Длинною в жизнь

Я уже говорил, что каждый мой приезд после каникул приносит что-то новое? Так вот, этот раз не стал исключением. Стоило мне переступить порог квартиры как возле двери материализовался серый комок с пронзительными оранжевыми глазами. Кошка почти сразу оказалась у меня на руках. На радостном лице был вопрос «откуда?». В голове всплыл момент, как я загадываю желание у горшка и вот оно сбылось. Значит исполнение следующего желания не заставит себя долго ждать. Кошка была породистой — шотландской вислоухой. Звали Лилу, ей уже было четыре года. Мама взяла ее в приюте для животных. Лилу только-только поселили там и вот, теперь она у нас. Поначалу она на всех шипела и ни к кому себя не подпускала, прямо как котята в деревне. На контакт в основном шла мама. Лилу не выходила за пределы комнаты, пока не привыкла к маме и обстановке в целом. Теперь она спокойно давалась на руки и больше не боялась. Ела исключительно корм и пила только воду, ничего другого. Большую часть времени спала и внимательно наблюдала за передвижением по квартире, играть она не очень любила. Все-таки она уже не котенок. Больше никаких изменений не было, что меня очень радовало, а то уже надоели эти неприятные сюрпризы. В школе все оставалось таким же: и обстановка, и одноклассники. Поменялось лишь мое расположение. Теперь я сидел за первой партой третьего ряда с Сорокой Ваней. Контакта у нас никакого особо не было, впрочем, мне этого и не нужно. Перемены я все так же проводил с Катей. Влада и Лёши стало поменьше в нашем обществе. Влад, кстати, перебрался на мое место возле Кристины. И он стал тем, кто вдохновил меня на пробу чего-то нового. Влад отлично рисовал для своих лет. Ни в какую художественную школу он не ходил, учился сам и очень успешно. Его рисунки на уроках ИЗО меня поражали. Я всего-то и мог нарисовать пару палок и остаться доволен этим. На один из уроков ИЗО он принес готовый комикс про попугая Гошу. Были еще зарисовки супергероя Енота. И это меня по-настоящему впечатлило. Настолько, что я сам дома стал рисовать комиксы на обычной бумаге А4 карандашом. Расчертил множество квадратиков, следующих друг за другом и стал творить. Моим героем был так же попугай, но звали его Кеша — как попугая Кати. Первый комикс был про его путешествие в пыльный пылесос, где в самой глубине он повстречал призрака. Позже мне донесли новость о том, что у каких-то друзей мамы есть крыса по имени Кот и я без раздумий добавил его к Кеше. Так пошла серия комиксов с общим названием «Приключения Кеши и Кота». Чуть позже я стал рисовать на листках блокнота, но уже с другими героями — лучшими друзьями-гитаристами, которые любили подставлять друг друга. Этих комиксов образовалась целая стопка, которой я жуть как гордился. На первые выходные после учебной недели мама повезла меня к своей новой подруге, у которой была дочь моего возраста. И почему мама заводит дружбу с теми, у кого есть дети… В целом, с этой девочкой мы разобщались. Она мне показала свою коллекцию плюшевых собак, которые шли вместе с журналами. Игрушки неплохие, но мне больше импонировали коты, и я бы с большой радостью заимел парочку таких вместе с журналами. Вечер мы провели у нее во дворе, катаясь на большой спиральной горке. Успели даже с кем-то повздорить, но что это были за дети и что за причина ссоры — навсегда останется большой загадкой. В воскресенье я встретился с Катей. Помнится, до этого она не была у меня в гостях. То я жил далеко, то возможности не было. Сначала мы обошли мою площадку напротив дома, потом посидели на лавочке и повстречали бродячую собаку. Она мирно сидела возле нас, махала своим массивным хвостом и клала морду нам на колени. На удивление, я очень сильно хотел забрать ее себе. Мне стало ее очень жалко. Бездумно потащили на лифте собаку до моей квартиры, даже завели ее внутрь, где кроме Вики никого не было. Она сразу дала отворот-поворот, но всунула мне в руки еды, чтобы собака не голодала. Уже на улице мы ее покормили и продолжили сидеть с ней. Все изменилось, стоило Кате протянуть руку и погладить ее в очередной раз. Собака, до этого не предвещающая беды, укусила Катю за палец. Подруга тут же заплакала, сжимая кровоточащий палец другой рукой. Раны от двух зубов были маленькие, но глубокие. Проходящий мимо мужчина прогнал залаявшую на нас собаку и вызвал скорую. Еще проходила бабка, которая до этого всячески оскорбляла собаку за то, что та вообще здесь находиться. Катя уехала на скорой, а я пошел с немым шоком в глазах домой, где рассказал все Вике, а позже и маме с Наташей. В школе при отмечании отсутстсующих я сказал, что Катю укусила собака и ее не будет какое-то время. — Ей откусили палец? — спросил кто-то с задних парт. Кажется, это был Витя. Раздались тихие смешки по классу. — Укусили, а не откусили, — сказал специально погромче, чтобы больше не задавали таких тупых вопросов. Мне было обидно за подругу. И безумно страшно встретить эту собаку вновь. Но ее не было, что уже радовало. Пока Кати не было в школе дни проходили чертовски медленно, все стало словно серым. На переменах я никуда не выходил, с другими одноклассниками не общался и даже не горел желанием начинать. Вот уже третий год они продолжали быть для меня словно чужими. Я ничего о них не знал, не пытался. Была возможность подружиться с той же Кристиной, но у каждого были свои друзья, даже у таких же «изгоев». Один Артур чего стоит, а про Никиту вообще молчу. Как-то резко он выбился в того самого странного одноклассника, обгоняя Артура на несколько километров вперед. Все вернулось в норму, стоило Кате снова показаться в классе. Но ее появление не изменило мое отношение к урокам. Стало сложнее, невыносимее, в какой-то момент я вообще перестал понимать что-либо. Оценки в дневнике говорили сами за себя: стало больше средних, а «отлично» почти не встретить. Мама уроки все так же не проверяла, а я все так же продолжал бесстыдно списывать с решебников. В общем, выходные я ждал с завидным постоянством. Пока было тепло дома вообще не сиделось. Рисование