Восходит солнце

Утренняя рутина была почти уютной - исключая тот факт, как сильно он пытался создать видимость, собственно, рутины. Будильник, пять минут в ванной, первая утренняя сигарета, которая каждый раз напоминала, почему он не мог бросить, щелчок кнопки на чайнике. Тоджи закрыл глаза, обострил чувства до предела: скрипнули доски, ветер прошелся по крыше, едва слышно зашелестели листья. Судя по дыханию и сердцебиению, Мегуми уже проснулся, но еще не встал с кровати: лежал и тоже слушал происходящее - и не слышал ничего. Тоджи кашлянул, умышленно громко поставил чашку на столешницу, бессмысленно открыл и закрыл шкафчик - просто обозначая свое присутствие. Сердцебиение Мегуми перестало звучать нервным: Тоджи услышал, как зашелестело постельное белье, как он встал на ноги, открыл окно. Он уселся за стол, усиленно делая безразличный вид, отхлебнул отвратительного кофе - растворимая бурда на вкус была как жженые покрышки. Мегуми повозился в комнате, потом в ванной зашумела вода. Еще через пару минут он зашел в комнату, уже полностью собранный, в своей идиотской рыбацкой шляпе не по размеру, с рюкзаком. - Будешь завтракать? Он помотал головой. Тоджи сделал еще глоток кофе и вылил остатки в раковину, оставил чашку там же - будто бы он собирался сюда вернуться. - Пошли, - махнул он Мегуми, закидывая на плечо свою сумку. - А кодоку? - нахмурился Мегуми. - Что? Он уже и забыл про дурацкую банку с жуками, которую ему торжественно вверил Мегуми - и сейчас вообще было не время вспоминать, где она. - Давай без этого, - отмахнулся Тоджи. - Соберем тебе еще. Ошибка. Уголки губ Мегуми стремительно поползли вниз. - Но ты обещал, что присмотришь, - упавшим голосом сказал он. Первой мыслью было сгрести сопляка за шиворот и не отклоняться от расписания, но Тоджи не нашел в себе сил отказать ему. Вздохнув, он уронил свою сумку на пол и пошел в спальню - черт его знает, куда он сунул проклятую банку, но скорее всего она была там. Переворачивая вещи, он думал, что крышка наверняка была закрыта неплотно, и все твари уже давным-давно разбежались - на удачу, он ни разу за это время не находил в постели сороконожку. Банка нашлась в самом углу, возле стопки картонных коробок, в которых была собрана какая-то часть жизни, вспомнить которую Тоджи так и не решился. Он поднял ее, посмотрел на свет: крышка, как оказалось, была завинчена на совесть, так что все, кто был внутри, успели передохнуть. Остовы пауков и насекомых казались высохшими листьями. Тоджи встряхнул банку на пробу, и едва не выронил из рук, когда внутри что-то шевельнулось. Что-то, не похожее ни на одну из тварей, которые потенциально могли там сидеть. - Вот твоя банка, - сообщил Тоджи, вернувшись, и демонстративно поднял ее повыше. - Я сам понесу, а то разобьешь. Мегуми сначала обрадовался, потом снова надулся. - Теперь-то пошли? - Тоджи и сам не знал, зачем протянул руку, тут же убрал ее, неловко вытер о штаны. Мегуми пожал плечами, всем видом демонстрируя, что выбора у него особо нет - но перечить не стал. Уже на улице, после того, как Тоджи закрыл дверь и зачем-то положил ключ на его обычное место, под цветочный горшок, Мегуми невесомо вложил свою ладонь в его руку, усердно не глядя в его сторону. Тоджи едва-едва сжал пальцы в ответ, стараясь не показывать виду, как он занервничал. * * * Если в первый раз, когда он проходил дорогу от города до станции, все кругом казалось ему старой фотографией, то теперь эта фотография превратилась в сон, почти позабытое воспоминание. Краски уже не были такими яркими, все вокруг будто было подернуто полупрозрачной дымкой: подсолнечники в полях понурились, трава вдоль дороги пожухла, листья облетели со сливовых деревьев, собравшись пергаментными лужами. Они никого не встретили по дороге - удивительная удача. На самой станции тоже было пусто. Мегуми уселся на лавку, сдвинув на затылок свою дурацкую шляпу, Тоджи сел рядом с ним. Не совсем понятно, в чем был план: судя по поблекшим буквам расписания, поезд должен был проходить каждый день в 11:00. Только вот с тех самых пор, как этот самый поезд оставил Тоджи на платформе, больше его здесь не было. Как-то он прождал здесь почти два дня - впустую потерянное