close

Когда все четверо выходят из клуба, Джисон виснет на руке у Минхо — к большому удовольствию Чанбина. Даже Хёнджин смотрит на Минхо с хитрой улыбкой. — Тебя подбросить до общежития? Минхо колеблется. «Проводишь меня до дома?» — спросил Джисон всего несколько минут назад, когда клуб уже собрались закрывать, на что тот ответил «я подумаю». Он чувствует на себе умоляющий взгляд Джисона и вздыхает. — Дойду пешком. Они всё равно через улицу от кампуса. Минхо старается игнорировать то, как широко ему улыбается Джисон — и особенно то, как ухмыляется Чанбин. А потом их пути расходятся, и Минхо остаётся с Джисоном наедине. Он чувствует странную ностальгию по дороге к жилому комплексу Джисона. Всего несколько недель назад они шли туда впервые, рука в руке, и Джисон без умолку задавал ему вопросы. Сегодня они идут по той же дороге в тишине. Слышны лишь звуки шагов и дыхание, иногда заглушаемые гулом машин, проезжающих мимо. В какой-то момент Джисон, вопросительно мыча, тянется к нему, и Минхо неуверенно позволяет взять себя за руку. Они молчат всю дорогу до двери Джисона. У Минхо немного тянет в горле. События этого вечера начинают доходить до него одно за другим: вот он танцует в объятиях Джисона, а вот уже сидит у него на коленях, самозабвенно целуя. Что с ним не так? Что они вообще творят? — Я не зайду внутрь, — твёрдо говорит он, как только Джисон открывает рот. — Ладно, — бормочет Джисон, — Спасибо, что прогулялся со мной. Щёки обдаёт жаром. — Пустяки. Спокойной ночи, Джисон. Но почему-то не двигается. Неловко мнётся на месте, всё ещё держа Джисона за руку. — Это не пустяки, — настаивает Джисон, пытаясь открыть дверь одной рукой. Наконец, справившись, он смотрит на Минхо и улыбается — настолько ярко, что при одном взгляде на него почти плывёт перед глазами, будто смотришь прямо на солнце. — Позвонишь, как дойдёшь? Минхо вздыхает, отпуская его ладонь и согласно кивая. Джисон улыбается ещё шире и заходит в квартиру, махая на прощание. Выходя из здания, Минхо задаётся вопросом, зачем вообще пошёл провожать Джисона. Они особо не разговаривали по пути, и не разговаривали, когда пришли. Минхо почти ожидал, что Джисон снова попытается его поцеловать, но этого не произошло — что, конечно, хорошо по ряду причин. (Но в основном потому, что Минхо бы ему позволил.) Он возвращается в общежитие в целости и сохранности, откладывая звонок Джисону до тех пор, пока не переодевается и не проскальзывает под одеяло. Джисон, взяв трубку, звучит полусонно. — А-алло? Минхо фыркает. — Это я, — говорит он. — Минхо, — шепчет Джисон, — Ты дома? — Да. Спокойной ночи. — Подожди, — говорит Джисон, и он ждёт, — Что завтра делаешь? Минхо на секунду теряется. — Без понятия. — Ладно, — отвечает Джисон, — Я просто подумал, может… не знаю… Собрав в себе всю решимость, Минхо прерывает его. — Думаю, нам не стоит. Сегодня всё и так зашло гораздо дальше, чем следовало бы. Он разрешил Джисону себя поцеловать, и это было прекрасно, но Минхо должен напомнить им обоим о том, что… на этом всё. Джисон понятливо мычит в трубку. — Ладно, — говорит он, — Ты ещё собираешься в клуб? — Я… не знаю, — честно говорит Минхо. Он достиг той кондиции, когда просто… понятия не имеет, как поступить правильно. — Оу, — говорит Джисон, — Ну хорошо. Увидимся? — Может быть, — вздыхает Минхо, чувствуя, как щемит в груди, — Пока, Джисон.

____________________

Джисон будто везде. Всё происходит не так подробно, как в прошлых снах Минхо, но ощущается в два раза интенсивнее. Он клянётся, что чувствует Джисона каждой клеточкой кожи: его губы, скользящие по шее, горячее дыхание и низкий шёпот на ухо. Руки, которые касаются его везде, куда могут дотянуться. Он тёплый. Горячий. Обжигающий. Он называет Минхо прелестью ровно три раза, прежде чем тот просыпается — хватая ртом воздух, тяжело дыша и с каменной твёрдостью в штанах. Минхо потерял счёт тому, сколько раз просыпался вот так, и не знает, сколько ещё выдержит. К тому времени, когда дыхание восстанавливается, он успевает смириться с тем фактом, что очень, очень крупно проебался, позволив Джисону подобраться настолько близко. Он переворачивается на живот и утыкается лицом в подушку, игнорируя настойчивый зуд внизу живота. Впервые за долгое время ему хочется плакать.

