Ядовитый цветок с горы Мэйхуа

      На третьем этаже павильона Благоухающая слива в тени под навесом раздавалась оживленная беседа местной элиты мурима, состоящей из нескольких, на самом деле, не особо влиятельных бойцов, что получили славу благодаря победе в небольших соревнованиях. Пусть людьми они были немного зазнавшимися, так как никогда не встречали никого сильнее второсортного бандита, однако имели честь и достоинство, что и полюбилось местными. Они никогда не нарушали общественного порядка и помогали нуждающимся. Те часто приводили в клан Мэйхуа раненных, а потому всех особо отличившихся Шицзин запомнила в лицо, точнее в каждый шрам, что она когда-то саморучно зашивала.              Постукивая палочками по тарелке, Няньцзы недовольно перебирал еду. Место занять они успели, но половина меню сегодня уже отсутствовала. Как сказали слуги, многие люди из неортодоксальных и демонических школ кое- что отмечали - смерть Синдо Амая. Праздник на костях перебил весь аппетит и в скромном молчании двое пили чай, пока принесут главное, но уже не столь долгожданное блюдо.              Маленький колокольчик под крышей бился о статуэтку дракона, к которой была закреплена, и извещал о неторопливом снегопаде. Ещё не до конца подтаявшая зима до сих пор поднимала от земли холод. Шелестевшие рядом сливы доносили благозвучный аромат до павильона и бросали туда свои тени.              На горе слива расцветает раньше, здесь же она только-только раскрыла свои бутоны. Зима в этом году не хотела отступать и даже южные регионы в последние пару дней утопали в позднем снегу. Подобные холода никогда не предвещали легкого благополучного года. Как и во всем мире, в мириме тоже начало происходить что-то странное и своего интереса к этому никто не скрывал.              Шицзин, признаться, нервничала. Начались волнения, которые она даже не могла представить, а Хэ Ён покинул ее именно в такое опасное время. Хорошо, если тот сможет избежать драк, но что если стычки не избежать? Ее ученик клялся, что не будет использовать целительские знания во вред, а Шицзин была готова простить Хэ Ёну абсолютно любое нарушения правил Мэйхуа, если от этого зависит его жизнь, но раз он обещал – тот скорее умрет, чем предаст свое слово. Именно это и тревожило главу клана.              Мысли иррационально вышвыривали тот факт, что Хэ Ён давно не ребенок. Восемнадцатилетний ученик наклонялся уже достаточно заметно для окружающих, чтобы говорить с наставницей на одном уровне. Шицзин в целом тяжело переживала тот момент, когда Хэ Ён стремительно рос на ее глазах, а их расставание ее добило.              - О чем задумалась, Шицзини? – Поинтересовался Няньцзы.              - Я беспокоюсь, как там Хэ Ён? Он ушел, и я даже не знаю, как с ним связаться. - Шицзин приподняла брови и посмотрела на молоденькие ветви сливы, потом на снег, а следом на аккуратно разложенные горячие блюда. Все вокруг напоминало о нем.              - Ты всерьез переживаешь за этого демонёнка?              - Ты преувеличиваешь.              - Ха, он только с тобой белый и пушистый, в то время как со мной твой ученик ведет себя как какой-то разбойник.              - У вас просто взаимная неприязнь, что тут поделать? Хэ Ён ответственно и добросовестно выполнял свою работу, никакие твои претензии не помогут мне поменять о нем мнение. – Сказав это, Шицзин подлила ароматного чая сначала Няньцзы, потом себе. – А вот тебя за работой, глава клана Мао, я давненько не видела.              - Но… - Хотел возразить Няньцзы, однако вовремя остановился. Пусть они с Шицзин порой встречаются несколько раз на неделе, но всегда внерабочее время, можно даже сказать это он врывается в ее расписание и постоянно меняет планы. Няньцзы показалось, что он нечаянно создал образ разбалованного лентяя, чуть что, сразу идущий к главе Мэйхуа жаловаться. – Да… - Вымученно выдавил он.              На самом деле у Няньцзы всегда довольно много работы, но умение правильно вести дела спасает его личную жизнь. Только оправдываться сейчас он не стал, поэтому наступило слишком неловкое молчание, и Няньцзы перевел тему:              - Не переживай за своего ученика, он вырос более чем достойным целителем, даже с моей неприязнью к нему я уверен, что он не будет создавать проблем на своем пути.              - Да, это так. – Шицзин согласилась с высказыванием друга, но не могла сдержать себя от тяжелого вздоха.              - Давай есть, блюда стынут.              Взяв палочки, девушка начала есть, но пристальный взгляд ее очень напрягал. Максимально непонимающее выражение лица главы Мао немного раздражало. Нет, выбешивало.              - Что-то не так?              - Сычуаньский перец. – Проговорил Няньцзы, тяжело сглатывая и морща нос. - Не слишком ли его много в твоем блюде? – Медленно, словно не веря своим глазам, протянул он, подозрительно переводя взгляд на тарелку, доверху наполненную огненно-красной массой. От одного только вида этого чуда во рту разгорался пожар, а дыхание перехватывало, только ощущение это предвещало не бабочек в животе, а скорее адское пекло, после которого твой труп самовозгорится.              Шицзин не понимала претензий друга и, отмахнувшись от него, выхватила палочками целый перец и откусила. На ее лице не дрогнул ни один нерв, Шицзин словно ела совершенно обычную пресную пищу.              Няньцзы знал о пристрастиях Шицзин, но не думал, что они зашли настолько далеко. Хотя о возможной причине он догадывался – главе Мэйхуа требовалось изучать яды, которые испытывала лично на себе и пробовала на вкус. Это же, возможно, и есть причина ее высокого болевого порога.              - Я слышал, люди, что едят много острого, пережили сложное детство и у них тяжелая жизнь. Получается правда?              Шицзин нашлась с ответом и тут же произнесла:              - Дни, проведенные в закрытом подожжённом сарае - не лучшее времяпрепровождение для ребенка.              - Укх, не напоминай. – Застонал Няньцзы. - Наставник Квихва* говорил, что это обязательные тренировки…              *это не настоящее имя наставника Няньцзы, а что-то вроде прозвища. Многоуважаемый дедуля отказался называть свое настоящее имя даже собственным ученикам.              - Я вот думаю… То, что у тебя нет травмы – заслуга твоего наставника? От него можно было ожидать чего угодно, а запереть одного ученика и поджечь того – для него не более чем обыденность. С таким под одной крышей лучше даже чай не пить…              - «Ищи плюсы там, где их и в помине нет» - завет покойного наставника. – Глава Мао покрутил в чашке горячий напиток, вспоминая былое. Несмотря на довольно бесчеловечные методы воспитания, Няньцзы не держал обид на наставника, наверное, даже скучал по тем ощущениям, ведь сейчас мало что могло искренне взбудоражить его сердце.              - Твой наставник был довольно жесток.              - О мертвых или хорошо или никак. – Равнодушно пожал плечами Няньцзы и они оба вернулись к трапезе.              Подобные разговоры всегда навевали ностальгию. Воспоминания о прошлом почти не сохранили свой цвет, однако в них все еще оставалось нечто теплое. Жизнь меняется, но приятно видеть, что близкие друзья неизменно рядом.              А Шицзин не просто верный и преданный друг - это доказал его безумный наставник Квихва. Будучи подростком, она буквально прошла через огненное пепелище, чтобы спасти Няньцзы. Тогда Квихва подверг опасности своего ученика, чтобы проверить ее.              Можно подумать у Квихва не все в порядке с головой, однако, наверное, никто не уверен, невозможно быть почитаемым и прославленным на весь мир муримином, имея проблемы с головой…              Квихва не полюбилась подруга Няньцзы, а потому подвергал ее всяческим испытаниям. Шицзин до того дня все понять не могла, почему Няньцзы совсем не хотел, чтобы они пересекались. Только впоследствии все стало ясно.              Задумавшись, Шицзин обнаружила на дне чашке маленький красный перчик и загадочно на него посмотрела.              - Хм. А что если использовать сычуанский перец?              - Даже не думай! – Тут же возразил Няньцзы. Пусть его лучше снова подожгут живьем, чем испытать нечто кошмарное, что собирается попробовать Шицзин. - Никакой заботы и жалости с твоей стороны!              - О чем ты, Няньцзыни? Я же даже не сказала, для чего я хотела использовать перец. – Шицзин невинно хлопнула ресницами и съела его.              - И знать не хочу! Ты наверняка скажешь, что перец – хороший стимулятор или что-то в этом роде! Я понял, что испортил тебя, извини, хорошо? Я больше не буду неподобающе шутить! Только прошу, даже не думай о таких экспериментах!              - Посмотрю на твое поведение. – Целительница хитро улыбнулась и долго смотрела на друга, чтобы извести его душу возможным будущем. Глава Мао еще долго кидал возмущенные взгляды в ответ.              Неожиданно со стороны шумных улочек в Шицзин что-то прилетело, Няньцзы почти успел отбить атаку, но целительница потянула его с собой в сторону и блестящая игла вонзилась в деревянный столб, что в тот же миг разлетелся в щепки.              От удара часть крыши посыпалась и упала вниз, нарушая покой людей. Шум привлек все внимание к главам Мао и Мэйхуа, но те совершенно обыденно встали, отряхнулись и пошли рассматривать разрушения.              При детальном рассмотрении среди обломков глава Мэйхуа обнаружила Цветок Сливы - это особое скрытое оружие в виде острых стальных лепестков, что использовали когда-то лишь преступники, принадлежащие к секте Квищин*, частью которых являлись приемные родители Шицзин.              * Квищин» (кор. 귀신) или корейские призраки – это души умерших людей, которые не отошли в мир иной из-за ужасной смерти, которая их настигла несправедливо.              Этот механизм был невероятно сложен и изготавливали его лишь в одном месте во всей поднебесной. Такое же скрытое оружие посторонним нигде не достать.              Внешне Цветы Сливы выглядят как довольно широкие конусообразные иглы, при попадании в плоть они «расцветали» открывая свои лепестки. Если бы Няньцзы, не зная, что это такое, попробовал их отбить, то попросту мог лишиться руки.              Цветы Сливы использовали для мести, убийства муриминов, что предали своих друзей и товарищей. Это запрещенное скрытое оружие в умах людей давно стало олицетворением самого ужасного отмщения. Никто не посмел бы раньше им воспользоваться, ведь секта Квищин не прощает подобного пренебрежительного отношения к ним.              Однако эту секту под корень вырезал Синдо Амай, неужели остались выжившие, кто все еще продолжает мстить?              Только отомстить уже хотели Шицзин… За что? Почему?              Смешно было думать, что помощь любому преступнику и каждому бродяге не доведет до проблем. Руками Шицзин была дан второй шанс людям, что не ценили чужие жизни.              Главе Мэйхуа пора пересмотреть приоритеты, однако она категорично отказывалась это делать. Зная по себе, как жестоки и слепы сердца, тонущие в горе, слепая жажда мести будет обращена на кого угодно. В таком случае пусть это будет она. Если Шицзин поможет кому-то, кто спасет хотя бы одну жизнь, то ее учения не пропадут даром.              Шицзин натянула на руку плотную кожаную перчатку и подняла Цветок Сливы из тонкого розового сплава. Судя по потертостям на лепестках и неоднородности цвета, кто-то просто отыскал это скрытое оружие и неумело привел в порядок.              Яд Хэй Сюэ, Цветы Сливы и давно сгинувшая секта Квищин - что же все-таки происходит? Неужели смерть Синдо Амая стала спусковым механизмом ко всем этим событиям! Но он же просто убийца! Как жизнь этого человека могла влиять на весь мурим! Это абсурдно!              Шицзин аккуратно, так, чтобы не подожглось взрывчатое вещество внутри, раскрыла лепестки Цветка Сливы, что при «цветении» создавали искру. Механизм громко скрипнул – подражатели, желающие напугать ее, даже не смогли правильно смазать скрытое оружие, лишь наполнили порохом маленький отсек. Из-за заржавевшей конструкции скрытое оружие и наполовину не показало своей мощи – павильон мог вовсе сгинуть.              Внутри главы Мэйхуа впервые возгорелось дикое желание найти и покарать всех причастных к этому происшествию.              Мао Няньцзы тактично молчал все это время, пока все же любопытство не взяло вверх.              - Это Цветы Сливы?              