Длинною в жизнь

Не успел я прийти в себя после классно проведенного лета, как в жизнь начала задавать новые обороты. У нас состоялся еще один переезд. Какой уже по счету? Конечно, переехать успели без моей помощи, мне оставалось только заехать в новую квартиру. Была она намного лучше прошлой хотя бы потому, что здесь не было ничего лишнего. Шкаф в прихожей я использовал для хранения своих школьных принадлежностей. И, честно говоря, в нем всегда творился настоящий хаос. В квартире была всего одна комната, но достаточно внушительных размеров. Огорчало то, что кровати было две. Точнее, одна кровать и раскладной диван, который вообще не раскладной и приходилось ютиться. Но факт остается фактом: маму у меня снова забрали и спала она не со мной. Только в этот раз я сильно не канючил, ведь Ваня мне был достаточно симпатичен, да и к тому же он очень нравился маме — было видно. С остальными мужчинами я не видел никакой связи, как здесь. Кухня была побольше, чем-то напоминала старую с частного дома, тоже такая вся белая, с кафельным полом. И огромная ванная комната! Помимо ванны и стиральной машины там был еще целый кусок места, который мы вообще никак не использовали. Обычное пустое пространство, где можно просто постоять. Сама квартира находилась на седьмом этаже десятиэтажного дома. И, что было для меня невероятным, дом был с одним подъездом. Сам он состоял из кучи рыжих кирпичиков, как и двое других рядом. Новую детскую площадку я так и не облюбовал, потому что последнюю неделю перед началом нового учебного года предпочел провести дома, чтобы собраться с мыслями и вообще привыкнуть ко всему новому. А привыкать было к чему. Теперь школа не была под боком, и чтобы до нее добраться нужно ехать на троллейбусе несколько остановок. Если точнее — шесть, а на седьмой нужно выходить. Пешком это все дело заняло бы намного больше времени, да и заводить меня так рано в школу через дворы не было возможности ни у мамы, ни у Вани. Чтобы я мог начать запоминать маршрут, мне пришлось проехаться с мамой до рынка недалеко от моей школы. Правда, у нас был другой рынок прямо под домом, но он остался проигнорирован. Стоило мне зайти в бело-синий троллейбус с гармошкой, как всю мою маленькую голову заполнил один ворох мыслей. И тревога, и паника, в голове прокручивались самые страшные сценарии того, что может случиться пока я буду ехать один. Я очень внимательно смотрел в окно и запоминал окружение, чтобы ничего не перепутать. Номер троллейбуса запомнил сразу же как увидел — 53. И сколько бы ни силился, а название остановок так и не запомнил. Только на какой мне нужно сесть. Вышли мы за две остановки от нужной, но мама пообещала, что все мне покажет и первое время будет ездить со мной, чтобы я привык и не было так страшно. Но этого делать не пришлось, поскольку мама собиралась уезжать в Москву. Об этой новости я узнал день в день, когда уже стоял со своим портфелем и небольшими пожитками вещей в новой квартире Вики и Наташи. Из самой квартиры мне запомнилась только одна комната, в которой кучей хранились все вещи, а кровать так вообще отсутствовала. Только что-то отдаленно напоминающее матрас и одеяло, под которым Вика с Наташей спали. Здесь мне предстояло остаться на неделю с Викой, пока мама будет в Москве, а Наташа у своих родственников в другом городе. Мама категорически не захотела оставлять меня вместе с Ваней, потому что он все еще оставался для меня чужим человеком, которому всецело доверить заботу о ребенке нельзя. Так же меня успели удивить тем, что в школу мне не придется вставать с самого раннего утра, ведь наступил период второй смены. И поначалу я даже не поверил, что в школу можно идти только к часу дня. Мой мозг настолько отторгал возможность идти на уроки днем, что я просидел один в чужой квартире с телефоном в руке и попытками дозвониться хоть до кого-нибудь, чтобы