Ангел с чёрными крыльями

— Вот и наша сестрёнка пришла, — говорит Лера, проходя в коридор. — «Они все видели», — единственное, что проносится в мыслях Вероники, отчего понимает, что разговор возможно будет не самым приятным. — Как там Савелий? — спрашивает Вера, вставая рядом с Лерой. — Нормально, через две недели его возможно выпишут, — Голубева быстро снимает с себя обувь, а после и джинсовку. Молчание давит на атмосферу, потому девушке хочется по-быстрее уйти в комнату. — Ну, куда ты. У нас с тобой есть разговор, — одновременно говорят сестры. В голове же не было мыслей о том, что будет дальше. Будет из-за этого скандал или просто обычный разговор. Даже демоны молчат, ничего не говорят. Возможно боятся, а возможно просто питаются её страхом. Вероника тяжело вздыхает и идёт вместе с сёстрами на кухню. — Вы уже все видели? — спрашивает девушка, садясь на стул и опуская голову. — Да, видели, — говорит Вера, а на лице наигранная улыбка, от которой внутри все сжимается. — Знаешь, нам с двух часов, уже об этом везде пишут. Просят подтвердить эту информацию. — Вот думаем, сказать, что это ложь или правда, — говорит Лера, подходя ближе к Вероники. — Как сама думаешь, что нам сказать? — Делайте, как считаете нужным. — Круто. Мы-то напишем и скажем, что это правда, но ты как будешь? Ты же понимаешь, что теперь будешь скрыта нашей тенью? Ты чем, блять, думала, когда это говорила это? — спрашивает Вера, облокачиваясь спиной к холодильнику. — Нет, я понимаю, когда тебя стоят и обсуждают. Но это же не повод, чтобы говорить о том, что ты наша сестра! — А, что мне нужно было делать? — резко и громко спрашивает девушка, поднимая голову и смотря на каждую близняшку. — Стоит взрослый дядька, хуесосит меня, мою работу, моих наставников. Я должна была это терпеть? — Терпеть ты не должна, но не нужно потом говорить, что у тебя такие родственники, — говорит Лера, поднимаясь со стула и наливая себе стакан воды. — Ты себя защищала — это нормально. Но, блять, когда он уже замолчал, зачем дальше продолжила говорить об этом? — Все, хватит! Я поняла, что совершила ошибку, ещё тогда на съемках. Сейчас у меня нет настроения это обсуждать, я устала! — говорит Вероника, поднимаясь со стула, но видимо сестры ещё не закончили, раз Лера резко взяла её за руку и посадила обратно. — Первая часть разговора закончена, но точно не вторая. Что у тебя на ключице? — спрашивает Вера, а в голосе была полная спокойность. Девушка сразу понимает, о чем дальше будет беседа. Они через экран уже увидели и услышали все, что не нужно было им знать. И если Вера ещё была спокойная, то точно не Лера. Она зла, хотя пытается не показать это. В этом и было их отличие. Веру тяжело было вывести из себя, она всегда спокойная, а если и сорвётся, то значит девушка дошла до своей точки кипения. А вот Лера была другой, её можно было вывести из себя за два счета и хоть она пыталась вести себя более сдержано — этого у неё не получалось. — Татуировка, — говорит Вероника, быстро снимая с себя кофту, оставаясь в одном топе, но близнецам все видно. — Сделала я её недели две назад. — Как хоть переводится? — спрашивает Вера, не давая даже слово сказать Лере. Так было всегда, когда девушка понимала, что сестра её зла, она пыталась сделать все, чтобы та молчала. Ведь если Валерия начнёт говорить в гневе, то тогда не избежать ссор, обид, оскорблений и всего остального. Вера всегда сдерживала сестру. И если смотреть со стороны, то можно подумать, что она старшая, но это не так. Вера была рождена на час позже Леры. — Все может измениться во мгновение ока, — говорит Вероника, заправляя прядь волос за ухо. — И я ещё хотела с вами поговорить об одной вещи, но лучше это сделать потом. — Говори уже. Хуже уже не сделаешь, — говорит Лера, которая уже более-менее, но успокоилась. — Я хочу на время битвы съехать на вторую квартиру. Там ближе к гот залу и мне будет легче готовиться к испытаниям, и всему остальному. — Ты уверена, что хочешь этого? Или ты только из-за нас это придумала? — спрашивает Вера, отходя от холодильника и подходя ближе к сестре. — Я долго над этим думала, мне так проще будет. Я сама этого хочу, — говорит Вероника, поднимаясь со стула. — Если у вас будет возможность, то сможете помочь мне некоторые вещи перевезти? — Если ты этого хочешь, то мы тебе поможем, — говорит Лера, смотря вслед уходящей девушки.

