ange

Тепло в кровати сегодня совершенно другое. Чонгук крутится в разные стороны, но на спину не ложится, продолжая носом водить по своей постели. Будильник прозвенел, но, отключив навязчивый звук, Чонгук про него совсем позабыл. После того как вернулся домой, то выпил таблетки и лёг спать, убрав грязное покрывало с постели. Стоило везде выключить свет и упасть на свою большую двуспальную кровать, как сон окутал его сразу же, не давая моргнуть и о чём-то задуматься. Вся квартира, вся комната, вся кровать… За всё это время всё успело пропахнуть манго и маракуйей, а матрас с постельным впитали в себя этот запах сильнее. Принюхиваясь к подушкам, можно почувствовать запах Тэхёна, который тёрся об них весь вчерашний вечер, оставив там свой запах на подольше. Чонгуку бы хотелось, чтобы навсегда… Альфа на это совсем не жалуется, потому что этот запах просто сводит его с ума. Прижимается телом к кровати, утыкается носом в подушку и задыхается. В мыслях только то, что встанет он с кровати, посмотрит на дверь, а она откроется и в комнату сейчас войдёт Тэхен, который лишь сходил в ванную на пару минут, чтобы потом опять возвратиться в кровать в его долгожданные объятия.  Но все эти мысли и валяние на кровати заканчиваются в тот момент, когда Чонгук слышит очередной звон будильника, который он поставил на двадцать минут позже обычного на повтор. Не переворачиваясь, тянет руку к тумбе и на ощупь начинает рыскать свой сотовый, который так яростно гудит и трезвонит, пытаясь разбудить парня. Без виденья найти не получается, поэтому голову от подушки отрывает и полусонными глазами глядит на тумбу, на плоскости которой трезвонит мобильник. Злость и разочарование просыпается в теле альфы, когда он свайпает по экрану, отключая столь надоедливый звон и видит время, которое его поджимает. Быстро встаёт с кровати и бежит в ванную, хватая полотенце с дверцы шкафа. Каждое утро проделывает одну и ту же рутину, но в последнее время она всё сильнее отличается от его обыденной. Редко опаздывает, но сейчас быстро принимает душ, быстро хватает из холодильника свой завтрак, переодевается, пьёт таблетки и хватает рюкзак с телефоном, выбегая из дома и бегом отправляясь на остановку. Автобус подъезжает как раз в то время, когда Чонгук уже близок, и одним прыжком он туда запрыгивает, покупая свой проездной. Падает на свободное место и облокачивается головой на окно, перелистывая песни в плейлисте и задерживая свой взгляд на обоях телефона. Только вчера сменил обои на новые, сделав новую фотографию с Тэхёном, а уже не может от них оторваться. Смотря на такой красивый ночной Сеул и на прекрасного Тэхена, который был весь в красной краске, Чонгук не смог его не сфотографировать. Такой светлый, такой улыбающийся, такой любимый. Смотрит своими красивыми глазами и улыбается. На экране телефона теперь и стоят обои, где видно только половину лица Тэхена с красными отпечатками ладоней, который улыбается.  Чонгуку улыбается.  Выходя уже из автобуса, опять печально бросает взгляд на остановку, где обычно стоит Чимин. В голове вновь всплывает то, что они уже не общаются долгое время, и Чонгук думает о том, что уже достаточно. Это не может продолжаться вечно. Рано или поздно это бы произошло.  Поджав губы и поправив лямку рюкзака, Чонгук отправился в университет, решительно настроившись на разговор. Каждый раз, когда он приходил на учебу, то, видя Чимина, понимал, что делает только хуже. Омега из-за него стал выглядеть неопрятно, весь сонный с мешками под глазами, и с таким ужасным видом он пытается улыбаться. Улыбается каждому, но своим печальным взглядом, полным вины, смотрит только на одного. В университете бежит к расписанию, чтобы посмотреть, где будет первая пара, направляясь сразу же в свою аудиторию. Не бежит, но и пешком не идёт, двигаясь быстрыми шагами. Залетает через двери и сразу же начинает высматривать розовую макушку омеги на задних рядах. Не видит. Делает шаги вперёд, осматривает всё вокруг и получает странные косые взгляды от одногруппников, но его не видит. Чимина нет. Он не пришёл. Чонгук разочарованно идёт на свободное место, кидает рюкзак и смотрит на время в телефоне, думая над тем, что у Чимина есть ещё время, чтобы прийти. Соглашается со своими мыслями и твердым взглядом устремляется на большие двери, куда должен войти омега через несколько минут. Но проходит минута, проходит две, пять, десять. Проходят все двадцать минут до начала пары, но омега так и не появляется на глазах Чонгука, который сидит и ждёт его. Ждёт, когда сам игнорил около месяца, делая омеге больнее в сто раз, ничего при этом не объяснив. Зная Чимина и то, что он всё же любит опаздывать, продолжает ждать, подготавливаясь к паре, ведь преподаватель уже пришёл. Даёт шанс омеге на то, что он ещё придёт, или даёт себе надежду на то, что тот ещё придёт?  Практика уже начинается, а Чонгук не может сосредоточиться. Слушает одним ухом преподавателя, который на протяжении часа рассказывает тему, объясняя задания для практики и думает совсем о другом. Запомнил только, что у каждого будет одно задание, но для каждого оно будет индивидуальным. — Проверка ваших эскизов будет ровно через неделю в это же время, в этом же кабинете, где я вас буду ждать. — Проговаривает альфа в возрасте с круглыми очками, смотря на свои наручные часы. — Спасибо за внимание, свободны. Студенты начали собираться покидать аудиторию, собирая свои вещи. Где-то слышно вздохи разочарования, а где-то чей-то лепет встревоженности о том, что это первая практика и её очень страшно провалить, не получив зачёт.  