Длинною в жизнь

До переломного момента в моей жизни осталось каких-то три с половиной месяца. Ничего не подозревающий я проводил летние дни как обычно: просыпался рано, завтракал, шел гулять до позднего вечера, после приходил домой и развлекал себя мультиками с раскрасками. У дедушки тогда тоже нашлось развлечение — летняя кухня за гаражом. Вообще, он у меня делец на все руки. Сам ставил забор с калиткой, делал беседку года два назад, а теперь занялся уголком на летний период. За гаражом как раз была пустующая местность, которую начали разравнивать еще весной. Работа шла быстро, и к моему приезду была готова бетонная коробка, пока без окон и двери. Ничего вау масштабного строить не хотели — небольшая кухня с возможностью заночевать там. Из мебели уже затащили шкаф, какие-то тумбы с сарая и захламили печку прочим мусором. Окна поставили через полторы недели, прямо перед моим днем рождения. На него, кстати, у нас были грандиозные планы. С раннего утра принялся получать от всех поздравления и подарки, а после, захватив Настю, единственного гостя на празднике, папа отвез нас кутить в город. Первой точкой был парк с аттракционами для детей. Хотя, их можно назвать просто детскими развлечениями. Надувные горки высоту с дом, детские лабиринты и батуты. На первое и последнее мы и пошли. Уже изрядно измотанные двинулись в сторону кинотеатра и посмотрели любимый 5D мультфильм «Ангелы и демоны». Закончилось все пиццерией в новом торговом центре. Дальше шла череда обычных будней. Гулянки, бессмысленные разговоры, различные игры, мультики и так далее. Неожиданное несчастье пришло от куда не ждали. Все началось с простых разговоров между бабушкой и папой. Я лезть не хотел, да и пока подслушивал так ничего и не понял. Только встретившись с Настей разузнал все подробности общего непонятного настроения. Мы не близко общались со многими деревенскими ребятами, но Конева Даника знала вся деревня. Я его знал, можно сказать, с роддома. Наши мамы познакомились уже будучи в больнице, где и родили нас в один день, с разницей лишь в три часа. Общение они больше не поддерживали, а с Даником я если и говорил, то мельком. Так, вспоминали, что наши мамы рожали нас чуть ли не за ручку и вообще мы одногодки, хотя он казался мне куда старше своих лет. Даник жил вместе с бабушкой. Почему не дома с мамой — непонятно, но отца посадили за убийство моего соседа. Тогда я впервые столкнулся так близко со смертью. А второй раз, когда Настя шепотом говорила, что маму Даника убили. Подымалась пьяная на свой этаж, только не дошла. Кто-то со спины зарезал женщину. Через пару дней началась прощальная процедура — это когда местные провожают машину с открытым гробом и покойником внутри от дома до самого кладбища. Папа говорит, что такую процессию нельзя обгонять, иначе себе жизнь укоротишь, но, если ехать ей на встречу — к счастью и благополучию. Я вместе с Настей подбежал к калитке и принялся рассматривать все шествие. Мне было не впервой смотреть на такое издали, но то были незнакомые мне люди, имена которых ни о чем не говорили. А здесь человек, который знаком с моей мамой, папой. Чья-то мама. Сразу стало больно представлять, что же чувствовал тогда Даник. Остаться полностью без семьи было сродни пыткам, наверно. Еще через пару дней он повстречался нам на речке. Смеялся и веселился со всеми, как будто ничего не было. В моей голове никак не могло уложиться: у тебя мать умерла, а ты здесь веселишься. Тебе настолько что ли все равно? Июль обещал быть более насыщенным и не таким грустным. На просторах интернета в доме Насти мы нашли несколько прикольных песен и, словно какой-то ритуал, каждый вечер делали круг по деревне и напевали уже заученные наизусть строчки. «Эй детка, да детка» предпочитали орать дома, когда никого не было. Горло срывали, пока кричали полюбившийся припев. А вот «Все что мы любим секс», «Черный пистолет» голосили уже на улице. В одну из таких прогулок шли по обычному направлению в сторону домиков. Проходили мимо массивного дерева и заметили ползущих туда-сюда красных клопов-солдатиков, которых в детстве называли «пожарниками». Любили их давить без малейшей жалости, так как думали, что они рушат деревья. Да и вообще любые насекомые расценивались как потенциальные враги. Тогда пострадали жуки не только возле дерева. Через дорогу находились два пня, на которых этих клопов можно лопатой выгребать и все равно им не будет конца. — Настя, пошатай, — говорю подруге, пока та пытается как-то