Любовь прекрасна

Отделенный от порта оживленной дорогой и домиками, жилой квартал тянулся вдоль берега всего в километре от «Черной жемчужины». Чимин шёл, стараясь унять волнение перед предстоящей встречей, с наслаждением вдыхая бодрящий соленый воздух. Летом центр города и набережная становились местом паломничества туристов, многолюдным и шумным, словно здесь приземлилась на отдых стая перелетных птиц. Улыбаясь прохожим, омега подошёл к громадному парому, который, отслужив свой век, был преобразован в семь магазинчиков и ресторанов, уютно разместившихся в его золоченых галереях. Он твердо заверил себя, что пришёл с одной целью — убедиться, так ли хороша «Черная жемчужина», как говорят. И это все. Перед рестораном, под тенью навесов в виде разноцветных парусов, сидели разомлевшие от жары посетители, с праздным любопытством взирая на прогуливающихся туристов и потягивая из длинных запотевших стаканов пиво или сок со льдом. Официанты в накрахмаленных фартуках, с подносами, уставленными напитками и разной снедью, ловко сновали между столиками. Чон Чонгук ждал его в баре, просматривая какие-то деловые бумаги. Когда Чимин показался в дверях, он поднял глаза, и омега уловил на его лице легкое изумление, то самое, которое сам ощутил, впервые увидев альфу. Испытывая неловкость под его изучающим взглядом, он пошёл навстречу, стараясь не обращать внимания на приглушенный шепот за своей спиной. Не стоит придавать этому большого значения, успокаивал он себя, по-видимому, их невероятное сходство не осталось незамеченным. Не думают же они, что мы пара! — С этой прической — сказал Чонгук, предупредительно подвигая ему стул, — сходство еще более поразительно. Чимин невольно улыбнулся и посмотрел ему в глаза. — Это невероятно, — сказал омега, — похоже на встречу двойников. — Да, удивительно, — произнес Чонгук, — старые сказки так или иначе приходят в нашу жизнь. Что ты обычно пьешь? — Лимонад, если можно. Одна темная бровь поползла вверх, совсем так, как делал это омега. — И ничего покрепче? — Нет, — Чимин рассмеялся. — Если я выпью в полдень, то весь оставшийся день борюсь со сном. Чонгук кивнул официанту и, когда тот подошел, заказал лимонад для него и безалкогольное пиво для себя. — Это поможет мне расслабиться, — сказал он, рассеянно улыбаясь. От мягкого, непринужденного звучания его голоса с едва заметной волнующей хрипотцой что-то перевернулось у омеги внутри. Спокойно, скомандовал он себе. Не сходи с ума! — Ты не звонил мне? — спросил Чонгук, когда официант отошел. — Нет. — Почему? Его взгляд был спокойно-сдержанным, Чимин не собирался уклоняться от ответа. — Мне казалось, что было правильнее не делать этого, — сказал он задумчиво, разглядывая лепнину карниза. — Но почему? Он медлил с ответом, вместо этого рассеянно огляделся вокруг. Несколько человек торопливо отвели взгляды. — Трудно объяснить… — Я интересовался, можем ли мы на самом деле быть единокровными братьями, — заявил он откровенно, — мы оба очень похожи на наших отцов, но наши ветви никогда не пересекались, а значит, это слепой случай… — Как ты пришел к такому выводу? Чонгук посмотрел на него прямо, без улыбки. — Я навел справки. — Он произнес это просто, будто говорил о самом естественном деле. Чимин насторожился. — Понимаю. — Легкое облачко недовольства его холодностью задело самолюбие омеги. — Так вот почему ты не звонил, — сказал он и тут же пожалел, что не успел прикусить язык. — Да, — сказал Чонгук, наблюдая за ним с усмешкой, но не без симпатии. К счастью, принесли напитки, это дало ему время взять себя в руки. Так нервничать из-за него! Не в состоянии выдавить ни слова, он прикоснулся губами к холодному запотевшему краю стакана и с усилием сделал первый глоток. — Предполагаю, — жестко сказал Чимин, — что это твое расследование началось с моего далекого детства? – Я знаю, что ты родился двадцать девять лет назад, что твой отец японец, мать из Южной Кореи. Через год после того, как твои родители поженились в Токио, с твоим отцом произошел несчастный случай, и, так и не поправившись, он умер до того, как ты появился на свет. — Твои сведения довольно точны, — процедил омега сквозь