Чонгук, замечая столько человек, которые собирают свои вещи, опоминается, убирая взгляд с дверей, в которые омега с розовой макушкой так и не вошёл. Оглядывается и находит старосту, к которому сразу подходит, чтобы узнать по поводу практики, ведь прослушал почти что всё. Подходит и только хочет открыть свой рот, как Субин его перебивает, даже не поворачиваясь, продолжая складывать вещи. — Чонгук, на паре летаешь в облаках, а теперь хочешь узнать, о чём говорил старикашка? — Не проворачиваясь, затыкает рот, ведь Чонгук, по сути то, это и делает, протестовать смысла нет. В самом деле летает в облаках, думая о другом, но никак не об учебе, всё ещё надеясь быть в потоке лучших. А как он собирается быть в потоке лучших, если летает в этих облаках, а не слушает лекции старикашки? — Да просто немного прослушал и… — на долгую паузу Субин оборачивается, вопросительно выгибая бровь и ожидая, что ему скажет Чон. — Да, я буду очень рад, если ты мне поможешь, самый лучший староста. На поклоны Чонгука, который сложил свои ладони, кланяясь перед ним, Субин закатывает глаза, громко цыкая. Когда ты староста, то ноги тебе целует каждый, кто ещё хочет не отчислиться. — За неделю нужно начертить чертеж любого здания. Сделать нужно всё аккуратно и ровно, потому что старый спиногрыз будет оценивать «своими способами», докапываясь до каждой мелочи. — Под конец делает кавычки, меняя голос. — Спасибо, Суб! Ты прям спас!  — Спасибо в карман не положишь. — Чонгук делает имитацию улыбки, показывая свои зубы и ждёт, пока альфа что-то скажет. — Двойной капучино - и мы в расчёте. — Окей. Чонгук опять благодарно кланяется, всё ещё сложив свои ладони и, сразу же разворачивается, убегая к выходу. Осталось ещё три пары, и Чонгук будет свободен.  Направляясь в другую аудиторию, Чонгук параллельно достаёт и свой макбук, присаживаясь около кабинета. Заходит в Гугл и начинает смотреть какие-нибудь здания, одно из которых нужно будет выбрать и сделать чертёж. Выбрать нужно такое, чтобы не слишком сложно, но и не слишком легко, чтобы получить удовлетворительную оценку.  О способах преподавателя Чонгук, как и все в колледже, не знает, но может предположить, что всё просто нужно сделать идеально. Только вот это «просто» никогда не просто.  В конце концов, за весь перерыв между парами Чонгук выбрал здание, которое хочет начертить, сразу же прикинув, сколько у него на это уйдёт времени. И только почему-то сейчас задумывается над тем, в каком варианте нужно принести чертёж: бумага или в электронном? Чтобы на всякий случай не попасть мимо, сделает на бумажном варианте. Когда начинается вторая пара, то Чонгук всеми силами пытается на ней сосредоточиться, но внутри почему-то чувство странное. Сердце стучит сильнее, ладони потеют, будто он переживает, голова не соображает, но Чонгук это всё скидывает на их ссору с Чимином и на свои головные боли, которые с ним уже долгое время. И после мыслей взгляд на двери бросается, и альфа опять начинает ждать Пака. Им надо. Определённо надо поговорить, но день проходит, а Чимин в университете не появляется. Может, это и хорошо, что омега перестал ходить в университет, может, план Чонгука всё же сработал, и он смог смириться и забить на Чонгука?  Но альфе от этих мыслей не становится легко. Он может просто на это забить, потому что всё равно уже ничего не изменить, но он всё равно хочет всё исправить, сделав всё так, как раньше. Хочет вернуть общение с Чимином так, как было раньше.  А возможно ли всё вернуть и сделать так, как раньше?  Уже явно нет, но Чонгук хочет. Будет ждать Чимина до последнего, чтобы поговорить и объясниться. Если ничего не выйдет, то придётся просто смириться, а если есть тот самый конец верёвки, за который он сможет ухватиться, то он обязательно за него ухватится. А сейчас он знает только одно. Ему нужно к Тэхёну. Чонгук уже прекрасно понял за это время, что только рядом с ним становится легче. Он забывает обо всём и думает только о нём. Ему всё равно становится на всё и всех. Он не хочет думать о ком-то другом, когда рядом он. Тэхён его воздух, он его кислород. Без него Чонгук уже жизни не видит. Альфа просто понятия не имеет, когда успел к нему привязаться, но отвязаться уже никогда не сможет. Он ради него готов на всё. Тэхён просто его с ума сводит.  Ради него на всё. Смотрит на свою руку, где браслет их парный красуется, и начинает хмуриться. Самочувствие ухудшается, плохо становится с каждой минутой, и Чонгук вздрагивает, убирая от себя руку и поднимает взгляд. Опять забывается, как только о нём думает. Солнце уже опускаться начинает, пары закончились, пора бы уже идти домой, но туда он заходить не будет и сразу же к Тэхёну поедет.  Быстро с автобусной остановки бежит к машине и садится в неё, заводя двигатель и направляясь к Тэхёну. На светофоре разблокировывает смартфон и заходит в чат к Сокджину, чтобы написать и предупредить о своём приходе, как видит, что старший звонит ему сам. Улыбнувшись, смахивает на зелёную кнопочку и отвечает на звонок, держа руль одной рукой и внимательно слушая. — Да, Сокджин? — Начинает первым. Но на той стороне трубки слышно молчание. Чонгук замолкает и отодвигает телефон от уха, смотря на экран, где идут секунды. Звонок никто не сбросил, но омега почему-то молчит, что начинает очень сильно настораживать. — Сокджин? — Спрашивает, вновь прикладывая телефон к уху. Опять молчание. Слышно, как омега вздыхает, но ничего не говорит. Чонгук начинает переживать, пытается думать о хорошем, и уже хочет отключиться, чтобы перезвонить, но в один момент понимает, что внутри нехорошее чувство не просто так. И оказывается абсолютно прав, когда спустя минуту молчания слышит тихий и будто даже заплаканный голос. — Чонгук… — тихо произносит омега и останавливается. — Тэхён… Чонгук тормозит на дороге после светофора. Тормозит резко и наклоняется вперёд, отрываясь от сидения, сразу же сглатывая. Сердце начинает стучать около трёх ста ударов в минуту, а живот сворачивается от плохих мыслей. Салон автомобиля в какой-то момент начинает уменьшаться, и дышать будто становится труднее, потому что Сокджин продолжает. — Он снова молчит, Чонгук… — всхлипывает, — Чонгук, приедь, пожалуйста, я тебя прошу. Сокджин сам сбрасывает трубку, и Чонгук откидывает телефон на сиденье рядом. Глаза закрывает пелена слез, но он их смахивает, и только когда слышит звук клаксонов сзади, то давит на газ сильнее, срываясь с места. Тэхён молчит.  