Инертный (благородный)

      Кэйл по сути своей инертен.       Нет, он, конечно, ведёт довольно активный образ жизни – ищет выгоду, всегда в курсе всех глобальных событий и изменений, принимает участие в войне и политике, постоянно чем-то занят и никогда не бывает оставлен всеми в покое, но это не значит, что каждое событие глубоко его трогает. Кэйл принимает участие, да, гневится на врагов, торжествует, плывёт в море апатии, безразличия и измотанности, но ничто из этого в самом деле не меняет его. Другие люди развиваются, прогрессируют, деградируют, подстраиваются и в целом деформируются мягкой глиной в руках жизни, но Кэйла не затрагивает ничто из того, через что он проходит.       Отдельные случаи усугубляют его склонности, высветляют затемнённые черты характера, проявляют что-то давно забытое и замшелое, старое, запылившееся, но Кэйл в самом деле не меняется. Он прошёл свой этап изменений, пережил целую жизнь и остался если не доволен тем, кем стал, то потерял всякий смысл возражать. Привычка убивает в человеке самое прекрасное, саму суть – переменчивость, и Кэйл давно стал человеком привычки. Он перенял у жизни всё, что мог, хотел и противился перенять, получил свою долю счастья, страданий и прочувствовал само существование. Это не тщеславие, лицемерие, комплекс бога или любой другой термин, который используют в отношении напыщенных нарциссов, это завершённость, которой могут обладать только люди апокалипсиса со стальными глазами, закованными в смирение сердцами и средней продолжительностью жизни в двадцать восемь лет. Сединой в волосах, невыкорчёвываемым плющом в некогда прекрасном саду и опухолью в состарившемся теле в душах людей распространяется мысль о том, как жизнь хрупка, быстротечна легко теряема. Не все готовы умереть, но все знают об опасности и умеют с этим жить.       Кэйл завершён не потому, что удивителен, совершенен, героичен или просветлён в философии, нет; он просто годами был готов расстаться с жизнью в любой момент, а потому не хотел даже начинать меняться, потерять себя в странном переходном состоянии, неясной метаморфозе. Кэйл не видел смысла меняться, давно поняв, что долго не проживёт, да и не видел смысла, как не видит его сейчас.       Кэйл стабилен, и из этого состояния его не вывести.       Он стабилен не в совершенном идеалистическом образе философов разных времён, а в своей неполноценности, грубости форм, несовершенстве и недостатках. Он навсегда остаётся неидеальным, закрытым, нелюдимым, травмированным и отуплённо бессмысленным. Он всего лишь человек, раздражительный, резкий, уставший и сломленный под тяжестью неподъёмного груза. У него нет преимуществ, кроме того, что Кэйл такой уже очень долгое время, никогда не меняется и умеет жить со своей константной ограниченностью.       Кэйл не меняется, и поэтому его взаимодействие с другими всегда странное. Общепризнанно, хотя и не проговариваемо вслух, что любые взаимоотношения искажают обоих людей, меняют их взгляды на жизнь, подходы, идеи в их головах, рождают новое «я» из сочетания прежнего и влияния другого; отношения – добровольный обмен частицами себя, которые люди готовы разделить. Проблема в том, что Кэйл оказывает влияние на других людей и нелюдей, никогда ничего не отдавая и не принимая, но всё же деформируя других: Альберу слегка ослабил и так шаткие моральные позиции рядом с беззаконием Кэйла, Чхве Хан принял идею несовершенности и отразил её в своей ауре, Рон стал предпочитать информацию навыкам убийства и далее, далее, далее. Для Кэйла нет возможности изменить себя в отношениях с другими людьми, а потому и нет смысла в самих этих отношениях.       Он близко, но в то же время далеко, находится на своей орбите и не вступает в эти реакции обмена частицами себя. Можно было бы почувствовать отчуждение, если бы Кэйл не научился игнорировать это, как и всё остальное в своей жизни.       Кэйл завершён, и потому в глубине души безразличен к жизни, что-то продолжает делать, как делал всегда, но не испытывает реального интереса.       Завершённый, стабильный и неизменный Кэйл на самом деле довольно инертен.