еще раз на всякий уточнить. Но баланс был не пополнен, так что возможности позвонить хоть кому-то у меня не было. Разве что Ване, у которого такой же оператор как у меня и звонки были совершенно бесплатно, но я не спешил. Новая квартира Вики и Наташи находилась недалеко от прошлой, но идти в школу пришлось немного подольше. Через садик и один двор. Не дождавшись даже двенадцати, я рванул в школу, которая встретила меня гробовой тишиной. Поднялся на четвертый этаж, зашел в свой детский блок, где было как никогда тихо и постучался в дверь своего класса. Там сидели вообще другие дети, а за столом сидела непонятная женщина. Я испугался, закрыл дверь и пошел домой почти в слезах. Сам не понимаю, что тогда произошло. Испугался, а чего? Уже дома снова сел на импровизированную кровать и позвонил-таки Ване, который позже приехал и отвел меня в школу к назначенному времени. Как раз показались лица моих одноклассников, о которых за лето успел уже забыть. Раз наступил новый учебный год, значит самое время для новой рассадки. И в этот раз меня посадили с Носком Кристиной за первую парту среднего ряда. Мало по малу разобщались и вроде как даже подружились. Уроки у меня всегда проверяла мама, а поскольку неделю она отсутствовала, то и проверять мои закорючки никто не собирался. Вика приходила достаточно поздно, у нее не оставалось ни капли времени на проверку моей домашки, но сам я делал ее исправно настолько, насколько получалось. В третьем классе уже не было никакой продленки, что означало лишь одно — мы стали чуточку взрослее. И меня это порадовало, поскольку не нужно больше ждать маму с работы и сидеть до позднего вечера в классе под надзором воспитательницы. Конечно, из-за второй смены выходило так, что мы все равно домой шли под самый вечер, но зато утром у нас оказывалось больше свободного времени. Как-то пересекся с Аней, с которой познакомился в продленке, и оказалось, что она живет на этаж ниже квартиры, где я обитал какое-то время. Мы стали проводить времени больше, но все же прям сильными друзьями не стали. Я хотел, но ее бабушка постоянно твердила, что никакая Аня не живет в этой квартире и вообще кто я такой и почему лезу к ней с расспросами, хотя я лично Аню провожал прямо до квартиры и точно знал, что именно здесь она и живет. Впрочем, тайну этой злой старушки мне так и не посчастливилось узнать. День проходил в школе, вечером я сидел дома и делал уроки, а вот после облюбовал Наташин оставленный ноутбук и смотрел на нем мультики. Каждую ночь одни и те же: «Гадкий Я» и «Как приручить дракона». Никогда не надоедало. При каждом повторном просмотре смотрел как в первый раз с все теми же эмоциями, только уже со знанием концовки. Спустя ровно неделю вернулась мама и забрала меня обратно в квартиру, где нас уже ждал Ваня. Так началась наша жизнь втроем. И проверка домашних заданий так же втроем, особенно английского. Его я не понимал от слова совсем. Изучением иностранного языка я занялся еще будучи во втором классе. Не по своему желанию. Мама тогда отправила меня на подготовительные уроки, где помимо меня была еще парочка одноклассников. И как бы я не силился, как бы не пытался, а понять другой язык, а уж тем более говорить на нем у меня не получалось, так что ходить я туда перестал. Пустая трата времени и моих сил. А в третьем классе английский стал полноценным уроком, что меня жуть как огорчило. Но я стал старше и умнее на целый один год, возможно из-за этого английский стал мне поддаваться, а позже я мог спокойно называть цвета, числа и животных. Даже писать правильно научился, но все же, оставалось много всего, чего я понять был просто не в состоянии. Мама была так себе помощником, потому что изучала она немецкий, а Ваня в английском был таким же умником, как и я. По остальным урокам у меня вопросов не было. Все давалось, как и в прошлом году — с