комиксов я как-то забросил, телевизор смотреть не интересно, а больше одному мне делать нечего. Поэтому я поднимался на площадку, катался на качелях и смотрел за другими детьми. Ворох из нескольких человек захлестнул и меня. Всех не припомнить, да и они вряд ли запомнили меня, ведь больше мы не встречались на площадке. Кроме Лёши — мальчик, младше меня на три года. Внешне он мне напоминал того самого Ваню с садика — такие же блондинистые волосы и ярко-голубые глаза. Не хватало только веснушек и немного выпирающих передних зубов. Его я встретил еще раз на следующий день после нашего знакомства. Там мы и узнали, что живем в соседних подъездах, пока остальные были вообще не с этой площадки. Так и вышло, что во время школы я общался с Катей, а потом шел на остановку, чтобы доехать до дома, сделать уроки и остаток вечера провести с Лёшей. Иногда его не было, тогда мы и обменялись номерами квартир, чтобы звать друг друга. Правда, у него домофон не работал, поэтому приходилось звать его с окна балкона — благо жил на первом этаже. Зачастую с нами играли и другие дети, но больше времени проводили в компании друг друга. Но не только у меня появился новый друг. Вечером мама завела разговор про тех самых игрушечных собак с журналами. Я кивал и вообще не понимал к чему она клонит, пока с пакета не вытащила первый номер коллекции журналов с игрушками котов. А уже после мне сообщили новость о том самом новом мамином «друге», который будет жить у нас. Валеры будто и не было в моей жизни вовсе. Точно так же, как и остальных маминых ухажёров, кроме Вани, с которым у нас получилось наладить какой-то контакт. Валера был такой же, как и остальные — утащил мою маму спать с собой, а меня оставили спать на огромном диване в одиночку. Сами они разложились на полу недалеко от дивана. Я злился, я не понимал, но в конечном итоге поделать ничего не смог. Можно сказать, я прекратил пытаться это делать, ведь знал наверняка, что все будет зря. Спал неспокойно. Засыпал с большим трудом, зачастую просыпался посреди ночи. Иногда в весьма неподходящие моменты. Стоило привыкнуть к темноте, как перед глазами можно отчетливо разглядеть два силуэта. Можно не гадать, чем же эти двое занимаются посреди ночи. Иногда процесс останавливался, и я сквозь прикрытые глаза видел, как кто-то из них смотрел в мою сторону и проверял, сплю ли я вообще. Заснуть после увиденного становилось гораздо сложнее. Увиденное, звуки, да все мешало нормально провалиться в сон и забыться. Как бы я не силился, а выкинуть эти сцены из головы на утро не получалось никак. В какой-то момент меня резко переселили на ночь в комнату к Вике. Что-то мне это напоминает. Ах да, тот самый момент в мои семь лет, когда мама так же на полу спала с каким-то мужиком, а ко мне рядом ложилась Вика. Как будто вернулся обратно на два года назад. Так и вышло, что до ночи я проводил время в своей комнате, а на ночь отправлялся спать к Вике. Уснуть выходило с трудом. Перед глазами были все те же ночные сцены, а иногда посреди ночи в комнату просачивался голос мамы. И я прекрасно знал по какой причине. Было плохо, дурно, голова шла кругом. Я пытался сосредоточиться на включенном телевизоре, пока Вика мирно спала рядом и знать не знала, что переживает ребенок рядом. Я не закатывал истерик, не спрашивал маму «почему?» и в целом не разговаривал с ней на эту тему. Больше не питал надежд перетянуть одеяло на себя и одному получать любовь мамы. Благо Валера, как и остальные незапоминающиеся мужчины, пропал так же быстро. Оставил после себя ноутбук и отвратительные ощущения в душе. Мама снова стала спать со мной рядом, но от плохих мыслей это не уберегало. Утешение я нашел в долгожданных осенних каникулах. Пусть я хорошо подружился с Лёшей, это не значило, что я забыл своих деревенских подруг. Неделя прошла быстро, как и любые другие каникулы. Сначала меня поразило то, как Бома быстро вырос. Теперь это не маленький серый комок, а огромный рыжий пёс. На калитке появилась табличка «Порву как тряпку», так что заходить туда я не решался. Как оказалось, Бому в основном держали запертым в сарае, потому что он любитель сбежать со двора и пойти по своим собачьим делам. Его выпускали за редким исключением, но и этого хватало, чтобы напугать прохожих. В один из дней мою голову посетила просто гениальная идея — сделать концерт моим бабушке с дедушкой. На обычном листе ручкой расписали кто с чем будет выходить. У меня было несколько номеров со стихами, как и у Кати. Настя появлялась в общих сценках, для этого мы даже разукрасили себе лица красками, потом очень долго пытались ее оттереть. Радует то, что это никто не додумался снять. Я бы не пережил этот позор во взрослом возрасте. Уже дома жизнь вернулась в свой обычный порядок. Днем школа с дурацкими уроками, а вечером, после списанной домашки, встречи с Лёшей. С каждым днем ощущалось, что наша дружба становится все крепче. Никто третий нам не был нужен, у нас складывался прекрасный тандем. Только вот я не учел того, что, если у меня больше нет друзей — это не значит, что их нет и у Лёши. Знакомство с Ангелиной мне не понравилось. Она была внучкой той самой бабульки, которая кричала на меня и Катю из-за бродячей собаки. Какая бабулька, такая и внучка. Ангелина была действительно противной девчонкой, таких я даже в школе не встречал, хотя кадры есть и похуже. У нее были дикие проблемы с доверием. Мне она вообще не верила, что я хожу в четвертый класс. Приходилось приносить с дома учебник и тыкать им в ее лицо, на что я получал: — Так у тебя может брат или сестра старшие есть. Показывал последнюю страничку, где были мои инициалы как владельца учебника. И здесь она умудрилась сказать про то, что у меня может быть старший брат с таким же именем. В общем, девчонка до ужаса мерзкая. Она сумела настроить Лёшу против меня. Сначала она начала врать про то, что она вовсе не Ангелина, а ее сестра-близнец (ага, такая же противная), а после втянула в это и Лёшу, который начал подыгрывать ей и стал избегать меня. Обижался я долго, видеть