ничуть, — прижал он ее к себе поплотнее. — У меня на душе схожие эмоции. Я горжусь нами. Горжусь тем, что мы смогли поладить с детьми, хотя сами еще ни черта не взрослые. И тоже не хочу от них уходить… Но так надо. Это наша судьба, которая поможет спасти многих. Помнишь, что Рон рассказывал о Пророчестве?       — Помню, — выдохнула она, сжав его руку. — Но при чем здесь оно? Волдеморт уже побежден тобой в этом времени…       — Да, побежден, но не мной, — произнес Гарри. — Насколько я понял, пророчества привязываются к душам, а не к телу. Потому Волдеморт был подвержен его влиянию, несмотря на смерть физической оболочки и последующее воскрешение в ином созданном теле.       — И что?       — Моя текущая душа еще не прошла этот путь, — заключил он, озвучивая простую истину. — Я действительно не смогу жить спокойно, пока не сделаю попытку спасти наших друзей и не выйду против Волдеморта… Я всем нутром чувствую необходимость попасть в прошлое и буду стремиться к этому.       — А я буду следовать за тобой, — поцеловала его Гермиона в тыльную сторону ладони. — Всегда…       Утром первого сентября пятеро Поттеров прошли сквозь барьер платформы девять и три четверти, где их уже ждал знакомый с самого детства алый паровоз, разогревающий свой котел для скорого путешествия. До отправления оставалось еще почти двадцать минут, но Гермиона не хотела спешки, как это случалось с Уизли, так что попросила всех выйти значительно заранее.       На платформе пока было пустовато, но молодые волшебники и их родители ручейком тянулись через проход, постепенно заполняя окружающее пространство шумом голосов, криками различных домашних животных и звуком катящихся по камню тележек. Насколько же знакомое чувство… Гарри буквально ощутил себя на своем месте, думая о том, чтобы самому сесть в одно из купе, затянуть туда Гермиону и укатить на шестой курс Хогвартса, целуясь всю дорогу и не думая ни о чем.       Может, им и вправду стоит подумать о карьере преподавателей, как это сделал Невилл? Все же в Министерстве постоянная суета, шум, гам и миллионы израсходованных нервных клеток. А в Хогвартсе, за исключением непослушных студентов, тишь да гладь. Можно будет жить либо в самом замке, либо, если появятся разновозрастные дети, купить себе домик в Хогсмиде и ни о чем не сожалеть? Мысль неплохая, стоит ее обдумать после возвращения в прошлое и победы над Волдемортом.       — Джейми! Фредди! — ринулся к ним какой-то пацан в гриффиндорской мантии. — Здарова!       — Привет, Брэд, — обнялись они, очевидно, со своим школьным другом. — Как жизнь?       — Да все отлично, — улыбнулся Брэд и перевел взгляд на Гарри и Гермиону. — Здравствуйте, миссис Поттер, мистер Поттер.       — Добрый день, — поздоровались и они.       — Мам, мы пойдем? — попросились близнецы. — Хотим занять место, пока еще есть свободные купе.       — Дайте обниму вас напоследок, — с трудом сдерживала слезы Гермиона, присев возле них. — Ведите себя хорошо и слушайтесь учителей!       — Хорошо, мам, обещаем, — расположили они головы на ее плечах, пока Гарри сам едва не расчувствовался от картины такой семейной идиллии.       — Если вас возьмут в команду, то не посвящайте все время тренировкам, как ваш папа, — просила она.       — Не будем, честно! — отвечал Фред. — Мы обязательно привезем домой к Рождеству хорошие оценки!       — Привезите… Уж постарайтесь… — не выдержала Гермиона и буквально расплакалась от переизбытка эмоций.       — Мамочка, что с тобой? — спросила стоящая рядом Лили.       — Все хорошо, это бывает, — попытался спасти положение Гарри, тоже присевший рядом. — Просто мама волнуется за вас всех. Особенно после того, что случилось летом.       — Обещаем, что не будем влипать в передряги, — обнимали ее близнецы. — И даже не попытаемся взорвать туалет, когда на нем будет сидеть Эдди Уизли…       — Уж попытайтесь, — подмигнул им Гарри, кладя руку на плечо Гермионы. — Пойдем, дорогая. Пора их отпустить.       — Я буду вам писать, — всхлипывала она. — Если мы не…       — И мы будем, — вовремя прервал ее Фред. — Обещаем…       Ровно в одиннадцать часов захлопнулись двери и алый паровоз издал длинный громкий свист, после чего состав дернулся и начал медленно отбывать с платформы. Дети высовывались из окон и махали своим родителям, Лили смеялась от смешных рожиц, которые корчили ей близнецы, а Гермиона, едва поезд вильнул и скрылся за поворотом, уронила голову на плечо Гарри и буквально рыдала, не имея возможности взять себя в руки.       