Противостояние Льва и Леопарда

Едва войдя внутрь, Деви услышала за спиной предусмотрительно закрывающуюся за ней дверь. Вечерний ветер ласкал помещение своими мягкими порывами, проникая сквозь слегка приоткрытое окно. На постели с закрытыми глазами лежал мужчина. Лекаря в комнате не было. Деви осторожно подошла к постели, опустилась на самый ее край. И тихо заплакала. Под светом тусклых лампад лицо Камала выглядело безжизненно. Но она точно знала: он жив. Он здесь. И она уже никогда его не оставит. — Эй… Знакомый до боли голос отозвался, вонзаясь стрелой в сердце. — Камал! — Деви поспешно вытирала слезы, которые затуманивали взор, мешая ей разглядеть мужчину. — Ты здесь, Деви. И ты… Плачешь? Почему ты плачешь? Слезы хлынули из ее глаз пуще прежнего. Мужчина дернулся, чтобы привстать с постели, но сразу же ухватился за плечо. — Тише, тише. Не вставай, ты же ранен! Камал рассмеялся. — Да какие там раны! Вот, смотри. — Он одним движением, по-видимому, здоровой руки, откинул одеяло. На правом плече, груди и животе красовались огромные пятна иссиня-фиолетового цвета. — Это ерунда, Деви. Просто чертовы синяки! Девушка ахнула. Потянулась было рукой, чтобы коснуться страшных темных ссадин, но предусмотрительно остановила свой порыв. Это явно были не просто синяки. — Не бойся. — Камал улыбнулся, сжал ее руку и прислонил к своей груди, понимая, о чем она подумала. — Видишь, мне даже не больно. — Сказал радостно, едва заметно кривясь. — Ну, конечно. — Деви окинула его скептическим взглядом, легонько погладила все еще по-прежнему крепкую грудь. — Перестань передо мной храбриться. Тогда он все-таки сел на постели. И улыбнулся так, будто был сейчас самым счастливым человеком на свете. — Не буду. Но со мной и правда все хорошо. Асурам не сломить такого медведя, как я! — Значит, тогда медведь выдержит и это. Деви в секунду взобралась на Камала, сжимая за шею и увлекая в свои объятия — такие, на которые только была способна. Он не издал ни единого звука, обхватывая ее руками в ответ. Физическая боль была ничем по сравнению с душевной, он это хорошо знал. Поэтому сейчас, окутанный теплом своей Деви и чувствуя абсолютное счастье, первую он просто-напросто не замечал (почти). Она целовала его быстро, смазанно, хаотично, не задумываясь о том, куда именно придутся ее поцелуи. И Камал принимал эту характерную для нее ласку, довольно смеясь — Деви была для него лучшим из всех лекарств. Всю неделю госпожа Шарма, наплевав на правила, ночевала в имении Рай. И, несмотря на обстоятельства, ей нравилось засыпать под боком у Камала. Она следила за его самочувствием и дыханием, просыпалась от малейшего его вздоха. Травмы, конечно, оказались серьезнее, чем он говорил. Вывих плеча, многочисленные ушибы грудной клетки и внутренних органов, а еще — сломанная нога. Обо всем этом она узнала от лекаря и каждую их встречу советовалась с ним о том, как и что ей делать, чтобы помочь бойцу поскорее поправиться. На что врач добродушно отвечал: — Просто будьте с ним, госпожа Шарма. Он сияет, когда вы рядом. Об остальном не стоит и беспокоиться — для того я здесь и нахожусь. Так, под конец недели они уже вышли на террасу, а затем и в сад, конечно, под протесты Дивии. Но Камал лишь смеялся, осознавая, что теперь настал ее звездный час опекать его. В тот же день Деви, скрепя сердцем, ненадолго уехала к себе домой — мужчина велел ей справиться о делах, да и, в конце концов, проверить, не съел ли еще тигр всех ее слуг. Наставник поступил так вопреки своему сердцу — будь его воля, он больше ни на час бы с ней не расставался. Но ему все же нужно было ненадолго спровадить Деви, чтобы провести тет-а-тет аудиенцию с Видией Басу. Когда она прибыла, он уже нетерпеливо ожидал ее в