Снова… *** Кожа издаёт неприятный звук, когда Тэхён присаживается на небольшой диванчик в кабинете своего отца. Страх всё ещё окутывает его с ног до головы, а слёзы вот-вот начнут литься из глаз. Он не успел подняться по лестнице вверх. Сейчас сидит со сведёнными ногами, руки в замке держит и на них смотрит, боясь взгляд свой поднять. К каждому шороху прислушивается и сдерживает себя, чтобы никакие звуки не издавать. Слышит дыхание сзади, громкие и такие тяжёлые шаги. Страшно. Ему очень страшно. Из окон света почти нет, на дворе глубокая и, несмотря на то, что сугробы снега растаяли, всё ещё зимняя ночь. Фонари светят далеко, а в кабинете нет никакого освещения. Свет только идёт от этих чёртовых окон, которые даже нельзя открыть, чтобы убежать. Темнота, шорохи, отец. Тэхён боится. Он хочет обратно. Он хочет к Чонгуку. Альфа сзади не торопится и не идёт к своему столу, рассматривая Тэхёна сзади. Омега, хоть и голову наклонил, но осанку всё равно продолжает держать. Кофта белая, без всяких ворсинок, идеально выглажена. Волосы красивые, светлые, пушистые. Кожа фарфоровая, гладкая, всё как и любят все. Один из самых дорогих товаров. Принюхиваясь к запаху, всё же отдалённо чувствует запах альфы на омеге. Чувствует не свой, не Джусона. Чужой. Не их. Пахнет Чонгуком. Нотки манго, которыми обладает только Чонгук — мальчишка, который вдруг откуда не возьмись появился в их доме и начал ломать все планы, присутствуют у Тэхёна. От омеги так и исходит этим отвратительным и сладким запахом, как и у него самого. Джусон не брешил, когда говорил о том, что Чонгук нацелился на Тэхёна.  Медленными шагами подходит к омеге и встаёт сзади, кладя свою руку на его шею и начиная поглаживать. Тэхён вздрагивает, когда чувствует на себе ладонь. Мужчина медленно водит ей вокруг шеи, потом добавляет вторую, начиная взаимодействовать сразу двумя. Тэхён чувствует, как тот наклоняется к его пушистым волосам, носом вдыхая его запах. Отвратительно. Мерзко. Только не он… — Ты им полностью провонял, маленькая сучка. — Мужчина не дёргается и не отходит, продолжая говорить своим охрипшим голосом. Носом водит, что-то говорит и руками продолжает трогать. Тэхён не чувствует от него спиртного запаха, значит, тот полностью трезв. Ему всё равно не будет от этого легче. Омега всем телом напрягается. Хочется реветь навзрыд от того, как ему мерзко и неприятно, но мужчина опускается ниже, оставляя грубые поцелуи. Заставляет шеей выгибаться и давать больше пространства. Гладкой коже неприятны прикосновения жёсткой щетины, а самому омеге и подавно. Слёзы скоро польются, он не сможет себя сдерживать. Кулаки рук сжимает сильнее, хочет выбраться из этого, но понимает, что это будет бесполезно. Он слышал щелчок железной двери, которую закрыли с внутренней стороны. Грубые ладони трогают его нежную кожу и спускаются ниже под белую кофту, дотрагиваясь до обнажённой кожи. Касаются груди, оглаживают её, пальцами зажимают соски и продолжают трогать, лапая всего. Тэхён не выдерживает. Одна слеза скатывается с его щеки, спускаясь прямо по шее и попадая прямо в руки мужчины, который не останавливается, ощущая текущую горячую слезу. — Запомни, Тэхён. — Мужчина сжимает грудь до болевых ощущений, заставляя пролиться ещё парочке слёз и начать задыхаться от сильной боли, всхлипывая. — Ты только мой и только я в праве решать, что с тобой делать. — Сжимает сильнее, чтобы услышать ещё один тихий крик и всхлип. — Только мой. Тэхён начинает задыхаться. Сэдрик трогает его. Ему больно. Ему неприятно, ему мерзко. Он хочет плакать, он плачет. Он хочет обратно к Чонгуку, который всегда относился к нему как к человеку. Хочет к Чонгуку, который его любит, поэтому никогда не сделает больно. Он хочет к Чонгуку. Хочет обратно к нему. Хочет к тому, кого любит, кто любит в ответ, кто никогда не причинял боли. Он не хочет, чтобы его сейчас трогали эти неприятные ему ладони, не хочет слышать этот голос, чувствовать этот отвратительный запах. Он не хочет, чтобы ему было больно… Сэдрик, будто зная, что Тэхёну неприятно и больно, начинает сжимать сильнее. Давит, сжимает, причиняет боль. Тэхён плачет, он кричит от боли. Его никто не слышит. Омега кричит в никуда. Альфа продолжает сжимать, доводить до сильной боли, прекрасно зная об этом. Ему нравится этот процесс. Ему нравится делать больно, слушать крики. От каждого болераздирающего крика он возбуждается сильнее. Ему нравится, он хочет больше. Мужчина хочет подавить в себе свои инстинкты. Он как животное. Тэхён кричит, закусывает свою губу, чтобы не издавать эти громкие звуки. Слёзы текут из глаз, не переставая. Солёная вода обжигает щёки, попадает в рот и стекает ниже по шее.  Не может остановиться и прекратить это. Ни один, ни второй. Мужчина оттягивает соски, сжимая их и потирая между пальцев, наслаждаясь прекрасным голосом. Слизывает солёную влагу, громко сглатывая. Давит сильнее, обхватывает грудь двумя руками полностью и сдавливает, втыкая короткие ногти в мягкую кожу, которая от таких надавливаний начинает протыкаться. Тэхён чувствует, как кровь начинает течь из его груди в некоторых местах. Альфа с такой сильной болью надавливает, что кровь выступает. Тэхён никогда не понимал зачем… Что он такого сделал? Почему к нему так относятся? Почему его считают куклой, над которой можно издеваться?  Он же ничего не сделал… Крики разносятся везде, но не выходят за пределы четырёх стен. Слёзы должны уже были закончиться, но они продолжают течь ручьём. Больно. Невыносимо больно. Для омег грудь — это святое… Им же нельзя… Они должны оберегать её… Как Тэхён будет со своими детьми… Он не смог её уберечь… Раздирающий до боли вопль прекращается через десять минут, когда альфа от него отцепляется и отходит на дальнее расстояние, присаживаясь за свой стол и начиная подписывать какие-то бумаги, будто только что ничего не было. Тэхён своими дрожащими руками тянется к белой кофте. Оттягивает её за низ, чтобы та соприкоснулась с его телом. Шипит от боли и сквозь пелену слез в глазах смотрит на алые пятна крови, которые медленно проявляются на белоснежной ткани и становятся всё больше и больше. Затыкает свой рот ладонью и всхлипывает. Взгляд не поднимает, лишь мучительно закрывая тяжёлые веки.  Больно. Невыносимо больно. — К Чонгуку чтобы больше даже на шаг не подходил. Увижу вас хоть раз вместе, — поднимает взгляд на заплаканного омегу и твердо проговаривает: — плохо будет всем.  Тэхён машет головой в разные стороны. — Нет… нет… нет…  Паника поглощает его полностью. Хочется орать во все горло. Руки вместе со всем телом трясутся. Больно, больно, больно, и ещё раз больно. Он не может забрать у него Чонгука… Только не его… — Нет? — Усмехается. — Хочешь проверить? — Привстаёт из-за стола, идя к омеге. — Папочке твоему, единственному, который тебя любит, — словами давит. — Хочешь, чтобы и ему было больно также, как и тебе только что? — Тыкает указательным пальцем на кровавые пятна на груди и получает отрицательные кивки. — Нет? Не хочешь? Больно было? — Подходит ещё ближе, поднимая голову за подбородок и касается шеи чем-то холодным. — Или хочешь, чтобы и Чонгуку было также больно?  