Гарри прекрасно понимал ее чувства, а потому лишь тихо стоял рядом и грозно зыркал на любого, кому эта картина могла показаться смешной или странной. Там, в прошлом, он уже не будет пользоваться таким весом среди волшебников, но пока никто не хотел нарываться на главу ДМП, а потому даже появившийся из ниоткуда фотограф, освещавший отправление в Хогвартс для какой-то газеты, испарился так быстро, словно его тут и не было.       Отъезд детей словно стал завершающим штрихом их путешествия в будущее. Родительское бремя оказалось довольно трудным испытанием. Едва ли не сложнее, чем высокие должности в Министерстве, но все прошло как нельзя лучше. Гарри и Гермиона нашли общий язык с непослушными близнецами, разобрались в себе и сделали все необходимое для своего счастливого будущего. Только что они словно выполнили финальную задачу и теперь можно смело возвращаться назад. Прекрасный момент, если разобраться. А сам Гарри буквально переживал какой-то катарсис, наполняющий умиротворением и спокойствием.       — Нам пора, — тихо шепнул он Гермионе. — Нужно уходить.       — Знаю, — вцепилась она в его мантию. — Перенесешь нас? Я сейчас совсем никакая…       — Конечно, — поцеловал он ее в макушку. — Лили, дай руку. Летим домой.       Расставание с дочерью оказалось не менее трудным, нежели с сыновьями. Как же трудно было буквально обманывать ее в глаза, обещая, что к вечеру мама и папа вернутся с работы, после чего обязательно отведут ее к Алисе в гости. Гарри даже немного ненавидел себя за необходимость так откровенно лгать, но понимал, что иначе просто никак.       Куда труднее было объяснить девочке, почему мама сегодня не может остановиться плакать. Сбивчивые объяснения Гермионы не очень-то помогали и потому более адекватно соображающий Гарри на ходу придумывал наиболее подходящие отмазки, рассказывая, что Гермионе очень страшно оставлять детей одних после того похищения Пожирателями.       Возможно, Гарри и Гермионе стоило не оставаться еще на отпуск, чтобы не прикипать так к детям, но кто бы знал, правильно это или нет…       — Мамочка, я не буду выходить из дома! — с готовностью заявила Лили. — И не буду пользоваться летучим порохом, пока ты не вернешься! Честно-честно!       — Я верю тебе, моя милая, — обнимала ее на прощание Гермиона, промакивая слезы. — А Тилли поможет тебе не скучать одной, верно?       — Конечно, госпожа, — поклонилась находящаяся здесь же домовушка. — Тилли сделает все в лучшем виде!       — Значит, все будет хорошо, — убеждала маму Лили. — К тому же сегодня ждать долго не придется. Уже почти полдень, а в шесть вы будете дома. Так?       — Можем немного задержаться, — вновь всхлипнула Гермиона, для которой эти слова были больным ударом по сердцу. — Прощай, Лили… Мама очень любит тебя…       Ввиду того, что он был парнем, Гарри намного легче переносил подобные душевные страдания. Он надеялся, что и Гермиона сможет успокоиться со временем. Однако, даже после целого рабочего дня и небольшой задержки после, чтобы Министерство опустело и никто не мешал им воплотить в жизнь свой план, Гарри видел, насколько же тяжело было Гермионе. Пока они спускались на громыхающем лифте в самый низ, она не проронила ни слова, а лицо выражало крайнюю степень печали и грусти.       Гарри не стал лезть к ней в душу, без слов все понимая, а потому просто сжал ее ладонь в своей руке и попытался передать поддержку и заботу, которой так не хватало Гермионе в этот момент. Он и сам был довольно загружен целый день, не отвлекаясь ни на шуточки Маклаггена, ни на доклады начальников отделов, ни на целый ворох необходимых дел, накопившихся за время его отпуска. А уж насколько было трудно Гермионе сдерживаться под тяжелым взглядом министра — оставалось только гадать.       — Отдел тайн, — сообщил прохладный женский голос, когда лифт остановился, а его двери с лязгом распахнулись.       — Идем? — на всякий случай уточнил Гарри.       — Идем, — тихо кивнула Гермиона. — Нам пора…       Круглый зал со множеством дверей уже был включен в режим «защиты», а потому начал крутиться и смазываться, едва Гарри провел их внутрь и закрыл за собой дверь, разделяющую Отдел тайн и остальные помещения подземелья. Однако, на этот случай, Гарри еще днем сходил сюда и нанес небольшую метку на дверь, за которой пряталась комната времени, чтобы не приходилось повторять трюк с огненными крестами, как в конце пятого курса.       