своем рабочем кабинете, охаживая его слегка прихрамывающей походкой. — Камал, как же рада видеть тебя в здравии! — Добрый день, госпожа Басу. — Обернулся на голос он, наконец отвлекаясь от бесконечной ходьбы. — Я тоже вам рад. Прошу, проходите. — Ты хотел меня видеть. Хочешь еще чем-то поделиться? — Не совсем. О предателе я уже все вам рассказал. Да вы и без меня все знаете, верно? Знали давно. Доран поставил вас в известность задолго до нашей с ним… Поездки. Ведь оттого вы и расторгли помолвку Деви с лордом. Басу посмотрела на него немного встревоженно. Затем медленно кивнула. — Да, да. Я хотела все рассказать тебе позже, когда будут точные доказательства. — И тем не менее, для того, чтобы отменить помолвку, имеющихся вам хватило. Видия сощурила глаза, осознавая, что проигрывает. Поэтому решила резко сменить тему: — Кто бы знал, что де Клер окажется таким сукиным сыном! Не зря Доран сразу почуял неладное. Надо признаться, когда он заявился ко мне и потребовал отменить помолвку Деви… — Она усмехнулась. — Я готова была убить его за такую наглость. Но потом, когда он все рассказал, предоставил новые факты, которые нарыл, я доверилась его инстинктам. Подумать только, как могло все обернуться для Деви! Но план Дорана сработал. Кристиан ополоумел, когда я сообщила ему об отмене помолвки, и допустил ошибку. Решил проследить за моим младшим братцем, сделать мне больно, отомстить… Доран правильно выбрал место для приманки. Кровь врагов пролилась там, где… — Видия. — Камал решительно и нетерпеливо прервал ее речь. — Не сочтите за грубость, но я не хотел бы сейчас это обсуждать. Я просто рад, что все наконец разрешилось. Готов даже забыть про тот факт, что меня, как действующего опекуна Дивии, вы сразу не поставили обо всем в известность. Камал прищурился, глядя Видии прямо в глаза. — Полагаю, сейчас последует какое-то условие? — Отозвалась Басу. — Что вы. Никаких условий. Только просьба. — Ухмыльнулся Камал. — Неужто ты опять за старое? — Басу картинно закатила глаза, мгновенно понимая, о чем пойдет речь. — Едва встал на ноги и сразу в бой, Камал. Забыл, что проиграл его в прошлый раз? — Напротив, помню очень хорошо. Но в этот раз все иначе. И вам, Видия, уже нечем крыть. — Его сердце от волнения колотилось с бешеной скоростью. Но внешне он оставался совершенно непоколебимым, потому что знал: когда идешь ва-банк, сомневаться в тактике уже поздно. — Вот как? — Басу изогнула бровь. Помедлила, размышляя над неозвученным господином Рай вопросом, повисшем в воздухе. Затем, серьезно посмотрев ему прямо в глаза, сдалась. — Хорошо, Камал. Будь по-твоему. Даю тебе добро на помолвку с Деви. Вернувшись в имение Рай, Дивия не могла никак отыскать Камала. Амриты тоже не было. Даже слуги, будто сговорившись, попрятались по углам. Дом казался абсолютно пустым, и этот факт заставлял Деви нервничать. — Да что же такое… — Вслух вопрошала она, упершись руками в рабочий стол Камала. На секунду отвлеклась на бумаги, лежащие сверху, будто они хоть как-то могли помочь ей найти ответ. Внезапно она услышала за спиной шаги. Знакомая тяжелая поступь, которую узнала бы, наверное, из тысячи. Обернулась, встретившись с теплым, смеющимся взглядом Камала. Он медленно подошел к ней и мягко, как бы играючи обнял за тонкую талию, притянув к себе. На сердце Деви воцарился покой. — Где ты пропадал? — Недоверчиво спросила, глядя на своего опекуна снизу вверх. — Я весь дом обошла. И слуги как назло куда-то подевались! Камал наклонился к ней поближе. — Я их распустил. — Промурчал в ушко. — Сегодня дом только в нашем распоряжении. Затем посмотрел на Деви, открыто, с предвкушением, даже победно разглядывая. Смотрел, как на самый ценный трофей, но не на тот, который ставят на