Тэхён не понимает, но ощущает, как острое лезвие втыкается ему прямо за ухо, спускаясь ниже. Опять слышно тяжелый вопль, а густая кровь вытекает из него.  Режет около пахучей железы, делая больнее в сто раз. Тэхён оттягивает голову в сторону и нож убирают в карман. Снова слезы. Снова боль. — Хочешь? — Сжимает щеки, смотря прямо в стеклянные чёрные глаза. Тэхён отрицательно машет головой. — Нет? — Хмыкает и отпускает. — Тогда ты меня понял. Сэдрик отходит от Тэхёна и идёт к двери, которую открывает одним щелчком, открывая её на распашку и поглядывая на Тэхёна, который всё ещё сидит на диване, трясясь всем телом. — Живо вышел отсюда. Тэхён поднимается с дивана и на ватных ногах идёт прочь из кабинета. Реветь и всхлипывать продолжает, но наконец выходит из этого места и уходит подальше от этого человека. Так больно ему ещё никогда не было. С такой же тяжестью поднимается по лестнице и идёт к себе в комнату. Носом шмыгает, слёзы рукавом вытирает и заходит в спальню, берёт из шкафа чистую одежду и через всю мочь идёт обратно, направляясь в ванную. Запирает двери с внутренней стороны и включает воду, чтобы не было слышно. Снимает с себя грязное белое худи, где сплошные красные пятна от крови, и смотрит на себя в зеркале. Тэхён насчитал восемь. Восемь ран, из которых течёт алая жидкость. Из двух сосков вытекает такая же кровь, и боль становится невыносимой. Завтра проявятся сильные гематомы, а от ран, если их сейчас не обработать, будут шрамы.  Снимает с себя оставшуюся одежду и идёт в горячий душ, где снова рыдает навзрыд от сильной боли. Прижимается к холодной плите и ревёт, не зная, как ему остановиться. Боль раздирает его полностью. Аккуратно прикасается к груди и сразу же руку отдёргивает, потому что больно. Кровь стекает вместе с водой, но идти не прекращает, делая ещё больнее. Тэхён весь сжимается, продолжая громко плакать. Выходя из душа, обматывает бедра полотенцем и трясущимися руками тянется к аптечке, достаёт оттуда перекись, мазь, и бинты с пластырями. Протирает всё, дезинфицирует, ждёт пока кровь перестанет бежать и мажет мазью. Клеит на каждую рану пластыри и обматывает себя бинтом. Про сильный порез на шее не забывает и тоже обрабатывает, заклеивая пластырем.  Тепло одевается, одевая на себя тёплые серые треники и такое же серое худи с капюшоном, не забывая его накинуть на свою голову. Смотрит на отражение, на свои красные глаза, пластыри и трясущиеся губы. Касается руками живота, но выше их не поднимает. Боится сделать больнее. Отключает воду в раковине и выходит из ванной, закидывая грязные вещи в корзину для белья. Медленно, слегка пошатываясь, идёт обратно в комнату и закрывает за собой двери. Подходит к шторам и закрывает их, выключая везде свет. Падает на кровать и укрывается тёплым одеялом, закрывая себя почти что по самую голову. Берёт с тумбочки телефон, включает его и на обои смотрит, где они вместе с Чонгуком лежат на сугробе, а он его целует. Снова плакать начинает, смотря на эту фотографию. Плачет сильнее, чем в кабинете, потому что скучает по нему, хочет обратно к Чонгуку, но уже никогда не будет у него в руках.  Уже прекрасно понимает, что больше никогда не получит от него поцелуи, крепкие объятия, тёплые слова о его сильной любви. Уже не сможет без него. Он не хочет его терять. Отключает свой телефон и рыдать ещё громче начинает, прикрывая рот ладонью, чтобы не услышали. Ради него будет терпеть эту боль. Плакать сколько угодно, получать от Сэдрика. Всю боль будет брать на себя, лишь бы с Чонгуком всё хорошо было.  Смотрит на их парный браслет на своей руке и задыхаться начинает. Осознание приходит только сейчас, что нет больше никаких их. Омега снимает этот браслет и кладёт его на тумбочку, закрывая себя одеялом полностью. Как он теперь без Чонгука?.. *** Чонгук едет быстро, ни на что не обращая внимания. Ему все равно, что он нарушает правила, что машины ему сигналят, ведь он превышает скорость, ему сейчас на них всех все равно. Он мчится через все свои силы, потому что Тэхён опять молчит. Его Тэхён опять молчит. Альфа переварил в голове миллионы вариантов того, что могло случиться и почему Тэхён опять молчит. Сокджин ничего толком не сказал и сбросил трубку, попросив лишь о том, чтобы он приехал. У Чонгука сердце быстро стучит, руки сильно потеют, живот сжимается, а тошнота к горлу поднимается. Он переживает за Тэхёна так, как не переживал за кого-либо. Тэхён для него не просто знакомый человек или просто парень.  Тэхён для него уже частичка жизни. Доехав за тридцать минут вместо обычного часа, Чонгук оставляет машину возле магазина и бежит в сторону дома, не смея останавливаться даже на минуту. Бежит быстро, дыхание сбивается, но он не останавливается до того момента, пока не добегает до двери, в звонок которой он продолжает звонить, пока ему не откроют. Звонит долго, давит сильно, и двери наконец открывают. Все ещё восстанавливая дыхание, продолжает бежать до дома, который уже открыт, забегает во внутрь и сразу же встречается с заплаканным Сокджином, который держит платочек около своего лица, продолжая пускать слёзы. Чонгук, смотря на такого заплаканного Сокджина, замирает на месте и смотрит в сторону лестницы, которая ведёт на второй этаж. Смотрит то наверх, то на Сокджина. Медленно снимает с себя обувь и на каждый шаг будто бы проваливается под землю, потому что состояние ухудшается моментально, а предчувствие сводит с ума. — Чонгук… — всхлипывая, начинает Сокджин. — Я н-не знаю, что произошло, но Тэхён с с-самого утра м-молчит… — заикается почти что на каждом слове. — Ч-чонгук, сделай что-нибудь, я т-тебя п-прошу. Омега начинает плакать сильнее, пряча свое лицо за небольшим платочком. Просит Чонгука помочь, уже не зная, что с его ребёнком, потому что даже он понимает, что с Тэхёном в этот раз что-то не так. Этот раз другой, такое впервые. Чонгук вновь срывается на бег и бежит к лестнице, по которой быстро поднимается.  