его вообще не хотел, но в конечном итоге выбрал он меня, а не Ангелину. Можно сказать, что этот случай укрепил нашу связь еще больше и пошла следующая стадия дружбы — поход друг к другу в гости. Лёша жил во втором подъезде, но в первом корпусе, когда я в третьем второго корпуса. Между нашими домами стояла парковка и здание аптеки, прикреплённое к дому Лёши. Квартира была самой обычной, как и у меня. Сначала прихожая, слева комната бабушки и самого Лёши. Следующая комната родительская. Его мама Оля была беременна, сроки уже поджимали, вся семья ждала мальчика. Отца у него не было, зато был молодой отчим. Да и сама мама молодая — всего 25 лет. Помимо них в семье насчитывалось еще две собаки. Поначалу я с большой опаской сидел у него в квартире, ведь собаки для меня стали настоящей фобией. Но ни немецкая овчарка, ни американский питбультерьер не выражали никакой враждебности. Были сама доброта. Тётя Оля даже передавала им частички еды через свой рот. Честно, выглядело до жути мерзко, но выражать свое мнение вслух я не стал. Тем более, что я находился в гостях. Чаще, конечно, мы были у меня. Маме понравился Лёша, пару раз он даже оставался на ночь. Пока Вики не было дома, мама занимала ее комнату, а я и Лёша спали на большом диване почти в обнимку. Он как-то влился и стал частью семьи, тогда как другой ее член выпал. Вика поссорилась с мамой и Наташей. Ее решением было съехать с этой квартиры и найти местечко потише. Пьянки не прекратились. Стали гораздо реже, но громче. Какое-то время комната пустовала. Я иногда заглядывал просто осмотреться и находил то, что предназначалось явно не мне. Считаю, что в половом воспитании я — самоучка. Мне дали определение слову «секс», а что это такое и с чем его едят стал познавать самостоятельно. Даже откуда появляются дети прочитал в книжке с подробными картинками. Для своего возраста я был слишком продвинутым. Ну, я так по крайней мере думал, ведь больше никого не встречал с такими же познаниями как у меня. Лёша что-то тоже знал, но мои некоторые знания оказались для него в новинку. Мы даже Ангелину стали просвещать в это все дело. Я никогда прежде не думал, что моя мама поймет, что ее сын уже все знает. Не представлял, что она вообще соберется говорить со мной на эту тему. В общем, говорить она не собиралась. Зато принесла мне книжку. — «Разговор о сексе. Помощник для родителей», — прочитал белые буквы на синей обложке. Чуть ниже было изображение плюшевого медведя, натягивающего одеяло себе выше носа. — Зачем это? — Почитаешь, узнаешь, что это такое, — просто сказала мама и оставила меня наедине с этой книжкой. Я не стал говорить, что уже итак все знаю и никакие книги мне не нужны. Однако ради интереса решил глянуть содержимое. Текст в начале был сплошной водой, которую я даже не понял. Были еще вопросы, которые я так же пропустил, а дальше шли картинки. Сначала образ мальчика и девочки в полный рост с указанием частей тела, а дальше репродуктивная система. После них шли страницы о самом посвящении в это дело. Было написано завуалировано, так, чтобы детям как я было понятно, а родителям легче объяснить. Но предложение «… ключ вставляется в замочную скважину» стало моим последним, после чего я закрыл книжку и положил на полку подальше. Скажу маме, что почитал все внимательно, все понял. Вика работала в печатном центре, где и делаются такого рода книжки, всякие раскраски и прочее. И забрала она со своей комнаты далеко не все. Среди книг хозяина квартиры завалялся один эротического рода журнальчик, в средине которого две странички посвятили камасутре. Все эти книги, журналы разогрели какие-то новые ощущения. Чего-то хотелось. Чего конкретно понятия не имел, но желание чего-то было. И на очередную ночевку с Лёшей желание из «чего-то» превратилось в желание «хочу целоваться». На удивление Лёша даже отнекиваться не стал, его вообще будто нисколько не поразила ситуация. А я в свою копилку закинул еще одного человека, с которым целовался. Обычные поцелуи, с языком, полный рот слюней, буквально. После мы даже не говорили об этой ситуации. Между нами она забылась, но в моей голове засела. Не так крепко, как между сестрами. Именно в этих поцелуях я не ощущал какого-то страха. Будто о нем можно было спокойно сказать, но я не стал этого делать. Вскоре мы переехали в комнату Вики. Мама сказала, что нам хватит и маленькой комнаты с нормальным диваном, а не этим, который при одном неправильном движении проваливается. Что ж, в какой-то мере я был с ней согласен, но выезжать из большого пространства не хотелось. Прошлая комната осталась пустовать, но не долго. Спустя время туда заехал какой-то студент, с которым мы пересекались крайне редко. Все время он проводил в комнате за закрытой дверью. Ко мне относился спокойно, можно сказать нейтрально. Показал даже, что такое электронная сигарета. Нет, я не курил. В целом идея курения и алкоголя меня никогда не впечатляла. Он просто выдохнул сладковатый дым мне в лицо. Это оказалось лучше обычных вонючих сигарет, но пробовать я бы не решился. Зато мы с Лёшей «курили» жевательные сигареты. Бегали на рынок через дом, скупали несколько таких в ларечке и ходили по улице, притворяясь курящими детьми. Как-то нас даже бабулька остановила и сказала, что это плохо, но упокоилась, стоило ей показать, что это обычная жвачка. Помимо них мы покупали и другие сладости: всякие чупа-чупсы, шоколадные монетки, съедобные деньги и съедобный браслет с часами. Тогда уже вовсю лежал снег на дорогах. После школы и уроков я как обычно шел к Лёше, но оказалось, что его еще не забрали с садика. Точнее, это был как бы садик, но считалось, что Лёша в первом классе. В следующем году он перейдет сразу во второй после садика. Тётя Оля позвала меня с собой, и мы пошли через незнакомые мне дворы. Дорогу туда-обратно я запомнил с первого раза и мне даже поручили забрать Лёшу завтра самостоятельно. Это была именно та миссия, которую я ждал! На следующий день я шел в сторону садика, но стоило зайти, как вся моя уверенность куда-то