зубы. — Стараюсь. Чеён — твоя мать — переехала в Пусан, чтобы быть поближе к родителям, вновь вышла замуж, когда тебе было семь, и сейчас живет в Японии со своим мужем, успешно занимающимся пищевым бизнесом. Ты — способный, уважаемый архитектор, с доходной практикой, которую почему-то не собираешься расширять, работая в одиночестве в своем доме. Собственно, почему? А собственно почему мы обращаемся друг к другу на «ты», подумал Чимин, только сейчас осознав этот странный факт, но, по-видимому, настолько естественный, что он не сразу заметил его. Может, действительно «зов крови» не пустые слова? — Потому что не хочу ни от кого зависеть, — отрезал омега. — Так же, как и я, — сказал Чонгук, наблюдая за парнем из-под полуопущенных век. — Но ты мог бы расширить дело, основать свою фирму, нанять других архитекторов и при этом оставаться независимым. — Я пока не готов к этому. Маловато опыта… Эта его стандартная отговорка прежде всегда звучала вполне убедительно, но сейчас ему показалось, что альфа не удовлетворен ответом. Тем не менее он не стал настаивать. Внимательно рассматривая Чимина своими проницательными, приводящими в бешенство глазами, он продолжал: — Когда тебе было двадцать два, ты был помолвлен с одним молодым человеком, тоже будущим архитектором, но тремя месяцами позже помолвка была расторгнута. Что случилось? — Даже то, что ты выглядишь как мой брат, не дает тебе права вмешиваться в мою личную жизнь! — возмутился Чимин, чувствуя, что с трудом сдерживает закипающий гнев. Он съежился при мысли, что Чонгук докопался и до этой истории. — Если уж быть точным, то это ты выглядишь как мой брат, — спокойно поправил он. — Я на шесть лет старше тебя, что дает мне права старшего брата. — Он неожиданно разразился смехом. Чимин поморщился. — Хотя мы и не братья, — сказал он язвительно, — но сейчас мы действительно похожи на ругающихся родственников. У тебя есть кто-нибудь еще? – Брат или сестра? Нет. Я один. Они обменялись взглядами, на секунду разговор угас, слышались только приглушенные голоса вокруг и тихая музыка. Реальность словно перестала существовать, Чимину казалось, что они замкнуты в каком-то безвоздушном пространстве вдали от всего мира. Чимин вздрогнул от звука собственного голоса: — Мы можем быть родственниками только через какую-нибудь тайную любовную связь. Паки жили в Японии почти целый век, и я не помню, чтобы кто-то из них пересек границу, чтобы попасть в Южную Корею, где мог встретиться с кем-то по твоей линии. — Уже шесть поколений Чонов жили в Корее, — заметил Чонгук бесстрастно. — Я тоже не слыхал, чтобы кто-нибудь из них пересекал границу. Хотя это не так уж невероятно, и я готов допустить такую возможность. И если мы оба похожи на наших отцов, а мой, в свою очередь, был похож на моего деда… — Мой тоже, — перебил омега. — У меня много старых фотографий моего деда и прадеда, у них потрясающее фамильное сходство. Он пожал плечами. — Должно быть, где-то они все же пересеклись. Я отказываюсь верить, что это лишь случайное совпадение. Подошел официант, услужливо приглашая перейти от стойки к столу. Как только они поднялись, Чонгук машинальным движением взял омегу за локоть. По-видимому, он делал так с каждой омегой в подобной ситуации. Старомодные манеры, отметил Чимин про себя. Не желая признаться себе, как приятно ему чужое прикосновение, он нахмурился. О, конечно, Чон Чонгук может иметь все, что захочет, подумал омега, чувствуя косые взгляды, красноречиво говорившие об этом. Любой омега пойдет за ним на край света! Когда они перешли в зал и устроились за столом, меню было изучено и заказ сделан, Чонгук сказал: — Я знаю довольно много о тебе, Чимин, а что ты бы хотел услышать обо мне? Все, абсолютно все, подумал омега. А вслух сказал: — Твои родители живы? — Нет. — Выражение его лица не изменилось, но Чимин знал, что в душе он нервничает. — Они умерли незадолго до того, как мне исполнилось шесть. — Прости… Чонгук отпил немного воды, затем отставил стакан и сказал довольно холодно, явно заставляя себя не впасть в сентиментальность: — Это случилось почти тридцать лет назад. Я смутно помню их. — Выходит, это было именно тогда, когда умер и мой