По головам на адском поприще

      Все, кто знал Фергюса Родерика МакЛауда, говорили про него одно и тоже: пьяница, что никогда не добьётся высот. Маленький портовый городок на отшибе Шотландии не давал широких возможностей, от чего мужчина всегда тыкал этим в других, говоря, что по сравнению с ними он ещё чего-то добился. Жена, сын, работа портного на мелкой мануфактуре – этого всего вполне хватало для хорошей, по его меркам, жизни. Но другим ведь лучше знать, как и что ему делать, поэтому со временем ему пришлось ожесточиться. Даже к собственному сыну.       Доживший до преклонного возраста Фергис (как любила называть его маменька, покинувшая дом, когда ему было всего восемь лет) слегка помутился в рассудке. Всё это бунтарство, неповиновение церкви, обращение к нечистым силам на протяжении всей жизни тянуло его к себе. Наверняка, это исходило именно от маменьки, которая была достаточно сильной ведьмой.       Фергюсу пошёл шестой десяток. Всё чаще его посещали мысли о смерти. Он не считал опрометчивым желание продать душу соблазнительной демонице, что одним своим видом порождала самые грязные фантазии. МакЛауд хотел только одного: сдохнуть и провалиться под землю. Туда, вниз, к чертям и грешникам. Он никому не говорил о своём желании, поскольку иначе его бы сочли сумасшедшим. Но чтобы те люди, которых он хотя бы чуть-чуть считал друзьями, обзавидовались после его смерти, он решил, что три дюйма ниже пояса лишними не будут. К тому же цифра должна быть двузначной.       Десять лет прошли стремительно. Как бы он ни желал смерти, вой адских гончих всё равно заставил колени задрожать. Они скребли своими когтями дверь, рыча настолько громко, что, наверняка, слышала бы вся улица, не прийдя они только за МакЛаудом. Дверь вот-вот должна была слететь с петель. Пошёл обратный отсчёт.       Пять... Вспомнились рыжие волосы маменьки, еë руки, о которых он помнит только хорошее. На удивление. Четыре... Может она всё-таки его любила? Просто не показывала это так, как Фергюсу бы хотелось. Три... Сынок. Гэвин. Как же он его ненавидит. Он знает, что это взаимно. Два... Он в жизни добился многого, но там, в Аду, он добъëтся ещё большего. Один... По мнению многих он прожил славную жизнь. Вот только сам Фергюс так не считал. Смерть уже давно распростёрла свои объятия, приглашая его на уровень вниз относительно измерений, но на ступень выше в личностном росте. Адские гончие грызут его плоть, но на лице написана подлинная радость. Он думает о начале новой главы в своей жизни...       В первый годы его всё никак не отпускало собственное прошлое. Пытки, в которых он был вынужден снова и снова переживать свою никчёмную жизнь, были особенно изощрёнными. Осуждающий взгляд сына добивал. Вроде бы его было жалко, ведь мальчишка никогда не испытывал отцовской любви, но с другой стороны Фергюс понимал, что уже поздно что-то менять, и относился к этому равнодушно. Пытки продолжались многие годы. Со временем всё это стало конкретно так надоедать. Сам МакЛауд стал существенно наглеть, развращаться и вообще терял все те качества, которые могли бы позволить назвать его человеком. Демоны это подметили.       Он скован цепями, что растягивают его руки, словно стремясь оторвать их от тела. И тем не менее, пыток не было уже очень давно. По меркам Фергюса – около семи адских дней. Наручники слабят, и он падает на каменный пол.       Звук падения металла заставил того поморщиться, поскольку слух был более чем чувствительным после недельной тишины. Демон в своём истинном обличии, как раз-таки тот, который мучил его все эти годы, его личный пыточник, взял того за шкирку, как слепого котёнка, и повёл по территории Ада. По сравнению с тихой и дождливой Шотландией, воспоминания о которой всё чаще напоминали сон, Ад был огромным муравейником. То тут, то там летал чёрный дым. Цепи свисали буквально отовсюду, напоминая некую сеть. Бесконечная какофония из криков и воплей. Наверняка, и запах тут был не из лучших, если бы, конечно, хоть кто-то мог его ощутить. Запах крови и растерзанной плоти.       Его вели всё дальше. Куда – он понятия не имел, но даже со своими скудными знаниями "Божественной Комедии", авторства Данте Алигьери, Фергюс мог точно сказать, что круг они не покидали. Если только один из кругов такой большой, насколько же велик тогда Ад целиком? Из мыслей его выкинул сильный удар головой обо что-то очень жёсткое, но не при этом непохожее на камень. Он поднял глаза и увидел очередного демона. Но этот отличался ото всех, кого мужчина когда-либо видел. Внушительнее и, видимо, сильнее. До его слуха донёсся голос: "Ты знаешь, что с ним делать, Бельфегор".       