____________________

В субботу Минхо остаётся дома. Ситуация с Джисоном зашла слишком далеко. В последний раз, когда Минхо запретил себе соваться в клуб, он почти сразу же дал заднюю, но на этот раз он настроен серьёзно. Так больше не может продолжаться. Как бы ему ни хотелось сделать вид, что всё в порядке, он знает, что не сможет. Очень скучно сидеть на кровати — трезвым, пока друзья где-то кутят — но он заставляет себя с этим смириться. Это лучше, чем продолжить жить во лжи и провести вечер в опасной близости от того, кто, судя по прошлым поступкам, явно не настолько заинтересован в Минхо, чтобы его уважать. Но кое-что усложняет ситуацию — Джисон после той злополучной ночи только и делал, что проявлял к нему уважение. Такое ощущение, будто Минхо переспал с его злым близнецом, или что-то в этом роде, потому что тот Джисон, которого он узнал потом, оказался его полной противоположностью. Блять, да в чём его проблема? Минхо уже тянется за пультом, чтобы выключить телевизор и попытаться заснуть, но его прерывает громкий стук. Он, вздрогнув, подпрыгивает на кровати. Кто-то активно долбится в его дверь в… — он проверяет телефон — час ночи? Испугавшись, что в общежитии пожар, или ещё что похуже, он встаёт с кровати и включает свет. Стук не прекращается, и Минхо вздыхает. — Иду, — кричит он, натягивая спортивки. Кто бы там ни был за дверью, как-нибудь переживёт, если узреет его без футболки. Он открывает дверь и сталкивается взглядом… С Джисоном. Прежде чем Минхо успевает среагировать, Джисон выпаливает: — Ради тебя я бы даже с гризли подрался. — Джисон… — медленно начинает Минхо, оглядывая его с ног до головы. Он одет так, будто пришёл прямиком из клуба. Минхо уже процентов на девяносто уверен, что он пьян. — Как ты узнал, где я живу? — Спросил у Чанбина, — невнятно бубнит Джисон. Да, он определённо в дрова. — На самом деле, пришлось умолять, — слабо хихикает он, — Минхо, дай мне ещё один шанс. Минхо делает медленный, глубокий вдох. Долбаный Чанбин. Подождите, что? — Я соврал, — говорит Джисон, когда он не отвечает сразу, — Когда сказал, что секс был посредственным из-за тебя. Ты же помнишь ту ночь, да? Минхо открывает рот и закрывает его обратно. Что, блять, происходит? — Прости меня, — продолжает Джисон. У него глаза на мокром месте, а у Минхо перехватывает дыхание. — Прости, Минхо. Просто… Ты такой красивый. Я испугался в ту же секунду, когда снял с тебя одежду. Просто… очень разнервничался. Я знаю, что секс вышел так себе, но это не по твоей вине — а по моей. Прости. Мне нужен ещё один шанс. Ты так ужасно мне нравишься… Мне нужно хоть что-то. С каждым его словом Минхо самому становится всё сложнее говорить. Джисон самым красноречивым образом возник перед его квартирой — пьяный и полностью готовый сказать Минхо всё, что он так хотел услышать с той самой ночи. Как ему вообще на это отвечать? Конечно, Минхо более чем приятно наконец услышать эти слова. Узнать, что всё это время Джисон не считал его разочарованием в постели. Но что теперь с этим делать, особенно когда Джисон в таком состоянии? — Я сказал, что это было посредственно, только потому, что подумал, будто так ты дашь мне ещё один шанс, — продолжает Джисон, слегка покачиваясь на месте, когда Минхо снова не отвечает. А затем тихо добавляет, по-видимому сам себе: — Вот же затупок. — Джисон, — наконец выдавливает Минхо, вскидывая руку, чтобы удержать Джисона, когда тот опасно накреняется вперёд, — Ты идиот. Заходи. Выражение лица Джисона полностью меняется. — Ты даёшь мне ещё один шанс? Минхо отказывается отвечать на этот вопрос прямо сейчас. — Нет. Я просто не пущу тебя никуда в таком виде, — говорит он, заводя Джисона внутрь и позволяя схватиться за себя для равновесия, — Боже, как ты вообще сюда дошёл? — Я не таа-ак много выпил, — отвлечённо бормочет Джисон, бродя взглядом вокруг, — Минхо, у тебя такая милая комната. У тебя тут даже своя уборная? — А тебе уже надо воспользоваться? — язвит Минхо, пытаясь не улыбаться. — Не-а, — качает головой Джисон, — А куда мы идём? — В кроватку, — фыркает Минхо, — Садись. Я принесу тебе что-нибудь переодеться. Минхо не может поверить, что собирается лечь с ним в одну постель — прямо после того, как Джисон раскрыл правду о том, какой он идиот — но что-то в нём сейчас вызывает жалость. Он молча, с чистым обожанием смотрит на Минхо, пока тот достаёт из шкафа спортивные шорты и широкую футболку. Пока Джисон переодевается, явно не заботясь о том, смотрят на него или нет, Минхо направляется в ванную, молясь, что у него остались запечатанные зубные щётки. К счастью, находит одну и выглядывает в коридор. — Джисон, иди сюда, — кричит он, — У меня есть запасная щётка. Почисти зубы и ложись. — Хорошо, — легко соглашается Джисон. Когда он приходит в ванную, его глаза сияют. Минхо уже подготовился ко сну, поэтому ему уже нечего здесь делать, но он всё же не уходит — нужно убедиться, что Джисон не споткнётся и не расквасит себе лицо, или ещё что похуже. Поначалу уложить Джисона оказывается непростой задачей, но как только Минхо направляет его руками, тот легко подчиняется, падая на привычную Минхо сторону кровати и сворачиваясь калачиком. Минхо вздыхает и ложится на другую. Его матрас не настолько большой, как у Джисона, но им хватает места, чтобы уместиться рядом друг с другом без особых проблем. Он закрывает глаза, готовясь окунуться в глубокий самоанализ, когда Джисон вновь подаёт голос. — Обнимашки? — Джисон, — фыркает Минхо. Пьяный или трезвый, Джисон никогда не перестанет поражать его своей наглостью. — Пожалуйста? Что поражает Минхо ещё больше, однако — это собственная беспомощность, когда дело доходит до споров с ним. — Ладно, — бормочет он, собираясь с духом. Он ждёт, пока Джисон облепит его конечностями, как в прошлый раз, но застывает от удивления, когда Джисон хватает его и тянет на себя. Спустя несколько секунд и телодвижений, Минхо оказывается распластанным на нём — лицо утыкается в его шею, а сердце начинает биться быстрее. Тук, тук, тук. Джисон обвивает его руками, и, кажется, что-то внутри Минхо ломается. Тук. — Ты… такой идиот, — выдыхает он. Джисон сжимает его в объятиях, переплетая их ноги. Минхо клянётся, что чувствует, как губы Джисона чиркают по его макушке. — Я знаю.