отец? — В том же году. Несчастный случай и его болезнь, должно быть, очень повлияли на твою мать? — Мама не любит говорить об этом, но, думаю, она страдала так же сильно, как и он. Однако она нашла в себе силы выстоять. — Их глаза встретились, и от взгляда этих, казалось, всё понимающих сине-серых глаз сердце Чимина учащенно забилось. — Честно сказать, я не очень понимаю, для чего я здесь – Любопытно, — сказал альфа, его усмешка была полна самоиронии. — Для нас обоих. Я думаю, основная причина — убедить меня, что мы чужие, что наше сходство лишь случайность и на наших лицах нет примет общей родословной. — Он вздохнул, сделал глоток, поставил стакан на стол и, откинувшись на спинку стула, спросил: — Архитектура — необычная профессия для омеги? Чимин покачал головой. — Не сказал бы, хотя среди архитекторов не так уж много омег, думаю, процента четыре. — Ты проектируешь дома или коммерческие сооружения? Омега ехидно усмехнулся: — Неужели, посвятив столько драгоценного времени изучению моей биографии, ты упустил этот факт? — Я спрашиваю тебя, — сказал он спокойно, его пристальные глаза заметили его воинственность. О господи! Я даже не могу солгать ему, подумал Чимин и произнес вслух: — Я работал на нескольких коммерческих объектах, но предпочитаю жилые дома. Или торговые центры… — Он кротко улыбнулся. — Это больше подходит для омеги. — Значит, я все-таки прав, архитектура — профессия для альф? — Ты рассуждаешь, как психоаналитик… Хотя его брови слегка приподнялись, Чонгук не произнес ни слова, молча наблюдал за омегой. Только уголки губ чуть дрогнули в иронической полуулыбке. Чимин вздохнул. — Прости. Я слишком чувствителен, завожусь с полуоборота. Все почему-то считают, что проектирование жилых домов — пустяковое дело! — Интересно, что не так давно, как вчера я был в одном из твоих домов, — сказал он. — Он очаровательный и удобный, и его владелец разделяет это мнение. Он сказал, что никогда не расстанется с ним и ничего не собирается в нем менять. Чимин недоверчиво поднял на собеседника глаза и растерянно улыбнулся. – Правда? Какое совпадение… и какой приятный комплимент! — Особенно ценный, если иметь в виду, что дом на Эрму был построен не для него. Мой старый дядя только что переехал в него. — Он назвал точный адрес. — Я отлично помню его, — задумчиво сказал Чимин, и его глаза потухли: он вспомнил, что омега, для которого строился дом, умер за полгода до окончания строительства. — Надеюсь, твоему дяде будет хорошо в нем. — Может быть, ты сам навестишь его и узнаешь, — предложил альфа. — Он обожает гостей. Чимин вздрогнул. Чонгук произнес это словно между прочим, но омега чувствовал, что за нарочитой небрежностью скрывается нечто большее. Может, он решил представить его своей семье? Если так, то он еще не готов к этому… Чон Чонгук наблюдал за ним, его глаза цвета моря в пасмурный день были неподвижны, загадочны, как, впрочем, и все его лицо. Как загипнотизированный, Чимин слушал, что он говорит. — Дядя — наша семейная реликвия. Если кто-то и может разобраться в связях между нами, то это дядя Джин. Более того, он с удовольствием сделает это. У него просто инстинкт сыщика. Знаешь пословицу: «В каждом доме есть свой скелет в шкафу»? Пальцев на руках не хватит подсчитать, сколько таких «скелетов» он вытащил на дневной свет и с гордостью демонстрирует. А бесчисленные семейные предания! В этом, разумеется, есть и негативная сторона, зачем ворошить старое? Но он неумолим, его девиз — «Лучший секрет — раскрытый секрет». Заинтересованный его рассказом, Чимин рассмеялся: — Он говорит как настоящий следователь! — Он любит все доводить до конца. Когда он впервые начал копаться в семейных архивах, то изучил все методы классификации и анализа информации и в конце концов стал настоящим профессионалом. — Сколько ему лет? — Почти восемьдесят. Чоны либо умирают в юном возрасте, либо живут вечно. Его легкая выразительная улыбка разбила Чимину защитную броню, достигнув таких глубин, каких прежде никто не касался. — Фантастика! — неуверенно произнес омега. — Дядя Джин, конечно, личность. Мне очень хочется, чтобы ты встретился с ним. — В его словах не было и тени