Париж — это всегда хорошая идея

      Черён чувствовала себя одновременно и самой удачливой, и самой неудачливой туристкой.       Безусловно, Париж прекрасен в любое время года, в том числе и зимой, несмотря на холодные моросящие дожди и слякоть после быстро тающего снега. У города любви романтичность атмосферы не под силу отобрать даже непогоде.       Да и туристов значительно меньше, потому что зимнее время считалась низким туристическим сезоном. Никто не мешал вспышками фотокамер наслаждаться «Моны Лизой». Даже минус в виде закрытия некоторых аттракционов в «Диснейленде» и запрет в некоторые дни подниматься на Эйфелеву башню не помешал Черён наслаждаться отдыхом. У неё зимняя сказка и романтика на всю катушку даже без аттракционов и поцелуев на Эйфелевой башне.       Она, ребёнок в душе, нашла прелести в мелком снегу, оседающем на безжизненно сером асфальте или на непокрытых головах туристов и парижан. Она наслаждалась предпраздничной суетой и посещала рождественские базары, хотя все подарки родственникам и близким, оставшихся дома, уже давно отосланы.       Открыток с милыми подписями от руки тоже навалом: не зря же Черён облюбовала чуть ли не каждую фотобудку Парижа. Теперь у её близких имелось куча её фотографий то в пальто с красным беретом, то в пуховике и вязаной шапке, то в плаще и цветастом платке на голове.       Она одобряла серьёзное отношение французов к Рождеству и также фотографировалась с каждой красиво и не очень наряженной елью. Временами критиковала расположение шаров, но всё равно отсылала селфи родителям. Сестре написала, чтобы хоть она нарядила ёлку с душой и выбрала настоящую, а не искусственную.       Сегодня она устала после похода на ярмарку с сувенирами и подарками. Их никогда не было много, поэтому Черён решила, что устроит второй заход обмена подарками после своего возвращения домой. Выбирала чуть ли не из живого наследия: шерстяные шарфы из Прованса (для мамы), кожаный ремень из Бургундии (для папы), набор хрустальных бокалов из Эльзаса (для Чеён). Не забыла она про младшенькую Чемин и её парня, выбрав для них свечи из Вандеи и фарфоровый сервиз из Лиможа.       — Ух, ну и устала же я, — вздохнула Черён, разговаривая сама с собой. Она быстро адаптировалась к тому, что отдыхала в Париже одна. Хотя, конечно, было жаль, что близкие не смогли вырваться в рождественскую сказку вместе с ней из-за кучи работы.       Ручки пакетов резали нежную кожу ладоней. Пожалуй, не стоило в один день понакупить сувениров, причём настолько много, что Черён понятия не имела, как это донести до отеля, а потом впихнуть в миниатюрный чемодан.       При этом на сегодня у неё назначена экскурсия в музей шоколада, и на неё не хотелось бы опоздать. История шоколада ей интересна, потому что его она обожала с самого детства (в фотоальбоме на каждой втором развороте можно было найти фото маленькой Рён с лицом, измазанном в шоколаде). Сейчас к шоколаду присоединилось ещё и вино, на этом её вкусовые предпочтения заканчивались.       Камон, три этажа, около тысячи экспонатов, большинство из которых сделаны из шоколада. Ей надо было это увидеть. Вы не поверите, но она до сих пор перед сном мечтала о своём шоколадном королевстве со своим замком, съедобные стены которые бы с радостью поедала. Черён с гордостью называла себя шоколадоголиком.       Она предусмотрела, казалось бы, всё. Уточнила, какие дни считались нерабочими (оказалось, что только двадцать пятое декабря и первое января), а это было важно в преддверии Рождества. Выделила пятнадцать евро на билет для взрослого человека, запомнила маршрут и вбила в телефон контакты музея, чтобы если что быть на связи и уточнить детали.       Не смогла предугадать она две вещи: непредсказуемую погоду зимнего Парижа и тот факт, что роскошные сапоги на каблуке окажутся пыткой. Она наивно верила, что красивая пара кожаных ботфорт её не подведёт. Смотрелись они потрясающе, хоть и постоянно сползали вниз.       