Let neon hide us from their eyes

Как Краткий добрался до дома, он не помнит. Разум был переполнен навязчивыми мыслями о кудрявом и лучезарном юноше, что никак не хотел покидать голову брюнета, въедаясь всё сильнее и сильнее. Серые, полные наивности и детского азарта, глаза, аккуратное худощавое тело, скрытое мешковатой одеждой, тонкие запястья, увешанные тяжёлым металлом, что норовят казаться грубее и мужественнее, а на деле же невероятно мягки и изящны, вьющаяся кудрявая белая чёлка, что небрежно спадает на глаза… Всё это в один миг собралось в единую картинку, которая нагло встала перед глазами хоста и не собиралась куда-либо исчезать. Мужчину крайне озадачило, что он знает наизусть буквально каждую деталь, что связана с Кнайфом. И, да, вероятно, это нормально, ведь они уже вот сколько лет работают вместе, наверняка ножичек тоже знает детектива, как свои пять пальцев… вот только Краткий внезапно осознаёт, что со следователем, который и заманил их в этот особняк, Й работает гораздо дольше, хотя даже его имени сейчас, вероятно, и не вспомнит. Голова идёт кругом. На Краткого это совершенно непохоже. Мысли, что лились диким водопадом, окатывали похлеще любого ведра с ледяной водой. С каждым шагом детектив путался в себе всё сильнее, а всякий новый помысел поражал всё больше… Ну не мог же мужчина.? Да не-ет, чушь какая-то. Краткий просто устал. Заработался. Забегался. Да, наверное. Вот только мысли у малиновки не об отдыхе совсем. Кнайф, что так быстро успел поселиться в темноволосой голове мужчины, всё продолжал настойчиво крутиться в нескончаемом потоке мыслей. А после, вместе с образом, всплыли и воспоминания, которые ещё больше вгоняли Краткого в неизвестное ему доселе состояние. Вот они, успешно завершив очередное расследование, сидят в уютном кафе, что находится неподалёку от полицейского участка, и смеются над недоумевающими лицами полицейских, когда Кратыч меньше чем за сутки раскрыл преступление, которое не сдвигалось с места уже почти два месяца. А вот Кнайфи, вновь не сдерживая смех, исподтишка снимает хоста на свой телефон, когда тот спорит с участниками какого-то очередного посредственного ток-шоу по телевизору, недоумевая с глупости и примитивности этих людей. А тут Кнайф нацепил на Краткого какую-то дурацкую подаренную отделом за раскрытие очередного мега-важного дела шляпу, как он потом пояснил охотничью, и ещё долго похихикивал с детектива, который пытался найти более разумное, как он считал, применение этому предмету. Сам того не замечая, Кратыч начал глупо улыбаться, продолжая предаваться воспоминаниям. В груди начало разливаться непонятное, но до жути приятное тепло. Это неизведанное ранее детективом чувство вызывало в нём неоднозначные эмоции: приятные ощущения были вызваны мыслями об улыбающемся напарнике, с которым мужчина внезапно остро захотел увидеться. Да что за чёрт? Что Кнайф с ним сделал? Или Краткий сделал это сам.? Малиновка никогда никого не любил. Для него это чувство по-прежнему оставалось неизведанным и, честно говоря, губительным. Краткому всегда казалось, что эмоции являются сильным двигателем и мотиватором, которые способны как создавать, так и разрушать всё вокруг. Но чувства сильнее любви быть не может ничего — в этом мужчина убеждён основательно. Любовь способна подчинить себе человека, двигать им, словно марионеткой, побуждать на сумасшедшие поступки, которые способны погубить несчастного, попавшего в коварные лапы этого убийственного чувства… А Краткий не мог позволить подчинить себя. Никому и никогда. Он всегда ставил трезвость и ясность ума превыше всего, ведь именно от этого и зависит успешное выполнение его работы. Й просто не имеет права подпустить кого-то к себе так близко, впустить в своё пространство, в свою голову, в своё сердце… но, очевидно, уберечь себя он от этого не смог. Кнайфа он подпустил к себе слишком близко…