сомнения, словно ему и в голову не приходило, что его дядя может отказаться от встречи с незнакомым молодым омегой. В это мгновение Чимину показалось, что он переступил запретный порог и вошёл в дверь, которая мягко, но безжалостно захлопнулась за ним. Ты же не собирался делать это, вопила его совесть, сдаваясь под мощным напором чувств. Остановись! Ни шага дальше по этой рискованной дорожке! Он опасен, и ты опять становишься похож на идиота, каким был с Юнги. Подошел официант с корзиной горячих булочек, затем другой принес их еду — креветки в белом вине для него, салат и ростбиф для Чонгука. — Откуда у тебя такое редкое имя? — спросил Чонгук, разламывая ржаную булочку. — Оно передается по омежьей линии в нашей семье. Честно говоря, мне оно не очень прельщает. Все близкие зовут меня Минни. — Чимин… Постой, постой… Кажется, она снималась в дораме? — Да, в «Мисс Пэк». — Ты такой же самоотверженный, Минни? — спросил он, лукаво улыбаясь. — Надеюсь, ты не собираешься попадать в тюрьму, а после помогать ребёнку из трудной семьи? – Нет, полагаю, не придется. — Омега поднял глаза от тарелки. — Между прочим, моё имя имеет глубокое значение, оно символизирует силу, мудрость и стойкость. Мне кажется, и в нашей жизни есть место этому чувству, не обязательно идти в тюрьму. — Он пожал плечами. — Я по природе оптимистичный и уравновешенный. Пожалуй, именно эти два качества наиболее точно характеризуют меня. — Ни взлетов, ни падений, устойчивое равновесие во всем. — По большей части, — ответил омега, стараясь не реагировать на его иронию. Не так просто было достичь этого «равновесия». Потребовались годы напряженных усилий, прежде чем он смог сказать себе: отныне, что бы ни случилось, я буду действовать осмотрительно. А потому, как ни интригующе была сложившаяся ситуация и привлекателен этот альфа, он не хочет рисковать своей жизнью. Раздосадованный тем, что совершил где-то промах и подпустил его слишком близко, Чимин погрузился в состояние молчаливой настороженности. Чонгук сам по себе не представлял угрозы. Чего Чимину следовало опасаться, так это своей собственной странной реакции на исходящее от него обаяние, которое с каждой секундой все сильнее и сильнее обволакивало его, разбивая все преграды. — А как у тебя? — спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее, с праздным любопытством дальнего родственника. — Ты типичный промышленный магнат, работающий с утра до ночи? — Он взглянул на кожаный портфель у его ног. Нет! Его улыбку следовало бы запретить, подумал Чимин. Она была вызывающе неотразима и угрожала всей омежьей половине человечества. Скрытая в ней самоирония и обаяние смягчали некоторую высокомерность, которая сквозила в его правильных, чуть резковатых чертах, придавая лицу удивительный, неповторимый магнетизм. – Похоже, ты тоже собираешься начать маленькое расследование, — заметил альфа. Чимин подцепил на вилку очередную креветку, удивляясь, что не испытывает обычного наслаждения от любимого блюда. — Мой друг, с которы мы были тогда в опере, дал мне почитать статью о тебе в одном деловом журнале. — Тэхён притащил журнал накануне. Чимин прочёл и выбросил его в мусорное ведро. Разумеется, он не стал упоминать эти подробности. — Там была фотография. Вот почему я спрашиваю… — А как ты думаешь, — перебил он его, опять возвращаясь к главной теме, — что я должен был чувствовать, когда увидел свое лицо в толпе? — Он изобразил грозную гримасу. — Я хотел вытащить тебя и спросить, какого черта ты с ним делаешь? — Чонгук рассмеялся. Брови Чимина поползли вверх. — Неправда! У тебя не дрогнул ни один мускул! Я уверен, что твоя приятельница даже ничего не заметила. О, она красивая, эта его спутница. А уж что касается одежды, просто высший класс! Но я тоже ничего себе, подумал Чимин. «Ничего себе?» Он уже сравнивает! А приз в этом соревновании — Чон Чонгук! Ход его мыслей не на шутку встревожил парня. Хорошо, допустим, он увлёкся Чонгуком, но ведь он может справиться с этим. Само по себе это вовсе не удивительно. От него исходит такая уверенность — «мужчина, на которого можно опереться». Но зачем ему с его незаурядным умом такой откровенный мужской шарм? Нет, это