Но в конце дня она серьёзно так устала. Сначала ярмарка и охота за сувенирами, потом ужасно скользкие дороги. А что будет завтра, когда после дождя лёд превратиться в ледовую арену? Черён с собой в чемодане коньки не везла, хотя стоило бы.       Зря, получается, она читала статьи о том, что брать с собой в зимний Париж. Прогадали и она, и авторы статьи.       — Блин, и что делать… — прошептала Черён, задумчиво почёсывая макушку через шапку с милыми помпонами. Её она ухватила на одной из ярмарок и планировала подарить хмурой и серьёзной подруге Йеджи, чтобы посмеяться над её реакцию, но ей уж больно сильно понравилась шапка, так что она оставила её себе.       Она переводила взгляд с двух пакетов в одной руке на ботфорты, вновь сползшие вниз (точно нужно было купить двухсторонний скотч для одежды. Интересно, такой можно найти на ярмарке?), а потом на телефон в руке. На экране блокировке виднелось время — полпятого. Последний заход в музей в пять часов, сам музей закрывался в шесть часов. У неё есть полчаса до захода.       Проблема в том, что музей находился в отдалении от основных туристических маршрутов, по которым Черён и передвигалась. За полчаса по такой погоде она точно не успеет дойти. Будет хорошо, если вечер она не закончит поездкой в травмпункт, потому что поскользнуться в дождь проще простого. Опыт уже имелся.       Вопрос «Что делать?» всё ещё актуален.       Но в голове пустота.       Черён шумно вздохнула и окинула взглядом местечко, на котором остановилась, пока разбиралась с экскурсией. Куча маленьких магазинов одежды, один супермаркет виднелся вдали и, кажется, одна пекарня с милым названием «Сестрички Шин». Вывеска освещала слякотную серую улочку жёлтым тёплым сиянием наравне с гирляндами и мишурой на столбах и на окнах.       Отдохнуть и съесть горячие булочки звучало хорошей идеей. Заодно руки ненадолго освободятся от огромных пакетов, а вот экскурсию придётся перенести на другой билет.       В следующий миг дождь ливанул как из ведра, ударяя по асфальту каплями. Лужи быстро образовались по дорогу, долго ждать не пришлось. Черён непонимающе взглянула на небо, обращаясь к небесным силам («За что такое издевательство, к тому же неожиданное?»), а потом поспешила к пекарне. Пришлось повозиться, чтобы не угодить в лужи и травмпункт заодно.       Ботфорты она завтра же вернёт в магазин. Чёртовы каблуки. И чёртова непостоянная парижская погода.       Дождь поумерил её радостный пыл, но стоило оказаться внутри тёплой и уютной пекарни, он вспыхнул снова и загорелся поярче цветастых гирлянд, которыми были увешаны окна. Кажется, они выкладывались в буквы «Р-О-Ж-Д-Е-С-Т-В-О». Ох, долго же человек настрадался, сначала распутывая гирлянду, а потом закрепляя её на окне скотчем. После праздника от липких следов ещё и избавиться нужно было.       — Мы скоро закрываемся. Пять минут.       Черён не успела даже оглядеться в новом месте, как её сразу же выгоняли. Что за неслыханная грубость и наглость? Можно было и повежливей говорить с потенциальной клиенткой. Может, она планировала оставить все запасы на чёрный день на булочки с корицей?       Вообще, она не планировала, но чисто в теории могла бы. Верно, могла бы. Но теперь точно не станет.       Черён порывалась фыркнуть, показательно развернуться на каблуках и уйти из пекарни, но стоило ей взглянуть ливень за окном, как она сразу же передумала. Тем более к дождю прибавился ещё и снег. Глядишь, даже сугробы больше пары сантиметров выпадут. Нет, ей точно нужно переждать здесь хоть часик или полчаса.       В такую погоду хороший хозяин собаки на улицу не выгонит. Её должны понять.       — А можно немного задержаться? — Черён улыбнулась максимально мило.       Вероятно, владелица пекарни вынырнула из-под прилавка. Весь свет будто бы устремился на неё. С непроницаемым лицом она демонстративно долго завязывала волосы в пучок, потом перевела грозный взгляд на Черён и с расстановкой сказала:       — Мой ответ всё ещё нет.       — Понимаете, там такая ужасная погода… — Черён быстро глянула на улицу через окна и ужаснулась, заметив белые хлопья снега, оседающие на асфальт. Уже и снег начал идти. Да она везучая! — Вы же тоже задержитесь, а не пойдёте домой. А мне хотя бы немного переждать. Я мешать сильно не буду.       Девушка раздражённо вздохнула, поражаясь наглости Черён, а потом всё-таки сдалась. И правда, домой она сейчас не попадёт. В такую погоду ни зонт, ни пуховик не поможет. Посетительница хоть компанию составит.       — Полчаса. Не больше.       — Прекрасно, — лучезарная улыбка осветила лицо Черён. — А я могу попросить о горячем шоколаде и круассанах?       — Я тебя сейчас выгоню на улицу.       Черён не побоялась гневного взгляда девушки, даже подошла ближе к прилавку и бросила взгляд на бейджик поверх фартука. «Шин Юна». О, так значит, она встретилась с одной из сестричек Шин, о которых и говорилась в названии пекарни.       — А мы уже на ты, Шин Юна?       Юна молча сжала челюсти и скрестила руки на груди. В её взгляде читалось «И долго ты будешь испытывать моё терпение?»       — Я просто не хочу умереть от обморожения, — отозвалась Черён, раздумывая, стягивать ли с себя шарф или нет. — И у меня ещё есть две минуты до закрытия.       — А у меня есть право тебя не обслуживать.       Черён сдаваться не собиралась. Она была готова встать на колени или даже воспользоваться секретным оружием — щенячьими глазками, перед которыми невозможно устоять.       — Сделай поблажку в честь наступающего Рождества, молю.       — Ненавижу Рождество, — раздражённо выплюнула Юна.       — Сделаешь нам горячий шоколад и круассаны, мы это обсудим.       Юна плевать хотела на дружелюбную улыбку Черён и её заманчиво блестящие глаза, но почему-то потакала её словам и желаниям. В конце концов, круассаны ещё остались, а организовать горячий шоколад для неё не было проблемой. Зато она пожалуется кому-то на дурацкий праздник.       Инициативная Черён уже заняла столик близко к прилавку, поставив возле стены тяжёлые пакеты, а шарф повесив на спинку стула. Юна, шумно вздыхая, подошла к столик с подносом в руках. Тарелка с парочкой круассанов и две кружки дымящегося горячего шоколада. Сладкие кофейные нотки напитка пощекотали рецепторы.       — Спасибо, — Черён почтительно кивнула Юне и еле сдержала удивление, когда ты присела рядом с ней. — Можешь рассказывать, что тебе сделал безобидный праздник.       — Праздник мне ничего не сделал, — её голос сочился раздражением. — Зато сделали люди. Ты знаешь, сколько раз я выходила работать в Рождество, пока моя сестра развлекалась со своей девушкой? А я же тоже хотела праздника и отдыха. Но мне приходилось иметь дело со спешащими наглыми людьми.       Черён вскинула брови и отхлебнула шоколада из кружки. Ух, горячо, хоть и сладко. То, что надо. Это лучшая замена экскурсии в музей. Вряд ли бы ей дали попробовать съедобные экспонаты, а в пекарне ещё и напоили горячим шоколадом.       — Меня вежливо послали, когда я попросила выйти сестру вместо меня в Рождество. Больше я не просила.       — Вы в плохих отношениях с ней?       Она невольно вспомнила милое название пекарни «Сестрички Шин». Интересно, работала ли вторая сестра или они перестали общаться, а Юна прибрала пекарню к своим рукам.       — Да. Рюджин больше здесь не работает. Это моя сестра. Я одна управляюсь с пекарней, иногда прошу помощи у подруги. Теперь понятно, почему я ненавижу Рождество. У меня отобрали праздник и заставили работать.       Теперь для неё Рождество это не зимняя сказка про развлечения, обмен подарками и искренние объятия, а обычный рабочий день. Черён опустила уголки губ, больше не в состоянии улыбаться. Это довольно-таки жестоко. Она бы никому не отдала свой праздник.       — Честно говоря, я думала, что тебя просто бросили в Рождество, но… грустно вышло.       — Уже ничего не сделаешь, — пожала плечами Юна. — Мне надо было в самом начале дать отпор Рюджин. А сейчас она просто использовала меня. Даже не подумала, что мне вообще не нравилась эта идея — работать в праздник.       — Мне жаль.       Черён столкнулась с взглядом стеклянных взгляд Юны и еле подавила порыв заключить её в тёплые утешающие объятия. Вряд ли бы она это оценила. Юна выглядела как глыба льда, который растопить не так-то просто. Эдакая Снежная королева. Главное, чтобы до кражи Кая и разборок с Гердой не дошло.       — Всё нормально. Спасибо, что выслушала.       Слова благодарности дались Юне с трудом, но по её глазам было видно, что она довольна выпавшим шансом поболтать о своей истории о ненависти к Рождеству.       Черён с головой погрузилась в рассказанную историю, сосредоточенно отбивая пальцами ритм по деревянной поверхности столика. С учётом её хороших отношений с Чеён и даже с Чемин, она и подумать не могла, что предательство может поджидать от сестры, а не от заклятого врага.       — Эй, я рассказала это не для того, чтобы ты на меня жалостливо смотрела, — фыркнула Юна. — Так что прекращай вот это всё.       Эмпатию и милосердие у Черён ни за что не отнять. Теперь она видела в Юне не только холодную равнодушную девушку, какой она показалась на первый взгляд, а ранимую чувствительную душу. Ей было проще ни с кем не связываться, чтобы потом не разгребать последствия конфликтов, как с её сестрой Рюджин.       А ещё Черён попросту не могла оторвать взгляд от красивых глаз Юны. Насмешливые, бесстрастные, но всё ещё пронзительные. Как будто она умела смотреть прямо в душу. Холодок невольно прошёлся по спине в виде стайки мурашек, и Черён вздрогнула.       — Прости… Я по-другому не могу.       — Оно понятно. Ты выглядишь как до жути наивный ребёнок.       Черён даже не возмутилась. Так и было. Её жизнь это вера в сказки и хорошие концы романтических историй. Это стремление к приключения и ярким впечатлениям. Она постоянно улыбалась до самых ушей, но потом не жаловалась на боли в щеках. Весело плескать руками и заразительно смеяться — это всё про неё.       Она никогда не перестанет быть хорошей из-за плохих людей.       — Что есть, того не отнять, — пожала плечами Черён.       Тишину сопровождали мимолётные вздохи. Грудь в размеренном темпе то поднималась, то опускалась. Можно было с лёгкостью привыкнуть к этой атмосфере: тёплое освещение, уютная обстановка, вкусные круассаны и горячий шоколад. Никто не мешал жужжанием разговоров, никто не хамил и не раздражал.       Было спокойно и легко. Наверное, так чувствовался рай.       — Дождь кончился, — вдруг нарушила тишину Юна.       Она подскочила со своего места и вернулась в прежнее русло, где её уже поджидала привычная суетливая рутина в виде уборки столика и закрытия пекарни. Черён не успела даже допить остатки горячего шоколада, как Юна уже унесла кружки с пустой тарелкой на подносе.       Это даже сложно было назвать намёком. Юна прямым текстом сказала ей, что обещанные полчаса кончились, да и погода стала более или менее приемлемой. Черён это даже обидело: нормально же общались, что сразу выгонять-то. Но спасибо, что хоть не сказала ей грубое «Выметайся».       Черён молча стала собираться, вновь обматывая шею согревающим шарфом и подбирая возле стены пакеты с подарками-сувенирами. Их снова окружила тишина, только в этот раз более напряжённая и горькая. Она уже задвинула стул за собой и за Юной и подошла к двери, как Юна её окликнула:       — Я так и не узнала, как тебя зовут.       Черён не сдержала добродушной улыбки и развернулась лицом к Юне.       — Черён. Может быть, ещё пересечёмся.       Юна кивнула, подняв уголки губ. Уже в следующий момент Черён дёрнул дверную ручку вниз и оказалась на улице. Прохлада зимнего Парижа моментально ударила в лицо, и захотелось вернуться в уютную пекарню к приятной беседе и горячему шоколаду.