***

Переезд прошёл успешно. Молодые люди сестёр тоже помогли. Так что все выходные девушка была занята. Сначала собирала все вещи, а после того, как она была уже на второй квартире, то лишь раскладывала их по нужным местам. В голове понимала, что сначала будет сложно, но так нужно было. Вероника хотела начать жить самостоятельно, ибо понимала, что если сейчас не начнёт, то в будущем ей будет жить сложно. Сейчас так нужно. К Савелию же Голубева не заезжала, хотела это сделать после съёмок. И уже, когда она ехала к готическому залу, то вспомнила про голосование, в котором решится ее судьба. Уходить и проигрывать не хотелось. Она ещё не показала всю себя, не раскрылась должным образом. И как же ей будет обидно и больно, если всё-таки придётся уйти. Подъехав к нужному месту девушка быстро отдает наличку и идёт в здание. Волнение и страх с каждой секундой растёт все больше и больше. Сейчас она прекрасно понимала тех людей, кто был в дуэли. Этот страх уйти домой не покидал её, а только усиливался. Даже, когда уже съёмки начались, то не слышно, как заходит Марат, не его речь. В чувства её приводит Ира, что стояла рядом и без слов показывает, что сейчас будут результаты. Цифры медленно растут, как и страх. — «У меня сто тысяч, у Саманты сто пятьдесят тысяч. Это будет провалом, если только оставить двоих не победит», — думает Вероника, а руки невольно тянутся к лицу, прикрывая её рот. Двести тысяч за них обоих. Облегчение и радость. Единственное, что почувствовала в этот момент Голубева. Она остаётся, битва для неё идёт дальше. — Впервые за все дуэли выиграла кнопка «оставить двоих». Мои поздравления Вероника и Саманта, для вас битва продолжается, — говорит Марат, а по нему видно, что тот не рад этому результату. Но сейчас плевать на всех. Главное для девушки было то, что она остаётся здесь, а значит для неё битва идёт дальше. Только вот теперь урок для неё усвоен: лучше молчать лишний раз, чем разбрасываться словами. — Ну что ж. Теперь вы можете отправляться на новое сложное испытание! — Все! Снято! Мужчина куда-то отходит, а Ира обнимает девушку и поздравляет её с тем, что она осталась. Вероника лишь слабо улыбается этому, но Певчую в ответ обнимает. Дальше уже Башаров говорит, что испытание снова будет в Москве. Многие радуются этому, а кто-то же недоволен, намекая, что уже хочется куда-то выбраться, а не оставаться в городе. И уже выходя на улицу, Голубева достаёт из сумки пачку сигарет. Быстро поджигая никотиновый сверток, девушка затягивается. Сейчас никотин приносил в душе дополнительное облегчение. Внутри спокойно и это было главное для Вероники. — Почти без эмоций простояла. Удивлён, — говорит Артём, у которого тоже в руке была сигарета. Но девушка молчит, ничего ему не говорит. Помнит, как и она к нему могла подойти что-то сказать, но тот лишь молча уходил ничего не отвечая, будто Голубевой и не было рядом. Но проходит всего несколько секунд, как с губ Краснова слетает усмешка, а после и слышен его голос: — Решила игнорировать, но это в твоём стиле. — А ты что делал всю прошлую неделю? — спрашивает девушка, делая очередную затяжку и выпуская дым; продолжая говорить. — Ты меня и сам игнорировал. Не обращал внимания, когда я тебе что-то говорила, а сейчас с чего-то ты решил, что я вот так просто начну с тобой разговор? — Проблемы были, вот и не разговаривал. — Мм, ясно, — девушка выкидывает в мусорной бак недокуренную сигарету; после подходит ближе к парню. — Знаешь что. Иди ты нахуй, Краснов. Если ты хочешь поиграть со мной в «холодно-горячо», то знай: тут ты уже точно проиграешь, — говорит Вероника, отходя от Артёма, но чувствует на своём запястье его руку. — Отпусти меня. Я не намерена с тобой разговаривать.