уж слишком! К черту, подумал он, подбирая на вилку последнюю креветку, его и прежде интересовали мужчины, но никогда он не испытывал такого неприятного чувства, будто стоишь на самом краю пропасти и один шаг отделяет тебя от того, чтобы взмыть в небеса или угодить прямиком в ад. Юнги – мужчина, которого он когда-то любил, разбудил его чувственность, с ним он забывал о том, что хорошо бы контролировать свои эмоции. Его близость обезоруживала, подавляла даже намек на сопротивление. Ненавидя свою беспомощность и невозможность побороть желание, Чимин извлек хороший урок из этого горького опыта — только рассудок может удержать от опасности, прежде чем ты зайдешь слишком далеко. В его наполненной жизни не было места для страстей. Кроме того, вполне вероятно, что Чон Чонгук — мужчина другой омеги. Поэтому он говорит себе «стоп». Очень тактично он откажется принять приглашение посетить его дядю. Хотя это не заняло бы много времени, подумал омега, избегая взгляда его проницательных глаз, — похоже, альфа мог читать его мысли. Чимин почувствовал облегчение, когда с едой было покончено. Логика и прагматизм, наскучивший здравый смысл предупреждали его, что чем больше он видит Чонгука, тем труднее ему будет отказаться от его приглашений, перестать думать о нем, мечтать… Казалось, он тоже не хотел засиживаться. После того как Чимин отказался от кофе, он поманил взглядом официанта, который тут же направился к ним. Эта способность, не прилагая особых усилий, добиваться, чтобы любое его приказание исполнялось немедленно, поражала Чимина. Возможно, так происходило потому, что Чонгук частый гость этого ресторана? Нет, он не сомневался, что такое случалось повсюду, где бы Чон Чонгук не появлялся. Его окружала аура, которая притягивала к нему людей. Расплатившись, Чонгук поднялся и протянул Чимину руку. Словно легкий разряд электричества обжег кончики его пальцев, когда он коснулся чужой руки. Это было так невероятно, что у омеги перехватило дыхание, и он безропотно позволил ему провести себя через зал и зажмурился, когда яркий солнечный свет ударил ему в лицо. За его спиной послышался громкий мужской голос и раскатистый смех. У него похолодело в груди. Он сделал над собой усилие и обернулся … Конечно, это был не Юнги. Совершенно незнакомый светловолосый мужчина с такими же светлыми усами потянулся через стол и, взяв руку сидящей с ним дамы, поднес ее к губам и поцеловал. Юнги был шатен, и он никогда не целовал его руку в общественных местах. Когда он понял, что ошибся, и сладкое чувство облегчения наполнило его грудь, Чимин подумал, что в общем-то, если бы даже незнакомый мужчина оказался Юнги, теперь для него это не имело ровно никакого значения. С этим было покончено. Он недолго любил его — скорее, свою фантазию, нежели реального Юнги, чьей парой он был лишь несколько коротких недель, — пока какой-то доброжелатель не рассказал ему о его жене. Он так глубоко ушёл в свои мысли, что, не заметив низкого порога, оступился и чуть было не потерял равновесие. — Все в порядке? — спросил Чонгук, в его чувственном низком голосе внезапно послышалось напряжение. Пожав плечами, Чимин буркнул: — Все замечательно. Но это было не так, поэтому, когда альфа сказал «я подброшу тебя», он кивнул и пошёл следом за ним к стоянке. Уже в машине Чонгук спросил: – И все-таки, что случилось? Он не включал мотор, поэтому слова тяжело повисли в глухой тишине. Чимин с трудом перевел дух. — Ничего особенного, просто мне показалось… — Тот альфа… это с ним ты был помолвлен? — Нет! — И прежде чем он смог продолжить свои расспросы, он заметил: — Я удивлюсь, что твой детектив допустил пробел в своем расследовании моей жизни, и ты не знаешь, что Юнги в настоящее время живёт в Америке. Чонгук пропустил мимо ушей его иронию. — Так кто же тогда был тот тип, что смеялся в ресторане? — Абсолютно незнакомый мне человек. — Но он напомнил тебе кого-то, кого ты боишься? — Нет! — Омега тяжело вздохнул. — Я никого не боюсь. Только самого себя. Свою слабость, которая заставляет его испытывать страстное влечение к определенному типу мужчин. — Ты действительно всегда так трагически бледнеешь, когда слышишь мужской