трудом, но я понимал, что делаю. иногда не понимал, но это не мешало продолжить быть хорошистом. Первое время мама действительно ездила со мной до моей школы, а уже оттуда к себе на работу. Расположение и дорогу я запомнил довольно быстро и вскоре ездить стал самостоятельно. Вставал по будильнику с телефона, собирал портфель и семенил быстрым шагом до остановки, где после садился на сидение и смотрел в окошко. Благо проезд для школьников был полностью бесплатным. Через шесть остановок я уже был на месте. Оставалось только перейти дорогу через «зебру» и пройти через несколько дворов. Кстати, насчет телефона. У меня на счету был уже второй. Первый кнопочный перекочевал к дедушке, когда папа вручил мне новенький черный сенсорный. Восторгу не было предела. Правда, крышку скрывающую батарею я умудрился сломать, но это никак не мешало продолжать им пользоваться. За лето мои навыки в общении с людьми улучшились в несколько раз. Одноклассники прекратили быть для меня каким-то дикими, и сам я стал менее нелюдим. Нет, я по-прежнему любил одиночество и был рад, когда меня вообще никак не трогали, но в моем кругу помимо Влада, Лёши и Кристины появилась еще одна Катя. Та самая, которую любит задирать Витя. С ней я стал проводить времени больше, чем со всеми остальными. Со школы мы ходили вместе, ведь нам было по пути. Иногда я с разрешения мамы оставался у нее на пару часов, которые мы проводили чисто в ее комнате. Конкретно чем мы занимались вспомнить сложно. В какие-то дни выполняли домашку, в какие-то разговаривали о чем-то своем незначительном, бывало и на компьютере играли в «Растения против Зомби». А еще у нее был волнистый зеленый попугайчик Гоша и серый джунгарик Бусинка. Наш путь домой проходил через спортивную площадку. Это самый настоящий ад, такое еще поискать надо. У нас была просто громадная беговая площадка. Благо мне по состоянию здоровья было противопоказано бегать. И пока мои одноклассники страдали и наверстывали целых три круга по этой громадине, я шел себе спокойным шагом и меня вообще ничего не волновало. На самой площадке мы выполняли какие-то мизерные упражнения, в основном у нас большая часть времени была свободна и делали что хотели, но в пределах поля видения физрука. Что ж, плохо он за нами следил, раз я с Катей отбегал в сторону бассейна и сидел на асфальте ел заячью капусту. И все равно физкультуру я не любил, пусть и не занимался от слова совсем. Помимо меня в группу не занимающихся входила Соня. По какой причине не знаю, но это ей не мешало ходить в секцию по карате. И мне тоже как-то приспичило, но боязнь ощущения чего-то нового просто оттолкнула меня от этой идеи и посоветовала сделать кое-что покруче. Зачем ходить и реально заниматься, когда можно просто наврать, что я куда-то там хожу. Что ж, я так и сделал. Похвастался перед мамой и Ваней, что стал ходить на секцию и теперь буду колотить своих обидчиков, коих не было, но в моей выдуманной реальности они появились, дабы дать пикантности к своему «новому хобби». Первая четверть пролетела мимо меня так же быстро как лето. И вот я снова с небольшим багажом еду в маршрутке обратно в родной город к бабушке. Неделя осенних каникул вместе с Катей и Настей, если, конечно, та вообще была в деревне. Увы, та продолжала ходить в садик: тогда оставался последний ее год. А Катя была как и я на каникулах. Она успела похвастаться своим новым крутым велосипедом, который был больше нее в несколько раз. Как она на него залазила я понятия не имел и продолжал колесить на своем удобном маленьком. После очередных быстрых каникул у меня начало складываться впечатление, что по приезду всегда будет ждать какая-нибудь новость. И не важно какого характера. Нет, это был не очередной переезд… пока что. В период второй четверти свои выходные мы проводили почему-то в общаге, где жила Ванина мама. Это не первая моя