____________________

Минхо просыпается, едва успевает наступить утро. Солнечный свет льётся через окно, но ещё совсем слабо. Ещё он понимает, что замёрз, а это странно, потому что, как помнит Минхо, он засыпал очень даже в тепле. В чьих-то объятиях. Джисона. А где, собственно, Джисон? Минхо подрывается, резко садясь на кровати; сердце начинает стучать как бешеное, когда он вспоминает всё и сразу. Я соврал. Прости меня. Это была не твоя вина. Мне нужен ещё один шанс. Минхо проводит ладонями по лицу. Джисон не может быть реальным человеком. Просто не может. И, серьёзно, — куда он делся-то? Минхо уже собирается позвонить, но замечает лист бумаги в изножье кровати и тревожно замирает, прежде чем взять его в руки. Разглядев получше, понимает, что Джисон, должно быть, нашёл блокнот с отпечатками кошачьих лап на его столе. Вздохнув, читает оставленное сообщение. Минхо, Я ухожу, пока ты спишь, потому что не хочу, чтобы ты чувствовал себя неловко, проснувшись со мной в одной кровати. Прости, что вот так внезапно пришёл. Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть. Джисон К тому моменту, когда Минхо прочитывает это дважды, руки уже дрожат вовсю. Джисон. Этот тупица. Кто он такой, чтобы решать за Минхо? Предполагать, что он чувствует и чего хочет? Сбегать, прежде чем Минхо успеет хоть что-то сказать? Он берёт в руки телефон и звонит. Минхо правда не хотел решать такие вопросы по телефону, но что ему остаётся? Пойти к Джисону домой? Или — что ещё хуже — ждать, пока судьба, случайность или что-то ещё снова сведёт их друг с другом? Джисон не берёт трубку. — Да ты издеваешься, — вслух шипит Минхо. Он в полной растерянности. Но он, чёрт возьми, уверен, что не будет решать такое по переписке. Прежде чем он успеет себя отговорить, он встаёт с кровати и подходит к шкафу, стягивает с себя спортивки и надевает джинсы, а затем меняет футболку на свитер, который планировал надеть завтра на пары. Умывается, чистит зубы. Приглаживает волосы перед зеркалом и решает, что в принципе выглядит прилично. А затем — к лучшему ли, или к худшему, — направляется к Джисону. На улице адский дубак. К тому времени, когда Минхо осознаёт, что стоило бы прихватить с собой куртку, он уже оказывается слишком далеко от общежития. В любом случае, он слишком решительно настроен, чтобы возвращаться. Он пытается идти так быстро, как только может, но никакая скорость не сравнится с той, с какой пролетают мысли в его голове. «Ты так прекрасен», вспоминает он, «ты так сильно мне нравишься». Идиот. Идиот, идиот, идиот. К тому времени, когда дом Джисона показывается в поле зрения, Минхо уже полноценно дрожит — непонятно, из-за погоды или из-за волнения. Может, от всего сразу. Надеясь, что Джисон не лёг спать дальше — потому что это было бы слишком неловко — Минхо наконец доходит до его двери и колотит по ней что есть сил. Он слышит, как внутри что-то падает с глухим стуком, а затем наступает полная тишина. Минхо нетерпеливо постукивает ногой по полу. — Джисон, — зовёт он, когда ответа так и не поступает, — Это я. Тащи свою неуклюжую задницу сюда. Ему немного неловко за то, как громко он кричит в тишине коридора ранним утром, но он не может заставить себя переживать об этом всерьёз. Только не тогда, когда ему нужно столькое сказать и прояснить. Спустя тридцать секунд, которые тянутся словно вечность, Джисон приоткрывает дверь, выглядывая в щёлочку. — Минхо? — Джисон, — цедит Минхо, — Почему ты прячешься? Джисон открывает дверь до конца. В его глазах плещется вина. Логично, конечно, но… Минхо никогда не видел его таким убитым. — Не думал, что ты захочешь меня видеть, — тихо отвечает Джисон, пожимая плечами. Минхо закатывает глаза, но сердце почему-то бьётся чаще, чем у загнанного кролика. Он глубоко вздыхает. — Не понимаю, как меня угораздило влюбиться в такого идиота. Джисон деревенеет. — А? Минхо вытаскивает его в коридор за рубашку и резко целует. Он чувствует, как Джисон удивлённо вздыхает ему в губы, но, оклемавшись, отвечает, нелепо повесив руки по швам. Он на вкус как кофе, пахнет свежевыстиранным бельём, и в этот момент Минхо раз и навсегда понимает для себя, что проиграл уже очень, очень давно. Когда Минхо пытается углубить поцелуй, Джисон вдруг отстраняется. — Минхо… — он тяжело дышит, губы блестят от слюны, а зрачки расширены, — Я не понимаю. — Чего ты не понимаешь? — спокойно спрашивает Минхо. Он чувствует, как горит всё лицо, но если Джисону нужно объяснение, то он, чёрт возьми, объяснит. — Когда ты сказал, что влюбился в идиота… — бормочет Джисон, — Это ты меня имел в виду? Минхо вздыхает. — Ну правда идиот, — тяжко вздыхает он, — Да, Джисон. Тебя. — Оу, — шепчет Джисон, — Так ты… — Да, — говорит Минхо, стараясь не смеяться над его озадаченным видом, — Это проблема, Джисони? — Нет, — тут же выдыхает Джисон, — Нет-нет-нет, — на этот раз он сам притягивает Минхо за свитер, — Наверное, я просто тебя не понимаю. Минхо вскидывает бровь, и Джисон продолжает: — То, что ты мне нравишься — вполне логично. Ты… ты — в тебе есть всё, Минхо, — говорит он. Минхо закусывает щёку, чтобы не отреагировать раньше времени, — Но то, что я нравлюсь тебе… Какие у тебя на это причины? Минхо заливается хохотом, явно растерявшись. — А мне нужны причины? — спрашивает он не в силах сдержать улыбку, даже если просто от нелепости вопроса Джисона, — Или ты напрашиваешься на комплименты? Щёки Джисона слегка краснеют. — Мне хотя бы один. Пожалуйста? Минхо обвивает руками