время. Он мимолетно бросил взгляд на часы: они могут подождать час, два. Дальше стоит попробовать пройтись пешком. Вдруг на этот раз присутствие Мегуми что-то изменит. Минутная стрелка почти подползла к двенадцати, когда вдали послышался ритмичный перестук колес. Не может быть. Тоджи вскочил, неверяще вглядываясь в горизонт. Поезд появился вначале точкой вдали, быстро увеличиваясь в размерах. Еще минут пять - и он затормозил ровно перед ними, двери открылись. Внутри вагона никого не было. - У нас билета нет, - неуверенно сказал Мегуми, оборачиваясь через плечо и глядя обратно, туда, откуда они пришли. - Разберемся, - соврал Тоджи и буквально втащил его внутрь. Двери закрылись, поезд тронулся, набирая скорость. Тоджи выдохнул, только сейчас заметил, как Мегуми пытается освободить руку - сам не заметил, когда сжал его пальцы, будто тисками. Он поспешно разжал руку, вытер потную ладонь о штаны, делая вид, что ничего не заметил. Если у сопляка и были какие-то комментарии на этот счет, он промолчал. Поезд был старый - об этом говорили сиденья, расположенные вдоль стен, вместо обычных рядов поперек. Обивка порядком облезла, полы истерлись бесконечным потоком пассажиров. Через стекло в двери был виден соседний вагон - такой же пустой. Стоило бы пройтись через весь поезд, стоило бы проверить, заперты ли люки, стоило бы проверить, где стоп-кран и чем можно разбить стекло, но делать это все на глазах у Мегуми было плохим решением, а оставлять его тут одного - решением еще хуже. Так что он просто сел на первое попавшееся сиденье, поближе к дверям. Мегуми без слов уселся рядом: вначале ерзал, пытаясь приподняться повыше, потом просто влез на сиденье с коленями и оперся локтями на спинку, наконец получив доступ к окну на уровне глаз. Тоджи полуобернулся, подложив ладонь под щеку, чтобы смотреть в то же окно. Поезд шел через рисовые поля, вода бликовала под полуденным солнцем так, что резало глаза. Иногда мимо проносилась крошечная деревня буквально на несколько домов. Спустя час поезд начал замедляться - Тоджи тут же отлип от окна, собрался. Приятная тяжесть пистолета в наплечной кобуре под накинутой поверх рубашкой успокаивала, он обманчиво-расслабленно сложил руки на груди, сомкнув пальцы на рукояти глока. Название станции не объявили, на платформе не было указателя. Двери открылись, и в их вагон зашли четверо подростков - вернее, двое подростков и двое детей. Они уселись ровно напротив них, и поезд тут же тронулся. Новые пассажиры уставились на них с Мегуми со странным выражением на лицах - будто им было немного неловко и жаль. Все четверо были одеты в тонкие хлопковые кимоно белого цвета, запахнутые справа налево - так по старым обычаям обряжали мертвецов. Лица у них были отдаленно знакомые: Тоджи напряженно перебирал в мыслях, где мог их видеть, пока не вспомнил, где именно - на плакатах, о пропавших без вести, развешанных по городу. Девчонку постарше в очках и пацана помладше он точно видел на выцветших черно-белых ксерокопиях, и он готов был поспорить, что фото остальных двоих тоже висели на столбах, только на пару слоев ниже. Мегуми радостно помахал им со своего сидения. - Ты что творишь? - прошипел ему Тоджи, перехватив его запястье своей рукой. - Но это мои друзья, - оскорбленно сказал ему Мегуми, пытаясь высвободить руку из хватки. На светлой коже остались красные полосы там, где он его держал. Запястье было тонким и хрупким, как ветка, Тоджи в ужасе разжал пальцы, как ошпаренный - он опять не рассчитал силы, опять забыл, что Мегуми еще ребенок. Дети напротив никак не откомментировали происходящее, даже не изменились в лице. Самый мелкий, буквально одногодка Мегуми, помахал ему в ответ. Рукав кимоно задрался, обнажил руку, всю исписанную символами - проклятые печати, Тоджи бы их ни с чем не спутал. Такими обычно обвязывали магические артефакты, чтобы удержать проклятую энергию внутри. Или кого-то, в кого пытались эту энергию влить. Руки от запястья до локтя зачесались - шрамы давно зажили, но фантомные ощущения остались. Удержать Мегуми он не успел - вернее, он бы успел ухватить его за шиворот или за руку, но побоялся его снова трогать. Тот деловито соскочил с сиденья, перегнувшись