***

Заходя в палату, Вероника ставит на тумбочку пакет с фруктами, а после садится рядом с братом. На лице его видна улыбка. Рад он, что сестра приходит к нему, даже после той ошибки, что совершил. — Ты как себя чувствуешь? — спрашивает Голубева, гладя Савелия по голове. — Нормально, только пока тяжело со сломанной рукой и ногой, — говорит парень, пытаясь чуть приподняться с кровати, а девушка же помогает ему. — Ты со съемок? Если да, то скажи, ты осталась или нет? — Мы обе остались, только никому это пока ещё нельзя знать. — Ты же знаешь, что я могила. А так я рад, что ты осталась. Вероника слегка улыбается брату, а после ложится рядом с ним. Ей не хватало его. Было тяжело без него в доме, и когда она приезжала каждый раз к нему в больницу, то на душе было тяжело. Тяжело было видеть его в гипсе, видеть на теле его корсет для рёбер. Смотреть на это больно, но даже если он такой, то это лучше, чем если бы он был мертвый. — Врач сказал, что меня могут выписать на следующей неделе, если показатели будут в норме, — говорит Савелий, кладя здоровую руку на затылок сестре. — Дай Бог, чтобы это случилось, — от этой новости улыбка становится шире, а на душе как-то легче. — Я, кстати, переехала на вторую квартиру. Жить буду там, пока битва идёт. — Приезжать будешь ко мне? — Тупой вопрос. Конечно, буду. — Ну и славно.

***

Стук в дверь отвлекает Веронику от чтения. Снова та же книга, отчего она уже хотела просто выкинуть телефон и перестать читать это, но понимала, что её нужно дочитать, несмотря на трудности. Выключив телефон, она быстро надела тапочки и пошла открывать дверь, чтобы встретить неожиданного гостя. — Ох, ебать. Какие люди, — пробормотала Голубева, увидев на пороге свою подругу детства Лену. — Привет, — сказала Лена с улыбкой. — Когда ты успела приехать? Почему не позвонила? — Я решила сделать тебе сюрприз. Теперь, кажется, тебе будет сложно дозвониться до настоящей звезды, ведь фанаты и менеджеры тебя достают, — сказала Лена, затем рассмеялась. — А если честно, у меня сел телефон. — Видимо, Питер и встреча с родителями тебя не изменили. Проходи. — Я уже подумала, что ты меня не впустишь. Вероника посмеялась над этим, отошла в сторону, пропуская подругу. Они не виделись больше месяца, так как Лена посетила свой родной город, чтобы увидеться с родителями. Она почти не отвечала на звонки и сообщения, а если и отвечала, то это были, короткие звонки, либо сообщения. И этого было недостаточно для общения. — У тебя завтра съемки? — Да. В час дня. А что? — спросила Вероника, подавая Лене тапочки. — Просто мой папа передал тебе «привет». — И что на этот раз? — Вероника уже знала, что её родственники могут передать ей, и хотя это было забавно, она всегда благодарно принимала такие подарки. — Виски. Очень хороший и вкусный. — Я не буду его пить. У меня ещё стоит недопитая бутылка в холодильнике. — С кем ты пила? Скажи только мне, что каким-то красивым парнем, с которым провела идеальный вечер и ночь? — Лена выразительно подчеркнула последние слова, намекая подруге на то, что ей нужно начать встречаться с кем-то новым. — Ты тоже начала? Сначала один меня пытается свести с кем угодно, а теперь и ты. — Прости, Ника. Только после расставания с Никитой у тебя никого не было, — объяснила Лена, садясь на диван. — Так с кем же ты пила? — Фу, блять, не напоминай мне его имя, — ответила Вероника. Расставание прошло не легко, и их отношения были далеки от идеальных. — Ну, с парнем одним, — Вероника уже по глазам подруги видит, что горит одной надеждой, которую Голубева сразу прерывает. — Мы с ним не спали. Просто культурно отдохнули. — Ника, да ты издеваешься? У тебя была такая прекрасная возможность, а ты её пропустила. — Елена, в тебе что, после родителей Лариса Гузеева просыпается? Или, что? Ты, как от них приедешь, то сразу хочешь меня с кем-то свести. — Да, у меня уже родители интересуются больше твоей личной жизнью, чем моей. Поэтому я и пытаюсь тебя свести хоть с кем-то, — говорит девушка, смотря на недовольное лицо подруги. — Скажи хоть, парень красивый был? — Все «давай поженимся» в следующий раз включишь, сейчас давай о чём-нибудь другом поговорим. — Значит, красивый был. Ладно, твоё дело, хочешь рассказывай, хочешь не рассказывай. А сейчас тащи алкоголь, я тебе столько расскажу. — Я пить не буду. — Будешь, либо я тебе лично в глотку налью.