общага в жизни, но, чтобы прям ночевать там… Начнем с того, что до общаги нужно было ехать сначала на вокзал, а оттуда уже на метро до другого конца города. Выходили в лесистой местности, рядом военная академия, а за ней множество пятиэтажек и двухэтажек. Как раз в одной из последних и жила Ванина мама. На втором этаже за дверью находилось еще три, в четвертой был совмещенный санузел, а пятой не было вовсе, но за проемом под дверь находилась просторная кухня с двумя холодильниками, столиками и раковинами. Нужная квартира значилась под третьей дверью, прямо напротив санузла. Внутри ничего примечательного, разве что на несколько комнат меньше. Слева большая комната с плазменным телевизором принадлежала Ваниной маме, а справа самому Ване. Еще там жила трехцветная кошечка с розовым ошейником, которая особо не любила ластиться, но погладить себя за ухом разрешала. Днем я гулял на площадках в одиночку, а вечерами смотрел на телевизоре мультики. И только ночью мне было очень неспокойно. Ночевать одному в кровати, но в одной комнате с мамой я уже привык, а вот оставаться наедине с собой мне было дико некомфортно. Прямо как в частном доме, где меня поджидал злой дед в ночи. Я шел на изощрённые способы привлечения внимания. Сначала просто хныкал, будто мне снятся кошмары, но мои фальшивые всхлипы то ли оставляли без внимания, то ли реально не слышали. Потом принимал несколько попыток падать «случайно» на пол и снова хныкал, но оставался все так же без внимания. Тогда чаша терпения лопнула, и я просто позвал маму лежа на полу. Это действие возымело эффект и мама осталась спать со мной, но на очередную такую выходку она уже не купилась и приходилось спать одному под мультики. Не стоит говорить, что в то время я провел свои первые полноценные бессонные ночи. Новость о том, что мы переезжаем после моих зимних каникул сюда в общагу стала для меня очередным приговором за такую короткую жизнь. Я не хотел. И ходить в школу, которую мне показывали с улицы я тоже не хотел. Снова нужно к чему-то и к кому-то привыкать. Плюс жизнь в общаге для меня была каторгой, где понятие «личное пространство» отсутствовало напрочь. Хуже всего то, что мне не с кем было поделиться своими проблемами и переживаниями. Мама бы не стала слушать, а бабушке с папой не хотелось рассказывать, что у мамы кто-то есть. Ведь я надеялся, что мои родители помирятся и все будет как прежде. Оставалась Катя с деревни, которой я все и вывалил на зимних каникулах. Конечно, делать этого почему-то страх как не хотелось, но я рассказал. Она только кивала и пыталась меня утешить, за что ей большое спасибо. Это была еще одна зима с громадными сугробами. Рядом с лавочкой возле дома собралась самая настоящая снежная гора после того, как папа расчистил дорогу для машины. Там-то мы с Катей и проводили свои дни и вечера, строя настоящую базу. Бросались снежками, зарывали друг друга в снегу, грелись дома и снова выбегали мокрые на улицу. Несколько раз к нам присоединялась Настя поздно вечером, но мы были рады компании. Или только я. У Кати и Насти отношения как-то не заладились и они то и дело ссорились по разным пустякам. Мне ничью сторону принимать не хотелось, оставалось только смирно смотреть на этот бессмысленный конфликт и ждать к чему он приведет. Все заканчивалось одинаково: Настя психовала и уходила домой, а на следующий день приходила как ни в чем не бывало. На новый 2012 год я просил у Деда Мороза в письме лыжи. С чего вдруг лыжи и сам не понимаю. Видимо мне хотелось заиметь вообще все самое бесполезное. И вот я снова лежу на скрипучем диване вместе с сестрой, смотрю «Один дома» и жду, когда же придет Дед Мороз и подарит лыжи. Не спать всю ночь не вышло, так что лыжи я обнаружил только под утро, но отчего-то пробовать сразу не решился. Запакованные они лежали до приезда обратно в столицу, где меня снова ждал