***

      Когда Черён говорила Юне «Может быть, ещё пересечёмся», то в душе понимала, что они ещё пересекутся, потому что нужно было отблагодарить ту за гостеприимность, как бы смешно это не звучало. Не зря же она запомнила адрес пекарни. Так что целое утро она потратила на поиск цветочных магазинов в Париже.       К счастью, букет нежно-розовых и белых гортензий она нашла быстро и уже скоро плелась в сторону пекарни, пританцовывая. Настроение потрясающие, пейзажи Парижа прекрасные. Она не могла не дарить людям свои солнечные улыбки, поэтому первым делом зайдя в пекарню и столкнувшись взглядами с Юной она ей улыбнулась.       — Черён? — нахмурилась Юна. Надо же, запомнила всё-таки. Уголки губ подлетели ещё больше вверх.       — Юна. Хочу сказать спасибо за то, что выручила меня вчера.       Юна не знала, куда себя деть, что говорить и делать, поэтому просто хлопала глазами и неловко переминалась с одной ноги на ногу. Только когда Черён протянула ей букет гортензий, она сообразила, что нужно достать из-под прилавка какую-нибудь вазу.       — Спасибо тебе, — неловко пролепетала она. — Не думала, что мы встретимся так скоро.       Черён сама умирала от смущения, но выглядела более довольно и уверенно, чем Юна, вытирающая влажные от пота ладони о фартук с эмблемой пекарни. И когда они только успели поменяться ролями?       — А я вот думала. Решила тебе сделать хоть что-то приятное. Надеюсь, у тебя нет аллергии, а то я как-то не подумала…       — Аллергии, к счастью, нет. Букет очень красивый.       — Рада поднять тебе настроение, — подмигнула ей Черён. — А я, пожалуй, пойду. У меня уже экскурсия в музей шоколада.       Черён откланялась и попрощалась с Юной и уже двинулась к двери, ведущей на выход, как вчерашняя история повторилась — Юна её снова окликнула:       — Стой. Ты не знаешь сколько стоит билет в музей? — выпалила Юна. — В пекарне так скучно, да и посетителей почти нет… Закроюсь пораньше, развеюсь. С тобой схожу в музей, если позволишь.       Черён долго соображала, переваривая речь Юны. Из головы мигом вылетели все цифры и числа, но ответ она всё же выудила из себя:       — Пятнадцать евро.       — Отлично, пятнадцать евро у меня точно найдётся, — вздохнула от облегчения Юна и начала развязывать фартук на спине. Пучок тоже распустила, и волосы водопадом заструились по спине. На лицо вернулась робкая, но красиво сияющая улыбка.       — Значит, идём вместе?       — Вместе, — с готовностью подтвердила Юна.       Уже скоро пекарню Юна закрыла на ключ, повесив табличку «Закрыто» и оставив букет гортензий в вазе с абстрактным рисунком за главного. Теперь Черён не одна шла до музея, пританцовывая и веселилась с каждой мало-мальски смешной ситуации. Никогда так приятно и задорно им не было.       Возможно теперь Юна не будет тухнуть в пекарне в одиночестве, пока все праздновали в компании близких в тёплых квартирах. Возможно теперь она полюбит Рождество так же, как и Черён, и тогда Черён с радостью проведёт день на ярмарке, выискивая подарки для Юны.       Что-то им подсказывало, что «возможно» станет «вероятно», а ближе к Рождеству — «стопроцентно».