***

— О, Краткий, Вы уже вернулись! А где Кнайфи? — высокий голос миловидной старушки — хозяйки квартиры, которую Краткий снимал на пару с Кнайфом — раздался пролётом выше, когда брюнет поднимался наверх. Женщина стояла прямо около входной двери в квартиру, держа в руках небольшую тарелку, прикрытую полотенцем. — А он не дома? — Кратыч скорее показательно выгнул одну бровь в немом вопросе, прекрасно понимая, что ножик вряд ли захочет видеть его, как минимум, ближайшие несколько часов. На мгновение брюнет даже подумал о том, что огорчён этим фактом, но постарался побыстрее откинуть от себя эту мысль куда подальше. Он не должен допускать никаких переживаний, иначе окончательно потеряет возможность здраво мыслить, что было просто не допустимо, а в данный момент ещё и пагубно. — Нет, дорогой, дверь заперта, — подёргав ручку, хозяйка открыла потрёпанную с годами дверь, проходя вглубь квартиры. Как и ожидалось, внутри было темно, поскольку уже вечер, а у входа не стояла пара кроссовок, — где же его носит в такое время, уже ведь совсем поздно! — старушка включает свет, направляясь в сторону кухни. Вообще она частенько заходит к парням, поскольку живёт в квартире напротив, приносит им еду, мило беседует на кухне с Кнайфом за чашкой чая, пока Краткий возится рядом с очередным делом или экспериментом. В такие вечера особо чувствуются уют и тепло в доме, и каждый ценит такие моменты, даже малиновка, который упорно это скрывает… но сейчас здесь нет Краткого, потому даже посиделки на кухне с одинокой милой старушкой, которая только и рада, что заботиться о парнях, не кажутся уж такими приятными, — Краткий, вы поругались? Довольно резкий внезапный вопрос на мгновение ввёл лучшую букву алфавита в ступор, после чего он, наконец, взглянул на женщину перед собой. Но не успел он ответить, как женщина продолжила: — Вы всегда вместе возвращались. Довольные такие, радостные. Кнайфи мне рассказывал о ваших похождениях с таким азартом, у него аж глаза светились, — старушка усмехнулась, пробивая и Краткого на лёгкую улыбку, который вновь предался тёплым воспоминаниям, — а сейчас ты такой задумчивый, хмурый, — внезапно сменила выражение лица с радостного на озабоченное, вынуждая Й вновь поднять на неё взгляд, — рядом друг с другом вы всегда светитесь, и даже ты, мистер безэмоциональность, — хозяйка вновь усмехнулась, делая глоток горячего чая, в то время как Краткий нахмурился ещё больше, задумавшись. — Я и правда рядом с ним другой? — робко интересуется брюнет. Он ни с кем никогда такого не обсуждал. Не то чтобы эта тема была для него табуирована, просто не с кем было, да и не о чем, потому он и не знает: как такие беседы ведутся в принципе. На вопрос детектива женщина лишь мягко положила ладонь за запястье Краткого и, глядя ему в глаза, проговорила: — Рядом с ним ты абсолютно другой. И он тоже, — выдержав паузу в несколько секунд, дабы подобрать слова, женщина продолжила, — вы вместе как одно целое: дополняете друг друга, поддерживаете… Ваша связь видна невооружённым глазом, по-моему, всем, кроме вас самих, — она мило улыбнулась, отпуская руку брюнета, который пытался переварить только что услышанное. Связь? Видна всем? — И давно вы… это заметили? — выделяя слово, не осмелясь произнести другое вслух, интересуется Кратыч. — Почти с самого начала, — вновь усмехается она. И откуда в ней столько веселья? — когда Кнайф въехал сюда, ты очень сильно поменялся. Временами, конечно, упрямишься, как и прежде, но Кнайфи слушаешь всегда. Тебе явно важно его мнение, — брюнет был поражён. Несколькими фразами женщина смогла описать все те мысли, что так долго и навязчиво отрывками крутились в голове детектива, не имея возможности собраться воедино. Видимо, малиновка действительно настолько далёк от темы эмоциональности и чувственности, и это впервые его напрягло. Сильно напрягло, — но это нормально, как и для любой другой пары… Стоп. Стоп. Стоп. Чего?! Какой ещё пары?! Кратыч аж поперхнулся кофе. Он шокировано уставился на хозяйку, которая с невозмутимым лицом продолжила попивать чай, откусывая кусочек свежеиспечённой выпечки. — Ч-что Вы сейчас сказали? — глупо