рухнула. Заходил я не смело, но Лёша меня тут же заметил и подлетел обнимать. Его воспитательница-учительница спрашивала кто я такой и что здесь забыл. Пришлось притвориться его братом, но мне, кажется, не поверили. Сказали, чтобы я приходил вместе с тётей Олей. Поникнувший я пошел обратно и стал звать ее, но то ли через открытые окна она не слышала, то ли ее не было дома. Решил попробовать достучаться через дверь, но заметил знакомые силуэты чуть поодаль. Оказалось, что тётя Оля уже забрала Лёшу и попросила воспитательницу-учительницу отпускать Лёшу вместе со мной. Дальнейшие разы мне спокойно доверяли моего друга, и мы вовсю шлепали домой через сугробы. Выпуски с котами и журналами все пополнялись и пополнялись с каждым месяцем. Но ребенком я был неугомонным и обхаживал все магазины, нетерпеливо ожидая новый выпуск. В какой-то момент мне пришла гениальная идея посмотреть в интернете другие выпуски и какие они будут, благо у нас есть ноутбук. Вместо информации мне стали попадаться видео с игрушками: другие дети снимали с ними сериалы. Меня это настолько увлекло, что я сам вдохновился на съемку чего-то подобного. Только снимать решился не котов, а своего друга. Сериал был про мальчика, который столкнулся с чем-то неизвестным. Призраком или демоном, мы тогда не определились. Я выступал в роли нечисти, пока Лёша пытался разузнать, что это такое и почему его преследуют. Вместе с этим он попадал в якобы другой мир, а на самом деле мы просто стали снимать в другой комнате. Студент к тому времени съехал и туда заселилась подруга Вики. У нее был обалденный мягкий ковер при входе. Некоторые сцены мы снимали на улице, бродя до рынка. Лёша стал настолько частью моей семьи, что мама ему отдала мою старую шапку и дубленку, из которой я уже вырос. Все же, я был выше друга на несколько сантиметров. Несмотря на то, что мы снимали жалкую пародию на триллер, а страшилок в том возрасте я боялся и даже очень. Был слишком впечатлительным. После каждого просмотра мне казалось, что из-за угла или ящика выпрыгнет какой-нибудь монстр. Даже в ванне стало неспокойно купаться, стоило моим глазам увидеть сцену, как до ужаса стремный ребенок выпрыгивает из-за зеркала в ванной. Мне все казалось, что он поджидает меня не за зеркалом, а под ванной. Что если я посмотрю за бортик, то он тут же выскочит и истошно завопит, прямо как в фильме. Был даже момент, когда я боялся заходить в собственную квартиру. Тогда мне приснился до ужаса страшный сон, который я помню в жесточайших деталях. Мы с Лёшей запланировали поездку в другую страну, но наши родители нас не пустили. Тогда мы заперли их в какой-то кладовой и просто уехали. Место прибытия было достаточно необычное, будто из какой-то сказки. Всюду были милые маленькие домики, небо украшало несколько радуг сразу, все зеленым зелено. Нас любезно отвели в один из таких домиков, а внутри была точь-в-точь моя квартира. Я расположился в большой комнате, тогда как Лёша занял комнату Наташи. А самая маленькая оставалась свободной. День прошел спокойно, но вот ночью все резко изменилось: небо заволокли ужасные черные тучи, била молния, громыхал гром и лил кошмарный дождь. Будто небо собиралось затопить все вокруг. Внутри дома мы услышали какие-то странные звуки, идущие с чердака. Забрались на него по лестнице, что стояла в прихожей. Там было много непонятных вещей, а в углу сидели непонятные люди и пялились в телевизор, который показывал сплошной шум. Наше присутствие не осталось незамеченным. Странные люди повернулись к нам, приложили пальцы к своим ртам, призывая нас быть тише и указали куда-то за наши спины. Мы оглянулись, но никого не обнаружили, а когда повернулись обратно, то телевизор уже был выключен, а странные люди исчезли. Пожав плечами, мы спустились обратно. Внизу нас ждала еще одна странность. В комнате Лёши обнаружились две лежащие на кровати девочки-близняшки. Они были одеты в белые платья, прямо в цвет их кожи. Одна из близняшек проснулась и села, позже оказалось, что ее сестра мертва. Мы пригласили девчонку к себе на кухню и принялись играть в какие-то игры. Точно был морской бой, как сейчас помню. Потом мне что-то понадобилось в комнате Лёши. Придя туда, я обнаружил, что на кровати больше никто не лежит. Вернулся на кухню, чтобы рассказать новость, но оказалось, что и второй девочки больше не было. Будто испарились прямо в воздухе. Было решено идти спать. Следующий день был таким же солнечным. В третью комнату к нам заселили мать с ребенком — им был мой одноклассник со школы в другом городе. Почти сразу мать ушла вместе с Лёшей в магазин за покупками, а я остался заниматься своими делами. Позже мне стало интересно, чем же там занимается мой одноклассник и открыл дверь. Лучше бы я этого не делал. На полу по средине стоял надувной бассейн, наполненный водой. В воде было тело, поваленное на бортик бассейна, прямо в сгустки желтой рвоты. Головы у тела не было, она мирно с закрытыми глазами лежала прямо на полу. Не было так же и кистей рук — лежали там же рядом. Я поспешил закрыть дверь и как раз в это время вернулся Лёша без покупок. Следом за ним зашел человек в черном балахоне и с косой — смерть. Смерть нам сказала срочно найти золотой ключ в сарае, а иначе она заберет нас с собой, как и моего одноклассника. В самом сарае очень воняло, а в его углу лежала мертвая корова с надутым животом. Он странно поблескивал внутри. Чем-то подручным мы разрезали ее живот и принялись рыться в куче внутренностей, но ключ успешно нашли. Отдали его смерти и приняли решение срочно вернуться обратно домой. Судя по сюжету, прошло несколько дней после случившегося. Вот я спокойно иду вдоль парка, кто-то сзади меня похлопывает по плечу. Разворачиваюсь и вижу Лёшу с кожей цветом земли и будто мертвыми глазами. На мой вопрос он не ответил, просто накинулся на меня и разорвал зубами на куски. Сон напрочь застрял у меня на подкорке. Плюс добавим мою впечатлительность и получим ребенка, который до смерти боится переступить порог квартиры. Все это прошло лишь со временем, когда