пристроится к пеньку. И вместо простого шатания пенька, она со всей силы ударила по нему и тот, скорее от старости, развалился на части. Еще один боевой прием она продемонстрировала, когда мы ехали по малознакомой дороге в соседнюю деревню. Тропу перегородили ветки с листьями, на велосипедах никак не проехать. Так я думал. Но для Насти не было никаких преград — она прямо на велосипеде проехалась по веткам, разломав их на части и погнала дальше, как ни в чем не бывало. В боевой мощи подруги я никогда не сомневался. Хватало тех моментов, когда она с Журавлем устраивала драки. Кстати, о нем. Журавль стал написывать еще с начала моего приезда, но был всячески проигнорирован. Как и спустя день, два, а там уже и почти месяц прошел. Гулять если и ходили, то редко и на маленькое время. Не было никакого желания тащиться в Падерь и сидеть до вечера, а на нейтральной для нас территории он встречаться отказывался. Что ж, не наши проблемы. Но во время каждой, даже мелкой встречи, Настя успевала поссориться с Сашей не раз и не два. Я молча стоял в сторонке, ведь не хотел попасть под горячую руку. Точно знал, что Настя сама справится и моя помощь ей будет не нужна. Да и заступаться за кого-то я не умел, даже за себя. Настя нисколько не скрывала такие ссоры от своей мамы. И та в конечном итоге запретила своей дочери общаться с ним и появляться в Падери. «Раз вы не можете нормально дружить, значит не будете этого делать вовсе». Очередной жаркий июльский день. Я и Настя сидели на беседке как раз недалеко от начала Падери и бездумно смотрели на воду, через которую на поле паслись лошади. Тогда Журавль позвонил снова с предложением посидеть у него дома и во что-нибудь поиграть. Добавил, что никого из его домочадцев не будет дома. Настя тогда первая согласилась. — А если твоя мама узнает? — спрашиваю ее. — Не узнает, — и мы идем в сторону Сашиного дома. Ничего за это время не изменилось: тот же старый деревянный забор, тот же желтый домик и тот же Саша, в своих излюбленных шортах, заляпанной майке и носками-котиками. Видимо, опять мамиными. На кухне он любезно заварил нам чай. И пока Настя сидела в его комнате, он закинул ей в стакан столовую ложку соли. Я решил сделать вид, что ничего не видел, хотя действие произошло прямо перед моим носом. Продолжил пить свой горячий чай и смотреть на реакцию Насти. Как и ожидалось, она назвала Сашу дебилом, с чем я был согласен, пить не стала. Ради интереса я сделал глоток. Чем-то было похоже на приправу в кубиках для супа, но такое пить не стоит. Настя осталась без чая в конечном итоге. На диване я сидел в самом конце, ближе к двери, пока эта парочка ютилась у другого конца близко друг к другу. Иногда у меня закрадывались мысли, что они могли стать неплохой парой: ходячая истерия на ножках и не особо умный парень. Настя всячески меня посылала, когда я говорил что-то такое. Но они действительно смотрелись очень гармонично со своими излюбленными психами и всяческими выходками в сторону друг друга. Себя приплетать не стал, мне Саша все так же не нравился и с каждой встречей отталкивал своим поведением. Чего только второй просмотр его члена мне стоил. Не приватно, на том спасибо. Просто пока ссал на свой же забор решил вдруг повернуться в мою сторону. За мирными посиделками зазвонил Настин телефон. — Алло, — звонила мама. Я ждал худшего. — У Журавского, — мое лицо немного вытянулось от удивления. Разговор закончился на не очень положительной ноте. Но я так и не понял, зачем она сказала правду. Можно ведь было чутка приврать, раз уж она не захотела слушаться. Самое обидное то, что во всем этом обвинили меня. Когда она собиралась уходить, и я стал спрашивать, на кой черт было это говорить, мне прилетело: — Это все ты. — Что я? Ты сама захотела прийти, а тебе говорили. — Это ты меня сюда притащил. Я был в шоке. Настя ушла первой, я вышел из дома немного позже, чтобы с ней точно не пересечься. Меня брала злость. Сделать виноватым человека, который тебя никуда не тащил — настоящий героический поступок. На следующий день не хотелось отвечать на ее звонки. Я ведь точно знал, что она остынет и прибежит, но так скоро прощать не хотелось. Даже видеть не хотелось, но она все равно пришла и как ни в чем не бывало звала гулять. Кажется, я тогда остановил ложку с супом где-то на средине пути до рта. А потом напомнил о случившемся, после чего она снова взбесилась и рванула домой. Мне же лучше. Проведу спокойно день дома, без всяких истеричек. На следующий