Hate me.

Глаза помнят, глаза показывают настоящее и явное. Но порой так хочется вырвать их, чтоб не видеть пальцы Люцифера, на одном из которых вновь красовалось такое злосчастное кольцо. Он впервые боится, нет, до этого он тоже испытывал страх, но этот совсем-совсем иной. Чуждый ему. Непривычный.  Как эта пустота в душе.  Но радио-демон все так же улыбается, только вот, сердце его давно билось как бешеное, не позволяя самому себе отпускать его с ней. Только вот.. По сути же Ал был простым любовником для Люцифера, никем больше, только минутным желанием и признаться честно - отчасти это огромная правда. Люцифер - заскучавшая разведенка, которой хотелось как можно скорее закрыть свой гештальт. Неоспоримо, но факт. Вся эта ситуация показывала его отношение к нему.  Рука слабо помахала куда-то в пустоту падшему в знак прощания, пока тело растворяется в тени, скатываясь по дивану, не желая никого больше видеть не только рядом с собой, но и с кем-то.  Покои Ала никогда прежде не казались ему такими.. опустошенными. Лишь только маленький утенок, так похожий на его первую настоящую любовь в Аду, восседал на книжной полке. Почему так блядски грустно? В руках материализовалось красноватое кольцо которое было предназначено для Люци.. для того, кто во мгновение исчез из жизни ушастого олененка, оставляя его не только одного физически, но и морально.  Хотелось преподнести этот атрибут пораньше, но он все откладывал.  Кто же сука знал, что этого так и не произойдет.  Улыбка, выточенная годами все таки сползает с лица, уши, непривычно дрожа, медленно прижались к макушке.  А кольцо от натиска сжатой ладони - ломается.  Не надо было так расслабляться. Аластор расклеялся, как сопливая девчонка, тоскующая за отношения. Состояние так и говорит: « играть свою уже неоднозначную роль будет немного труднее.» Может показаться что сон - всему голова сейчас, но не то что уснуть было невозможно, да даже лечь на постель. Все из-за него. Теперь это место казалось таким отталкивающим. Противным.  Мерзким.  ..Таким непривычно родным. Но здесь нет его. Он не будет вновь разговаривать с оленем. Не будет ничего между воркующими голубками. Остается лишь пустота, пожирающая тело Аластора, который махом утер слезы, пытаясь испепелить взглядом одну точку на полу. Губы сжимаются в длинную полоску, он ненавидит Люцифера, хочет обозвать его предателем, но язык так и не может повернуться чтобы сказать такое про него.  Захрипев, Аластор подносит микрофон к губам, решаясь произнести гневные слова в сторону владыки или нет. Сказать какой тот уебок. Какой же он все таки ебаный черт. Из глотки все таки вырываются слова, которые он не позволил себе произнести вслух.  — Ты.. – Уши предательски дергаются, со стыда остается только закрыть свои глаза рукой, потому что скулеж и признания в чем-то – не его конек. — Я люблю тебя, Люцифер.. *** Осталось ли это незамеченным? Проскользнули ли эти слова сквозь уши Люцифера? Ответ – нет.  *** На мгновение Люцифер остановился, обернулся назад, когда взмахивал рукой. Он смотрел на притупленный взгляд этих алых ушей. Но ничего не смог сделать. Шарлотта же куда отчетливее видела, как Аластор меняется в настроении.. но он должен придерживаться образа. Падший слабо натягивает уголки губ чуть выше, сжав челюсть, все таки переступает порог ненавистного замка.  — Скажи, дорогой мой Люци, почему я удосужилась увидеть тебя таким опечаленным? – Тон девушки меняется на более ласковый. Она наклоняется вперед, утешая мужа поглаживаниями по щеке.  — Ты надо мной смеешься, Лилит?, – Цедит белокурый, сведя брови к переносице. Его это все пиздец как не устраивало. — Ты пропадаешь на целых семь лет, оставляешь меня одного, и сейчас ни с того ни с чего просто объявляешься?, – Пернатый с неохотой отстраняется от женщины, делая шаг назад, а та в свою очередь выдыхает прикрыв глаза, — Я умирал все это время один. Закончив свою «речь», белокурый поднял голову смотря на женщину, которая слегка открыла рот от удивления. Перед ней стоял ее бывший супруг, с полными глазами слез. Женщина аккуратно подходит к тому заключая его в нежные объятия.  — Лилит, я ждал тебя так долго, тосковал по тебе, сходил просто с ума, — Умерив свой пыл, продолжил мужчина, опустив голову на женское плечо. В ее руках он наконец по-настоящему позволил себе расслабиться и выпустить накопившуюся за долгие годы грусть и обиду. Пернатый в ответ окольцовывает родную талию прижимаясь ближе. — Люци.. – Протягивает белокурая, отстраняясь от мужчины. Женские ручки легли на пунцовые щеки владыки, а он накрыл их своими слегка сжимая.  Смотря в ее глаза цвета неограненного алмаза, мужчина видел с какой нежностью смотрит его жена, но та бывалая любовь в этом взгляде никак не читалась. Владыка чувствует, что между ними уже давно нет той самой страсти и яркой любви, скорее это как обыденность в семейных парах, вы просто друг у друга есть и все. Белокурая притягивает личико морнингстара ближе и целует того в щеки собирая губами солоноватые капли стекающие по щекам.  Пернатый смеется прикрыв глазены, он так ждал этой встречи и она же вызывает такой сильный трепет в сердце. Пусть она ушла в Эдем. Пусть это была маленькая ошибка. Ангельская натура прощает ее.  Они сливаются в трепетном поцелуе, неспешно проходя в пустующую комнату. Она давно пустовала как из-за отсутствия Лилит, так и Люцифера.  Но пора накатать все то, что утекло с их последней ночи, проведенной вместе. Оба демона медлят, нежно касаются уже оголенных участков кожи, прижимаются друг к другу и тяжело дышат в унисон. Было ли приятно? Безусловно. Было ли это приятнее, чем с Аластором? Однозначно. Потому что они не собирались так яро афишировать свои отношения, они не собирались скреплять их браком. ... Не собирался только Люцифер, но никак не Аластор.  Когда семейная пара уже лежали под одеялом, привычно оголенные перед друг другом, Самаэль все игрался с волосами девушки, которая спокойно сопела ему в грудь. На лице улыбка теперь сияла так, что ее возможно перепутать с какой-нибудь новой звездой.  Глаза сами по себе начали слипаться, сон вот-вот разделит этот день на до и после, впустит в новый, но нет. Радио – подарок, оно стояло на прикроватной тумбе и вмиг загудело. Оттуда послышался знакомый голос, он тихо шептал признание в любви. Глаза в миг округлились, потому что слышать прямое признание со стороны оленя – что-то новое, необузданное. Только вот уже совсем не нужное. Рукой мужчина уменьшает звук передачи, хоть и поджимая губы, хоть и жалея.. но все таки уничтожая эту вещь, растворяя ее в небытие.  — Прости меня, Бемби.