пришло осознание, что бояться действительно нечего и все это — мои страхи, которые нужно просто переступить. Но со следующим страхом осуждения справиться не вышло. У меня сильно кудрявый волос с самого рождения. Спасибо папа, бабушка и все родственники по этой линии. Волосы были непослушными, при расчесывании оставался огромный комок, которым можно спокойно набить подушку. Приходилось постоянно ходить в хвосте, поскольку распущенные они быстрее превратятся в сплошной колтун. Наташа категорически запрещала моей маме стричь меня как папу почти под ноль, потому что такой волос — настоящая ценность, которую я вообще не понимал, ведь они мне не нравились от слова совсем. Длина уже была по самые плечи, вымывать и расчесывать мне помогала мама, потому что сам я не справлялся. Но наступил день, когда мне укоротили длину чуть выше плеч. Я радовался до безумия, еще больше радости было от маминых слов: «Теперь можешь просто расчесаться и так ходить, без хвоста». На следующий школьный день я так и поступил. Спокойно собрался, расчесался и не глядя в зеркало поплелся на троллейбус до школы. Уже там я понял, что что-то не так. — Боже… — на лестнице мне повстречались Катя с Ангелиной. Они зажали свои рты руками, но можно было увидеть их улыбки. — Что? — я не понял. — Нет, ничего, — и убежали вверх по лестнице, сдерживая смех. Я спокойно поднялся по лестнице и только в классе понял, что их так развеселило. Комментарий на подобии «тебя что, ударило током?» поставил все на свои места. Было еще много таких дебильных шуточек, а мне стало до жути обидно. Я просто сел за парту и начал тихо плакать. Как на зло в тот день не было Кати, только раздражающие одноклассники. В столовой на меня обращали внимание если не все, то очень многие. И комментарии оставляли так же очень многие, не боясь тыкнуть на меня, пока я смотрел на них в упор. День вышел самым отвратительным. Больше с распущенными волосами я не появлялся. Только хвост и ничего больше. Та зима запомнилась еще кое-чем — бассейном. О да, даже не смотря на мою проблему мне разрешили присоединиться ко всем. Ведь я же плаваю в деревне в речке, почему не могу поплавать со всеми в бассейне? Тем более, что опыта в плавании у меня наверняка побольше, чем у всех остальных. Здание бассейна находилось напротив школы. Внутри было до жути темно, но спокойно. Там я впервые увидел настоящую черепаху — их тогда держали в своеобразном островке с водой. Спокойствие кончилось на моменте, когда перед глазами появились обнаженные тела моих одноклассников. Никаких кабинок для переодевания в плавки не было, одна сплошная раздевалка для всех и ни от чьих глаз ты не скроешься. Я с очень дикой неохотой стал стягивать с себя трусы, всячески прикрываясь верхней одеждой. Что ж, проблема оказалась решена. Но повторять такое мне не хотелось. Сначала нас повели в маленький бассейн, где вода всем доставала по ключицы. Там мы плавали туда-сюда, учились задерживать дыхание и нырять, но я итак прекрасно умел это делать. Выныривал из воды один из последних, да и плавал под водой быстрее многих. В свободное время мы делали в воде что хотели. Потом нас вели в большой бассейн, разделенный на полосы. С самого начала была маленькая глубина, но чем дальше ты плывешь — тем глубже становится дно. Я глубины никогда не боялся, наоборот, меня очень манило поплавать там. Только вот поплавать одно дело, а прыгать совсем другое. Одноклассники по очереди прыгали солдатиком в самую глубину и выныривали. Нос зажимать было нельзя, и я точно знал, что вода больно по нему ударит. Пришлось чуть приврать и сказать, что мне из-за моей грыжи такое упражнение делать нельзя и я остался сидеть на скамейке, выдыхая с небывалым облегчением. Задерживать дыхание по новой пришлось в душевой. Конечно, там были кабинки, но их было мало, так что остальным приходилось мыться по несколько человек. Я в таком участвовать не хотел и подождал, пока хоть одна кабинка освободиться, и я спокойно помоюсь без посторонних тел и глаз. Плавать в бассейне мне понравилось, а вот обнажать свое тело при других — нет. Домой я шел в быстром темпе, чтобы поскорее сделать все уроки и пойти гулять. Но услышав лай возле подъезда, я замер как вкопанный. Та самая собака вернулась. Я начал аккуратно пятится назад со стоящими на глазах слезами от дикого страха. Все тело будто сковало — это мешало нормально мыслить. В голове трубило одно предложение «уходи оттуда». Пришлось даже подняться на площадку и просидеть какое-то время там, пока собака не ушла. Тогда я пулей сбежал по лестнице и рванул к железной двери, за которой мог спокойно выдохнуть и пойти на седьмой этаж пешком, поскольку лифт был на ремонте. Еще несколько последующих дней я шел в школу и возвращался с опаской, но собаки больше не было. Зато к нам в гости приехали мои дяди, которых прежде я не видел. Дядя Саша и Сережа были родными братьями по линии бабушки. Сами они жили в другом городе, у дяди Сережи были жена и дети, но решили навестить свою младшую двоюродную сестру, а заодно посидеть с племянником. Целых несколько дней в окружении двух классных дядь! Меня буквально обложили заботой, всякими играми и вкусняшками. Вечером мы всей компанией смотрели фильмы, а утром на выходных шли кататься с большого кургана за домом. Прямо так садились на ледяной спуск и ехали паровозиком вниз. Наташа с мамой отказывались в таком участвовать, что очень зря. Кататься с горки мне нравилось не только со своими дядями, но и Лёшей. Вообще, изначально его не хотели никуда пускать, но тётя Оля полностью доверила мне своего сына, ведь точно знала, что на меня можно положиться. Вторая четверть закончилась быстрее первой, и вот я снова сижу в маршрутке вместе с мамой и отправляюсь прямиком в деревню на прекрасные две недели. Помимо обычных вещей и зубной щетки я решил притащить своих игрушечных котов. Письмо Деду Морозу я писал с небывалым предвкушением получить новый выпуск раньше всех. Расписал то, как я хорошо учился весь этот год и слушался маму. Все родственники знали, что я