через Тоджи, забрал свою проклятую банку с жуками и поднес ее парнишке, которому махал. Ни оттаскивать, ни отбивать от “друзей” его не пришлось - как ни в чем не бывало, Мегуми вернулся назад и снова уселся рядом с ним, с интересом глядя, как как открывается крышка банки, как мальчишка сует внутри руку, копаясь среди высохших панцирей и крылышек. Вот и оно - он поймал что-то в кулак, отставил банку в сторону, осторожно разжал руку: то, что сидело у него на ладони, точно не было ни одним возможным существ, которое хотя бы потенциально могло там оказаться. Извивающаяся, гадкая тварь, при взгляде на которую подташнивало: слишком много глаз, слишком много ртов, слишком много лап. Мерзость мгновение помедлила, потом живо поползла по руке мальчишки, избегая символов, и скрылась в его рукаве. Юджи, внезапно вспомнил имя с плаката Тоджи. Мать его искала. Мальчишка сидел невозмутимо, вежливо сложив руки на коленях. Затерявшаяся в складках одежды гадина его, казалось, вовсе не волновала. Поезд снова начал сбавлять скорость. На станции вся странная компания, не сговариваясь, синхронно поднялась и направилась к открывшимся дверям. На платформе они развернулись и медленно помахали им вслед, пока не скрылись из виду. Какое-то время они молчали. Мегуми в целом не выглядел так, будто увидел что-то из ряда вон выходящее. Тоджи пытался сформулировать вопрос, не выдав паники. Не то чтобы он испытывал что-то, похожее на страх - он разбирался с вещами и похуже. Другое дело, что он давно привык рассчитывать только на себя, и вот тут этот трюк бы уже не сработал. Поезд подъехал к очередной станции, и остановился. Динамик дружелюбным голосом с записи объявил закольцованное “конечная остановка”. Ожидание ничего не дало - поезд все так же стоял на месте. Мегуми нетерпеливо косил на Тоджи глаза, но ничего не говорил. Он вздохнул, тяжело потер лицо ладонями. Станция была той же, с которой они уезжали, только за это время солнце успело уже сесть - полупрозрачные сумерки удлинили и загустили тени. Начали стрекотать сверчки. Где-то вдали слышались чайки. - Выходим, - коротко бросил Тоджи, поднимаясь и, не глядя, протягивая руку. Двери закрылись сразу, как только они вышли на платформу. Возле расписания, там, где его в первый раз тут встретила старуха, их ждал Годжо. Он выглядел взволнованным - и очень усталым. Под глазами залегли тени, лицо было осунувшимся. - Вам не стоило уезжать, - укоризненно сказал он, и тут же добавил. - Без меня. Тоджи с трудом удержался от того, чтобы выместить на нем свое раздражение, просто проигнорировал этот комментарий. - Нам пора, - сухо сказал он. Годжо поднял руку с ключами от машины, махнул им следовать за собой. * * * Дома он проверил каждый угол и каждую тень - не то чтобы он ожидал что-то найти, но лишним это не было. Конечно же, здесь ничего не было, ничего и никого. - Никому не открывай, - зачем-то сказал он Мегуми. Тот оторвался от своих мультиков на экране телека, проводил его до двери взглядом, но ничего не сказал в ответ. Годжо все так же ждал его снаружи в машине - когда Тоджи сел на пассажирское и ладонью указал вперед, он, не переспрашивая, вырулил на дорогу и, попетляв минут десять, остановился возле своего дома. Потом заглушил мотор, оставив гореть лишь тусклую лампочку в салоне. Тоджи выключил ее, и стало совсем темно. Он зажмурился и быстро проморгался, привыкая к темноте - предметы тут же выступили очертаниями, стали более резкими. Он с некоторым удивлением вдруг подумал, что ожидал, будто глаза Годжо будут светиться в темноте - но тот оказался нормальным хотя бы в этом. - Все еще будешь делать вид, что не знаешь, что здесь происходит? - устало спросил Тоджи, особо не надеясь на ответ. Годжо пожал плечами: - То, что должно случиться. Тоджи засмеялся. Он поднял руки и вдавил ладони в глаза, пытаясь избавиться от головной боли, зачесал пальцами волосы назад. - Почему тогда ты здесь? Годжо не ответил, машинально поднял руку и потер лоб, будто задумался. Казалось, что он просто ерошил себе волосы, но Тоджи знал, что там был выпуклый келоид шрама. Это он его там оставил. - Может, мне стоило убить тебя еще много лет назад, - задумчиво сказал Тоджи и бесцеремонно повернул