адреналиновая зависимость

Выброс адреналина делает своё дело: Илья возбуждён до чёртиков, его тело потряхивает, а сам он улыбается во все тридцать два, когда выходит из машины. Тачка почти вылетела в кювет, и Илья, всё ещё с каплей испуга в глазах, принимает похвалу от соучастников гонки. «13-й» определённо завоёвывает всё больше внимания. Коля показательно зевает, таким образом говоря, что ему скучно, но всё равно заинтересованно смотрит то на Илью, то на его сороковой форд, у которого к чертям износились шины. Его друг, Железняк, пытается предложить Илье быстренько глянуть машину и, если что-то совсем плохо, то починить её; Коряков на это лишь неловко улыбается, отказываясь. Оба Коли прощаются с ним, при этом бросая несколько фраз про хороший заезд. Трасса потихоньку пустеет. Гонщики обмениваются восторженными словами и уезжают, из раза в раз повторяя, что такие развлечения стоит повторять почаще, а Илья остаётся, наблюдая за единственной оставшейся машиной на трассе. «89-й» никогда его не хвалит. У них своеобразные отношения, о которых знают, наверное, все подряд — как зрители гонок, так и участники; но не знают они одного: такие отношения только на публике. На самом же деле, когда они остаются вдвоём, «89-й» наконец может снять свой шлем, улыбнуться и быстро чмокнуть Илью в губы. — Если бы ты вылетел с трассы, то я бы поржал, — Данила кладёт руку, облачённую в кожаную перчатку, на талию, и лезет пальцами под куртку и футболку. — Ты, блять, сам удивлён тем, что выкрутился, я правильно понимаю? — Ещё как правильно, я от страха руль влево крутанул, хуй знает, как выровнял, — Илья смеётся, усаживаясь на капот машины Кашина, и притягивает Данилу за шлёвки джинсов, цепляя их пальцами. — Я соскучился, ты в курсе? — Час назад мы целовались в моей машине, лично я не успел заскучать, — Даня всё равно опускает голову, чтобы на этот раз губы Ильи приобрели красивый, яркий цвет. Коряков напоследок звонко чмокает Данилу в губы, отрываясь, и ёрзает на капоте, опрокидываясь на локти. — Тебе не кажется, что форма слишком узкая? Всей душой ненавижу гоночный костюм, который приходится таскать на настоящие заезды, — Илья размышляет, глядя на голубой небосвод, а не на Кашина. — И поэтому ты решил заменить узкие штаны на ещё более узкие скинни? — Данила смеётся, устраивая руку на коленке Корякова. — Они хотя бы выглядят нормально, а не как хуйня, — он закатывает глаза, словно рассказывает устройство мироздания, а не объясняет «гоночную моду». — И такие же тесные, разницы ноль. — Ну, они чуть более мешковатые в нужном месте, в этом разница, — Даня не убирает руку с колена, но его взгляд то поднимается к лицу Ильи, то вновь опускается, как раз в нужное место. — Тебе нормально? Коряков кусает губу, скрывая широкую улыбку. Он открывает рот, придавая ему форму буквы о, совсем тихо охает и снимает с себя куртку, прикрываясь. — Ты в курсе, что я не специально, — фыркает Илья. — Разумеется, — Данила ебливо хохочет, опирается о капот тачки и запрокидывает голову, даря себе заслуженные минуты отдыха. — Устроим ещё одно представление? Илья громко глотает воздух, застигнутый врасплох. Он часто моргает, поворачиваясь к Дане, и щурится, силясь понять, правильно ли истолковал предложение. — Ты хочешь, чтобы мы… — Коряков машет рукой в воздухе, имея в виду всё подряд. — Это плохая идея. — И почему же? — Данила слабо толкает его плечом, устраиваясь совсем рядом, и заглядывает в глаза напротив. — Тут никого нет, а помощь надолго не затянется. Сплошные плюсы. Илья смешно кривится, готовый отказаться. Он взрослый парень, который может самостоятельно справиться с нежелательным стояком. Да и возбуждение после выброса адреналина — дело не особо затяжное, скоро пройдёт. Но потом Даня тянется в карман куртки, подкидывает характерный бутылёк в воздух, заставляя Илью смотреть, и ловит, тихо смеясь. — Ты урод, — Коряков закрывает глаза ладонью, издавая обессиленный стон. — Это изначально в твоих планах, а моё положение просто играет тебе на руку? — Возможно, — Кашин явно горд собой. — Я не планирую ничего такого, да и салон моего авто не особо просторный для выкрутасов иного плана. — Чур в химчистку ты сам потащишь заляпанные чехлы, — Илья спрыгивает с капота, вешает куртку на плечи и «элегантно» открывает дверь машины, усаживаясь и специально закрывая её с громким хлопком. Данила ухмыляется самому себе, отходит от передка машины и устраивается на второе сидение, на котором не привык сидеть. — Перелезь ко мне, — Кашин указывает на свои колени. — Только штаны спусти, а