собираюсь попросить в подарок. — Дед Мороз не может принести то, чего еще нет, — как-то сказали мне, но я эти слова пропустил мимо ушей. Дед Мороз же исполняет желания? Вот пусть и работает. На улице гулять не хотелось, потому что было зверски холодно, поэтому большую часть времени я со своими подругами сидел дома. Пока все были на работе, а Аня снова где-то кутила со своей компанией, мы принялись играть в прятки дома. В прошлый раз за такое я получил от бабушки нагоняй, но раз ее нет, то как она узнает, что я немного нарушил свое слово. Места для пряток было много. В основном я залезал в шкаф в прихожей и садился за подушками и одеялом. Было еще местечко за лестницей на чердак и за вешалкой возле стиральной машины. Катя умудрилась залезать на столик возле плиты и плотно прижиматься к холодильнику, а Настя, как самая мелкая, могла залезть в крайне неудобные места, как например дырку между диваном и стенкой. Когда меня нашли за кроватью в спальне, то своим следующим местом решил выбрать другой шкаф, потому что туда вообще никто еще не лазил и даже не додумывался искать там. Я залез, спрятал себя за многочисленной одеждой и каким-то пакетом. Меня не нашли, чему я был несказанно рад, но вылезти и обнародовать свое место пришлось. Тогда вместе со мной вывалился тот самый большой черный пакет. Мои любопытные руки сами начали развязывать его, а внутри я обнаружил огромного плюшевого серого кота, почти со мной ростом. Первой проскочившей мыслью было: «Это мне». «Разве мне?» «Ну да, кот, очень похоже на подарок для меня». «Но я же просил вообще другое. И почему подарок здесь? Как же Дед Мороз?» «Может, это подарок кому-то другому». «Да, точно. Так и есть». Новогодней ночи я ждал с опасением. Очень не хотелось, чтобы мои догадки стали правдой. Но вот уже пробило двенадцать ночи, после фильма все легли спать, а на утро я обнаружил этот самый черный пакет. Сначала было отрицание. Ведь как так — мне столько твердили про Деда Мороза, а оказалось, что его вообще нет. Куда же тогда девались все письма? Или это взрослые забирали их под покровом ночи и клали подарки? Я старался не выдавать своего разочарования и потянулся к пакету, внутри которого меня поджидал тот самый кот. Пришлось натянуть улыбку и сделать вид, что мне очень понравилось и я нисколечко не расстроен, что меня обманывали многие годы. А ведь помнится, что на один Новый Год ко мне приходил Дед Мороз со Снегурочкой. Или это была очередная ложь? Кота я почти не трогал. Посадил его мирно сидеть на стуле, а сам занимался своими делами. Рассказал своим подругам про открытие тайны Деда Мороза: его попросту нет. Катя не удивилась, потому что знала об этом с самого начала, а вот Настя по началу даже не поверила и только со временем убедилась в этом самостоятельно. Что ж, расстроенный, но в окружении друзей я проводил свою последнюю неделю. Наступили выходные. После них оставалось всего два дня до самой длинной школьной четверти. Настины родители не пускали ее никуда из дома, чтобы та сидела и готовилась к урокам. На самом деле родители подруги не были строгими или излишне злыми. Просто сама Настя действовала им на нервы и выводила из себя с изрядным постоянством. Поэтому не удивительно, что ее в очередной раз решили наказать. Кажется, что с походом в школу Настя стала еще невыносимее, чем была до этого. В общем, остаток дней я проводил с Катей. Вот ее мама была строгой, но у Кати с поведением и оценками было все гораздо лучше, чем у нашей подруги. Не хочу хвастать, но из всех троих оценки были лучше у меня, даже несмотря на то, что половину я вообще не понимал и делал задания еле-еле. Мы сидели в зале и во что-то играли, пока на кухне взрослые обсуждали свои вопросы. Тогда приехали Анины родители: дядя Саша и тётя Наташа. Был уже поздний вечер, они ждали свою дочь, но та все не появлялась. Игру мы прекратили, и я стал невольно подслушивать вместе с Катей. Аня не отвечала на звонки, что заставило всех переживать, и после многочисленных пропущенных раздался вызов. Я слышал разволнованный голос тёти Наташи, а после их очень быстрый уход. Они вернулись спустя время вместе с Аней. Сестра вымученно стонала, в какой-то момент раздался ее дикий плачь. Только спустя время я узнал, что Аня напилась в клубе и пьяная уснула прямо на дороге. Родителям позвонили ее друзья, которые в тот же миг друзьями быть перестали. Аню забрали в этот же вечер, когда ее перестало тошнить в тазик и до конца каникул о ней ничего не было слышно. В тот момент я четко решил для себя, что никогда не свяжу свою жизнь с алкоголем и что это максимально мерзко. Помимо алкоголя узналось, что Аня сбегала по ночам. Это я тоже знал, но делал вид, что вообще не в курсе. Разрешение на побег давал мой папа, самолично выпуская ее из квартиры. Якобы он идет покурить, но на самом деле выпускает мою сестру на холодную улицу к своей компании. Рядом со мной лежало «тело» из подушек. С виду действительно не придраться, но при хорошем рассмотрении можно сразу понять, что оно поддельное. Просыпался я на утро уже с сестрой рядом. Теперь все ее секреты вскрылись наружу. Ситуация с Аней что-то перещелкнула во мне. Если раньше к алкоголю я относился с опаской и не хотел, чтобы мама пила, то после нее стал заводить настоящие истерики. Больше не было сил молча наблюдать за тем, в каком состоянии появляется моя мама и что продолжает творить дальше. Было тошно смотреть на этот концерт, становилось по-настоящему противно. Настолько, что я не хотел спать с ней в одной кровати. От нее ужасно веяло перегаром, который приходилось терпеть, глотая слезы обиды. Как бы я не упрашивал, а мама продолжала делать по-своему. Переживания повлияли и на учебу. Сосредоточиться на уроках было сложнее обычного, ведь мысли были вообще не там, где нужно. Я настолько углубился в себя, что резко съехал по оценкам вниз и получал неодобрительные слова от учительницы. В очередной раз, когда отчитывали мне стало плохо. Пах начал ныть, мне пришлось скрутиться, чтобы облегчить подступавшую боль. Начал