Все тело моментально начинает сводить. Ноги каменеют, а сердце будто хочет выпрыгнуть. Чонгук делает медленные и долгие шаги, подходя к комнате, где уже по запаху понимает, что Тэхёну плохо. Открывает дверь и заходит в комнату, встречая ту же картину, которую видел в тот самый день, когда Тэхён лежал на постели, не двигался и просто смотрел в одну точку.  Во всей комнате темно. Шторы закрыты, свет везде выключен, и Чонгук видит тело омеги только из-за лучей солнца, которое прорывается через шторы. Тэхён лежит почти что на краю и прячется под одеялом. Лежит эмбрионом, сложив свои руки и положив на них голову, смотрит в одну точку. Все как в тот день. Он до каждой мелочи помнит тот день. Он видел все, что происходило. Видел всю ту боль, что исходила от омеги, который также лежал на постели, ничего не делая. Видел, как Тэхён ломался, как ему было плохо. У самого сердце разрывалось, как будто это с ним происходило. Они в тот день эту боль на двоих разделяли. Сердце сжимается. Чонгуку даже не приходится подавать какие-то усилия, чтобы почувствовать изменившийся запах, который только и кричит о том, что омеге больно, мерзко и противно. Сам начинает задыхаться и противиться, потому что запах Тэхёна должен быть кисловато-сладким, он должен издавать только светлые чувства и радость, в нем не должно быть боли. Тэхёну не должно быть больно. Чонгук ближе подходит, понимая, что вот-вот упадёт. Медленно идет и в конце концов падает на кровать рядом с Тэхёном, который на него никак не реагирует. Почувствовал, что альфа за дверью, но после этого будто сильнее сжался, начиная пускать слёзы на и без того мокрую подушку от вчерашних рыданий в нее, пытаясь заглушить в себе плач всей этой долгой и мучительной ночи. — Тэхён, посмотри на меня, прошу… — просит тихим голосом. В первый раз Тэхён не поворачивается в его сторону.  Молчание виснет во всей комнате, слышны только всхлипы, которые исходят от омеги. Чонгук свою руку кладет поверх него, пытаясь ближе к себе придвинуть, но омега будто прикован к кровати и всем телом пришит к матрасу. Он не двигается, не поворачивается и не говорит. Чонгук не понимает, что произошло, но у него все в груди сжимается. Слёзы сами по себе собираются в глазах, а молчанием Тэхён ещё больнее делает. Тэхён плакал, плачет и продолжает плакать. Чонгук присматривается к его лицу и замечает пластырь на шее. Тянется к нему рукой, дотрагивается, но омега голову вниз наклоняет, чтобы не трогал, и шипеть от боли начинает. Альфа ещё сильнее кулаки свои сжимает и убирает руки. Все вокруг плыть начинает, а тело будто тысячи иголок проткнуло. Тэхёну больно. Ему больно. Они эту боль снова на двоих разделяют. — Тэхён, прошу… — слёзы уже из глаз стекают, — скажи хоть слово, умоляю… Слова Чонгука, как и вчерашний вопль Тэхёна, уходят в никуда. Его никто не слышит, никто ничего не делает. Тэхён просто молча смотрит, не шевелится, из глаз его текут слёзы, а сердце, как и у Чонгука, сжимается от сильной боли. Чонгук чувствует все.  Плачет также, как и он, прижимаясь ближе и обнимая, но не получая эти же объятия в ответ. Много раз просит о том, чтобы омега ему хоть слово сказал, чтобы хотя бы просто повернулся, но в ответ были только всхлипы сильнее.  Альфа сжимался, больно плача. Оставлял поцелуи за ухом Тэхёна, просил повернуться, целовал на место около пластыря, но ничего в ответ. Тэхён хотел повернуться. Тысячу раз хотел уже повернуться и попасть в объятия своего Чонгука, но прекрасно помнил о том, что не его теперь Чонгук. Он обещал, что не причинит ему боли, он обещал, что их больше не будет. Нет…нет…нет…  Заберите всё что угодно, но только не Чонгука. Он же единственный, кто так крепко его обнимает, кто так долго готов ждать, пока он что-то скажет. Он же единственный, кто всегда говорит, что любит.  Он же единственный, который никогда не причинит боли… Тэхён плакать сильнее начинает. Казалось бы, куда сильнее, но так он никогда еще не плакал. Чувствует горячие руки, которые к такому же горячему телу его прижимают, слышит мольбу его, который просит повернуться, слышит, как он плачет. Из-за Тэхёна плачет, который вновь молчит. Сердце скоро остановится. Тэхён уже терпеть не может. Складывает руки на груди и сжимается, не понимая, из-за чего именно тут болит. Крепко сжимает руки, боль с каждым сжатием сильнее становится, из-за чего голову откинуть назад хочется. Шипит сквозь зубы от раздирающей боли и только потом понимает, что сделал не так. Надеется только на то, чтобы Чонгук не услышал его, чтобы внимание на это не обратил, но Чонгук слышит все, из-за чего резко замирает. Тэхён губу поджимает, когда альфа с кровати поднимается, присаживаясь рядом. Смотрит на Тэхёна, смотрит на то, что он делает, почему сильнее плакать начинает. Видит, как руки на себе сжимает, пытаясь болевые стоны в себе удержать.  — Тэ… — шепотом зовет, боясь коснуться. — Котёнок, повернись. Омега с места не двигается, продолжая сгибаться и руки свои не отпускать. Чонгуку силу приходится применить, чтобы за плечи схватить и на спину положить, сжав руки.  Смотрит на Тэхёна, но тот только голову свою в бок отворачивает, чтобы не смотреть. Руки пытается на место вернуть, но Чонгук за запястья их сильнее сжимает, прижимая к постели. Присматривается к тяжело вздымающейся груди и видит, как из кофты виднеется что-то большее. Как будто что-то еще есть под теплой серой тканью. Два аккуратных запястья зажимает одной своей рукой и свободной хватается за край футболки. Тэхён под ним брыкаться начинает, но Чонгук выше поднимает, останавливаясь. Белый бинт полностью перевязал всю грудную клетку. В некоторых местах выступает засохшая кровь в небольшом количестве, а на местах, где находятся ореолы, видны большие пятна крови, которые продолжают становиться еще больше, сильно истекая кровью. Альфа отпускает руки Тэхёна вместе с кофтой, но омега больше не вырывается, продолжая лежать на месте, не двигаясь. По щекам снова текут горячие ручьи, которые жгут не только кожу, но и все в груди. Чонгук рот рукой зажимает, задыхаясь. Горячие слёзы и его обжигают. Ему только сейчас стало понятно, почему Тэхён так громко плачет. Вся его грудь в крови, он весь от боли сжимается, продолжая плакать. Взгляд свой на две руки бросает и видит, что ни на одной нет их браслета. Смотрит везде, пытаясь найти, и видит его на тумбочке.  