полку пылиться — а как на тот, что навеки заключают в свои объятия, не желая с ним расставаться. Она и хотела бы смутиться, но не могла. Этот взгляд вызывал в ней совсем иные чувства. До боли глубокие, настоящие, заставляющие умирать и воскресать вновь, усиливая тем самым вкус жизни. Нет, в этот раз ей совсем не хотелось задавать глупых вопросов. О правилах, которые они так долго боялись нарушать, она и не вспоминала — все условности стерлись в ничтожную шелуху. Деви будет рядом с этим мужчиной, даже если весь мир из-за этого рухнет. — Что, даже не спросишь? — Сказал слишком хорошо знающий Деви Камал. — Что не спрошу? — Ну, не знаю… — Притворно пожал плечами мужчина, затем потянулся вниз и легонько коснулся ее аккуратного носа своим. Мазнул губами по щеке, кольнув кожу густыми усами. Такое едва уловимое касание, которое пробуждает желание сильнее страстных поцелуев вместе взятых и говорящее больше них. — Например, зачем я это сделал. Или для чего здесь была Видия… — К тебе приезжала Видия? Когда? Он улыбнулся, пожалуй, впервые радуясь ее расспросам и тому, что его провокация сработала. Деви уставилась на него с немым упреком. Затем ответила сама: — Когда меня выпроводил! Он кивнул, добродушно смеясь: — Научилась сама находить ответы. Кажется, мне больше нечему тебя учить. Хотя… Камал сощурился, склоняя голову на бок. Внимательно прошелся взглядом по губам, шее, плечам и груди Дивии, будто бы что-то прикидывая в уме. И от этого у нее откровенно подкосились ноги. Затем произнес низко, хрипло: — Это как посмотреть. Деви сглотнула и вновь собралась с мыслями. — Так зачем тебе понадобилась аудиенция с Видией? — Нетерпеливая… — Мужчина отстранился от нее. — Но это и к лучшему. Я и сам больше не в силах ждать. Дивия не успела задать очередной вопрос, как Камал медленно опустился перед ней на одно колено, доставая что-то из-за пазухи. Она тихо ахнула, прижимая обе руки ко рту. Он вынул небольшую бархатную коробочку и открыл ее. Внутри красовалось сияющее помолвочное кольцо. Затем оторвал взгляд от предмета в руках и поднял его на девушку, отчаянно нежно, уверенно, серьезно посмотрел в глаза. Вдохнул поглубже и заговорил с легким, едва осязаемым волнением в голосе, подобном легкой ряби на воде: — Деви. Я совру, если скажу, что ты стала смыслом моей жизни. Потому как ты стала самой моей жизнью. И я тебя полюбил, буду любить до последнего вздоха. Госпожа моего сердца, разума и тела. Дивия Шарма, ты станешь моей женой? Деви отчаянно закивала головой расплывчатому силуэту перед собой. Горячие слезы счастья хлынули неуправляемым потоком. Он не успел подняться с колен, как она бросилась к нему, падая в надежные и такие по-настоящему родные объятия. Камал обхватил ее голову руками и принялся вытирать слезы своими губами, целовать лицо, губы, щеки, руки… Деви целовала его в ответ и шептала слова любви, которые уже так давно просились наружу. — Моя Деви… Моя милая… — Горячим, ласковым шепотом отвечал ей. Едва первый шок, потрясший обоих до глубины души, сошел, они рассмеялись. Как чистые безумцы, обретшие счастье и веру в то, что все у них будет хорошо. Деви уселась на Камале поудобнее, обвивая ногами. Сари растрепалось, оголяя самый верх бедер, но приличия никому не были нужны. Уже не были. Она коснулась губами его шеи, вдохнула запах. Ее сильный мужчина пах любовью и восхитительной, неприкрытой страстью. Вместе с нежным, протяжным стоном она выдохнула: — Теперь я твоя… — Еще нет. Камал подхватил ее под бедра и поднялся, надежно держа в своих руках. Дивия ахнула и улыбнулась, покрепче прижимаясь к нему всем телом, вдавливая ноги в упругий мужской зад. Он усадил ее на свой рабочий стол. Тот самый, который каждый раз пробуждал в Дивии самые горячие