Последующие события, которые длились неимоверно долго для его сознания, но, наверняка, очень быстро в реальности, он помнит смутно. Кроме боли, разливающейся по всему телу. А также невероятно яркий для этого уголка Ада свет, который угасал вместе с этой болью. Его "тело" стал окутывать красный дым. Он перестал чувствовать хоть какое-то подобие конечностей, и словно сливался с этим дымом, становился с ним единым целым, становился им же. То, что раньше было Фергюсом Родериком МакЛаудом, осело красным облаком возле демона, которого, как он успел запомнить, звали Бельфегором. Внезапно, оно стало двигаться, как если бы Аду задул сильнейший ветер; образовывать из себя подобие торнадо и, наконец, обретать плоть. Становиться абсолютно другим. Становиться демоном. Он решил изменить своё имя, дабы обрубить связь с его человеческим прошлым. Отныне его будут величать Кроули, и с этим именем он пойдёт дальше на своём странном для многих пути, выше по карьерной лестнице Преисподней.       Ах, если бы он знал, что Ад – это ему не соблазнительные демоницы на каждом шагу, а чёртова бюрократия, может Кроули и попытался бы искупить себя, чтобы попасть в грëбанный Рай. Но уже было поздно что-либо менять.       Волей судьбы, он стал демоном перекрёстка. Во всяком случае, это было лучше, чем постоянно слышать крики и истошные вопли, как палачи, или же быть мальчиком на побегушках, как все остальные черноглазые. Через несколько земных лет он научился вселяться в людей. С того момента и началась его работа.       Кроули думал, что за свою долгую жизнь увидел, даже познал, все человеческие несчастья и пороки, но то, как люди отчаянно желали чего-то добиться в своей никчёмной жизни и шли на перекрёстки, в первые годы его поражало. Точнее его впечатляло количество. Каждый день по несколько контрактов. Люди разных возрастов, национальности и пола, и каждому жизненно необходимо отдать свою душу за десять лет счастливой жизни. Как глупо.       Со временем Кроули начал оттачивать своё мастерство в искушении, убеждении. Развивал свою хитрость, познавал некоторые уловки, которыми можно было бы завлечь слабохарактерных людей. Врождённая целеустремлённость, не развитая как надо при жизни, но используемая на все сто после смерти, помогала выживать в условиях сильной конкуренции.       Ежедневная рутина утянула его с головой. Кроули даже стал получать удовольствие от своей работы. Многие, такие же ненавистники бюрократии, как и он, соглашались заключить сделку поцелуем. И даже в этом Кроули преуспел. Отточенная техника, красивый сосуд – и вуаля! Клиент тает, как пломбир на июльском солнце. Но некоторые, которых никто из демонов перекрёстка не понимал (ибо как можно отказаться от поцелуя), любили длинные свитки, именуемые в кругах Ада как контракты. Каждый раз видя, как глаза таких клиентов расширяются от количества текста, Кроули испытывает подлинное наслаждение чужими мучениями. И в правду адская волокита.       Годы шли, жизнь налаживалась. В том числе и его взаимоотношения с адскими псами. Как демону перекрёстка ему без этого было никак. Когда Кроули заходил на псарню, его встречали оглушительным лаем и приветливым рычанием. Даже появились некоторые гончие, которые были готовы служить только ему. Он всегда считал, что животные, в особенности псы, обожают его.       Каждая война, которых в последние два века было хоть завались, означала миллионы жертв. Многие из них отправлялись прямиком в котёл. Помимо этого, в то же время было заключено огромное количество сделок. Не без участия Кроули, конечно.       Среди демонов перекрёстка существовал некий рейтинг – кто заключит больше всего контрактов за определённый срок. Таким был назначен один земной год. И уже много лет абсолютным победителем был Кроули. Но ничто не вечно под луной.       В Аду грезили о крупных переменах. Азазель стремился всей своей тёмной сущностью освободить их создателя. Самого Люцифера. Многие демоны, и высшие, и низшие, были в восторге от этой идеи. Открытие врат Ада, долгожданная свобода. Но не Кроули. Пусть он и был той ещё скользкой змеёй, а всё таки любил стабильность. Пришлось строить видимость, что он поддерживает общий ажиотаж, иначе его бы просто разорвали в клочья, как нерадивого.       На слуху всё время было одно лишь имя – Сэм Винчестер, мальчик-король, истинный сосуд Люцифера. Кроули осознавал, что грядут перемены, больший перемены, и поэтому впервые за много лет ему стало не по себе. Когда план Азазеля провалился, а врата Ада были открыты, лучше не стало. Королевству нужен был правитель. Начались распри между потенциальными кандидатами на трон. Но Кроули не хотел во всём этом участвовать. По крайней мере пока. Нужно было выжидать и работать. Таков был план.       