лицо Годжо к себе, убрал волосы со лба, провел пальцем по шраму. Может, ему самому стоило вышибить себе мозги при первой же возможности. Это уж определенно решило бы куда больше проблем. Он убрал руку, но Годжо потянулся за ним, тяжело выдохнул. - Что тебе от меня нужно? Что можно предложить тому, у кого есть все. - Ничего, - прошелестел Годжо. Ничего у него было в избытке. Этим его жизнь одарила по полной. Тоджи прихватил его ладонью за затылок и, притянув к себе, поцеловал. Годжо издал странный звук, одновременно удивленный и отчаянный, уперся ладонями ему в грудь, будто пытаясь отпихнуть от себя, потом вцепился в его футболку, притягивая ближе. Он завозился, попытался перелезть через коробку передач, чтобы усесться верхом, но размер машины и длина его конечностей плохо подходили для такой задачи. Тоджи пришлось отцеплять его от себя и усаживать обратно на водительское - он перегнулся через Годжо и дернул рычажок кресла, отодвигая его назад по максимуму и тут же опуская вниз. Ловко перелез на другую сторону машины сам и тяжело навис на руках над лежащим Годжо, прижав его запястья. Медленно, с расчетом, мокро прикоснулся ртом к одной стороне его шеи, потом с другой. Годжо шумно задышал, попытался притереться бедрами, как-то ускорить процесс, но на Тоджи такое не работало. Он перехватил оба запястья Годжо одной рукой, второй задрал на нем рубашку почти до ключиц, все так же медленно, с нажимом провел ладонью вверх-вниз, глядя, как на нездорово светлой коже остаются и тут же исчезают следы, ловко расстегнул ремень и просунул пальцы за кромку джинс. - Оближи, - бесцеремонно ткнул ему в лицо растопыренную ладонь Тоджи. Годжо вначале просто ошалело уставился на него, с видимым трудом запроцессив сказанное, потом неуверенно высунул язык, лизнул подставленную ладонь - раз, второй. Не дождавшись ни одобрения, ни критики, он включил побольше энтузиазма: приподнял голову насколько мог, влажно прошелся языком еще раз по ладони, между пальцев, попытался прикусить кожу, но Тоджи успел убрать руку. Со слюной пошло куда легче: он обвел пальцем головку, провел пару раз кулаком по члену, находя нужный ритм. Собственный стояк мешался, неприятно упирался в ширинку, но сейчас отвлекаться на это не хотелось. Он просто чуть сменил точку опоры, почти упершись поясницей в рулевое - мимолетом подумал, что таким он бросил заниматься уже давно, жертвовать своим комфортом чтоб кому-то отдрочить ему уже долгое время не приходилось, уж тем более забесплатно. - Дай я, - прервал его мысль Годжо и, неловко вывернув одну руку, положил руку ему на член, слегка сжал через ткань. От ощущения давления Тоджи рефлекторно дернулся, ожидаемо ударился спиной о рулевое, зашипел от боли. - Убери свои грабли! Годжо отрицательно помотал головой, высвободил и вторую руку, принялся трясущимися пальцами расстегивать молнию на ширинке. Тоджи уже не стал спорить, просто сдвинулся чуть выше, оперся локтем возле головы Годжо, наклоняясь ниже, так, что они едва не соприкасались носами. От первого прикосновения холодных пальцев он на секунду закрыл глаза, выпустил воздух через зубы, выравнивая дыхание - потом взял себя в руки, снова перехватил инициативу. Годжо под ним что-то невнятно начинал говорить и тут же задыхался, мычал, дергался, постоянно сбивался, начиная дрочить ему, тянулся вверх будто за поцелуем и тут же одергивал себя. Тоджи не позволял себя отвлечь, поймав нужный ритм, размеренно двигал запястьем, развлекаясь наблюдением за тем, как менялись выражения на его лице. Наверное, я схожу с ума, отстраненно подумал Тоджи, глядя на то, как зрачки Годжо вдруг саккадически задергались, радужка расплылась и разделилась на еще одну, а потом еще. Тройной зрачок заплясал в каждом глазу, по телу будто прошел электрический импульс. Тоджи почувствовал, как у него встали дыбом волосы на затылке. Все вокруг поплыло, разошлось хроматической аберрацией - кроме Годжо, эпицентра происходящего. Виски сдавило, в ушах начало высоко звенеть. Показалось, будто у него хрустнули ребра от давления Еще секунда - и все закончилось. Ощущения гулко схлопнулись в полумрак салона машины. Внутри было жарко, стекла запотели от дыхания. Перед глазами плыли