***

На утро голова болит, веки тяжелые, а мысли пустые. Тело будто приковано к кровати, лень даже руку поднять. Но все же через большие усилия, Вероника поднимается и берет телефон, дабы посмотреть время. Десять утра. До съёмок ещё три часа, за которые нужно успеть привести себя в порядок. Лена ушла примерно в двенадцать, но выпить они успели много. Так что сейчас Голубевой даже не понятно, как она будет проходить испытания. Радует одно, девушка хотя бы не сильно отекает после таких встреч. И лениво поднимаясь с кровати, Вероника сразу идёт в душ. Горячая вода приводит в нормальное состояние, отчего мысли начинают идти привычным потоком, а головная боль медленно, но отпускает. — «Я точно когда-нибудь с ней сопьюсь», — думает девушка, закутывая тело в халат. Дальше уже шли утренние процедуры — это чистка зубов, нанесение всех нужных ей кремов, которые поддерживали идеальное состояние кожи лица. После нанесения макияжа, за которым нужно было скрыть все признаки вчерашнего вечера. Не хотелось появляться перед наблюдающими в не самом лучшем виде. И уже минут через сорок, все было готово, и макияж, и прическа. Все идеально, осталось только поесть, одеться и поехать на испытание. Самое странное, демоны её молчали. Обычно после таких «тусовок» они что-то, но не лестное скажут ей, а тут тихие, что не сильно нравилось Веронике. — «Главное, чтобы на испытании не молчали», — думает девушка, проходя на кухню и делая себе кофе. Из аптечки Голубева достаёт аспирин, который выпивает сразу, как только напиток был готов. Беря в руки кружку, девушка идёт в комнату. Одежду для съёмок решила долго не выбирать. Обычное чёрное худи и синие джинсы. И выпивая залпом кофе, Вероника быстро переодевается и начинает собирать сумку для испытания.