плакать. — Саша, ничего страшного, что тебя немного поругали, — Тамара Григорьевна сидела за своим столом. — У меня грыжа болит, — после моих слов она тут же подлетела ко мне и аккуратно вывела из кабинета. Посадила на лавку возле двери, а сама убежала за медсестрой. В тишине просторного коридора я успокоился, боль утихла. Медсестра сообщила, что вызвала уже скорую. Мне помогли собрать вещи и спустили вниз по лестнице со школьного крыльца, где уже стояла машина скорой помощи. Я понял, что меня везли прямиком в больницу. Позвонил маме в панике, она поговорила с фельдшером. Уже в больнице я сидел в кабинете какого-то дяди и ждал маму. В кабинет она можно сказать влетела, а не вошла. Сразу села ко мне и крепко обняла, после чего начала беседовать с доктором. Меня собирались срочно диспансеризировать и проводить операцию, чтобы все не стало только хуже. И уже через пару дней я приехал снова в эту же больницу в отделение хирургии. Было страшно. Длинные белые коридоры с множеством болеющих детей, такая же блеклая ничем не выделяющаяся палата и гигантское окно. Моя койка была прямо у этого окна. У стен стояли еще две. Одну занимала женщина со своей дочерью, у которой была кишечная стома, а вторую занимал мальчик чуть младше моих лет. Первый день я просто провалялся на койке и скучающе смотрел в окно на проезжающие мимо машины, а вот на второй, в день операции, мне стало плохо. Днем поднялась температура, которая к вечеру поднялась выше 38 и тогда меня выписали, чтобы я лечился дома. Две недели дома лежа в постели были как настоящая каторга. Дышать становилось тяжело, большую часть времени приходилось спать, поскольку ничем другим заниматься не было возможности. Смотрел мультики по каналу, перекусывал чем мог, запивал все таблетками и ложился спать обратно. И так до тех пор, пока я не выздоровел окончательно. Еще неделю провел в школе и в окружении поддержки Лёши, после чего меня снова госпитализировали, только уже в другую палату. Возвращаться не хотелось. Тем более, что в палате не было моих ровесников. Две койки занимали женщины со своими маленькими детьми. Я не разговаривал с ними, а они не обращали никакого внимания на меня. Вечером пришла мама с раскраской и фломастерами. Было хоть какое-то развлечение. А на следующий день меня ждала операция, в этот раз точно. Меня страшила мысль о том, что меня буквально будут резать. И даже то, что я ничего не буду чувствовать из-за наркоза меня никак не успокаивало. Мне наказали раздеться до трусов, что я и сделал. После в самом коридоре меня положили на другую койку, накрыли какой-то тряпкой и повезли на лифте куда-то наверх. Уже на месте я увидел сразу несколько врачей и занервничал с новой силой. Наверно, это было видно по моему лицу. — Не бойся, ты даже ничего не почувствуешь, — сказал, как мне кажется, хирург. Он приложил к моему лицу маску, через которую пустили анестетик. — Фу, оно воняет, — и правда. Пахло лаком для ногтей и чем-то еще не очень приятным. Я слабо стал ворочать голову, чтобы избежать запаха. — Досчитай до семи и если все еще будет пахнуть, то уберем, хорошо? Я кивнул и стал считать вслух. — Один. Два. Три. Я открыл глаза в тот момент, когда меня везли обратно. Сколько бы не силился, а ничего вспомнить так и не мог. Голова жутко болела. А стоило меня переложить обратно на койку в палате, как разболелось место оперирования. Боль была адская, ни с чем не сравнимая. Я не мог нормально двигаться, нужно было прилагать большие усилия, чтобы перевернуться на бок. Не знаю сколько прошло, но по ощущениям мои мучения длились вечность. Поспать мне удалось немного, но за это время боль поутихла и лежать стало гораздо спокойнее. Позже мне поставили капельницу в катетер, который уже находился в моей ладони. Вечером ко мне пришла мама. Я был очень рад ее видеть. Она просидела со мной достаточно много времени, даже попала на ужин, который мне любезно принесли прямо в палату. Правда, мне не удалось в полной мере вкусить горячий борщ, поскольку через пару ложек все содержимое моего желудка отправилось на пол. Суп я так и не доел, но предпринял попытку съесть банан, который позже так же вышел обратно, но уже в заранее приготовленный пакет. Следующим утром меня разбудили очень рано. Пришли сообщить, что меня выписывают в двенадцать дня, так что нужно позвонить маме, чтобы меня забрали. От такой новости я опешил. Мама была на работе и ей пришлось отпроситься, чтобы забрать меня. А обратную дорогу до дома она причитала, почему это ее дитёнка выписывают сразу же на следующий день после операции. Зато меня ожидал приятный бонус в виде еще недели выходных для полного восстановления. От физкультуры у меня было освобождение до конца учебного года, а это значило, что полноценно заниматься с начну только со следующего года. Весенние каникулы я провел дома, что меня поначалу огорчило, но все пришло в норму, стоило мне и Лёше найти себе новое увлечение. Мы хотели стать шпионами. Мы настолько загорелись этой идеей, что начали продумывать план на будущее. И начали все с собственного логова! Сделали его за моим домом возле магазина светильников, прямо за кустами с какими-то ядовитыми ягодами. Из подручных материалов мы сделали ружье, которое оставили там же. Но на следующий день ни ружья, ни наших листов с проработкой плана мы не обнаружили. Магазин светильников и лестница возле него стало нашим пристанищем. В сам магазин мы заходили чуть ли не каждый раз и рассматривали новые светильники, которые собирались повесить к себе в логово. У нас даже были споры на тему того, какой светильник подходит в столовую, а какой нет. На лестнице мы прыгали, бегали и почти что кувыркались, якобы готовясь к возможной погоне за каким-нибудь негодяем. Пока остальные дети странно на нас смотрели, мы счастливые бегали туда-сюда под дурацкую песенку «Чунга-чанга в жопе динамит» и просто радовались будням. В какой-то момент вдвоем стало скучно обдумывать всю эту сложную задумку. Хотелось какого-то движа. В моей голове уже вовсю играла картина того, как мы с другими детьми