сюрприз. Очередной. Сколько уже можно. Мы переехали. Снова. Но, что удивительно и одновременно радостно, не в общагу как планировалось, а в трехкомнатную квартиру вместе с Наташей и Викой как в старые добрые. По какой причине мама рассталась с Ваней мне никто не сказал, да я и не спрашивал. Просто понял, что раз так случилось — значит так надо. Новая квартира находилась гораздо ближе прошлой. Теперь нужно было ехать не шесть остановок, а всего-то две. Первый подъезд, снова седьмой этаж. Зеленая дверь тамбура, а за ним обычная коричневой обивкой. Прихожая была вся в темно-зеленых оттенках: большой ковер с желтыми тонкими полосами и темные обои. Слева от входа массивный шкаф для верхней одежды и широкая тумба с зеркалом, в полках которой был всякий хлам хозяина, включая его детские рисунки и пару маленьких гантель. По прямой за деревянной дверью была наша с мамой комната. Самая большая, между прочим. Диван-тахта занимала часть комнаты, столько же занимала очередная секция с ненужными вещами. Среди книг, коллекции марок и прочего хозяйского хлама я обнаружил старенький домашний кинотеатр с пленками фильмов. Увы, но он был настолько старый, что отказывался воспроизводить пленку и глох на ровном месте. В и так захламленную комнату въехал маленький стол для моих уроков, на него же новенькая лампа. Возле окна поставили телевизор, к сожалению, без DVD, но с кабельным TV. На балконе кроме моих лыж ничего нашего не было. Сами окна выходили на заднюю часть дома, но из-за деревьев рассмотреть что-то конкретное не получалось. Рядом была еще одна комната, которую Наташа присвоила себе. На полу расстелен красный ковер, который висит обычно у бабушек на стенках, диван у стены, какие-то ее вещи кучей навалены сбоку кровати. Напротив другой стены на столике расположился ее компьютер. Комната Вики была самой маленькой. Слева у стенки стояла еще одна секция, захламленная такими-же ненужными бумажками и книгами, а с другой обычный шкаф для вещей, дверцы которого были с одной части сломаны, поэтому и не закрывались до конца. У окна разложенный диван, рядом с ним небольшой деревянный столик с какими-то вещами и телевизор. Окна что у Вики, что у Наташи и кухни выходили во двор на целых две детские площадки с кучей детей. Кроме того, что мы снова стали жить все вчетвером, нашелся еще один жирный плюс — мама спала вместе со мной. Я лежал у боковины тахты, пока она крепко обнимала меня со спины, и жала меня все сильнее в обивку, чтобы во время сна часть тахты снова не провалилась. На боковине смирно сидела игрушка в виде большой груши в черных очках. Ей компанию составил плюшевый бело-серый котенок, купленный в магазине в деревне и большая собака с лохматыми ушами и модным шарфиком. Остальные игрушки были в общей корзине в виде божьей коровки. Чуть позже она пополнилась свиньей-подушкой, внутрь которой можно что-то положить. Ее мне привез с какого-то города мамин хороший знакомый. И почему-то это оказался еще один человек который знает меня, но я вижу вообще впервые. В новой квартире на удивление жилось очень даже хорошо. А стало еще лучше, как только мне купили ледянку, которую я обозвал «поджопником», потому что истинного названия не знал. Мама посмеялась и подхватила эту идею, правда называла она «подсрачник». В свободное время я выходил во двор и прямо напротив подъезда катался с горки в гордом одиночестве. Уходить куда-то за пределы мне не разрешали. Чуть позже я решил обкатать новые санки, но не знал, что для них нужны специальные ботинки. В общем, я на них так и не покатался, да и глупая была эта идея. По-настоящему опробовать санки мне посчастливилось только в школе. Во время зимы мы были в спортзале, на улице на лыжах и какое-то время проводили в бассейне. Только в бассейн мне было так же противопоказано, поэтому приходилось сидеть в классе вместе с классной руководительницей