фантазии, когда видела за ним Камала. И, если в реальности они занимались за ним работой, то в ее мыслях… И, как оказалось, не только в ее. — Сколько раз мне хотелось это сделать… — Горячо произнес Камал ей в шею, между тем уверенно, но мягко сжимая грудь. Затем одной рукой отстранился от нее и одним движением скинул мешающие бумаги и принадлежности. Все со звоном полетело вниз, что-то разбилось. — Хотя, должен признаться, сегодня я этого не планировал. Но донести тебя до кровати — выше моих сил… — Я… Я хочу здесь, Камал. — Ответила она, зардевшись. И мгновенно застонала от его губ и рук, запущенных по ее телу с более сильным нажимом. Казалось, Камал касался ее на всех уровнях, не только на физических, отчего вожделение прошибло ослепительной вспышкой. Она начала дрожать, дыхание сбилось окончательно, а внизу стало непривычно влажно. Камал взглянул на нее, хмурясь от наваждения. Затем понял без слов: его невесту и правда все более чем устраивает. Он отодвинулся от нее, разлепляя их тесно прижатые друг к другу бедра, и вновь присел перед ней на колени. Второй раз за вечер… Медленно раздвинул ее ноги, поднял вверх, ставя на свои широкие плечи, и оставил звучный, влажный поцелуй на внешней стороне бедра. Деви затуманенным взором посмотрела вниз и спросила: — Что ты делаешь?.. Камал поднял на нее потемневший от возбуждения взгляд. — Собираюсь попробовать тебя на вкус. И, кстати, это мне тоже хотелось сделать бесчисленное количество раз… Умелые, большие руки быстро разобрались с низом сари, сбрасывая ненужные тряпки на пол. И, не разрывая зрительного контакта, он прильнул губами к лону Деви. Она громко ахнула, дернувшись всем торсом вперед, отчего Камал потерял доступ к желанному. Дивия крепко схватилась обеими руками за его волосы, пытаясь осознать то, что только что почувствовала. Он огладил ее бедра, с помощью этих прикосновений как бы говоря, что все нормально, что все так и должно быть. Затем произнес вслух, настойчиво, но аккуратно сдвигая Деви с края столешницы на прежнее место. — Вот так, чтобы я мог тебя целовать… И обопрись на локти. Так хорошо? Легкий кивок послужил ему ответом. Щеки Дивии пылали от его уверенных движений — она жаждала продолжения. И он подарил ей его одновременным касанием губ и языка. Камал очерчивал круги, не слишком настойчиво, но так, чтобы Деви было ощутимо приятно в самой чувствительной точке. Борода приятно покалывала нежную кожу женских бедер. Такая растительность была только на лице Камала, и осознание, что там внизу ее сейчас ласкает именно этот большой и красивый мужчина, поднимало и без того восхитительные ощущения на самую высь. Не отрываясь губами от бессовестно мокрого лона Деви, Камал привлек к делу руку. Большой палец принялся изучать влажные складки — он будто бы заведомо все про нее знал, чувствовал, как доставить удовольствие именно ей. Эта ласка заставила ее запрокинуть голову, громко ахнуть и окончательно потеряться в пространстве. Руки начинали дрожать, поэтому одной она отчаянно ухватилась за волосы Камала. Но он и не собирался останавливаться, и ее голову прошибла шальная мысль, что если так приятно уже сейчас, то как же будет потом? Деви ощутила, как в нее вошел его палец. Сначала медленно, осторожно, разливая волны тягучего удовольствия по всему телу. Эпицентра чувств не было, она вся была одной горящей точкой, готовой взорваться в крепких мужских руках. — Камал… — Шептала она в бреду между стонами. Он низко, негромко стонал в ответ, полностью поглощенный ее вкусом. Но Деви начала все сильнее ерзать, извиваться под его лаской. И тогда он понял, что ей недостаточно. А значит, недостаточно и ему. Отстранился, быстро встал. Смахнул верх сари, отчего грудь Деви выскочила почти