было надеяться, что Краткому послышалось. Но ему очень этого хотелось. Буквально полчаса назад он пытался себя убедить в том, что Кнайф не вызывает у него никаких особых чувств, и для хоста он не больше чем хороший друг и напарник, а сейчас ему прямо говорят о том, что они ещё и вместе якобы. — А разве это не так? — странно, но женщина весьма удивилась, — вы же ведёте себя соответствующе, да и Кнайфичка, пока тебя рядом нет, так восхищённо о тебе говорит, точно влюблённый, — с каждым произнесённым словом Краткий всё больше утопал в смеси дикого смущения и непонимания, — Краткий, послушай, — увидев, как мужчина ушёл в себя, подала голос старушка, — уж не знаю, что там у вас происходит, но помирись с Кнайфом. К тому же неизвестно: где он сейчас вообще, мало ли, что с ним может случиться, да и поздно уже. — Он не захочет меня ни видеть, ни слышать, — Й перевёл опустошённый взгляд в окно, где и вправду уже было очень темно. В его голове всё смешалось в дикую кашу, в которой разбираться уже просто не было сил, потому мужчина впервые решил предаться другому месту… своему сердцу… впервые в своей жизни… Впервые он позволил чувствам дать волю. Впервые он позволил эмоциям взять контроль. Впервые он ощутил тоску… печаль… грусть… и всё из-за одного человека… Пожалуй, пора бы уже принять это. Краткий что-то чувствует к Кнайфу. Он, наконец, это понимает. Малиновка не замечает, как хлопает входная дверь, оставляя в квартире его наедине с собой. Он проведёт так ещё долгое количество времени, глядя в окно, предаваясь эмоциям, что столько лет томились внутри, ни разу не вырываясь наружу. Для мужчины это было действительно в новизну. Он никогда не ощущал ничего подобного, потому относился к этому пренебрежительно. Он нарушил свои же принципы, а это довольно серьёзный шаг для Краткого. Однако сей факт лишь в очередной раз подтверждает слова хозяйки. Кнайф способен влиять на Краткого. Как бы ни было тяжело мужчине это признавать, но долгие часы рассуждений привели его именно к такому выводу. Силы исчерпались окончательно. Глянув на часы, брюнет обнаружил, что время близится к 3-м часам ночи, потому он направился в свою спальню, чтобы наконец отдохнуть. Насыщенный день дал о себе знать дикой усталостью, потому мужчина уснул почти моментально, перед сном уловив последнюю мысль, не успевая, очевидно, до конца её осознать: «Где же Кнайф сейчас?»

***

Приевшаяся мелодия звонка на телефоне резко раздаётся по всей спальне, вырывая Краткого из и без того беспокойного сна. Несмотря на то, что отключился он моментально, брюнет спал очень нервно, то и дело ворочаясь по постели и просыпаясь по нескольку раз за ночь. И в каждое такое пробуждение мужчина поднимался, чтобы проверить: не вернулся ли его пропавший напарник. Но комната парня, что находилась напротив спальни хоста, из раза в раз оказывалась абсолютно пустой, что всё больше и больше вгоняло в панику Краткого. Именно этого Й и боялся: похоже, он совсем начал терять голову. Способность холодно и спокойно рассуждать всё больше подводила мужчину, а липкий страх пробирался наружу, мучая детектива не только плохим сном, но и нескончаемыми навязчивыми мыслями о том, что с Кнайфом что-то случилось. Голова словно вовсе перестала подчиняться Краткому, что вгоняло его в ещё большую панику. Телефон, норовящий от вибрации полететь с тумбочки на пол, не собирался выключаться, настойчиво требуя хозяина ответить на входящий вызов. Не глядя на имя абонента, брюнет приложил аппарат к уху: — Слушаю. — И Краткий, здравствуй, — это оказался тот самый безымянный следователь, который обратился к парням вчера по делу той неприятной дамочки, — я звоню Вам по поводу дела об убитом бизнесмене, тело и дом которого Вы осматривали вчера, — Кратыч мысленно поблагодарил собеседника, что тот опустил имена, ведь тот прекрасно знает, что брюнету они ничего не дают, — Вы смогли что-либо разузнать? Вчера мы не успели расспросить ни Вас, ни Кнайфа, который почему-то отказался с нами говорить вообще и