темные пятна, будто он пялился на солнце напрямую и только что отвел глаза. Он почувствовал, как между лопаток омерзительно стекает капля пота, как пот ползет по лбу. Годжо пытался отдышаться - ничего необычного в нем не было, покрасневшая кожа, прилипшие ко лбу волосы, капли спермы на животе. Он пялился на Тоджи, широко раскрыв глаза - по зрачку в каждом. Потом удивленно скривился, когда на лицо ему капнула кровь, потом еще раз. Тоджи запоздало понял, почему дышал ртом, зажал кровящий нос ладонью и неловко, задевая локтями и коленями коробку передач и центральную консоль, перевалился обратно на пассажирское сиденье. Нащупав свободной рукой кнопку, он опустил стекло, с наслаждением высунулся наружу, вдыхая прохладный ночной воздух. Порыв ветра приятно охладил разгоряченное лицо. - Ты в порядке? - раздался сбоку неуверенный голос Годжо. Тоджи скосил на него глаза, потом уселся ровно, высунув в окно лишь локоть, и запрокинул голову. Он сглотнул, кровь мерзко поползла в горло. - У меня там есть… - завозился Годжо и попытался перегнуться через него, чтобы открыть бардачок. Вышло не очень, он кинул взгляд на все еще расстегнутые штаны Тоджи, промахнулся, поставив локоть ему на бедро, тут же подскочил, поднял руки. Тоджи завел глаза и открыл бардачок сам, достал упаковку клинексов, вытер салфеткой лицо. Кровь уже перестала идти - с таким его тело справлялось быстро. А еще его тело могло вынести куда большее напряжение без того, чтобы у него полопались сосуды. Годжо молчал, сидел, подложив под себя руки, и неотрывно смотрел на него. Тоджи прокрутил в голове варианты вопросов, которые нужно было задать, развлек себя перебором вариантов того, как он мог ответы получить в обычной ситуации. Ничего обычного в этом всем не было. Тоджи выдохнул, приводя мысли в порядок. Если уж попытки идти против течения приносили такие же результаты, как ссанье против ветра, то почему бы и нет. Он просто подстроится. Он был мастером подстраиваться - под жизнь, которая изначально была скроена не под него. Тоджи скомкал окровавленную салфетку и выкинул ее в окно. Годжо что-то недовольно пробурчал. - Что теперь? - прервал его Тоджи. Годжо, судя по его лицу, вначале не понял, к чему вопрос, потом задумался. Он поколебался какое-то время, потом быстро стрельнул глазами вниз и приподнял брови, ожидая реакции. - Серьезно? - поднял бровь Тоджи. - Это все, что тебе есть сказать? - Но отказываться не буду, - добавил он тут же. Годжо завел глаза, но промолчал. Он подогнул под себя одну ногу, чтобы удобнее повернуться. Когда белая макушка опустилась между его ног, Тоджи откинулся затылком на подголовник и закрыл глаза. * * * Домой он вернулся пешком - надеялся, что ночной воздух чуть прочистит мозги. Бесшумно заглянул в комнату Мегуми: тот спал, морской звездой раскинувшись поверх сбитого одеяла. Тоджи постоял минуту в дверях, прислушиваясь к дыханию, но тот действительно спал, не притворялся. Может стоило бы войти, поправить одеяло, выключить ночник - но это было бы просто лицемерием, жалкой попыткой пойманного с поличным отвлечь внимание. Так что он просто слегка приоткрыл окно, чтобы впустить свежего воздуха, и тут же беззвучно вышел, закрыл за собой дверь. Сколько-то времени он простоял под душем - достаточно долго, чтобы замерзнуть, потому что теплая вода закончилась довольно быстро. Почистил зубы, побрился. Свет он включать не стал, не было желания видеть свое лицо. Потом прошел через коридор, вышел наружу, уселся на крошечной полоске энгавы, скрестив ноги, закурил. Ночь была на исходе - небо уже начало приобретать темно-лиловый оттенок, меньше чем через час начало бы светать. Лес выделялся черной громадиной, единым массивом. На самой его кромке появилось колеблющееся полупрозрачное пятно, задрожало, превратилось в светлую фигуру. Из дома, через весь луг, отделяющий его от границы леса, было не рассмотреть деталей - но Тоджи был уверен, что фигура смотрит на него. Он раздавил окурок в пепельницу и поднялся на ноги, вернулся внутрь, закрыв за собой дверь и не оборачиваясь. Хватит с него на сегодня. * * * Утром пошел дождь. Тоджи с трудом разлепил глаза, заторможено регистрируя раздражитель - Мегуми, уже полностью собранный