смех? — Чонгук осторожно коснулся его щеки. — Ты все еще дрожишь, — мягко заметил он, и его отчужденный взгляд потеплел. Его рука скользнула за его ухо, и чуткие пальцы легли на пульсирующую голубую жилку, задержавшись там на секунду. Дыхание Чимина сбилось, горло пересохло так, что невозможно стало дышать, он не слышал ничего, кроме стука своего сердца, гулко отдающегося в ушах. Стиснув зубы, Чимин пытался унять дрожь. Что мешает ему повернуться и приникнуть лицом к этой теплой сильной руке? Нет, его удерживала не сила воли, а понимание того, что Чонгук запросто мог превратить любое знакомство в ничего не значащее мимолетное приключение. Когда он убрал руку, омега остро ощутил боль потери, словно его лишили чего-то очень важного, что он затруднялся назвать словами… — Ясно, что, кем бы он ни был, ты принял его за человека, которого тебе меньше всего хотелось бы встретить, — понимающе кивнул Чонгук, включая зажигание. – Он действительно напомнил мне одного старого знакомого. Чонгук, должно быть, решил прекратить дальнейшие расспросы. Он уверенно вел машину и, не глядя на омегу, после некоторого молчания заметил: — Я с трудом могу представить себе обстоятельства, которые вызывают у тебя столь сильное замешательство. Мне показалось, что ты вот-вот упадешь в обморок. — Едва ли… Просто, подобно большинству людей, у меня есть свой «скелет в шкафу», замурованный в моем прошлом. — В прошлом, с которым нелегко расстаться, — эхом отозвался он. В его низком голосе угадывался скрытый гнев и недовольствие — так рокочет ручей, натолкнувшись на подводные камни. Откинувшись на сиденье, Чимин отвернулся, стараясь сосредоточить внимание на пейзаже за окном. Залив искрился под лучами солнца, паруса скользили над водной гладью, переливаясь всеми цветами радуги. Громадные белоснежные лайнеры в порту, подъемные краны, мачты и паруса яхт, покачивающихся на волнах, выделялись на фоне чистого, не тронутого ни единым облачком неба. Зеркало залива обрамляли холмы, покрытые буковыми рощами, и далеко на горизонте, в туманной дымке просматривались лиловые очертания гор. Парень вздрогнул от неожиданности, когда Чонгук прервал молчание: — По всей вероятности, это был незабываемый роман. — Я убежден, что если бы у тебя был младший брат, он бы посоветовал тебе не лезть в чужие дела, — заявил Чимин, стараясь придать своему голосу мягкую деликатность, но сомневался, что ему это удалось. Чонгук был близок к истине, а омега совсем не хотел, чтобы он узнал, как глуп и наивен он был. Его рот скривился в горькой усмешке. Он никогда не предполагал, что будет рад противной осторожности Юнги, но, по крайней мере, это спасло их отношения от огласки. — Я бы не отказался от такого младшего брата, — сказал Чонгук, притормозив около его дома. Конечно, его личный детектив сообщил адрес Чимина. Жесткие морщинки на его лице обозначились резче, и выражение нерешительности проскользнуло в напряженных глазах. Казалось, сейчас они были цвета полированной сверкающей стали, отметил про себя Чимин и вздрогнул, потому что прочёл по его взгляду, что он был не единственной, кто боролся с темным искушением страсти. — Да, было бы лучше, если бы ты был моим братом, — тихо отозвался омега. — Спасибо за ланч, я давно хотел побывать в «Черной жемчужине». Темные брови сошлись на переносице. — Я провожу тебя. Омега покачал головой и открыл дверь. — Не стоит, я уже дома. До свидания. — Он повернулся и, плотно закрыв за собой дверь, не оглянувшись, исчез в подъезде дома. Чимин прошёл прямиком через пустынный вестибюль и, выйдя во внутренний дворик, в изнеможении опустился плетеное кресло под раскидистым жасмином. Грусть завладела его сердцем. Странно, что, хоть он был увлечен Юнги совсем недолго, его все еще не оставляло чувство вины, и, пожалуй, если бы он мог, он вычеркнул бы этот эпизод из своей жизни. Чимин сидел, уставившись на буйно разросшийся куст жасмина. Его цветы, такие чистые и свежие, что, казалось, на них еще лежит утренняя роса, наполняли сладким запахом влажный воздух. Он вдохнул пьянящий аромат, убеждая себя успокоиться и наслаждаться красотой мира. Цветы слились в размытое пятно, и он потер виски кончиками