строим свое логово и расследуем преступления. Вооружившись листками со школьных тетрадей и кучкой фломастеров, мы принялись творить. Большими буквами написали «Клуб Саши и Лёши», а чуть ниже оставили мой номер телефона, чтобы желающие звонили и вступали. Листовки мы расклеили на наших подъездах и пошли бродить по улице, где украсили ими пару остановок и несколько фонарных столбов. Тем же днем мне позвонила девочка, которая изъявила желание вступить в так называемый клуб. Только что-то пошло не так, раз мы с ней так и не встретились. Позже эта идея выветрилась из головы, и мы продолжили развлекаться на лестнице чисто вдвоем. С приходом весны на физкультуре мы снова выходили на улицу. И пока все бегали по огромному кругу, я бродил по площадке рядом. Чуть позже ко мне неожиданно присоединились Настя и Кристина. Странно, ведь до этого они не проявляли никакого интереса к моей персоне, а тут сами подошли. И разговор пошел с самого начала каким-то подозрительным. Сначала спросили есть ли у меня ноутбук, а потом стали напрашиваться ко мне домой, чтобы посмотреть одно интересное видео. Отказывать я почему-то не стал. Посчитал, что будет неплохой идеей, может, мы сможем стать чуть ближе чем просто видящие почти каждый день друг друга дети. Дома как обычно никого не было. Мы сразу пошли ко мне в комнату, где расположились на полу, пока ноутбук стоял на столике. Что ж, мои подозрения были не напрасны и в строку поиска было вбито: «БДСМ жесткое порно». Девочки с каким-то остервенелым удовольствием смотрели на то, что происходило на экране. Блондинку с округлыми формами сначала жестко били плеткой, после чего поимели во всех возможных позах. Впервые я смотрел подобное видео без опаски быть кем-то замеченным. Тут даже не сам я постарался. После этого видео мы посмотрели еще несколько похожих. В целом меня впечатлило количество поз и несколько сцен крупным планом, но в целом у меня больше был интерес ко всему происходящему, чем желание попробовать что-то такого. И пока девочки обсуждали в каких позах и с какими парнями они бы хотели, я просто водил глазами по экрану, пока мы не наткнулись на видео такого же содержания, но другого посыла. — Фу, как это могут делать парни, — сказала Настя, скривив лицо. Ее тут же поддержала Кристина. Я помолчал недолго, пока на меня не посмотрели две пары глаз. Реакцию я показал такую, какую они хотели видеть: сказал, что да, и в самом деле противно. Но я так не думал. Наоборот, для меня открылись новые границы, ведь до этого момента я и не думал, что сексом могут заниматься и парни. Целоваться как бы тоже не входило в этот список, но увиденное на экране доказало, что так сделать возможно. Такие видео входили в категорию «гей порно», которую я собирался изучить самостоятельно без лишних глаз. Правда, вышло это спустя время. Мой ноутбук потерпел крах и теперь пользоваться приходилось компьютером Наташи, а разрешали мне не часто. И все же, когда я снова остался дома один, то вбил в строку интересовавшее меня название, посмотрел одно, но из-за страха быть замеченным быстро закрыл все вкладки и сделал вид, что ничегошеньки не произошло. Последующие дни меня одолевали великие думы на тему геев. Я и раньше слышал это слово от мамы. Она отзывалась об этом как о чем-то мерзком, но что же это значит мне никто не говорил, потому что я и не спрашивал. Теперь я обо всем узнал сам и принялся рассуждать почему же это противно для моей мамы и моих одноклассниц. К какому-то общему выводу прийти так и не смог, потому что был недостаточно осведомлен о таком, а спрашивать кого-то еще боязно. Об этой ситуации не знал даже Лёша, хотя от лучшего друга у меня не было никаких секретов прежде. Лично для меня это не казалось чем-то противным, а все таким же интересным. Да уж, это точно завлекательнее чем делать домашку. Помимо этого понятия я уже знал кто такие трансвеститы — люди, которые носят одежду противоположного пола. О таком я узнал из «Интернов», а о геях в последующем узнал из сериала «Универ». И стал задаваться вопросом: гей ли я? Ответить точно у меня не получалось, потому что я пробовал целоваться как с девочками, так и с мальчиками, и в обоих случаях мне понравился сам процесс, который не зависел от пола. Но как называется определение такому я не знал и решил для себя, что мне просто не нравятся ни девочки, ни мальчики. Моей первой детской влюбленностью оставался все так же Ваня и после него никакой симпатии к другим не появлялось. Вопросы на подобии «ну что, когда уже с девочкой познакомишь?» начинали выводить из себя, потому что никаких романтических отношений с девочками у меня не было. В целом я себя ни с кем не видел. Уже близился конец последней четверти. В течении двух последних месяцев к нам захаживал фотограф и делал снимки. Сначала фотографии каждого ученика по отдельности, после чего следовали групповые фотографии. Я участвовал только в нескольких, и то по большей части старался не сильно на них выделяться. После случая с насмешками из-за волос видеть себя в альбоме не хотелось. Еще не хотелось, чтобы моя фотография была у других одноклассников. Жаль, что нельзя было не участвовать во всем этом. И вот настал последний день. Сначала был последний звонок на улице перед крыльцом, а после все разбежались в свои классы и слушали речь классных руководителей. Уже там нам вручили наши альбомы с большой фотографией владельца. Просидели мы не долго, ведь нужно было срочно бежать домой и собираться на так называемый выпускной. Нас отвезли в какой-то детский ресторан, где помимо нашего класса были и другие из разных школ. Огромный стол, куча еды и наполненный родителями танцпол. Я вставать и веселиться со всеми жуть как не хотел и не поддавался ни на какие мамины уговоры. Она тем временем времени зря не теряла и пустилась во весь пляс. Радует, что все обошлось без алкоголя, зато в приятной компании мамы Ширинки Алины. Возвращались обратно когда солнце еще не село. И дальше меня ждало очередное лето с новыми воспоминаниями. О, а еще мой юбилей в десять лет.