и со школьным ранцем тряс его за плечо. Едва стало видно, что Тоджи проснулся, тот сразу же убрал руки, нервно схватился за лямки рюкзака, будто не зная, куда их деть. - Какого… - Мне надо в школу, - сообщил ему Мегуми. - Сколько сейчас времени? - Уже восемь. Твою мать. Мелькнула соблазнительная мысль сказать сопляку идти самостоятельно - в конце концов, уже не маленький, да и до школы было всего-то минут двадцать ходу. Потом он вспомнил, что сам же строго-настрого запретил выходить одному и потребовал пообещать так не делать. Отец года, не иначе. Он уселся на кровати, с силой провел по лицу ладонью, пытаясь прийти в себя. Пара часов беспокойного сна определенно не смогли исправить вчерашний день - если уж по правде, он чувствовал себя только хуже. - Восемь ноль пять, - мрачно сообщил ему Мегуми, даже не пытаясь скрыть осуждение в голосе. Тоджи отмахнулся от него, поднимаясь на ноги. Он подобрал ближайшую к себе майку, понюхал - и тут же слишком уж поспешно откинул, унюхав на ней чужой запах, не только свой. Со следующей повезло больше: стирка бы ей не помешала, но от нее хотя бы пахло только потом, сигаретным дымом и слегка лосьоном после бритья. Сойдет. Натягивая джинсы, он тоскливо подумал, что времени на кофе точно не хватит - почти что убедил себя, что хватит хотя бы на сигарету, но насупленное лицо Мегуми снова высунулось из-за угла, проверяя, насколько он готов. То, как он пассивно-агрессивно посматривал на часы, могло даже показаться серьезным, если бы циферблат часов не был в форме лягушки. Тоджи закатил глаза, демонстрируя, что он думает по поводу его поторапливаний. Никакого вчерашнего держания за руку не было и в помине - мало того, Мегуми даже отказался идти с ним рядом, ядовито напомнив, что он прекрасно ходил раньше в школу сам и ни в каком сопровождении не нуждался. Так что Тоджи послушно шел в паре шагов сзади, сунув руки в карманы куртки и надвинув бейсболку по самые глаза, похожий, особенно учитывая их разницу в размерах, на карикатурного телохранителя. Они не попрощались - Тоджи молча проследил, как Мегуми скрылся за дверями школы, страшно удивился, когда тот, полу обернувшись, коротко помахал ему. Он так растерялся, что даже не сообразил хоть кивнуть в ответ. Боже, ну и кретин. Был только один способ сделать этот день еще хуже. В учительской, куда он пробрался, не светясь на главном входе, ему сообщили, что Годжо-сенсей сегодня отсутствует по причине “плохое самочувствие, подхватил простуду”. Ага, да. Он даже не постарался скрыть выражение своего лица, принося фальшивые соболезнования. Да, он зайдет попозже на неделе. Годжо открыл дверь встрепанный и немного помятый - очевидно, поспать ему тоже не удалось. В вороте футболки виднелся край его “простуды”. Заметив взгляд, он тут же поправил ворот, прикрываясь - будто бы Тоджи не сам оставил вчера на нем этот засос. Годжо выглядел так, будто бы хотел что-то спросить, но передумал: он просто посторонился, пропуская Тоджи внутрь. - Чай? - спросил он из вежливости. - Кофе. Он прошел дальше за Годжо по коридору, не ожидая приглашения, но садиться не стал, оперся задницей о кухонный островок, который был тут вместо обеденного стола, сложил руки на груди. Годжо щелкнул кнопкой чайника, засыпал в кружки кофе. - В школе сказали, что ты неважно себя чувствуешь. Подхватил простуду. - Ты меня искал? - Хотел поговорить. - О чем? Тоджи пожал плечами. - Я даже не знаю с чего начать. Что здесь происходит? Кто ты такой? Что этому месту - или тебе - от меня нужно? А, ну и конечно - какого черта? Закипел чайник, и Годжо отвернулся залить кипятка в чашки. - Молоко? - Не испытывай мое терпение. Годжо издал что-то, похожее на смешок. Он поставил кружки на островок - подвинул черный кофе к Тоджи, свой, долитый едва до половины, залил сливками из картонки и кинул щедрую пригоршню сахарных кубиков. С довольным видом отпил эту кошмарную бурду и оперся на локти, глядя на него снизу вверх. - Я не могу тебе ни на что из этого ответить, - вполне серьезно сказал он. - Я просто не знаю, что сказать. А, на один все же могу - Сатору Годжо. - Я не собираюсь звать тебя по имени. Он закатил глаза. - И мне от тебя ничего не нужно. - Да, я вчера