прыжком. Смазанно прошелся обжигающими губами по одному соску и сразу же по второму. Он еще обязательно изучит эту часть тела Дивии как следует, но не сейчас. Рывком притягивая ее к себе, он вынудил ее распластаться на столе, открыться ему, как никогда. Расстегнул рубашку, срывая пуговицы и высвобождая мощный, мускулистый торс из ее плена. Спустил брюки. И осторожно вошел. Влажная, тесная Деви с удовольствием его приняла. Камал помедлил мгновение, давая ей свыкнуться с новыми ощущениями. Она не почувствовала ни боли, ни дискомфорта — он хорошо ее подготовил для себя. Но это была лишь половина удовольствия. Когда Камал вошел на всю глубину члена, Деви вскрикнула, сжалась. — Больно? — Спросил он, замирая и нежно касаясь ее раскрасневшегося лица рукой. — Н-нет… — Поспешила успокоить его девушка. — Мне очень хорошо… — Сейчас будет еще лучше. И он задвигался в умеренном темпе, сдерживая пылкое желание взять Деви нахрапом. Одна рука легла на грудь, лаская затвердевший женский сосок. Вторая же уверенно сжала бедро, чтобы не позволить ей даже случайно отодвинуться. Камал из-под полуприкрытых глаз рассматривал Деви, наслаждаясь ею не только внутри. Ее подпрыгивающая от мощных толчков грудь; нежное, румяное личико, искаженное гримасой чистого, долгожданного удовольствия; тонкие, дрожащие руки, которые она безотчетно попеременно закидывала себе на лицо; открытый рот, застывший в немом, невысказанном стоне. Осознание, что все это он будет видеть, мало того — касаться и чувствовать до конца своих дней, заставляло его терять рассудок. Деви стала его, как он того и желал. А он стал ее первым и единственным мужчиной. Камал был благодарен всем богам, когда она стала нетерпеливо поддаваться навстречу. Это освободило его из оков, в которых он себя держал: фрикции сразу стали мощнее, резче, чаще. Дивия стала отрывисто стонать — ей не хватало воздуха. Каждую секунду ей казалось, что лучше, глубже некуда, но каждый раз она ошибалась, и это было умопомрачительно приятно. Всегда нежный, спокойный Камал сейчас врывался в нее всей своей первобытной силой и накопленной долгими месяцами страстью, которая наконец взорвалась, подобно вулкану. И Деви отдавалась ему в ответ, принимала, купалась, тонула в этой лаве, ощущая наивысшую, наиприятнейшую степень физической близости. Стол опасно затрещал, когда Камал нагнулся над Деви, облокотившись на поверхность руками. Но им обоим было на это плевать. Жадный, развязный, горячий поцелуй сплел их губы вместе, языки спутывались в хаотичных движениях. И Дивия мгновенно задрожала, сжимая судорожно трясущиеся руки вокруг сильной шеи Камала. Она застонала так, как он не мог представить и в лучших своих фантазиях, а внутри нее стало так узко, что от удовольствия в его глазах потемнело. Позволяя ей наверняка закончить, он не без труда вышел и, накрыв дернувшийся член рукой, закончил следом. Затем весьма непредусмотрительно рухнул на стол рядом с Деви. Потому что тот тоже рухнул. Секундная совместная паника и громкий, бесстыдный хохот Деви. — Проклятье… — выругался Камал, одновременно с этим хаотично касаясь ее, изучая на предмет сохранности. — Ты цела? Едва выдавив односложное “Да”, лежащая Деви продолжила безостановочно смеяться. Тогда он навис сверху, облокотившись на одну руку, и погладил ее по лицу, самодовольно щуря глаза. — Рассмешить вас тяжелее, чем доставить удовольствие, моя махарани. — Что-то, а речи о тяжести оставлю своему махараджу. — Да… — Камал растерянно посмотрел вокруг, почесав затылок. — С этой комнатой, пожалуй, на сегодня покончено. И, подхватив Деви на руки, будучи совершенно голым, он понес ее в свою спальню. Их спальню. В место, которое бесспорно станет обителью для двоих на долгое, долгое время.