пальцев. Головная боль усилилась, грозя перейти в нешуточную мигрень. Как бы плохо он себя ни чувствовал, ему необходимо справиться с этим: через час назначена встреча с клиентами. Нужно срочно что-то придумать, чтобы избавиться от головной боли. Если он немедленно примет аспирин, это наверняка поможет. К тому времени, как его клиенты прибыли, боль отступила, но взамен навалилось состояние удручающего равнодушия. Чимину пришлось сделать над собой усилие и призвать на помощь весь свой профессионализм, чтобы успешно закончить переговоры. К счастью, молодая пара оценила эскизы и одобрила общее решение, идея Чимина о сокращении затрат пришлась им по вкусу, и, хотя они собирались все обдумать, он чувствовал, что получит этот заказ. Ему следовало поздравить себя с успехом. Но странное оцепенение не проходило: держа в руке стакан апельсинового сока, он смотрел в окно невидящим взором. Его квартира была в одном из дешевых районов города, и окна гостиной выходили на улицу. Однако это не огорчало Чимина: из спальни и кухни он мог видеть внутренний двор и сад, и обычно это освежало его душу. Но только не сегодня. Он принял правильное решение прервать все отношения с Чонгуком. Отголоски прошлого, заставившие сжаться его сердце в ту минуту, когда он принял незнакомого мужчину за Юнги, были лишним доказательством его разумности его решения. Чонгук относится к тому же типу мужчин: оба обладают огромным обаянием, оба потрясающе сложены и красивы, оба умны и упорны в достижении цели и оба наверняка не остановятся ни перед чем, чтобы добиться своего. Чимин вздохнул. Возможно, понятие чести присуще Чонгуку в большей мере, но вряд ли это меняет дело. Настойчиво зазвонил телефон, прервав его размышления. Очнувшись от своих мыслей, он понял, что уже стемнело и что за всеми волнениями он пропустил обед. Чимин встал, уронив на пол кипу бумаг, лежащую на коленях. Взял трубку, предполагая услышать голос Хосока. Нет, это был не он. Низкий голос Чонгука произнес: — Дядя будет рад познакомиться с тобой и благодарит за свой новый дом. Я заеду за тобой завтра в семь. — С этими словами он повесил трубку. Чимин вскочил, швырнул бумаги на письменный стол и застонал: — Ну почему он не подождал, пока я отвечу? Ради всего святого, почему? Я должен был сказать… Какая глупость! Теперь он должен перезванивать ему и объяснять, что не собирается навещать его дядю, и вообще… Со злостью глядя на телефон, Чимин дрожал от возмущения. — Какого черта! — махнул он в конце концов рукой и пошёл на кухню приготовить себе поесть. Если он так и не перезвонит этому мужчине, ничего не поделаешь, ему придется быть готовым завтра к семи часам. Когда снова зазвонил телефон, он уронил нож, которым чистил авокадо, и осторожно снял трубку. На этот раз звонил Хосок. — Привет, Минни, — сказал он милым жизнерадостным голосом. — Как приятно было увидеть тебя на прошлой неделе! — Мы провели отличный день, правда? — согласился он. — Особенно мне понравился фейерверк, просто чудо! — А мне понравилось смотреть на тебя, когда ты восхищался фейерверком. Ты восторгался, как ребенок! — сказал он задумчиво. — Ты не хотел бы пойти на «Мастер и Маргариту» в следующее воскресенье? Говорят, замечательная постановка. — Извини, — мягко сказал Чимин. — Думаю, не получится. Его интонация едва заметно изменилась. — Тогда, может быть, пообедаем вместе? — Нет, спасибо, Хосок, никак не смогу. Он болтал еще с минуту, затем повесил трубку. По всей вероятности, думал Чимин, он больше не услышит его и может надеяться, что он больше не будет строить несбыточные планы, а Чимин не причинит ему боль. Он был очень хороший, этот Хосок. Да, просто наказание, но ему всегда нравились мужчины другого плана, рисковые и опасные. Запретный плод. Может быть, таков его удел? По крайней мере, он хотя бы научился держаться от них подальше. И ни за что на свете больше не позволит втянуть себя в эту пагубную ловушку, чтобы вновь не испытать стыд и унижение. Так как перезвонить Чонгуку не хватило духа, к семи часам следующего дня он был готов и ждал его, одетый в платье цвета золотистого персика с короткими рукавами «фонариками» и вырезом лодочкой, открывающим