Он узнал о них. — Это он сделал? — Больше никто и не мог.  Тэхён с самого детства получает насилие со стороны своего отца, который его даже своим ребенком не считает. Чонгук видел их отношения между собой. Чонгук, блять, видел, как Тэхён готов был задыхаться от давящей боли. Чонгук знает, насколько Тэхёну он противен, насколько Тэхёну страшно, насколько сильно он боится. Насколько ему больно… — Тэхён, скажи мне, прошу… — просит уже в который раз, но Тэхён молчит. — Повернись ко мне хоть сейчас! — Голос повышает, начиная кричать и в слезах своих тонуть. Тэхён не повернулся. Он лишь от боли опять сворачивается в маленький комочек, худи до самого конца натягивает и отворачивается. К браслету тоже не тянется, продолжая гнуться и плакать от режущей боли. Чонгук слёзы с лица стирает, последний раз смотрит на Тэхёна и встаёт с кровати, покидая комнату омеги. Еще раз спиной прислоняется к двери и вздыхает, пытаясь восстановить свое дыхание.  Медленно спускается с лестницы и видит, что в доме свет стал тусклее, ведь погода изменилась. Снег оттаял, и вместо белых и пушистых снежинок начал лить дождь.  Первый раз в этом году. Альфа идет по коридору, направляясь в сторону кабинета Сэдрика. Останавливается перед огромной железной дверью и делает большой вдох перед тем, как постучать несколько раз по твердому железу.  Злость наполняет его тело полностью, альфа стучит еще раз, потому что знает, что тот должен быть дома, ведь белая машина стоит во дворе. Ждет, до последнего ждет, и дверь открывает мужчина, который улыбается довольной и мерзкой улыбкой. Ждал. Мужчина пропускает молодого альфу вперед и следом ступает за свой стол. Чонгук присаживается на небольшой диванчик и садится именно на то место, где вчера сидел Тэхён.  Только Чон взгляд свой не наклоняет и не прячет, смотря прямо на мужчину, который, усмехаясь, наклоняется и продолжает подписывать какие-то бумаги, внимательно вчитываясь в текст. — Даже сел на то же место.  Сэдрик усмехается, а Чонгук снова загнуться готов и разрыдаться от того, что именно этот человек и причинил Тэхёну боль. Что именно из-за этого человека Тэхён сейчас и лежит у себя в комнате, громко плача. — Зачем?.. — Всё, что может спросить. Но мужчина на его вопрос сразу не отвечает и, кажется, что даже никакого интереса не проявляет к этому разговору. Расслышал он его прекрасно, повторять смысла нет.  Сэдрик еще раз взгляд поднимает и быстро рассматривает заплаканное лицо и глаза, которые смотрят на него прожигающим взглядом. Парень никакого страха не испытывает, смотря на него в отличии от того же Тэхёна, который на него даже глазом боится взглянуть.  — Чонгук, а тебя родители не учили, что трогать чужое нельзя? — И опять к бумагам возвращается. — У меня нет родителей. У Чонгука нет никого кроме Намджуна и Тэхёна. У него никого не осталось, так почему тогда у него хотят забрать и последнего? Мужчина снова усмехается. Чонгук перед ним как маленький ребенок, который что-то ему лепечет, а на его слова все время смеются, будто не понимают. Он будто со стеной разговаривает. — Прекратите прикасаться к нему. Не смейте и близко к нему подходить. Даже на один шаг. — Сквозь зубы проговаривает, но опять эта усмешка. — Если это продолжится, то я обо всём расскажу Намджуну. Чонгук встает с дивана, желая закончить на этом и вновь вернуться к Тэхёну, чтобы успокоить, чтобы сказать, что все хорошо, что он снова рядом, что он больше никогда не будет подходить к нему. Хочет уже сорваться на бег, хочет быстро схватить аптечку, обработать кровавые раны, чтобы Тэхён спокойно смог вздохнуть. Хочет, чтобы ему уже стало легче, но его останавливают. — Да? И что же он интересно сделает? — Мужчина уже в прямом смысле начинает смеяться и даже проявлять интерес к разговору, откладывая бумаги в сторону и начиная смотреть на Чонгука, который замер на месте. — На ещё одно свидание с Сокджином сходит?  Чонгук проваливается под землю. Он полностью разваливается на кусочки.  Сэдрик знает всё. Абсолютно всё. — Удивлён? — Старший альфа встаёт из-за стола и идёт к большому панорамному окну, за которым льёт дождь, не стихая. — Первый дождь в этом году, а льёт как из ведра. Сэдрик просто издевается. — Вас посадят! — кричит, но его никто не слышит. — Вы потеряете всё! У вас не будет ни дома, ни семьи, ни денег! — Сам подходит ближе, шипя, словно змея. — Вы будете годами пахать в тюрьме за это насилие в семье, которое продолжается на протяжении стольких лет. Вы будете гнить не только своим поганным нутром, но и всем телом. — Правда? — Не поворачивается, но Чонгук знает, что тот улыбается. Смотрит на него и видит, как тот рукой к карману тянется и достаёт оттуда острый нож-бабочку, раскрывая его и тыкая в сторону окон. — Тогда что мне терять, если меня всё равно посадят и если в любом случае буду гнить не только своим поганным нутром? — Медленно разворачивается и подходит вплотную, аккуратно касаясь шеи на том же месте и также плавно проводя по гладкой коже лезвием, внимательно следя за процессом.  Кровь быстро стекает из раны, но Чонгук не издает никакого звука, смотря на мужчину, который лишь наслаждается этим процессом, не отрывая взгляд. Сглатывает и встречается с темными глазами напротив. — Как думаешь, Тэхёну вчера было больно? — И кивает на кожаное кресло, водя ножом по воздуху. — Слышал бы ты эти крики, которые вчера громко звучали здесь на протяжении двадцати минут. Его никто не слышал, к нему никто не мог подойти. Он кричал, вопил, но не мог мне и слова сказать. Боялся и трясся всем телом. Как думаешь, думал он о тебе в тот момент?  