Очередное движение началось после высвобождения из глубин Преисподней самой её королевы, первой женщины и первого демона – Лилит. И снова настало время перемен. Ад шатался как только мог. Реформы, массовые казни и увольнения с постов. Кроули старался получить из этого выгоду. Он как мог примасливался к более сильным и вышестоящим демонам, чтобы получить высокую должность. Его все без исключения знали как тёмную лошадку среди демонов перекрёстка и вообще по всему Аду. Как демона хитрого и готового сделать всё, лишь бы выйти сухим из воды. Даже несмотря на небольшой возраст в сравнении с другими жителями Ада, его многие уважали...       Он никогда не спускался на этот круг. В основном ошивался возле лимба или на пару кругов ниже рядом с обиталищем красноглазых демонов и пыточными. Винтовая лестница, ведущая вниз, всё не заканчивалась, пока наконец не показался длинный коридор с высокими потолками. Перед Кроули открылись украшенные золотом двери. Он ещё никогда не бывал в тронном зале.       Аудиенция у Лилит прошла, на удивление, спокойно. Как первый демон она всегда славилась своим гневом и строгостью к подданым, но Кроули не заметил в ней этих черт. Она восхищалась его целеустремлённость, хитрость, умение манипулировать и добиваться желаемого любыми методами. Его назначили приближённым к трону демоном, фактически правой рукой Лилит. Никто не смел оспаривать желание Королевы, но многие возненавидели Кроули. Из зависти, разумеется.       Период славы продлился не долго. Всё потому, что Ад снова (да сколько ж можно!) пришёл в активное движение. Восхождение Люцифера и смерть Лилит всполошили всех демонов. Каждый пытался пробивать себе путь наверх, пользуясь очередной масштабной перестройкой Ада. Но Кроули выжидал, ведь на этом поприще его легко могли задавить. Тем более что титула и должности Короля Перекрёстков, которым он стал после падения Лилит, ему пока хватало.       Как выяснилось, его спокойной жизни помешали братья Винчестеры. Снова. Этот кошмар в джинсах, как Кроули любил их называть, наворотили столько, что даже страшно представить себе размер последствий. Но Кольт, который достался ему от одной симпатичной девушки, он им отдал, поскольку больше них он ненавидел самого Люцифера. Наконец-то у них появилась общая цель. Но всë-таки он не сомневался, что последствия этого точно будут. Вот только какие, он даже вообразить себе не мог.       Кроули готов был молиться кому угодно, да хоть Богу. Его след, с огромной вероятностью ведущий от Кольта, которым и совершалось покушение на Люцифера, не нашли. Может они и не искали, но Кроули всё равно уже долгое время не испытывал настолько сильного чувства облегчения.       Он, конечно, подозревал, что братья после провала так просто не отступят, но чтобы настолько?...       Когда Клетка Люцифера вновь оказалась заперта (что в свою очередь стало шоком для обеих сторон), Ад стал шевелиться хуже, чем пчелиный улей. Хуже, чем каждый раз до этого. Оказалось, что многие в действительности были против правления их Отца, но молчали, как и Кроули. А пока многих снимали, буквально сбивали, с их постов; одни падали, а другие восходили, на главную сцену вышел Король Перекрёстков. Момент настал.       Кроули начал беспощадно идти по головам, не стеснялся пытать и убивать тех, кто встал у него не пути к трону. Такой резкий подъëм на несколько ступень иерархии Ада вызвал всеобщий ажиотаж. Особо сообразительные догадывались, к чему это всё идёт, и не пытались противостоять поскольку знали, что на безрыбье и рак рыба. Многие князья Ада, такие как Рамиель и Дагон, отказались от трона, предпочитая оставаться при своей обычной жизни. Именно поэтому Кроули, пользуясь шансом, какого не было ранее, пробивался наверх.       В то время Королём был мягкий, по мнению эксперта психологии, коим считал себя Кроули, демон Хитхур. Он не оправдывал своё имя, созвучное со словом "хитрость". Никак. Прямолинейный и глупый. Но поскольку он являлся давним другом (если в Аду вообще бывают друзья) самого Азазеля, то взойти на трон не представлялось труда. Большую роль сыграла репутация, и Кроули это не нравилось.       Устранять пришлось быстро и жёстко, но не поднимая лишней шумихи. Словно игра в дворцовые перевороты. Демонам, которые помогали Кроули в осуществлении задуманного им же плана, на основе договора пообещали высокие должности. Каким бы всё-таки интриганом и манипулятором не был Кроули, он всегда честно исполнял условия сделки, не обращая внимания кто перед ним. Клиент есть клиент.       Когда новость о неожиданной смерти Короля огласила всю Преисподнюю, сразу же встал вопрос о выборе нового правителя, пусть и носивший условный характер. Никто не посмел сомневаться в кандидатуре Кроули. Как минимум потому, что иначе их бы ждала крайне печальная участь. Слава о потаённой жестокости нынешнего Короля Ада разлетелась ещё до его восхождения на трон.       Фергюс МакЛауд не добился за свою длинную жизнь ничего, чем можно было гордиться. А вот Кроули... Не нужно перечислять, чего он добился, все и так это знают. Достаточно сказать одно лишь слово:       Король.       И бесспорно согласиться с этим.