пропал. От упоминания до боли знакомого имени сон улетучился моментально, а на его место вернулась душащая паника. — А вы не знаете куда он мог направиться? — расследование дела той дамочки Краткого сейчас не интересовало от слова совсем. — Нет, но в последний раз я его видел, когда он разговаривал с вдовой бизнесмена, которая вышла нам пожаловаться на Вас, Краткий, — с небольшой усмешкой в конце ответил безымянный, в то время как самому хосту было далеко не до смеха. Эта женщина не вызывала никакого доверия, лишь всё больше и больше настораживала детектива своим странным поведением. — Знаете, — проговорил малиновка и, вздохнув, продолжил, — я успел кое-что любопытное разузнать. Когда мне подъехать? — Чем раньше — тем лучше. — Буду через час, — коротко бросил детектив и положил трубку. Мужчина никогда не любил завтракать, особенно когда просыпался в четвёртом часу дня, как сегодня. Обычно после пробуждения он всегда выпивал лишь кофе, который ему любезно варил Кнайф, прекрасно знающий о кофейной зависимости Краткого. Отброс кухни вообще старался не пускать его на кухню, после того случая, когда детектив использовал всю кухонную посуду для своих «дурацких экспериментов». Сегодня же Краткому пришлось самому себе готовить кофе, который, естественно, по вкусу и качеству сильно уступал кнайфовскому, но тоже был неплох. Мужчина в неприятной звенящей тишине попивал напиток, вновь тоскливо отмечая: ему не хватает Кнайфи рядом. На «утренние» водные процедуры и сборы времени ушло немного, и вот Краткий уже едет в такси до нужного ему участка. Дорога была крайне утомительной, оттого казалась в разы длиннее. Таксист, к счастью, попался молчаливый, потому малиновка смог ненадолго предаться размышлениям о вчерашнем деле, дабы окончательно разложить всё по своим местам и без запинок выложить следователю, предостерегая себя от вероятных вопросов с его же стороны. Порой эти полицейские оказываются настолько глупы, что приходится разжёвывать им столь очевидные вещи. Наконец, машина подъехала к участку. Краткий вышел из такси и собирался уже подниматься по ступеням наверх, как телефон резко коротко звенит, оповещая о входящем сообщении. Й обнаруживает, что отправитель неизвестен, а номер скрыт, что уже напрягает мужчину. Он открывает сообщение и видит фотографию. В этот момент по спине детектива пробежал холодок. На фотографии были видны тонкие окольцованные запястья, крепко привязанные верёвкой к какой-то трубе. Нетрудно было догадаться, чьи это руки. От этого Краткому легче не становилось. Внезапно, от неизвестного приходит ещё одно сообщение, на сей раз текстовое: Неизвестный номер Если хочешь увидеть свою игрушку живой, то не смей что-либо говорить полицейским. 16:47 ШАНТАЖ. Насколько бы Краткий ни считал это банальным, в данной ситуации он был абсолютно бессилен, оттого просто обязан принять правила игры уже не такого уж и неизвестного ему абонента. Кратыч прекрасно понимал, что прямо сейчас за ним следят, потому вертеть головой по сторонам было бесполезно и очень глупо. Он ещё раз взглянул на фотографию, детально рассматривая фон, и быстро вычислил место, где этот кадр был сделан. Отправитель явно рассчитывал на дедукцию и знания мужчиной каждого переулка города и не прогадал. В то же время Краткий понимал, что ехать в одиночку небезопасно и безумно, как и обращаться к полиции, ведь слежку за ним явно не прекратят. Однако и к таким поворотам детектив всегда готов. Он ловит такси, называет адрес одной из многочисленных людных улиц, куда его довольно быстро довозит таксист. Покинув машину, мужчина, мельком оглядываясь по сторонам, скрывается в толпе многочисленных пешеходов, после чего заворачивает в один из переулков, ускоряя шаг. Если за ним и следят, то брюнет это быстро исправит долгими похождениями по пустым переулкам между жилых домов, параллельно следя за людьми, которые встречаются ему на пути. Спустя минут 30 прогулок по кругу, малиновка, наконец, выходит к месту, куда ему надо было попасть. Небольшое