и заниматься 45 минут не пойми чем. А вообще я не понимал: почему это у себя в деревне я спокойно плаваю, а здесь мне резко нельзя. В бассейн хотелось жуть как. Так вот, насчет лыж. Территория школы заканчивалась на пригорке, на который я поднимался и спускался каждый день, когда шел в школу. Вот с него нас и решили покатать вниз. Это вам не простое катание по какому-то кругу, здесь самый настоящий экстрим. Горка была достаточно крутая, а может мне так казалось, будучи маленьким. Своей очереди я ждал с замиранием сердца, и вот, когда момент настал, толкнулся и без проблем съехал вниз. Мне так понравилось, что я делал это снова и снова, но свои лыжи дома больше не трогал. А в некоторые дни мы оставались без лыж и ходили на площадку соседней школы. Там мы просто катались с огромной горки вниз, а когда не было снега, то занимались с другими классами не из нашей школы. В какой-то момент я заболел. Достаточно тяжело. Лежал две недели с температурой 38.6. Горло болело нещадно, а из-за кашля горело огнем. Большую часть времени я просто лежал, потому что встать и подвигаться не было никакой возможности. Половину своей болезни я тупо проспал в комнате, дышал над картошкой и давился невкусными лекарствами, а уже под вечер, когда за мной мог кто-то присмотреть, я перебирался в комнату к Наташе и смотреть мультики через ее компьютер. Мы часто собирались именно у нее в комнате все вчетвером и смотрели какие-нибудь фильмы. Хотя по большей части я люблю все же мультики, но на некоторых фильмах так же присутствовал. Как, например, на просмотре «Милашки». Весь фильм я сидел и вообще не понимал, что происходит. А на некоторых сценах мне говорили закрыть глаза руками. Я в эту же секунду закрывал ладонями лицо, но специально оставлял мелкие щелочки, чтобы посмотреть на что-то запретное, благо никто мою шалость не увидел. Так моим глазам предстала картина полового акта одной из героинь со своим парнем в костюме слона, а потом член этого же парня застрял в ее горле, но это уже под конец фильма. Вика включила болеющему мне мультик «Ронал Варвар», в котором то и дело гуляют различные пошлые намеки. Удивляюсь как мне вообще додумались включить нечто подобное. И все же, какую-то часть мультика я пропустил, потому что грудь очень неожиданно закололо. Я не мог нормально вдохнуть и выдохнуть, было очень больно. Двинуться так же не мог, даже позвать кого-то. Оставалось лежать на спине и молча пускать слезы, пытаясь сделать хотя бы вдох, ведь кислорода стало катастрофически не хватать. Все это прекратилось так же быстро, как и началось. Стоило маме зайти в комнату как я тут же пожаловался на странные боли, на что она молча легла рядом со мной и принялась тискать, успокаивая. Под конец больничного температура спала, и я стал чувствовать себя лучше некуда. Но в поликлинике мой пыл куда-то пропал. Терпеть не могу это место: жутко мрачное с кучей снующих туда-сюда детей, кто-то орет, а кто-то умудряется пробежаться по моим ногам. С врачами на прямую я не контактировал — этим всем занималась мама. Страшнее простого нахождения здесь есть еще две вещи: сдача крови и стоматологи. Еще будучи совсем мизерным мне очень неудачно поставили укол задев нерв, из-за чего я орал как резанный и то и дело вырывался с чужих рук. Ставить прививки в плечо я так же не хотел и стоило игле приблизиться к моей руке, как кабинет наполнялся скулежом и диким ручьем слез. Сколько бы не силился, а не плакать не получалось. В первом классе в школе я устроил истерику настолько масштабную, что мне прививку поставили только после всех уроков под наблюдением мамы. И ладно длинные иголки, которые протыкают мою несчастную руку. Так тут же какая-то мизерная фиговина, которая вонзается в палец чуть ли не до кости! Потом его еще так мерзко трут и давят, чтобы получить больше крови. Кровососы несчастные, вам любой