Психически здоровы

Свет слепил глаза: похоже в этом кабинете была единственная нормально работающая лампочка. Нус, садись на кушетку. - приказывающим тоном сказала медсестра, отворачиваясь, чтобы обработать руки и одеть стирильные перчатки. Она это мне? - шёпотом пробормотал Давид вопросительно смотря на Берга. Тебе, садись давай. - так же тихо шелестя ответил Никита, слегка отойдя, давая тем самым место чтобы пройти. Давид, прошел к серой, коженой кушетке и поморщился от неприятных запахов: пахло спиртом, сыростью и кровью. Рука соднила, но кровь перестала идти. Присев, он тихонько похлопал рядом с собой здоровой рукой и поглядел на Берга, мол, давай садись рядышком. Но тот так и остался стоять неподалёку. Давид, специально отодвинулся подальше и стал качать ногами, попутно осматривая светлое помещение. Стены и пол были покрыты белыми плитками, в углу стоял светлый, деревянный стол, на котором лежали бумаги, какие-то книги, и подставка для ручек, которая была поставлена предварительно подальше, дабы пациенты не лезли своими шаловливыми рученками куда не надо. На краю стола лежали окровавленные бинты, и кажется бутылочка перекиси : шатен не видел от сюда, этикетка была повернута к нему задом. Прямо напротив него был железный столик, с различными припаратами и провизией. Шатен был уверен, что не все препараты хранятся здесь, так как у каждого могут быть разные условия хранения. Медсестра тем временем уже одела перчатки, взяла ваточку и смочила каким-то раствором, наверное спиртом. Она повернулась к Давиду, взяла его разодраную руку и принялась бережно обрабатывать. Шатен тихо пропищал что-то, когда рану начало щипать и жечь. Он зажмурился, пока ватка бегала по ране, не оставляя необработанного места. Пытаясь как-то терпеть боль, он непроизвольно схватил стоящено Берга другой своей рукой за кисть руки, что не мог не заметить сам Никита. Парень слегка покраснел и ответнулся, делая вид что он что-то рассмативает, но ничего не сказал. Медсестра, тщательно обработав рану, помазала её йодом, который предварительно разбавила водой, для того чтобы не вызвать болевой шок, а после аккуратно забинтовала. Не слишком туго? - женщина слегка потянула бинт, как бы растягивая. Нет, в самый раз - кротко отвечал шатен, попутно пытаясь не заплакать от того что его рану постоянно теребят. Хорошо - женщина отошла снимая силиконовые перчатки. Давид выдохнул с облегчением, понимая что для него мучения закончились. Но только тогда осознал, что все это время держался за руку Никиты, поэтому сразу же от дёрнул её, смущаясь. Давид, можешь, не убирать руку, мне приятно... - говорил Никита шепотом, нагнувшись, прямо в ушко шатену, из-за чего тот ещё больше засмущался, отворачиваясь. Так, молодой человек, теперь вы. Садитесь. - медсестра уже поменяла перчатки и готова была обработать разбирый нос парня. Никита, хитро улыбнувшись сел рядом со своим другом, поглядывая на медсестру. Она вытерала уже запекшуюся кровь с лица, осторожно промывая каждую ноздрю по отдельности, а после заткнула одну из ноздрей ваткой с перекесью, на случай если кровь опять вдруг резко пойдёт. Всё, свободны. - медсестра отвернулась, снимая вторую пару перчаток, и убирая окровавеную вату и бинты куда-то в сторону. Парни, встав с кушетки направились к выходу из кабинета, попутно поблагодарив эту женщину. Опять коридор, опять они идут до палаты. Скрепя отваряют деревянную дверь с выкрашенным на ней числом "13". Войдя внутрь, они видят всё те же кровати, пациентов, которые занимаются своими делами, и Людвига, который пялиться в окно. Но парни как-то уже потихоньку привыкают к странностям в этом месте. Сейчас тихий час, поэтому выходить из палаты нельзя - бросил Людвиг, продалжая глядеть в окно. Хорошо. - ответил Никита, тут же замолкая. Никита сел на кровать, прижавшись спиной к стенке. Он прикрыл глаза, и как-то случайно в голове всплыла совершенно недавняя ситуация. Никита вновь покрылся румянцем, даже не пытаясь этого скрывать, ведь всем тут плевать на него. Но он тут же попытался прогнать всё это куда-то глубоко в себя, и принялся думать о том, как же им и дальше здесь жить. Давид же, лег на кровать, сворачиваясь в своеобразный комочек, и попытался провалиться в сон, но безрезультатно. Живот шатена заурчал предательски громко, оповещая всех, что Роменский так и не ел ничего с прошлого вечера, когда он был ещё дома. Дома с Никитой. И со своими подписчиками. Стало как-то обидно. Обидно, что они попали сюда, хотя больными не являлись. Это было нечестно... Сам того не замечая, летая среди печальных мыслей, которые только и говорили о том, что все у этих парней будет ужасно, Роменский уснул, попадая в мир, где всё было не так как на самом деле. Тихонько посапывая, парень вдруг почувствовал чьи-то холодные руки, которые проникли под футболку полосатого костюма. Они нежно очерчивали соски, проходились по позвоночнику. Шатен тяжело выдохнул и приоткрыл глаза. Рядом с ним был Никита, чего Роменский никак не мог ожидать. Округлив глаза, он изумленно глядел на друга, который хитро улыбался, устраиваясь поудобнее между ног шатена. Нагло раздвигая их, и спуская штаны костюма, из-за чего Давид чуть не умер от стыда. Он пытался собрать ноги вместе, но Берг принципиально не давал этого сделать. Оставляя нижнее белье, мифоискатель заметил бугорок, после чего прильнул к нему, прямо через нижние бельё. Шатен тихо простонал, не зная куда себя деть. Он сопротивлялся внутри себя, и боялся что их застукают, но с другой стороны от хотел полностью отдаться Никите, ни о чем не думая. Парень слегка выгнулся и издал новый более протяжный стон. Последнее что Давид хотел видеть - это то как Никита собственной персоной снимает с него последнюю надежду на спасение, и крышу Давида, которая только за счёт этого и держалась. Никита принялся ласкать орган его друга, после того как приодолел последнюю преграду, а тот уже не мог смотреть на Никиту, он глядел в потолок, явно представляя что сейчас Берг вытворяет своим шаловливым язычком. Было безумно приятно, черт возьми, особенно когда Никита взял в рот весь, в тот момент Давид уже казалось плавился под напором его друга. Давид прикусил губу до крови, он не хотел чтобы их кто-то слышал... Давид! ДАВИД! РОМЕНСКИЙ! Берг тряс шатена, пока тот сооброжал что вообще происходит. Черт возьми это был сон... Давид покрылся потом, и был весь красный от стыда, напряженно переваривая все что только что случилось. Он и вправду прикусил губу до крови, но тут же принялся слизывать красную жидкость с губ. Оказалось что Давид проспал обед и минут ≈50 свободного времени для пациентов. Скоро будет ужин. Уже вечерело, зажигался тусклый свет, а в окне виднелись последние лучи заходяшего солнца.