кафе, в котором обычно достаточно много посетителей, находится в одном из самых оживлённых районов города, что играло только на руку Кнайфи. Й заходит в заведение, в котором, ожидаемо, оказывается довольно людно, после чего проходит к одному из свободных столиков в углу с хорошим обзором на выход. Так он сможет видеть всех посетителей, в том числе и потенциальную слежку. Сделав заказ, мужчина потянулся к телефону, после чего быстро набирает одному из своих контактов сообщение: Вы Не хочешь встретиться в кафе у твоего дома? 17:43 Ответ не заставляет себя долго ждать, что не могло не радовать Краткого. Ёшка Конечно, друг, буду через 10 минут. 17:44 Детектив мимолётно улыбается, продолжая поглядывать за каждым посетителем, который проходит внутрь заведения. Пока ни один из них не вызывает подозрений, даже не смотрит в его сторону, что, безусловно, радует Краткого, но никак не расслабляет. Малиновка также коротко отписывается следователю, чтобы тот его не ждал, после чего выключает телефон. С этими полицейскими порой всё слишком сложно, приходится отчитываться перед ними, словно ты пятилетний ребёнок, иначе они будут мешаться под ногами. Опыт такой уже был, и не сказать, что приятный. Спустя десять минут, как и было обещано, в заведение проходит Ёшка, которого хост и ждал. Ёши сразу направился в сторону нужного стола, ведь именно за ним они ведут все переговоры. Сообщение, которое Краткий послал другу, было своеобразной кодовой фразой, означающей срочную просьбу о помощи. Ёшка имеет свои источники и связи, что для Краткого было как никогда на руку. Раньше лиловый работал во внутренних органах, потому добыть информацию или вызвать наряд для него не затруднительно, поскольку он до сих пор имеет там свой вес. А ещё он был удалён из базы данных действующих сотрудников, поскольку таковым больше не является, что служило ещё одним большим плюсом для Краткого. Познакомились они ещё очень давно, когда хост смог найти человека, который сливал всю секретную информацию в открытый доступ. После этого они нередко обращались друг к другу за советом или помощью, так и завязалась их крепкая профессиональная дружба. Когда Ёшка подошёл к столу, они обменялись приветственными рукопожатиями и завели непринуждённый диалог, дабы не привлекать внимание со стороны и слиться с толпой остальных посетителей. В процессе разговора Краткий продолжает поглядывать за посетителями, а через какое-то время и вовсе жестом просит Ё выключить мобильный телефон. Прослушивать через гаджет не проблема, особенно если этим делом занимаются профессионалы, потому лучшая буква алфавита решает перестраховаться. Как только звездоглазый выполнил просьбу, Кратыч, наконец, выдаёт коротко и ясно: — На сегодня нужен наряд под прикрытием по этому адресу, — Краткий протягивает Ёшке салфетку, на которой успел написать место, которое вычислил по фону с фотографии. — Без проблем, Краткий, — ассистент бегло пробегается взглядом по салфетке, убирая её в карман брюк, — не забудь прихватить жучок на этот раз, пожалуйста. Малиновка вздыхает и закатывает глаза, пока друг усмехается над ним. — Твою мать, Ёш, ну это было всего один раз. — И что? Мы тогда чуть всё не завалили из-за этого. Тебя убить могли, вообще-то, — Ёшка неосознанно начал повышать голос, явно забывая, что находятся они в людном месте. — Не кричи ты так. Ладно, виноват, знаю. В этот раз всё должно пройти идеально, иначе я сам себе этого не прощу, — взгляд Краткого потускнел, что не ушло от внимания собеседника. Срастив два и два, Ёши ошеломлённо посмотрел на детектива: — У них Кнайф? — брюнет ничего не ответил, лишь кивнул, — всё будет хорошо, Краткий. Обещаю, — мужчина постарался оказать поддержку другу, но, учитывая обстоятельства, большее в данный момент он не мог, к тому же, малиновка никогда не придавал таким словам значение, ведь был убеждён в их абсолютной бесполезности в критической ситуации. Однако, на удивление Ёшки, Краткий, слегка грустно улыбнувшись, тихо ответил ему: — Спасибо, Ёша.