его шею, задумчиво мыча. — Если скажу один комплимент, пустишь внутрь? Джисон озадаченно моргает. — Я бы пустил тебя в любом случае. — Я тут торговаться пытаюсь, — усмехается Минхо, — Просто скажи «да». — Да, — подчиняется Джисон, глядя в ответ мягко и терпеливо. Сейчас он ослепителен ещё больше, чем когда-либо, и Минхо отказывается отводить от него взгляд, даже если слова, которые приходят в голову, слишком неловко произносить вслух. Он понижает голос до шёпота. — Ты напоминаешь мне солнце. В глазах Джисона что-то мерцает, а затем он подаётся вперёд и целует Минхо. В этот раз он берёт инициативу на себя — кладёт руки на талию Минхо и утягивает за собой внутрь, закрывая дверь и тут же прислоняя Минхо к ней спиной. Они целуются медленно, но с напором; пальцы Минхо путаются в волосах Джисона, а ладони Джисона спускаются на бёдра Минхо, пока их языки сплетаются где-то посередине. — Как же ты мне нравишься, — шепчет Джисон, и Минхо прерывает его очередным поцелуем, подталкивая в сторону дивана. Он забирается Джисону на колени — точно так же, как в клубе, вот только сегодня всё по-другому. Сегодня он сдаётся и поддаётся. Сдаётся в борьбе с собственными чувствами и поддаётся желанию быть к Джисону ближе. — Ты тоже мне нравишься, — едва слышно отвечает он между поцелуями, и что-то в атмосфере тут же меняется. Джисон меняет их местами, укладывая Минхо на спину, и заползает поверх него, укладывая ладони на щёки. У Минхо перехватывает дыхание, но он приглашающе обвивает ногами талию Джисона, притягивая его ближе к себе. Теперь он чувствует поцелуи Джисона каждой клеточкой своего тела, и всё это слишком. По телу гуляет необузданное желание, и Минхо рад наконец поддаться ему вместо того, чтобы пытаться сдержать. Поцелуи Джисона варьируются от коротких и нежных до длинных и напористых; он проводит губами по линии челюсти, спускается к шее, и пульс Минхо ускоряется вдвое. — Джисон, — почти хнычет он, чувствуя, как жар собирается внизу живота, когда Джисон прикусывает его за ключицу. Не так сильно, чтобы остался след, но Минхо подумывает и правда попросить его об этом. — Что такое, прелесть? — бормочет Джисон в его кожу, и спина Минхо прогибается сама собой в попытках прижаться к нему ещё ближе. Он притягивает Джисона вверх и целует снова, извиваясь под ним каждый раз, когда они задевают друг друга пахом. Джисон с лёгкостью подхватывает ритм, дёргая бёдрами вниз, и Минхо откровенно стонет ему в губы, путаясь пальцами в волосах на затылке. Его переполняет настолько ужасающее желание, что внезапно Минхо теряется, не зная, что с ним делать. Откуда начать. Хотя, наверное, для начала неплохо было бы снять с Джисона одежду. — Я хочу… ах… я, — выдыхает он между поцелуями, одновременно пытаясь и побороть головокружение, и выдавить из себя полноценные слова. Джисон находит в этом повод, чтобы снова начать осыпать поцелуями его шею, отвлекая ещё больше. — Джисон, я хочу попробовать ещё раз. Джисон напрягается. Он приподнимается на локтях и отстраняется, глядя на Минхо так, будто представить не мог, что Минхо захочет переспать с ним прямо сейчас. Будто Минхо и так не держался из последних сил, не позволяя ему забрать себя домой во второй раз уже… чёрт знает сколько времени. — Правда? — спрашивает Джисон. — Я почти был готов сдаться ещё тогда, в клубе. — Знаю, но… — Джисон осекается и качает головой, — Не могу представить, почему. — Да ладно тебе, — мягко смеётся Минхо, — Всё было не настолько плохо. Плюс, ты сказал, что очень волновался, да? Такое случается, Джисон. — Я тоже хочу попробовать ещё раз, — вздыхает Джисон, — Но есть кое-что, что мне стоит тебе рассказать, прежде чем мы это сделаем. — Что такое? — спрашивает Минхо, хмуря брови. Джисон закрывает глаза и вздыхает. — Это будет мой второй раз в роли актива. Минхо моргает. Моргает снова. Второй? Если второй, то значит… Да не может быть. — Ты же не хочешь сказать, что первый раз был… — С тобой, да, — говорит Джисон, приоткрывая один глаз. Минхо с силой толкает его в плечо. — Какого хрена ты мне не сказал? Какого, блять, хрена, Джисон? — Мне было стрёмно! — скулит Джисон, — Ты… тебе так понравилась идея, что я буду сверху, и я правда, правда, правда очень хотел, но ты — первый человек, к которому я испытывал подобные чувства, и- — Идиот! — прерывает его Минхо, накрывая лицо ладонями. — Ты должен хоть что-то мне сказать. Боже мой. Джисон, мать его, пассив. — Это не так важно, — настаивает Джисон. — Боже, Джисон, — Минхо неверяще смеётся, качая головой, — Если бы я знал, я был бы с тобой намного мягче. — Всё в порядке, — говорит Джисон, потираясь о кончик носа Минхо своим, — Я заслужил. Минхо качает головой. — Я перегнул палку, пытаясь держать тебя на расстоянии, — он приподнимает голову, чтобы клюнуть Джисона в губы, — Прости. Джисон принимает его извинения намного более долгим поцелуем, накрывая лицо Минхо ладонями и распаляя его всё сильнее с каждым движением языка. Минхо, всё ещё под впечатлением от признания Джисона, отстраняется и шепчет: — Хочешь, я побуду сверху? — Блять, да, — говорит Джисон, — Но не сейчас. Сначала мне нужно искупить вину. Минхо смеётся снова. Искупить вину. Джисон просто невыносимо милый. Учитывая, что он явно нервничал и впервые был сверху, та ночь и вправду была не такой уж и ужасной. — Тебе не обязательно, — говорит Минхо, — Всё в порядке. Я обо всём позабочусь. — Но я хочу, — спорит Джисон, — Я так сильно тебя хочу, что это… всё, о чём я могу сейчас