заметил. Годжо запнулся, покраснел. - Вчера вышло… случайно. - Серьезно? - откровенно веселясь, переспросил Тоджи. - И как часто ты случайно дрочишь людям, если подкидываешь их на тачке? Надеюсь, ты хоть учеников своих не возишь. Годжо раздраженно показал ему средний палец, не удостоив ответом. Тоджи отхлебнул кофе и подошел ближе, оперся рукой на стол совсем рядом с ним. Настроение у него стало улучшаться. - Ну, если уж ты говоришь, что “не знаешь”, - сообщил он Годжо, сделав кавычки пальцами. - Придется пойти со мной. Может, по пути что-нибудь вспомнишь. - Пойти куда? - В лес. На лице у Годжо промелькнула досада. Он будто собирался сказать что-то другое, но передумал, пожал плечами. - Это может подождать? Я еще даже не завтракал. - Не заставляй меня тащить тебя туда в багажнике. Годжо фыркнул. - Тогда хотя бы душ. Я, в отличие от некоторых, - он выразительно поднял брови и смерил его взглядом. - Не готов выходить из дома в таком виде. - У тебя десять минут, - сообщил ему Тоджи. Он допил свой кофе, слушая, как закрывается дверь, как включается вода. Скинул куртку и бейсболку на диван, убедился, что край кобуры надежно прикрыт и не заметен. Быстро, умело обыскал гостиную: дом был традиционный, одноэтажный, с большими окнами и тонкими внутренними стенами, но обставлен был по-европейски. Полки с книгами, диван, на котором так и осталось пятно от его крови. Фотографии на стенах - Тоджи отдаленно узнал там двоих, которых видел в той, другой жизни, остальные лица были ему незнакомы. Ничего интересного. В конце коридора шумела вода в ванной. Напротив были приоткрыты раздвижные двери - это оказалась спальня. Большую часть пространства занимала большая неубранная кровать, тоже в европейском стиле. У изголовья лежали стопки книг и тетрадей вперемешку, мятые рубашки, упаковка от десерта из конбини. Тут тоже не было ничего, стоящего внимания. Тоджи собирался было уходить, но вдруг передумал, уселся на кровать, откинулся назад на руки, с наслаждением хрустнул шеей из стороны в сторону. Шум воды затих. По коридору зашлепали босые ступни. - Какого… Что ты здесь делаешь? Тоджи пожал плечами, откровенно веселясь. Если уж он не может ничего вытащить из Годжо, он может хотя бы выбить того из колеи. Не только же ему одному разбираться с неловкими ситуациями. Было даже интересно, что Годжо решит - по правде говоря, его самого устроил бы любой расклад. - Ты в своих грязных штанах на моем постельном, - раздраженно сообщил ему Годжо, подходя ближе и скидывая на пол полотенце. Он секунду помедлил, окидывая Тоджи взглядом сверху вниз, видимо, решая, что ему делать. Выбор пал на то, чтобы тычком в грудь уложить Тоджи на локти и усесться самому сверху. - К чему тогда были твои “десять минут”? - Как будто тебе надо больше, - завел глаза Тоджи. Годжо издал раздраженный звук, который тут же оборвался в высокий вдох, когда Тоджи положил руки ему на бедра и медленно провел руками вдоль ребер за спину. Кожа у него была прохладная и еще слегка влажная после душа. Нездорово-белая, кое-где расцвеченная венками, бесцветными родимыми пятнами. Шрам, наконец, было видно целиком - от горла до середины бедра, ровно так, как он помнил. Тоджи провел вдоль рубца ладонью, сверху вниз, снова вернулся выше, оставил руку на груди. Внезапно появилось неприятное ощущение, что стоит ему нажать сильнее - грудная клетка раскроется по шраму, будто по шву, и рука провалится во что-то ледяное и темное, что-то, что затянет его целиком. - Нет, - резко оборвал его мысли Годжо, и тянущее ощущение тут же исчезло. - Не сейчас. Что “не сейчас”, он не успел уточнить: Годжо деловитым шлепком скинул с себя его ладони и взялся за дело сам, задрал на нем майку до самых ключиц, закусив губу, обвел кончиками пальцев грудные мышцы, спустился по прессу, вдоль уходящей за ремень штанов темной дорожки волос. Терпением Тоджи никогда не отличался - он ловко перекатил их по кровати, подмяв Годжо под себя, языком повторил тот же путь, что обрисовал Годжо, только на нем самом. Усевшись на колени, он стянул с себя майку и, не глядя, кинул куда-то за спину, расстегнул ремень. Годжо уперся ступней ему в грудь. - Резинки? - сообразил Тоджи. - Под кроватью, - внезапно