Цветение сливы незабываемо, в случае с этим скрытым оружием секты Квищин так точно. Няньцзы видел это, и спутать Цветы Сливы с чем-то другим практически невозможно.              - Именно. Но это не люди Квищин - скорее всего это сделал какой-то наемник.              - Кидали откуда-то снизу, но нападавший моментально скрылся. Я могу нанять… - Няньцзы тревожно обернулся и выглянул на улицу.              - Пока не стоит привлекать еще больше внимания. Если им нужна моя жизнь, они сами придут.              Няньцзы не осмелился что-либо добавить. Шицзин по-настоящему трясло от гнева! Чтобы понять, что все плохо, достаточно посмотреть лишь на запястья и предплечья главы Мэйхуа скрываемыми наручами. Она схватилась ногтями в собственные руки, словно переживала невыносимую боль от линчи*.              * Линчи (杀千刀) – смерть от тысячи порезов особо мучительный способ смертной казни путём отрезания от тела жертвы небольших фрагментов в течение длительного периода времени.              Любые воспоминания об убитых приемных родителях и секте Квищин, к которым она имела прямое отношение, выводили ее из себя. Травма, полученная в детстве, оставила такой шрам, что даже Няньцзы с его адскими тренировками было тошно себе представлять, через что прошла его подруга.              Шицзин нервно встала, дрожащей рукой подняла чашку, сдула оттуда пыль и налила все еще горячего чая. Аромата она не чувствовала, а вот слегка обжигающий язык воду да.              Наблюдающие за ними гости Благоухающей сливы выказывали беспокойство ровно до тех пор, пока Мао Няньцзы жестом не попросил их всех не вмешиваться. Слугам он передал несколько сотен мун* на возмещение ущерба и виновато улыбнулся. Молодая девчушка зарделась, увидев несравненно прекрасного главу Мао. Одна его очаровательная улыбка была способна многих вдохновить на абсурдные поступки. Даже зная его проблему приправленную слухами и сплетнями, многие все еще надеялись стать «единственным спасением» Няньцзы.              * Мун (кор. 문) — основная денежная единица Кореи в 1633—1892 годах. Монеты отливались из меди и бронзы в форме круга с квадратным отверстием в центре.               Только никто со стороны его не интересовал. Игривая маска быстро исчезла с его лица, когда Няньцзы вернулся к Шицзин.              Буквально проглотив залпом пять чашек чая, девушка остановилась только потому, что чайник опустел.              - Куда дальше? –И до того бледное лицо стало белее листа бумаги, не зная как сдержать свои чувства, Шицзин прикусила губу.              - На черный рынок. Там я встречусь с торговцем, что передаст информацию о человеке, что меня отравил.              Пока Няньцзы говорил, он из рукава достал расписную коробочку диаметром не превышающую 2,5 цуня* с ярким бальзамом для губ цвета Шилюцзяо** и, макнув в нее мизинец, невесомо прошелся по обкусанным губам Шицзин. Та никак не отреагировала на столь дерзкий для окружающих поступок.              *6см       ** 石榴娇 – буквально «хрупкость гранатового дерева»              - Ты настойчиво продолжаешь избегать его имени. – Заметила Шицзин, но Няньцзы проигнорировал и после короткой паузы продолжил:               - К тому же на черном рынке мы можем узнать, попал ли Хэй Сюэ на прилавки. Но он открывается ночью, поэтому сейчас мы можешь немного прогуляться. Ты давно не видела свет.              Няньцзы спрятал бальзам и очаровательно улыбнулся. В его душе сейчас играло только одно желание - приободрить подругу.              - Ты прав, но не думаю, что из этого выльется что-то хорошее… - С усмешкой ответила целительница. Она, наконец, расслабила плечи и приподняла брови.              - Я же с тобой, Шицзини! Тебе не стоит переживать за свою безопасность!              Шицзин поставила чашку и расслабленно выдохнула. Она улыбнулась и на один фэн* прислонила голову к крепкому плечу близкого друга.              *фэн (分) – минута              - Спасибо. – Едва слышно прошептала она. - Ну что ж, посмотрим, справишься ли ты? – На лице Шицзин закралось хитрое выражение лица.              Няньцзы еще не представляет, что их ждет, когда она, глава клана целителей, выйдет прогуляться по оживленным улочкам.