думать. Внезапно становится слишком жарко. — Оу. Ладно, — выдыхает Минхо, чувствуя, как в животе что-то шевелится. — Могу думать только о том, что на этот раз хочу сделать всё правильно, — продолжает Джисон, — Сделать тебе так хорошо, что ты сможешь лишь выстанывать моё имя. Минхо сильнее сжимает его бёдрами. — Джисон. — Позволишь? — тихо спрашивает Джисон, облизывая губы, — Пожалуйста. Хочу постараться ради тебя. — Боже, — шипит Минхо, чувствуя, как член дёргается в штанах, — Да. Да, давай. Джисон поднимается с дивана, и Минхо, чувствуя лёгкое головокружение, встаёт вслед за ним. К щекам приливает жар, когда Джисон берёт его за руку и ведёт в спальню. Минхо поклялся, что никогда сюда не вернётся — по крайней мере, не ради секса. Но прямо сейчас — зная всё, что он узнал, — он не может представить, как смог бы отказаться от Джисона ещё хоть на секунду. Он робко заползает на кровать — волнуется намного больше, чем в прошлый раз, когда они были чуть более, чем незнакомцами, которые только недавно словили искру. Минхо не знает, кто они друг другу сейчас, но незнакомцы — точно не подходящее слово. Он терпеливо ждёт, пока Джисон копается в ящике прикроватной тумбочки в поисках смазки и презерватива, и слушает, как собственное сердце стучит в груди. Не теряя времени, стаскивает рубашку через голову и хватает Джисона в первую же секунду, как только он подходит к кровати. Джисон без футболки настолько же горяч, как запомнил его Минхо — рот наполняется слюной, когда Джисон кладёт всё необходимое на кровать, заползает сверху и склоняет голову за очередным поцелуем. Минхо позволяет ему, резко вздыхая, когда их бёдра снова соприкасаются. Он теряет терпение, отстраняется и берёт смазку в руку. — Хочешь, я сам себя подготовлю? Он спрашивает честно, потому что не знает, насколько Джисон уверен в себе сейчас — когда Минхо в курсе, что тот раз был для него первым в роли актива — но Джисон лишь качает головой и выхватывает смазку обратно. — Нет. Я хочу сам, — настаивает он. В его глазах сплошная решимость. Минхо не до конца понимает, считает ли это умилительным или откровенно сексуальным. Джисон укладывает подрагивающие руки на пояс его джинсов, и Минхо, не сдержавшись, нежно улыбается. — Не волнуйся, Джисони, — говорит он наполовину в шутку, но от того, с какой серьёзностью Джисон кивает, в следующую же секунду расстёгивая пуговицу, сердце в груди делает кульбит. — Чёрт, — говорит Джисон, как только джинсы Минхо оказываются стянуты наполовину. Он не сводит взгляда с бугорка на нижнем белье Минхо, проводит по нему костяшками пальцев, и Минхо давится вздохом. — Видел бы ты себя. — Джисон, — выдыхает Минхо, — Давай уже. — Умоляю, позволь в следующий раз взять тебя в рот, — говорит Джисон, облизывая губы, и стягивает нижнее бельё по бёдрам Минхо, затем отбрасывая его вместе с джинсами. — В следующий раз, говоришь? — хмыкает Минхо, пытаясь поддразнить, но на долю секунды представляет Джисона на коленях и уже мысленно соглашается. — Такой твёрдый, — говорит Джисон, игнорируя издёвки Минхо и проводя пальцем вверх по нижней стороне члена. Минхо тихо шипит, сжимая простыни в кулаках. — Ты правда этого хочешь? Минхо хочется раздосадованно простонать, попросить, чтобы Джисон уже заткнулся и продолжил, но он чувствует, что за этим вопросом стоит искренняя неуверенность. — Да, — смущённо шепчет он. Минхо чувствует, как всё тело горит от одного осознания, что он позволит Джисону разобрать себя на части, но всё же разводит ноги, пытаясь звучать ободряюще, — Хочу. — И я, — говорит Джисон, выскальзывая из спортивок. Он пока не снимает бельё, но Минхо даже через боксеры видит, насколько он твёрд. От одного воспоминания о том, насколько Джисон большой, у Минхо всё плывёт перед глазами. — Джисони, — нетерпеливо скулит Минхо, разводя бёдра ещё шире. Джисон матерится себе под нос, скользя взглядом по его телу. — Ты как сбывшаяся мечта, — говорит он, и из его уст эти слова не звучат ни как издёвка, ни как дешёвый флирт — в них нет ничего кроме честности. Минхо мелко дрожит, тело загорается ещё сильнее. Прежде чем он успевает дойти до такой кондиции, чтобы начать умолять Джисона поторопиться, тот наконец выливает смазку на пальцы и придвигается ближе, устраиваясь между его разведённых ног. Он начинает с простого, проскальзывая пальцем внутрь и неторопливо двигая им. Минхо никогда ничего не чувствует от одного пальца, но он не может не краснеть под тяжёлым, сосредоточенным взглядом Джисона, когда член наливается до конца, прижимаясь к животу. — Можешь добавить ещё один, — говорит Минхо сбитым от неровного дыхания голосом, — Я не хрустальный. Джисон задумчиво мычит, продолжая медленно проталкивать палец внутрь, будто Минхо ничего и не говорил. — Джисон. — Ладно, ладно, — Джисон ныряет вниз и нежно, почти слащаво, целует его в лоб, а затем вытаскивает палец и возвращает его вместе со вторым. Минхо наконец чувствует, как начинают растягиваться мышцы. Он медленно вдыхает и выдыхает; брови приподнимаются сами собой, когда Джисон слегка сгибает пальцы, будто что-то ищет. В прошлый раз, растягивая его, Джисон даже не задел его простату, так что Минхо ничего от него не ожидает; по крайней мере следующие тридцать секунд, спустя которые Джисон задевает её, и ещё как. — Чёрт, — Минхо хватает ртом воздух, выгибаясь в спине, когда Джисон считывает его реакцию и потирает пальцами то же самое место, — Джисон. Джисон. — Так лучше, правда? — спрашивает Джисон. Выражение его