Чонгук сглатывает, чувствуя, как слёзы вновь подступают. Перед ним никакой не хороший отец, перед ним животное, которое вчера издевалось над Тэхёном на протяжении двадцати минут. У Тэхёна вся грудь кровью истекает, у Тэхёна из шеи, как и сейчас у Чонгука, жидкость густая и красная вытекала. Он ревел, кричал, ему было больно, но его никто не слышал. — И если мне уж нечего терять, то какая разница, сделаю я сейчас Тэхёну больно или нет. Мне же терять нечего, я всё равно буду гнить в тюрьме. — Улыбается и нож убирает обратно в карман. От каждого своего слова уголки губ выше тянутся, он наслаждается каждым звуком произнесенным из своих уст. — Пока он будет гнить в гробу. Пока дерево будет прогибаться от огромного слоя земли, пока его нежную и такую фарфоровую кожу будут поедать личинки, я буду гнить в тюрьме, отмечая каждый день как праздник, потому что буду прекрасно знать, что где-то какой-то мальчишка убивается по тому, кто спрятан глубоко под землей, который изначально родился никем. — В злой улыбке скалится. — Да, Чонгук? Что же мне интересно помешает сейчас подняться по лестнице наверх, и воплотить задуманное? Чонгук сам сейчас хочет схватить мужчину за шею и начать душить. Хочет прижать его спиной к окну, достать нож-бабочку у старшего из кармана и провести по сонной артерии, сильно надавливая, чтобы видеть, как мужчина задыхается. Хочет видеть сейчас, как из его рта кровь будет литься не переставая, а глаза будут вверх закатываться.  Но всё, что он может сейчас сделать, это просто смотреть прямо на мужчину, который не собирается останавливаться. — Не трогай чужое, Чонгук. Родителей нет, которые тебя этому не научили, поэтому твоим воспитанием займусь я. — Идет к столу и достает из верхнего ящика упаковку салфеток, протирая свои руки и выкидывая ее в мусорку под стол. — Ты же парень молодой, у тебя вся жизнь впереди, найдешь еще одного инвалида, а Тэхёна не трогай. Не твоя игрушка. Младший поворачивает голову в сторону стола и молча смотрит, не веря в то, что сейчас ему говорят. — Чонгук, Тэхён — тупее дерева. Этот омега кроме простых слов ничего и не знает. У него есть только красивое личико и тело. Нужно пользоваться тем, что тебе дает природа и использовать по полной. — И опять бумаги достает. — Через год его не будет, договор подписан, остались последние бумажки. Будет он жить у очень состоятельного человека, носить дорогую одежду и крутиться в такой же не менее дорогой постели. Ты же взрослый парень, что я тебе тут понятные вещи рассказываю. Ступай, двери открыты. Чонгук не хочет верить, следовать указаниям мужчины. Он хочет проснуться, хочет вылезти из этого кошмара, но только разворачивается на своих двоих и с полной слабостью в теле идет на выход из дома. Делает шаги и в последний раз смотрит на второй этаж, где на кровати лежит его Тэхён. Больше не его Тэхён. У него только что забрали его. Разворачивается и, всё ещё сдерживая себя, встречает Сокджина, который подбегает к нему, встревоженно смотря. — Сокджин… — трудно начинать. — Возьмите аптечку и поднимитесь к Тэхёну, обработайте его грудь. Я вас прошу… Больше ничего не говорит и не слушает, идя в коридор. Одевает обувь и выходит из дома, совсем не обращая внимания на погоду, которая становится всё хуже. Светлое небо разрывается, и из него идёт бесконечная вода, которая с каждой секундой начинает ускоряться.  Это он сейчас должен быть в комнате Тэхёна и обрабатывать ему раны, целуя каждую и говоря, как сильно любит. Говорить о том, что всё хорошо. Это он должен делать сейчас, он должен взять браслет с тумбы и одеть его на запястье Тэхёна, успокаивая омегу и говоря, что всё хорошо. Он сейчас должен быть рядом со своим любимым, а не под дождём на улице, скитаясь и понимая, что уже ничего не сможет сделать. Он не должен его потерять. Его Тэхён… Чонгук с трудом доходит до машины и садится в неё, полностью мокрым. Вода стекает с него, и альфа, не заводя машины, падает головой на руль, начиная рыдать навзрыд.  Ещё вчера Тэхён был у него дома, они рисовали картину, которая должна была висеть в их доме, на которую бы смотрели их дети, а сейчас… Сейчас нет Тэхёна, нет никаких их… *** Прошло около четырёх часов с того момента, как Чонгук сел в машину. Он не заметил, когда успел столько проплакать, потому что остановиться не мог. Успокоиться всё никак не получалось, слёзы текли и текли, а осознание того, что совсем рядом, в одном доме, на втором этаже, плачет Тэхён, которому больно, не покидало его.  Омеге больнее вдвойне.  Сокджин уже должен был обработать раны, может быть, он дал Тэхёну успокоительные, чтобы тот уснул и смог расслабиться. Может быть, погладил его по голове, чтобы омега успокоился, может быть, полежал рядом с ним, а может, лежит до сих пор… Чонгук из этого ничего не сделал, а лишь ревел в своей машине, теряясь во времени и кутаясь в свою слабость. Дождь за это время не прекратился. Он также продолжал лить, не прерываясь ни на минуту. Через все силы Чонгук попытался успокоиться, вытер слёзы с лица и пристегнулся. Завёл Додж и включил дворники, которые без конца продолжали работать, убирая капли с лобового стекла. Попытался отвлечься, включив негромко музыку, но не мог не думать. Каждый раз, как только представлял омегу, хотел остановиться, выбежать из машины и отправиться куда подальше.  Но прекрасно понимал, что если остановится на дороге, то произойдет авария. Он выйдет из машины, а из-за своего обморочного состояния упадёт на асфальт, где много луж. Упадёт и не встанет, громко рыдая навзрыд.  Люди сбегутся, начнут помогать, вызовут скорую, сотрудников ДПС, попытаются помочь парню, но ему уже никто не поможет. Он не сможет объясниться, сказать, что с ним, почему он в таком состоянии.  У него из жизни забрали его кислород, как он может продолжать жить?  Люди без воздуха жить не могут, а как он должен без Тэхёна? Омега и был его единственным кислородом, которым он дышал. Сейчас он без него задыхается. Чонгук не может. Он почти что доехал до дома, но паника охватила его, и он остановился около университета, выбегая из машины. Выходит из неё и начинает теряться, смотрит на прохожих, которые быстро передвигаются, бегают вокруг него. Они что-то говорят, Чонгук уши закрывает, не хочет слышать. Боль в висках сильная появляется, он прячет свою голову. Нет, нет, нет, почему все эти люди говорят ему что-то о Тэхене? Почему они кричат ему в лицо? Почему они бегают вокруг него?! Куда бы Чонгук не посмотрел, везде люди с большими зонтами. Они все бегут, смотря на него, кричат… Нет, нет, нет… Тэхён… — Молодой человек, вам плохо? — Подходит девушка, спрашивая, хочет помочь, но Чонгук не слышит. Альфа только своей головой в разные стороны машет, не зная, куда ему бежать. Подбегает к какому-то зданию и спиной облокачивается на него, смотря по сторонам. Паника. Его окутывает паника. У него началась паническая атака. Ему страшно. Он боится. Где Тэхён? Почему Тэхёна нет рядом?! Где Тэхён?! — Где Тэхён?! — Кричит во весь голос, получая в ответ косые взгляды. — Тэ, мой Тэ… Где мой Тэ? — Уже шепчет себе под нос. Дышать становится труднее, люди ходят мимо с этими зонтами, прячась от дождя, из-за которого они могут промокнуть.  