Не произнося ни слова, Гермиона стала доставать из своей безразмерной сумочки различные сдерживающие артефакты, которые добыл другой Гарри во время своих исследований, расположила их в точном соответствии с прилагающейся схемой, а в самом центре поставила большой сосуд причудливой формы, который должен будет стать тем катализатором, который позволит отклонить линию времени в сторону, затерев эту реальность и создав новую, что даст возможность сохранить воспоминания, не нарушая основополагающие принципы вселенной.       — Помнишь нужное заклинание? — спросила Гермиона, закончив с подготовкой.       — Помню, — коротко кивнул Гарри. — Только в моих записях нет указания момента, когда его применять.       — Думаю, сразу после открытия двери, — ответила она.       — Надеюсь, ты права, — хмыкнул Гарри, сжав в руке волшебную палочку. — Ну что, пан или пропал?       Вот она, та поворотная точка, после которой у них не будет пути назад. Черная дверь буквально стала разделителем на прошлое и будущее. Пока она оставалась неподвижной, еще был шанс вернуть все артефакты в сумочку, спрятать их в собственном шкафу под паролем, о котором они сотрут себе воспоминания, сжечь дневник вместе со всеми наработками и забить на любые попытки возвращения в прошлое.       Это та секунда, определяющая кардинальные повороты судьбы. Что для них обоих важнее? Жизнь в спокойном будущем, имея сильное положение в обществе, троих детей, хороших коллег и друзей, но при этом обреченную на скорую смерть Гермиону? Или вернуться назад, где можно спасти десятки людей, включая крестного, исправить ошибки, сделать все как надо, но при этом окунуться во все ужасы гражданской войны, где имелся весьма не малый шанс погибнуть?       Что ж, для Гарри ответ был очевиден. Однако, он целиком и полностью отдавал этот выбор Гермионе. Если она захочет остаться — он сделает все возможное, чтобы ее оставшиеся годы в этом времени прошли наилучшим образом. Чтобы она была счастлива. Чтобы растила детей и не переживала ни о чем. Может, даже найдется шанс вылечить ее от проклятия? И плевать на свою судьбу и Пророчество. Гарри сможет жить с душевным беспокойством, лишь бы любимая была там, где хочет ее сердце.       Серебристый луч невербального заклинания поставил точку в душевных метаниях. Гермиона сделала свой выбор и открыла такую манящую дверь, не дававшую покоя ни другому Гарри, ни тому, который стоял сейчас с поднятой палочкой и восхищенно смотрел на залитую ярким светом комнату, внутри которой бурлила и колыхалась неостановимая магия, готовая ринуться наружу и уничтожить все вокруг.       — Темпус Мортем! — выпалил Гарри изобретенное им же самим заклинание, вспыхнувшее золотистыми искрами на кончике волшебной палочки, и указал на стоящий рядом сосуд.       Яркость времени словно уменьшилась и тонкая струйка волшебства, чем-то похожая на переносимые в Омут памяти мысли, потекла к вершине сосуда, позволяя увидеть за собой уже настоящие внутренности комнаты времени, где Гарри и Гермиона с удивлением обнаружили самих себя образца пятого курса, лежащих на полу и осыпанных осколками могущественного артефакта, взорванного Беллатрисой.       Те, молодые волшебники, буквально замерли на месте, отделяемые от реальности тонкой пеленой, похожей чем-то на водяную пленку, делающую все мутным. Гарри тут же услышал уже позабытый звон в ушах и почувствовал головную боль, сопровождающую воздействие этого вида магии, которые нарастали с каждой секундой. А расположенный рядом сосуд, как и остальные сдерживающие артефакты, начинали отрываться от пола и трястись мелкой дрожью, показывая, какую силу им приходится останавливать.       — У нас мало времени! — крикнула Гермиона, смотря туда же, куда и Гарри. — Они долго не выдержат!       — Тогда вперед! — решительно взял он ее за руку. — Что нам нужно сделать?       — У тебя не было написано! — ответила она. — Что бы сделал другой ты? Раз уже однажды получилось?       — Я? — задумался на секунду Гарри. — Просто коснулся бы этой пелены!       — Тогда давай! — воскликнула она. — Вперед!       Не медля больше ни мгновения, Гарри выставил правую руку и потянулся пальцами к разделяющей время преграде. Он знал, что эта магия так и так подействует на них обоих, но все же другой рукой Гарри крепко сжимал пальцы Гермионы, словно боялся оставить ее здесь одну.       Звон в ушах все нарастал, страшно болела голова, а артефакты за спиной начинали буквально колотиться о стены и потолок, оставляя им совсем немного времени на прыжок. И потому Гарри, не видя иного выхода, резко рванул вперед, ныряя в пелену головой и чувствуя, как молящее Мерлина об успехе сознание начинает угасать, а его душу буквально выдергивает из тела, словно поцелуем дементора, и уносит куда-то вдаль.