то хуй снимем, неудобно. — Если неудобно, то и не стоит предлагать, — Илья огрызается, но нехотя выполняет просьбу, спиной упираясь в бардачок. Он ёрзает, пытаясь устроиться хоть как-то, и недовольно вздыхает, соглашаясь с условием, что его спина явно будет болеть весь день. Тонировка присутствует на малой части стекла, и, стоит какому-то потерянному по жизни гонщику заехать на трассу, как ему сразу же бросится в глаза непотребство, происходящее в одной из машин. Илье приходится неприятно нагнуться, чтобы была возможность поцеловать Даню в губы, и своё возмущение он показывает, вгрызаясь в губы Кашина до крови. В отместку Данила проводит ладонью в перчатке по животу, опускается вниз и давит на возбуждённый член, выбивая из Ильи первый стон. — Полегче, — Илья очаровательно краснеет щеками, и румянец доходит до ушей, в одно из которых Даня шепчет несдержанное: — Спусти мне в руку, а потом поедем домой, трахаться там. Удивительно, как никто ещё не вычислил то, что после гонок они на постоянной основе едут в одно и то же место. Удивительно, что никто не заметил багровеющие синяки на коже Корякова, которые тот даже не пытался прятать. Если сопоставить некоторые факты, то можно прийти к выводам, которые обрадуют точно не всех. Данила нетерпеливо стягивает одну перчатку, бросая её на водительское, и тянется в карман, чтобы достать бутыль смазки. Илья, закусывая губу, освобождает член, чуть приспуская боксёры, проводит пальцами по стволу, сдерживая рваный вздох. Сухое трение кожи о кожу приносит больше неприятных ощущений, и Коряков уверен, что готов кланяться в ноги Даниле, когда тот проводит по члену смазанными пальцами. — Я сам, — говорит Даня. Это долбаное «сам» в любом другом случае взбесило бы Илью, но сейчас он отдаётся в чужие руки, плавясь от прикосновений. — Приподними бёдра. Кашин пальцами одной руки сжимает оголённое бедро, оставляя там явный след. Это сейчас не особо волнует Илью. В данный момент всё его внимание сосредоточено на том, как умело Данила смыкает пальцы на члене и проводит по венкам, растирая всё больше смазки по стволу. — Ощущение, что ты доволен больше меня, — Илья давится смешком, когда Кашин растирает предэякулят по головке. — Морда слишком счастливая. — А было бы лучше, будь она несчастной? — Даня, заводя руку за спину Ильи, двигает его на себя, сажая максимально близко. — Недовольным не останешься, не бойся. — Ещё бы, — он устраивает ладони на плечах Кашина, целует в висок, опускаясь к щеке, и зацеловывает веснушчатую кожу. — Кто там говорил, что его штаны более мешковатые в нужном месте? — Помолчи немного, а? Ты так более терпимый, — Даня, сразу исполняя желаемое, облизывает чужие губы, проникая языком в рот. В такой момент спорить не хочется. Илья прикрывает глаза, когда Данила ногтями царапает головку, сдавленно мычит, стоит тому ускорить движения руки, и просто-напросто забывает обо всём подряд. Даня опускается к шее, оставляя поцелуи там, и одновременно с этим двигает рукой резче. Илья вплетает пальцы в его рыжие вихры, толкаясь членом в ладонь, и почти задыхается от ощущений. Всё слишком остро, словно выкрутили чувствительность на максимум, и теперь Корякову приходится дышать через раз. — Спокойнее, Илюш, — он проводит языком по ярёмной впадине, оставляя рядом лёгкий укус, и осторожнее двигает рукой. — Дыши. Илья смотрит в голубые туманные глаза, и дышать не получается. Он совсем тихо хрипит, говоря, что всё нормально, и откидывается назад, вновь вжимаясь спиной в бардачок. Хлюпающий звук разносится по салону, смущая Илью ещё сильнее. Даня гладит живот рукой в перчатке, щипает кожу, ненадолго отвлекая от ноющего члена, и как специально надрачивает в более быстром темпе. Илья бьётся головой о стекло автомобиля, ногтями царапает свою ладонь и протяжно мычит. В данный момент ему плевать на химчистку и вопросы про белёсые полосы на обивке. — Сука-а, стой, я сейчас ёбнусь, — он дёргается всем телом, выпуская из лёгких воздух. Даня накрывает его член ладонью, проводя по головке в последний раз, и широко улыбается, стоит Илье действительно спустить ему в руку. — С облегчением, что ли? Кашин достаёт влажные салфетки из бардачка, вытирает свою руку, а вместе с ней и член Ильи. — Ты как, пойдёт? — Данила напоследок целует Илью в нос. — Ещё как, — он обратно натягивает одежду, застёгивает куртку и вываливается из машины. — Кто последний будет дома — тот платит за ужин. На этот раз Даня даёт ему фору. Он только заводит авто, когда Илья уже укатывает с трассы, и виной тому, разумеется, не ужасное возбуждение.