ключицы и стройную шею. Нежный шелк платья прекрасно оттенял матовость его кожи и придавал его глазам совершенную прозрачность. По той же самой причине, о которой он запретил себе даже вспоминать, ему не хотелось, чтобы Чонгук заходил в его квартиру. Он ожидал его в саду, устроившись в плетеном кресле, откуда через стеклянную дверь холла была видна входная дверь. Волнение разрасталось в его груди, и он положил руки на колени, пытаясь унять дрожь, которая могла выдать его истинное состояние. Как только высокая фигура Чонгука показалась в дверях, он поднялся и пошёл ему навстречу. Залитый солнечным светом, он наблюдал за омегой, не двигаясь с места. Чонгук был очень крупным мужчиной, отметил Чимин про себя и почувствовал, как что-то дрогнуло у него внутри. Стараясь сохранить внешнее спокойствие и надеясь, что это ему удается, омега улыбнулся. — Ты выглядишь чудесно, — приветствовал альфа, и его глаза задержались на чужом лице. — Но, кажется, у тебя был тяжелый день? Чимин постарался изобразить легкомысленную улыбку, в душе проклиная его проницательность. — Я провел утро на строительной площадке, споря с одним заказчиком, который понятия не имел о чертежах и никак не мог вникнуть в детали, но с пеной у рта доказывал, что мои предложения несостоятельны. Старая песня: мол, омега не смыслит в таких делах… — И как же ты справился с этим? — У меня есть один фокус. — По мере того как они продолжали разговор, волнение постепенно уходило. — Я взял гвоздь и одним ударом молотка вогнал его в дерево по самую шляпку. Тот факт, что я могу забить гвоздь, убеждает большинство альф, что я разбираюсь и в более сложных вещах. Он рассмеялся. — Как долго ты тренировался? — Неделю. — Его лицо стало серьезным. — Но в том событии, что ты описал, не заключено никакого драматизма. Так что же еще случилось сегодня? — А еще сегодня я обсуждал затраты с возможным клиентом, который решил, что может получить большой особняк по цене бунгало. Он также полагал, что я готов переспать с ним в благодарность за то, что он даст мне этот заказ. Но он недолго оставался возможным клиентом. Дурак, дурак! Зачем он рассказал ему все это? Чонгук сурово пробормотал что-то себе под нос, отчего омега вздрогнул, затем потребовал с настойчивостью, не терпящей возражения: — Кто он? Чимин пожал плечами и, не отрывая взгляда от его лица, нехотя произнес: — Какая разница? — Кто он? — повторил Чонгук. У него похолодело в груди. Он уставилась в чужие глаза, ставшие вдруг холодными и неподвижными, как кусочки льда, увидел, как его рот сложился в жесткую, тонкую линию и как напряглись скулы. — Ради бога, Чонгук! Не строй из себя брата! — Его голос прозвучал неестественно и резко. — Я тебе не младший братик, и сам в состоянии позаботиться о себе. — И часто такое случается? — спросил он, не обращая внимания на чужие слова. Его тон был холоден, почти безразличен, но стоило только взглянуть на побелевшие губы, сразу становилось ясно, как страшно он был взбешен. — Не часто, — ответил омега, — но случается. И не только со мной. Большинство омег, занимающихся бизнесом, сталкиваются с подобными вещами. — Я бы хотел знать, кто это. Их взгляды встретились. — Я не собирался посвящать тебя в это, — тихо произнес Чимин и увидел, как едва сдерживаемая ярость медленно угасает и на его лице остается лишь суровая отчужденность. — Прекрасно. — Альфа взял его под руку и повел за угол, где оставил машину. — Пожалуй, ты прав, лучше закончить этот разговор и отправиться к дяде Джину, а то он еще решит, что я передумал. Чимин с трудом перевел дыхание. Хотя он с самого начала почувствовал бескомпромиссность его натуры, он и не представлял, насколько непримиримым он может быть. И все же рядом с ним он испытывал радость, смешанную со жгучим предчувствием той невероятной силы, о существовании которой он пытался забыть, проводя последнее время в одиночестве. Когда Чонгук усадил его на переднее сиденье своего роскошного автомобиля, Чимин вдруг явственно вспомнил, как начиналось это в тот раз. Юнги быстро вскружил ему голову, да так, что он был не в состоянии трезво оценить происходящее. Пока не поздно, вспомни, что из этого вышло!