день мы все-таки помирились. Я слишком отходчивый, но злопамятный. Пошли на речку под вечер с ее отцом, где я умудрился ступить пальцем на осколок стекла. Сначала даже не заметил, только потом, когда вылез из воды обнаружил текущую с пальца кровь. Забинтовать было нечем, пришлось на велосипеде быстрым темпом ехать до дома и бинтоваться. Обратный путь проделывал пешком, немного шатаясь. Как раз навстречу мне шли все остальные, и Настин папа, дядя Лёша, умудрился пошутить, что пока я шел к ним обратно успел всех гусей у соседей съесть. Мужиком он был классным. До момента, пока Настя его не выбесит. Кричит он страшно, а шутит достаточно весело. По крайней мере будучи ребенком меня всегда прорывало на «хи-хи», когда он говорил какой-то бред про свою дочь. Называл ее Жопопузом, Пузожопом и всячески прикалывался. А мне за смех доставалось от самой Насти, но в шуточной форме. Как-то раз, засев надолго в компьютер, дядя Леша вышел с комнаты и встал над нами: — Так, малышня, сгинули, я в танки поиграть хочу. Через минуту я ответил совершенно спокойно: — Увы, вынуждены Вам отказать. Дядя Лёша ржал как конь, но с места все же прогнал. Конец июля порадовал новым знакомством. К Катиным соседам приехала некая Даша, моя одногодка. Выше меня на целую голову, худая, как спичка. В целом она была неплохой, очень любила животных. Да и разбавила наши с Настей однотипные будни. Умудрилась даже подружить с Бомой, который при виде нее только кипятком не ссался. И все же, не бывает идеальных людей. Даша заимела в моем списке жирную пометку «попрошайка». Стоило появиться в руках какой-то сладости, как Даша тут как тут. И если Настя имела какую-то меру, то здесь ее не наблюдалось. Да и вообще с Настей я был знаком уже целых пять лет, а с Дашей от силы пару дней. Из моих рук пропадали всякие печеньки, вафельки, мороженое. Даже конфеты дома, до этого мирно лежавшие в прозрачной вазочке. Сначала Даша просила одну, потом еще одну, потом последнюю, потом самую последнюю, и так до тех пор, пока я не сказал свое твердое нет. Примерно в это же время приехал Никита — моя неудавшаяся симпатия. Узнали об этом чисто случайно, когда забрели на домики. Увидели не только его, еще и Диану с Викой, Владом и, кто бы мог подумать, Сашей. Стоило снова заговорить с Никитой, как та умершая симпатия начала расти по новой. Это не осталось незамеченным. С ним я говорил больше, взаимодействовал больше и даже тактильности было больше. — Тебе что, нравится Никита? — спросил как-то Саша, стоило мне остаться с ним один на один. — Какая тебе разница? — меня уже вымораживал этот цирк и его поползновения в мою сторону. После «отношений» зимой они не прекратились, а будто увеличились. По крайне мере раньше он не позволял себе насильно сажать меня себе на колени и запускать руки под шорты. — Ну ты мне нравишься. А он мелкий и стремный. Разговор продолжения не имел. Это было бессмысленно и максимально тупо. Кроме него больше никто вопросами не закидывал, даже сам Никита. Конечно, он спрашивал про Катю и даже как-то расстроился, что ее не будет, но со временем переключился на Вику. Что ж, вторая попытка, которая и вовсе не попытка, закончилась точно так же, как и первая. Никита уехал, будни вернулись в обычное русло. Сначала гулянки, игнорирование Саши, а там и вечер с музыкой. В летнюю кухню наконец установили двери и добавили немного мебели. Какой-то старый диван, неработающий холодильник и стол со стульями. Дедушка разрешил там тусоваться, чтобы мы не мешали взрослым дома. С Росси на средину августа приехала Настя. И теперь у меня было их целых две в окружении. А это играло на руку моему разыгравшемуся воображению. Еще со времен коллекционирования плюшевых котов и журналов мне нравились различные видеоролики по ним. Да и в целом на просторах интернета любил смотреть всякие сериалы, созданные детьми. Вот и решил тогда, что нам срочно нужно снять что-то такое же, только более захватывающее. Сериал назвали по банальному: «Жизнь двух сестер». Я был за главного оператора, а сценаристами работали девочки — импровизировали как могли. Получалась какая-то муть на двадцать с лишним минут, но пересматривать свое детище вечером было забавно. Сериал дальше двух серий не продвинулся, поскольку идея изжила себя на конце второй серии, стоило нам выйти на улицу, где было вообще не до него. Во время съемок я умудрился сломать стул. Сидел на нем, снимал девочек, и стоило войти папе в летнюю поинтересоваться нашими делами, как я потянул