комар позавидует. А стоматологи достойны отдельной книги с названием: «Почему лучше не иметь зубы вовсе». Они мне не нравились так же с маленького возраста, когда противные сверла проходились по зубам без заморозки. Худшим кошмаром стали молочные зубы, которые приходилось вырывать самостоятельно. И если передние я кое-как мог самостоятельно расшатать и выдернуть, то с задними случался настоящий кошмар. Это было сложно, это было больно, но я мужественно терпел, пока один из зубов наотрез отказался вырываться. Тогда-то меня и обратили к стоматологу в этой же поликлинике. Меня завели в темный кабинет, посадили на кресло. Там точно было три человека: дяденька в зеленом и очках, и две тёти в синем. Меня просили открыть рот, то вид этого кабинета и людей настолько пугал, что я мотал головой и крепко держал губы закрытыми. Хотелось плакать. — Смотри, — дяденька показал мне маленькое зеркальце, — я только посмотрю твои зубы, хорошо? У меня больше ничего нет, — и показал свои руки в доказательство. Я несмело открыл немного подрагивавший рот и следил, как дяденька через зеркало смотрит мои зубы. А потом одна пара рук крепко перехватила мое тело, другая держала мою челюсть открытой, пока дяденька доставал щипцы и принялся выдергивать мой проблемный звук. Крик стоял на весь кабинет, а как позже выяснилось и на коридор тоже. Мама сказала, что мальчик, испугавшись моих криков, начал реветь и тянуть маму к выходу. И правильно, нечего к этим живодерам ходить. В школу я вернулся как заново родился. Снова уроки, споры одноклассников. И девочки, которых мальчики тащат в мужской туалет, а потом получают в ответ на свою выходку град слез. Честно, я никогда не понимал что в этом такого. Подумаешь ступил ты ногой в тот же мужской или женский, какая разница. Но именно в детстве это действие становится либо трагедией, либо чем-то достойного аплодисментов. Один раз у меня такое было. Ширинка Алина с какого-то перепугу решила меня достать и начала отбирать мой пенал. Может хотела, чтобы я побегал за ней, никогда не был против. Но тут она забегает в женский туалет и передо мной стоит выбор: зайти или стоять ждать. Последнего не хотелось, настроение начинало портиться, поэтому я просто зашел, отобрал свой пинал и под свисты со стороны парней ушел обратно в класс. Великий подвиг, никак иначе. Уже в марте начали отступать холода, и мы всем классом в большом экскурсионном автобусе поехали на глиняную фабрику. В целом ничего интересного не было, пока нас не завели в комнатку, где можно было сделать себе сувенир самостоятельно. Там были клубнички, пчелки и что-то еще, я не задумываясь выбрал первое. Процесс был несложный, и пока я мучился с одной клубничкой, у кого-то хватило времени и на другие фигурки. После экскурсии я и Кристина дружно пошли к Соне в гости красить эти фигурки. Красная клубничка с зелеными листиками и желтыми точечками. Только у моих одноклассниц точечки почему-то были черные, но я их переубеждать не стал, ведь точно знал, что был прав. Не сосчитать сколько клубники с бабушкиного огорода я съел. Неделю весенних каникул проводил все так же у бабушки в компании Кати и изредка Насти. Мне даже посчастливилось познакомиться с ребятами с соседних улиц, но что-то конкретное запомнить было сложно. Их просто было очень много. А вот Юры видно нигде не было, никто и не знал, что с ним. Зато мне папа пообещал, что к моему приезду на целое лето у меня будет новенький велосипед, а не этот старый, с которого я уже вырос. Последняя четверть вышла очень изматывающей. По приезду Вика с удовольствием зарегистрировала меня во ВКонтакте, в котором я не разбирался от слова совсем. На аватарку поставили осеннюю фотку с каких-то фонтанов в центре города. Там я сижу на кирпиче в позе а-ля «модель 2011» с куском торчащих волос из-под резинки, джинсах и теплой кофте, которая ужасно кололась. Позже