лица балансирует где-то на грани между очаровательно гордым и отвратительно самодовольным, — Лучше, чем в прошлый раз? Минхо может лишь кивнуть, случайно позволяя тихому стону сорваться с губ, когда пальцы Джисона снова надавливают на простату. — Я тренировался на себе, — объясняет Джисон, ухмыляясь всё шире и шире с каждым тихим звуком, который у Минхо не выходит сдержать. — Т-… ты делал что? — Минхо представляет это в деталях — Джисона, распластанного по кровати, который изводит себя пальцами, пытаясь выяснить, как сделать приятнее Минхо — и желудок скручивается от резкой волны возбуждения. Это признание определённо не должно было настолько его распалить. — Хотел, чтобы тебе было хорошо, если ты когда-то дашь мне ещё один шанс, — говорит Джисон, пожимая плечами. Он перестал целиться в простату Минхо и теперь фокусируется именно на растяжке, разводя пальцы в неторопливых толчках, чтобы дать ему привыкнуть. — Ты не можешь быть настоящим, — всё, что может сказать Минхо, неверяще качая головой. Он надеется, что Джисон слишком поглощён процессом, чтобы заметить, как Минхо всё сильнее истекает себе на живот после каждой его фразы, — Я бы позволил тебе потренироваться на мне, если бы ты только рассказал. Глаза Джисона загораются. — Думаю, я всё ещё могу принять ваше предложение, — говорит он, глупо улыбаясь. — Но ты и так отлично справляешься, — фыркает Минхо, выгибаясь, когда Джисон снова надавливает на простату — непонятно, намеренно или нет, — Добавь ещё один, малыш. Ласковое прозвище слетает с языка само собой, и лицо Минхо тут же начинает полыхать от неловкости. Джисона же это, кажется, только подстёгивает — он быстро проскальзывает внутрь третьим пальцем, оборачивая свободную ладонь вокруг длины Минхо. — Малыш? — эхом повторяет Джисон, медленно поглаживая его. Минхо уверен, что Джисон не осознаёт, насколько сейчас над ним издевается, а если осознаёт, то он сущее зло во плоти, — А мне можно тебя так называть? Минхо кивает, не особо раздумывая над ответом. — Можно. — Малыш, — тихо говорит Джисон, отпуская его член и кладя руку на бедро, пока продолжает двигать пальцами в ровном темпе, — Мой прекрасный малыш. У Минхо внутри происходит что-то неладное. Он пытается извернуться на матрасе, теряя голову одновременно и от физической, и от вербальной стимуляции, но ладонь Джисона удерживает его на месте. — Кажется, тебе понравилось, — говорит Джисон так просто, будто лишь озвучивает своё очередное наблюдение; его внимательность убьёт Минхо раньше, чем он ожидал. — Без комментариев, — выдыхает он. Джисон улыбается, но больше ничего не говорит, хмуря брови и сосредотачиваясь на том, чтобы вновь довести Минхо пальцами до хрипов и тихих стонов. Теперь, когда Джисон знает, где находится заветное место, он без особых усилий сгибает пальцы, где нужно, и, боже, Минхо давно не был так близок к тому, чтобы кончить настолько быстро. — Джисон, — рвано вздыхает он, чувствуя, как бешено бьётся сердце, но Джисон игнорирует его, — Джисон, пожалуйста. Я готов. — Мне нравится, когда ты так просишь, — говорит Джисон, сгибая пальцы ещё несколько раз. Минхо запрокидывает голову назад, разочарованно шипя. — Я попрошу ещё раз, если ты поторопишься и уже войдёшь, — обещает он. В конце концов Джисон сжаливается над ним — медленно вынимает пальцы и тянется за презервативом, спинывая с себя боксеры. Когда Минхо снова видит член Джисона — спустя несколько недель — рот наполняется слюной. Но ещё он видит, что Джисон снова начинает нервничать. Минхо хмурится. — Давай, я сегодня на тебе прокачусь? — предлагает он, — Не хочу, чтобы ты думал, будто обязан раскатать меня по матрасу, и всё такое. Всё в порядке, Джисон. Джисон кусает губу, явно глубоко задумавшись, но затем качает головой. — Но я хочу раскатать тебя по матрасу. — Оу, — выдыхает Минхо. Внизу живота что-то сводит. — Не в этом проблема, — продолжает Джисон, — Я просто… не хочу тебя разочаровать. — Не разочаруешь, — успокаивает Минхо, садясь и помогая Джисону раскатать презерватив, — Мы справимся, ладно? И всегда сможем поменяться, если захотим. Он наклоняет подбородок для поцелуя, и Джисон без колебаний тянется вперёд, медленно касаясь его губ своими. Минхо сразу же проталкивает язык внутрь, чувствуя, как дёргается член, когда Джисон сжимает его ягодицы, и шепчет: — Как ты меня хочешь? Джисон на мгновение замирает. Когда он отстраняется, чтобы ответить, его губы блестят от слюны Минхо. — Можешь просто остаться на спине? Минхо реагирует незамедлительно, плюхаясь на спину, как лежал до этого, и разводя бёдра, чтобы Джисон смог уместиться между ними. — Вот так? — Чёрт, да, — шепчет Джисон, — Ты прекрасен. Минхо задушенно усмехается. По шее пробегает жар. — Можешь двигать меня как захочешь. Джисон с этим не торопится. Он встаёт на колени и скользит ладонями вверх по бёдрам Минхо, прежде чем аккуратно развести их сильнее. — Ты позволишь мне попробовать ещё раз, если что-то пойдёт не так? — внезапно выпаливает Джисон — так быстро, что слова почти сливаются в одно. Минхо вздыхает. — Джисон. Всё будет в порядке, — он поднимает руки и тянет Джисона к себе, пока тот не нависает над ним, а затем целует, шепча в губы: — Но если от этого тебе будет легче, то да, мы можем попробовать ещё раз. И ещё раз. И ещё. — И еще? И ещё, и ещё, и ещё? — спрашивает Джисон, пристраиваясь поудобнее, и Минхо смеётся, притягивая его ещё ближе. Джисон, наконец, толкается внутрь — совсем чуть-чуть — и Минхо резко выдыхает, обхватывая