замялся он. Тоджи перелез ближе к краю, перегнулся, упершись рукой в пол, пошарил второй под упавшим на самый пол одеялом, довольно кивнул, нащупав острый край коробки. - Серьезно? - переспросил он, снова усевшись на колени между раздвинутых бедер Годжо. - Полная пачка? Что, прям ни разу? - Заткнись, - расстроенно сказал Годжо. - Я только что их купил. - Видимо, ужасно пыльная коробка попалась, - участливо покачал головой Тоджи, подцепив пальцем край защитной пленки. Годжо недовольно выдохнул через нос - и тут же прерывисто вдохнул, глядя, как Тоджи зубами вскрыл упаковку, как раскатал скользкий латекс. - Не так, - недовольно заворочался Годжо, едва он удобно для себя сложил его, прихватив одну ногу под коленом. Сопровождаемый понуканием и недовольным цоканьем, он передвинулся так, как хотелось Годжо - полулежа у изголовья, чуть придерживая самого Годжо за бедра: тот уселся верхом, после некоторых жалоб о впивающейся в задницу пряжке ремня и скептических комментариев о том, сколько лет назад его джинсы видели стиральную машинку. - Еще какие-то пожелания? - с сарказмом спросил Тоджи. Его член проехался между половинок задницы Годжо, и тот, наконец-то, заткнулся: дернулся, громко вдохнул, уткнулся лбом ему в изгиб шеи. - Помоги мне, - глухо сказал он, не поднимая головы. Годжо обернул пальцы вокруг его члена, направляя его в себя, и Тоджи закусил губу, чтобы не издать ни звука. Он придержал Годжо за спину, чувствуя, как кожа под его рукой слегка подрагивает, как напрягаются и расслабляются мышцы, пока тот мучительно медленно опускался ниже. Приняв целиком, Годжо выпрямился, упершись руками назад. Он покраснел, лоб вспотел, заслезившиеся глаза стали еще ярче - дивная цветная радужка была похожа на узор калейдоскопа. Тоджи зачарованно дотронулся до него, будто ощупывая, не веря, что тот состоит из плоти и крови. Кожу ладоней коротнуло, будто электрическим зарядом. Годжо приподнялся и снова опустился, выбив тяжелый выдох на этот раз из них обоих. Еще и еще раз, находя подходящий ритм. Тоджи подстроился под встречное движение бедер: их тела встретились с пошлым влажным хлопком, снова, снова и снова. Годжо уперся руками в изголовье, выгнул спину - Тоджи считал его, обхватил рукой за поясницу, уперся пятками и перехватил инициативу на себя, натягивая его так глубоко и сильно, как ему самому хотелось. Стоны Годжо превратились в высокие всхлипы, он спрятал лицо в изгибе локтя. Нет, так не пойдет. Тоджи сменил точку опоры и одним движением уложил Годжо на спину, навис сверху. Если тот был и против, то связно опротестовать не смог - Тоджи и не собирался давать ему такого шанса: он сложил Годжо пополам, закинув ноги себе на плечи, и продолжил размашисто двигаться. Лицо Годжо теперь оказалось совсем близко - он снова зачарованно уставился в широко распахнутые дивные глаза, тут же одернул себя, выводя из транса. Мазнул дыханием открытые губы Годжо, поцеловал угол челюсти, шею, наблюдая за ним искоса, не решаясь снова на прямой взгляд. Ничего странного, ничего особенного, страдальчески заломленные брови, морщинка между ними, капля пота на виске. Он был удивительно человечным - абсолютно расходящийся с ним образ, будь он Годжо Сатору, катаклизм в человеческом теле, глаз шторма, или будь он версией себя, созданной этим местом. Он начал теряться в мыслях, внезапно осознал, что забыл и отвлекся от того, зачем это затеял, но вернуть себе контроль так и не вышло: тело опережало мозг, ощущения опережали мысли. Годжо заныл, выгнулся под ним - Тоджи кое-как втиснул между ними одну руку, сжал в ладони его член. Ему хватило всего ничего, пару движений: Тоджи бы поиздевался над ним, если бы не кончил практически следом, от того, как сжался Годжо, как его невозможные глаза прошили его электризующим взглядом. Оргазм выбил из него дыхание, голова на мгновение закружилась, и тут же стала легкой, пустой. Он, придерживая член, вышел из Годжо и откатился вбок, выравнивая дыхание. Годжо закинул на него ногу, точно так же приходя в себя. - Мне нужно еще раз в душ, - все еще слегка задыхаясь, сказал он, не поворачиваясь в его сторону. - После меня, - лениво шлепнул его раскрытой ладонью Тоджи. Просто катастрофа. * * *