я освоил игры, добавил родственников в свои друзья и смотрел различные видео у других пользователей, которые попадались чисто рандомно. В школе все было тихо-мирно, за исключением домашнего задания, которое мне не давалось от слова совсем. Мама прекратила проверять мою домашку, так что я всецело был предоставлен сам себе, но точно знал, что одна плохая оценка — и ждет меня встреча с ремнем и ее тяжелой рукой. В какой-то момент мне принесли решебник по математике, с которой я страдал сильнее всего. Мама ясно дала понять, что он только для проверки моих ответов, но раз она все равно не проверяла как я делаю уроки, то почему бы и не схитрить. Один дома я спокойно клал решебник перед собой, а стоило кому-то прийти домой, то прятал под одеяло и заглядывал под него, списывая. Мои проказы замечены не были. В апреле состоялась еще одна поездка, как раз потеплело. На все том же экскурсионном автобусе мы колесили где-то за городом по достопримечательностям и в конце поездки заехали на пасеку. Там посмотрели фильм про пчел, после чего принялись раскупать всякие сувениры. Мне были не интересны всякие магнитики, брелочки, а вот глиняный горшочек размером с сливу очень даже. Были обычные и разноцветные, которые стоили немного дороже. Я взял обычный. Как сказал очень миловидный дедушка: «Нужно прошептать три раза в горшочек свое желание, и оно обязательно сбудется». По приезду домой я так и сделал. Сразу не думая загадал котика, рассказал об этом маме, но она не очень обрадовалась такой идее. Квартира чужая, с животными нельзя и в ближайшее время мне точно никакой кот не светит, только если игрушечный. Но я все равно надеялся и верил, что котик у меня обязательно появится. До поры до времени. Помимо Деда Мороза я еще верил в зубную фею. Каждый мой молочный зуб из-под подушки пропадал уже на утро. Один раз было такое, что я оставил его на столе и ушел встречать сестру, а когда пришел, то никакого зуба уже не было. Очередной выпавший зуб я положил так же под подушку никому ничего не сказав. Лег спать, а на утро обнаружил, что зуб остался на том же месте. Решил подождать еще ночь, третью, но зуб как лежал, так и лежит, на что мама сказала просто выкинуть его. Хоть вера в горшочек немного поугасла, мне это не помешало загадать второе желание. «Хочу, чтобы мама бросила пить». Ведь действительно, она и раньше любила выпить в компании той же Наташи или Вани, но в последнее время это стало происходить все чаще и чаще. Мама возвращалась с Наташей под ночь, иногда и вовсе не ночевали обе дома, были только я и Вика в своей комнате. Хоть мне и надо было в школу, я продолжал смотреть телевизор с мультиками по каналу и смиренно ждал маму. В какой-то момент все же засыпал, просыпался в районе пяти утра и лежал дальше до своего подъема в школу. В такие ночи я принимался изучать собственное тело. Зеркала у меня никакого не было, так что на свой страх и риск я ставил включенную камеру, снимал спальные штаны с трусами и принимался ворочаться туда-сюда, гадая, попал ли я вообще в камеру. Несколько раз у меня получалось успешно что-то запечатлеть, но ничего примечательного не обнаружил. Мамины пьянки приходилось терпеть. Она не всегда сразу ложилась со мной. Их кутеж мог продолжаться уже дома до самого утра. Бывало, что проходил он в компании каких-то мужчин, из-за чего Вика часто ссорилась со всеми, ведь ей хотелось нормально отоспаться, а не слушать шум и звон чокающихся рюмок. Мне хотелось того же, но я не озвучивал эти мысли. Мама даже пьяная крепко меня обнимала и говорила куда-то в голову, что любит меня. И я прощал ее, как бы обижен не был. Горшочек все никак не исполнял желания по истечению целых двух месяцев. Верить в него я окончательно перестал. Теперь он просто стоял в секции как декор, не более. А дальше, после окончания третьего класса, меня ждало второе счастливое лето.