Один Чонгук ни от кого не прячется, промокая до ниточки. Закрывает глаза и пропадает из жизни. Он умирает, задыхается, он теряется. *** Сколько вновь проходит времени, Чонгук понятия не имеет, но открывает глаза и видит перед собой дождь. Всё его лицо в каплях дождя и собственных слезах. Прохожие также продолжают косо смотреть на него, и он под их взгляды встаёт, оглядываясь.  Одежда вся мокрая. Только сейчас чувствует, что на улице холодно, что на дворе почти ночь. Дождь всё ещё идёт, но уже не такой сильный. Холодно, плохо. Ему не стало легче. Чонгук подходит к своей машине и открывает двери, тут же их закрывая. Ставит машину на сигнализацию и мокрый идёт прямиком к дому.  Он не сможет сейчас за рулём. Идёт медленно, каждый раз вздрагивая от холодного ветра и шмыгая своим носом. Долго идёт, смотря на свои ноги и на лужи наступает, не обращая на них никакого внимания. Весь промок до ниточки, из него можно воду выжимать, но альфа не может снять с себя одежду и куда-то её выкинуть, чтобы идти дальше. Всё равно промокнет. Идёт и останавливается в какой-то момент, замечая автобусную остановку. Смотрит на неё и на дорогу, которая ведёт к дому, затем ступает прямо к ней, продолжая смотреть в свои ноги и садится на скамью. Единственное место, где сухо. Ветер через стены не продувает, и Чонгуку даже удаётся успокоиться и немного расслабиться. Все его тело холодное и мокрое, но он всё равно чувствует тепло и слегка согревается, вновь прикрывая веки. Сейчас наверняка около десяти часов вечера, пора ложиться спать, но Чонгук даже до дома не дошёл, думая над тем, дойдет ли вообще или прямо здесь упадет и уснет. Голова начинает болеть, но у него нет с собой таблеток или карты, чтобы купить их в аптеке.  Чонгуку сейчас так плохо, что никакие таблетки помочь не смогут. Глаза открывает тогда, когда перед ним кто-то встаёт. Альфа медленно открывает свои веки и видит пару белых конверсов, которые тоже промокли до ниточки, а затем и владельца этих мокрых кед. Чимин стоит в капюшоне и сейчас кажется таким нереальным. Чонгук хмурит брови, смотря на него, потому что в данный момент ему только и кажется то, что Чимина здесь тоже нет.  В этом мире нет никого. Омега снимает капюшон, и его нежно-розовые волосы россыпью падают на его лоб. Чимин присаживается рядом и берет руку Чонгука в свою, крепко держа её своими двумя, и взгляд не поднимает на Чона, который медленно поворачивает к нему голову, смотря не верующим взглядом. — Знаешь, я уже которые сутки не могу нормально спать, думая о том, что между нами произошло, — начинает омега. — Сегодня я уже не выдержал и решил пойти к тебе, чтобы поговорить нормально, а ты здесь. Омега слегка улыбается, продолжая гладить холодную и мокрую руку своими сухими, гладкими и тёплыми ладошками. — Я долго не мог понять, что я сделал, почему ты отдалился и не общаешься со мной, но недавно я понял. — Резко остановился и поднял глаза, смотря на альфу, который внимательно его слушает. — Я видел, как ты с Субином обсуждал букеты, как ты ходил в библиотеку и печатал там эти бабочки. — Грустно усмехается, вспоминая. — А потом… — тянется к карману куртки и достаёт оттуда сотовый, печатая что-то на экране. Чонгук внимательно слушает и следит за каждым действием омеги, который даёт ему в руки свой телефон. — Потом я случайно увидел эту фотографию в инстаграме.  Альфа смотрит на экран телефона и сжимает его. На фото Тэхён держит большой букет с бабочками, который светится. И светится не только букет, но и омега, который держит его в своих руках.  Дата публикации 14 февраля, вчерашний день. Их свидание. А внизу под постом описание: my love. Чонгук не отдаёт Чимину телефон, продолжая смотреть на Тэхёна. Глаза слезами наворачиваются уже в который раз, а сердце больно колоть начинает. — Я бы мог просто пролистать, но, Чонгук… — грустно улыбается. — Букеты никому просто так не дарят, тем более на четырнадцатое февраля. День всех влюбленных. Альфа отдаёт телефон Чимину, складывая свои ладони в замок. Смотрит прямо, затем поднимает голову вверх, промаргиваясь, чтобы слёзы не текли. — Я долго вчера над этим думал. Знаю, что ты скорее всего знаешь о том, что нравишься мне, но и я теперь знаю о том, что у тебя есть парень. — Делает паузу, не отрывая взгляд от альфы. — Я думал и понял, что не хочу тебя терять. Можно, ты хотя бы останешься моим другом? Я не буду предлагать тебе отношения, а уж тем более портить ваши. Просто… давай останемся друзьями? Чонгук долго молчит, а потом отвечает: — Нет у меня парня. Альфа поворачивается к Чимину, и омега замирает. Долго думает, а потом ближе немного пододвигается, голову к лицу напротив наклоняя. Смотрит долго, дышит совсем близко. Их разделяет всего пара сантиметров. Понимая, что Чонгук не отодвигается от него, Чимин ещё ближе пододвигается и аккуратно касается мокрых губ.  Мимолётное тёплое касание, и сразу же отодвигается, смотря прямо в чёрные глаза и на лицо, которое не испытывает никаких эмоций. — Можно тогда предложить тебе встречаться? — С неким страхом и осторожностью очень тихо спрашивает омега. Чонгук смотрит на него, не моргая. Не улыбается, не убегает и не плачет. Ничего говорить не хочет, просто хочет испариться. Просто исчезнуть. Только что всего на одну миллисекунду смог ни о чём не думать, почувствовал то мимолётное тепло. Всего на долю секунды потерялся во времени, смог забыться, ещё раз потеряться. Мысли в этот момент отключились, а ведь произошло всего одно касание. Сердце за сегодня сжималось около сотни раз, и сейчас опять сжимается от сильной боли. Глаза вновь слезиться начинают, но альфа выдавливает из себя силы и отвечает: — Давай попробуем. Чимин начинает тепло улыбаться. Пододвигается ближе и голову свою кладёт на плечо альфы, обнимая руку и смотря прямо. Чонгук отворачивается и поднимает голову наверх, кусая нижнюю губу и смаргивая слёзы, которые снова готовы ручьём бежать. Он без Тэхёна уже явно жить не сможет, но он должен двигаться дальше. Будет тяжело, но он попробует. Блять, как же он любит Тэхёна…