к нему руку, немного качаясь на стуле. И со словами «папа» упал на плитку вместе со стулом, безвозвратно ломая его на части. Зато было чем прогреть печку в летней. На последний Настин день мы съездили в город, где купили одинаковые блокноты и решили записывать в него свои секреты. Что-то по типу личного дневника, но куда серьезнее, нам ведь не по пять лет. Моей первой записью было приветствие с читателями и рассказ о себе. Конечно, этот блокнот никто не читал, и в будущем, когда записей только увеличится, я буду прятать его в самые потаенные места своего стола. Первая полноценная запись в блокноте появилась днями позже, когда приключился случай, возмутивший меня. Я и Настя двинулись кататься на велосипедах. К нам навстречу шли Катя, Даша и еще какая-то девочка. Ее я видел ранее, но что за она так и не узнал. По записи в дневнике становится понятно, что Катя специально кинулась под колеса Насти. По итогу пострадавшей осталась последняя, когда падала на бок. Немного позже их компашка встретилась нам во второй раз, но уже сидевшими на лавке около дома престарелых. Мы сделали круг, на второй, пока весело о чем-то переговаривались, моя нога соскочила с педали. Сидящих очень позабавило это зрелище. — Фу, кататься не умеешь, — говорила та мелкая, имя которой я не знал и узнавать не желал. — Курицам слова не давали, — о, это был мой триумф. Я был по-настоящему горд собой за такую ответку и считал ее лучше из всей, что мне когда-либо приходилось произносить. Дальше на страницах блокнота появлялись какие-то стихи со школы, переписанная песня «Черный пистолет» и Настина анкета. А новая полноценная запись появилась в день моего отъезда. В этот раз мне пришлось приехать домой намного раньше, чем обычно. Виолетты еще не было, а дома находиться стало скучно. Развлекал себя в интернете всякими видео и играми. Играл с псом, который успел вырасти за мое отсутствие. Я конечно знал, что его обстригли, но не думал, что из-за этого его черная шерсть станет чуть ли не седой. Боря получил новое прозвище «блондинчик» в добавление к своему прошлому «три точки». Вечером какого-то дня мне вручили новый телефон. Мой старый совсем отошел от дел: заряжался сам от воздуха, набирал людям самостоятельно, на некоторые нажатия реагировать отказывался. И вот он, новый телефон, с которым можно играть во всякие игры и сидеть в интернете! Но только дома — подключать тариф с интернетом мне отказывались. В прочем, мне хватало дома обычного Wi-Fi. Накачал себе приложений, соц. сетей, в которых я часто сидел, поигрался с камерой и, самое главное, теперь музыка была всегда в шаговой доступности. Конечно, в прошлом телефоне она тоже была, но записанная на диктофон, а тут — настоящий звук. В дополнение к телефону мне прикупили черные проводные наушники. Я был на седьмом небе от счастья и дни до школы пролетели незаметно. Мне нравится слушать музыку. Слушать до такой степени, что уши просто вянуть начинают от максимального звука, но я ловлю чистой воды кайф с этого. И тогда тоже, даже больше, чем сейчас. Днем я шел на качели во дворе, включал музыку на рандом и слушал, пока качался туда-сюда. Представлял всякие сценарии, пока не выработался один. С него-то и началась моя масштабная вселенная в голове, в которую я любил уходить по ночам, а иногда даже и дням без постороннего шума. Вселенная создалась с самого обычного видео по одной игре. Там персонаж защищает свою жену от какого-то мутного типа, пытавшегося завоевать ее сердце. Так в моей голове и пошла именно эта цепочка, создавая и раскрывая героев под музыку. Под определенную песню вырисовывалось конкретное событие в жизни персонажа. Все дошло до того, что у героев появились дети с уже их историей. И чем больше было персонажей, тем больше было различных мыслей и задумок. Но моим самым любимым персонажем был Рома — простой раздолбай, но со своей трагедией в жизни. Он то умирал, то воскресал, то ему изменяла жена, то он ребенка потеряет и все в таком духе. Рома занял все мысли, и история стала кружить вокруг него одного, немного затрагивая окружение и семью. Мне не надоедало сидеть часами на качелях и слушать одни и те же песни. Ведь с очередным повтором песни менялась картинка в голове и ее восприятие. В школу я собирался с большой неохотой. Времени на качели и созданный мир останется в разы меньше. И все же, вооружившись наушниками, я шагал к Ветте и дорогу до здания мы преодолевали в тишине. Я был в своем мире, а на остальное стало как-то все равно.