ногами его талию. Джисон ощущается таким же большим, каким выглядит. У Минхо покруживается голова, когда тот понемногу проскальзывает дальше, шумно дыша ему в губы. Минхо думает о том, что это Джисон тут прекрасен — вот так, с широко распахнутыми глазами, сбитым дыханием и сведёнными на переносице бровями. То ли от концентрации, то ли от удовольствия, то ли от всего понемногу. Джисон медленно, на пробу, вращает бёдрами, и оба вздыхают в унисон, а затем начинают хихикать. — Боже, в тебе так тесно, а я так нервничаю, — бормочет Джисон между смешками. Минхо затыкает его поцелуем. — Ты отлично справляешься, малыш, — говорит он, — Ты очень хорош. Джисон, кажется, подпитывается похвалой, словно топливом, немного выходя и снова делая неглубокий толчок — сдавленно выдыхает в то же время, как с губ Минхо срывается тихий писк. — С-скажи мне, если захочешь, чтобы я замедлился, — просит Джисон, и начинает двигаться как следует. Ему требуется некоторое время, чтобы войти в устойчивый ритм, но все усилия, которые он для этого прикладывает, окупаются в полной мере. Минхо тяжело вздыхает с каждым движением его бёдер, изо всех сил вцепляясь в Джисона, когда тот раз за разом вдавливает его в матрас. Толчки Джисона глубоки и прицельны — будто он твёрдо намерен отправить Минхо прямиком на небеса — но Минхо хочется, чтобы он расслабился и позволил инстинктам взять над собой верх. — Джисони, — выдыхает он между тихими стонами, — Я хочу, чтобы ты отпустил себя. — Отпустил? — эхом повторяет Джисон, замедляясь. — Да, — кивает Минхо, — Не обязательно так осторожничать. Я хочу, чтобы ты тоже получал удовольствие. — Я и получаю, — говорит Джисон, целуя Минхо в щёку, — Правда, милый. Несмотря на эти слова, в следующую же минуту что-то меняется. Бёдра Джисона ускоряются, и он начинает вбиваться в Минхо так глубоко, будто не только подталкивает к оргазму его, но и гонится за своим собственным. И, боже, это положительно действует на Минхо — иметь возможность вот так смотреть и чувствовать, как Джисон теряется в удовольствии. — О боже, — выдыхает Минхо, выгибаясь до хруста позвоночника, когда Джисон пододвигается и укладывает его ногу на своё плечо, — Джисон-а! Джисон продолжает входить в него жёстко и быстро, будто наконец полностью поддался инстинктам; каркас кровати громко скрипит, но его заглушают ещё более громкие стоны, срывающиеся с их губ. — Я долго не продержусь, — выдыхает Джисон, падая лицом в шею Минхо. Минхо чувствует, как тот неловко посмеивается ему в ключицу, и проскальзывает пальцами ему в волосы, успокаивающе поглаживая затылок. — Я тоже не продержусь, — говорит он, притягивая Джисона вверх и вовлекая в небрежный поцелуй, — Хочу, чтобы ты заставил меня кончить, Джисони. Пожалуйста. Зрачки Джисона расширяются, и каким-то образом он ускоряется ещё больше. — Заставлю, — говорит он, словно произносит клятву. Он снова оборачивает руку вокруг члена Минхо, водя по нему гораздо быстрее, чем до этого. Как будто у него в голове лишь одна цель — заставить Минхо развалиться под ним как можно быстрее. — Давай же, прелесть. А затем ныряет вниз, спускаясь мокрыми поцелуями по чувствительной шее Минхо, поглаживая член и продолжая вбиваться в него всё так же резко и глубоко. Минхо вскрикивает, запрокидывая голову назад и поджимая пальцы на ногах. — Ох, блять, Джисон, — выдыхает он, напрягаясь всем телом. Это только второй раз для Джисона в роли актива — и, по меркам Минхо, первый настоящий. Минхо хотел бы продержаться ради него подольше, чтобы Джисону было так же хорошо. Но этого точно не произойдёт. Не тогда, когда Джисон сладко постанывает ему в шею, вбиваясь в него так, будто хочет развалить на части, чтоб больше никому не досталось. Вдобавок ко всему, это просто… Джисон. То, как он смотрит на Минхо, когда отстраняется; то, как шепчет «прелесть» себе под нос; то, как всё время до этой самой секунды заботился лишь о том, чтобы каждое его движение приносило Минхо какое-то удовольствие — так может только он. Именно поэтому сейчас они чувствуют себя намного ближе друг к другу, чем были в тот первый раз — даже если Минхо из той ночи был как минимум на пятьдесят процентов уверен, что влюбился в Джисона с первого взгляда. — Чёрт, чёрт, — внезапно шипит Джисон, и Минхо чувствует, как тот напрягается всем телом — вздрагивает, начиная изливаться в презерватив, но при этом не прекращает прицельно вбиваться в простату Минхо. Этого достаточно. Глубокие толчки, одновременная стимуляция простаты и члена, Джисон — всего этого более чем достаточно, чтобы выбросить Минхо из реальности. Джисон проводит ладонью по его длине ещё два, три, четыре раза, и Минхо издаёт звук, похожий на громкий всхлип, достигая пика и изливаясь себе на живот под его загипнотизированным взглядом. Минхо дрожит под Джисоном, не слыша ничего вокруг, кроме стука сердца в ушах и собственного истеричного стона — но он чувствует Джисона каждой частью своего тела. Его член внутри, его ладони, накрывающие щёки, его губы на линии челюсти. — Какой же ты красивый, — хрипло шепчет Джисон, и Минхо может только слабо проскулить в ответ, вжимая тело Джисона в своё, пока не начинает приходить в сознание, — Лучше, чем в прошлый раз? Минхо, не сдержавшись, усмехается, роняя предплечье на глаза. Джисон ещё не успел из него выйти, а уже опять за своё? — Да, — говорит Минхо, рвано вздыхая, когда Джисон начинает выскальзывать из него, — Но, для справки, прошлый раз и правда не был плохим — учитывая, что кое-кто скрывал от меня жизненно важную информацию. Джисон краснеет, отводит глаза и встаёт с кровати на подрагивающих ногах, стягивая презерватив. — Я просто хотел тебе понравиться, — говорит он, выбрасывая презерватив в мусорное ведро, — Я сомневался, что ты в меня влюбишься, если я расскажу, что пассив. Минхо усмехается. — Я бы влюбился в тебя несмотря ни на что, дурачок, — отчитывает он Джисона, но тот лишь сияет в ответ, будто Минхо только что сделал ему предложение, — Не важно, короче. Для меня честь стать твоим первым- — Так ты правда это имел в виду? — перебивает Джисон, заползая обратно и усаживаясь на его талию — явно не обращая внимания на то, что они всё ещё без одежды, а Минхо до сих пор перемазан в сперме, — Я правда тебе нравлюсь? — Я уже говорил, что да, — ворчит Минхо, краснея, — Ты пропустил ту часть, где я сказал, что влюбился в идиота? — Я тоже, — говорит Джисон, растягиваясь в улыбке, а затем быстро исправляется: — Не в идиота, в смысле. Я влюбился в самого красивого человека, которого только видел свет. — Джисон, — фыркает Минхо, чувствуя, как в груди внезапно становится до жуткого тесно, — Рано предаваться сопливой романтике. Я всё ещё весь в сперме, и мы всё ещё не были ни на одном свидании. — Тогда, пойдём на свидание, — молниеносно отвечает Джисон, и Минхо физически видит, как он загорается миллионом идей, — Пойдём в- — Почему бы тебе сначала не принести мне салфетки? Полотенце? Стакан воды? — дразнит Минхо, пытаясь игнорировать то, как странно сердце сжимается внутри от обожания. — Прости, прости, — извиняется Джисон, — Я в этом новичок. Он выполняет все просьбы Минхо за пару минут. Минхо залпом выпивает чашку воды, которую ему принёс Джисон, пока тот бережно вытирает его полотенцем и снова возвращается к насущному. — Насчёт свидания... я серьёзно, — бормочет он, на удивление избегая взгляда Минхо, — Не хочу, чтобы всё закончилось на том, что у нас получился приличный секс. Я хочу стать к тебе ближе. Хочу узнать о тебе всё — не важно, сколько времени это займёт. Его честность поражает Минхо до глубины души — как и всегда. В следующую секунду Минхо, сам того не осознавая, затягивает Джисона обратно в кровать и целует; пропитанное спермой полотенце в его руке остаётся забытым и выброшенным на пол. Минхо не отвечает сразу, но он уверен, что его улыбка в перерывах между поцелуями говорит сама за себя. Я тоже хочу стать к тебе ближе.

____________________

— А потом он сказал, что хочет узнать обо мне всё — не важно, сколько времени это займёт, — говорит Минхо, расхаживая туда-сюда с телефоном у уха. На протяжении всего разговора с Чанбином скулы так и сводит от улыбки. — Сказал, как настоящий поэт, — говорит тот, притворно всхлипывая, — Я так рад за тебя, чувак! Это замечательно. — Спасибо, — говорит Минхо, краснея, хоть и технически находится в одиночестве, — А как там дела с твоим возлюбленным? — Достаточно серьёзно, чтобы ты начал называть его моим возлюбленным, а не куколкой, — ехидничает Чанбин, — Но не меняйте-ка тему, мистер. Ты ещё не рассказал, чем всё закончилось. — Чем всё закончилось? — переспрашивает Минхо, оглядывая себя в зеркале. Ему уже пора- — Да, дурачок, — смеётся Чанбин, — Что вы теперь собираетесь делать? — Точно не знаю… — начинает Минхо, но в дверь резко стучат, и он подпрыгивает на месте, хоть и ждал этого звука. Он открывает дверь и видит за ней Джисона — в милой красной рубашке в клетку, чёрных джинсах, и с букетом… подсолнухов? — Привет, прелесть, — говорит он, выдёргивая из букета цветок и заправляя его Минхо за ухо, а затем протягивая остальные, — Прости, я немного рано. Минхо убирает телефон в карман, тут же забыв про Чанбина, затягивает Джисона внутрь и вовлекает в долгий поцелуй, стараясь не смять букет между их телами. — Почему подсолнухи? — растерянно спрашивает Минхо. Никто раньше не дарил ему цветы, но опять же, Джисон всегда был полон сюрпризов. — Ты как-то сказал, что я напоминаю тебе солнце, — шепчет Джисон ему в губы, — Поэтому я подумал, что они будут напоминать тебе обо мне. Минхо, потеряв дар речи, затягивает Джисона в очередной поцелуй; скромное «спасибо» теряется где-то в пространстве между их языками. Минхо невольно думает, что теперь почти уверен в том, что влюбился в нужного идиота. — Готов выходить? — когда Минхо так и не удаётся выдать членораздельный ответ, Джисон улыбается и берёт его руку в свою. Минхо кивает, хватая куртку, чтобы позже накинуть её поверх свитера — тёплого жёлтого оттенка, по чистому совпадению сочетающегося с подсолнухом за его ухом, — и позволяя Джисону увести себя на первое свидание. — Алло? — доносится голос Чанбина из кармана, — Ты не собираешься объяснить, что происходит? — Чёрт, — смеётся Минхо, доставая телефон, — Мне надо идти. Потом созвонимся. — Просто скажи, вы встречаетесь, или- Минхо кладёт трубку, прежде чем Чанбин успевает закончить в неё кричать, и Джисон смотрит на него с вопросительной улыбкой, заинтересованно вскинув брови. Для справки: Минхо точно не знает, кто они с Джисоном друг другу. Очевидно между ними что-то есть, но сейчас они идут лишь на первое свидание — и знают друг друга всего несколько недель, если уж на то пошло. Однако, сжимая ладонь Джисона в своей, неосознанно прикасаясь к подсолнуху за ухом всю дорогу в кафе и ощущая на себе полный обожания взгляд, Минхо чувствует себя так, будто медленно тает под солнцем. Он уверен, что это уже лучшее «что-то», что у него когда-либо было.