***

Проходя вглубь комнаты, девушка замечает Илью и пятерых людей. Голова уже не болела, но больше всего смущало Веронику молчание её демонов. Обычно их нельзя было успокоить и заставить молчать, но сейчас все было по-другому. И как бы девушка ни пыталась сделать все, чтобы услышать их, они продолжали молчать. — Здравствуйте, наш ангелочек, — говорит Илья, а на лице его была видна слабая улыбка. — Хочу узнать у вас: есть ли у вас грехи? И какой из них самый страшный? — Здравствуйте, Илья, — отвечает Вероника, а после вопроса мужчины, в её голове сразу всплывают воспоминания трехлетней давности. Находясь на кладбище, девушка держала в руках фотографию мужчины. Воск медленно капает на фото, а тихий шёпот нарушает ночную тишину. Зеркало присыпано могильной землёй, а вокруг стоят свечи. Никого нет на кладбище в такое время, и это лучше. — Ты, тварь, умрёшь мучительной и долгой смертью, — тихо произносит Голубева, а затем продолжает шептать заговор на смерть. Порча — вот что она делала. Девушка мстила тому, кто тогда ещё четыре года назад сбил её родителей, а потом заплатил приличную сумму денег, чтобы его не посадили. Как бы Вера с Лерой ни пытались доказать его вину, он все равно вышел сухим из воды. И если близнецы решили отказаться от порчи на смерть, то точно не Вероника. Она не хотела ждать момента, когда ему прилетит обратно его поступок. Ей хотелось, чтобы он уже сейчас начал мучаться и жалеть из-за этого. Капли крови капают на пламя свечи, а фотография быстро закапывается под землю. Тихий и быстрый шёпот продолжается, а потом огонь фитиля тушится. — Грехи есть у всех, — говорит девушка, отвлекаясь от своих мыслей. — У меня тоже они есть, но про них говорить не хочу. То, что совершила она тогда три года назад, не вызывало у неё угрызение совести, а наоборот, некую гордость за себя и за свой поступок. А тот мужчина же умер через два года после этого, но мучался он долго, ничего ему не помогло, а лишь наоборот только ухудшило его состояние. — Ваше право не говорить, — проговаривает Ларионов, смотря на девушку. — Вы должны рассказать про самые страшные грехи этих людей. Вероника лишь кивает на это, а после быстро достаёт свечу. Зеркало не нужно. Грехи всегда видны и демоны их сразу видят, чувствуют. Они придут на это и заговорят. Голубева знала это прекрасно, ведь тогда три года назад они пришли к ней и больше не уходили. Даже если молчали, девушка знала, что они рядом, просто им чего-то не хватает, а сейчас же есть повод для того, чтобы прийти и заговорить с ней. — Крови никто не боится? — спрашивает девушка, доставая из сумки иглу. Все участники отвечают отрицательно, на что Вероника быстро протыкает кожу. Алая жидкость капает на свечу, при чем в большом количестве. Игла глубоко прошла в кожу, но на это и был расчёт. Чем больше крови, тем больше есть вероятность, что демоны её придут. Так и происходит. По спине проходят мурашки от холода, а на плече чувствуется холодное дыхание. Пришёл только один, но позже придёт ещё больше. Тихий и быстрый шёпот на латыни. Сейчас они не будут с ней говорить на её родном языке, они будут общаться на своём языке. Огонь Голубева не тушит, лишь аккуратно поднимается с колен и придерживает ладонь рядом с пламенем. Девушка подходит к первому человеку. Женщина средних лет, со светлым оттенком волос. — В глаза смотри, — говорит Вероника, водя ладонью по языкам пламени. — Dicite mihi peccata eius. Демон шепчет ей все на латыни. Они злы на неё, только вот Голубевой не понятно, из-за чего, но с этим она разберётся позже, сейчас её больше волновало испытание. — Перед Богом ты дала клятву, хотя сама была с другим обречена. Он не зол, но недоволен тобой за этот поступок, — говорит девушка, продолжая смотреть женщине в глаза. — Ты не верна, не первому, не второму. Хочешь уйти от них, но клятва перед вторым тебя держит около его ног. Вероника ещё несколько секунд смотрит ей в глаза, но демон молчит, значит это был её грех — неверность перед своими людьми. Не самый страшный, но для женщины это было ужасно. Она считала себя девушкой лёгкого поведения, хотя пыталась думать о другом. Тихая усмешка слетает с губ Голубевой, но после она идёт дальше. К мужчине, тот уже без слов смотрит ей в глаза, а в голове девушка повторяет латынь. Тихий шёпот, только уже не один демон шептал. Пришёл ещё один, но он также говорил все на латыни. — Вранье, самое страшное, что ты мог сделать в своей жизни. Обманул, хотя сам думал, что защищал его. За что и ногу сломал. Вероника увидела наглядную карму, которая пришла спустя десять лет. Отчего понимает, что тот мужчина мог прождать столько же. Но тогда, пятнадцатилетней девушке не хотелось ждать, ей хотелось, чтобы он получил свою карму поскорее. И хоть за эту порчу была большая плата, Голубева все равно её сделала. Дальше шла милая девушка. И с первого взгляда даже подумать нельзя, что у неё есть грехи. Но только не всегда милая внешность говорит правду о себе. Только вот демоны молчат по поводу неё. Будто не хотят даже в её душу влезть. — Cui silenus? — спрашивает Вероника тихо и быстро, а в голове же слышит такой же быстрый ответ, только совсем не тихий. — Dio è fedele. — Про вас, девушка, я не смогу сказать. Вы Богу верны, а с кем работаю я, не любят его и не могут про вас ничего сказать, — говорит Голубева, отходя от девушки и подходя к следующему мужчине. — В глаза смотри. Только вот этот мужчина уверен в себе и делает на зло девушке. Не смотри ей в глаза, лишь усмехается над ней, говоря ей без слов: «Ты ничего не сможешь сделать». — «Хорошо, можешь не смотреть», — думает Вероника, а шёпот быстро слетает с губ. — Людей ты обманывал, денег много с этого получал. Только тебе они не помогли, ты все равно сел за это. И хоть ты думаешь, что это не грех, но Он-то все видит и считает тебя грешником, причём самым страшным грешником. Вероника видит, как глаза этого мужчины округлились от её слов, что означает, что она сказала правду. Голубева уже пытается сдержать смех от этого. Подходя к последней девушке, она смотрит ей в глаза и видит много боли в её жизни, но грехов не меньше. — Ты убила его. Хотя не хочешь считать его своим дитём, но он твой. И за это ты поплатилась много боли в твоей жизни. Если сейчас её меньше, но тогда ты хотела тоже умереть, желая всех, кроме самой себя, — на этих словах Голубева тушит свечу и отходит от девушки, начиная убирать воск в ладони. — Если вы все, то просим вас всех сказать правду о том, что сказала Вероника или где-то была не правда, — говорит Илья, поднимаясь со стула. Всё было правдой, каждый участник рассказывал те моменты, которые упоминала Голубева. И все это было грехом, хотя двое не считали, что они совершили провинность перед своим Божеством. Но демоны девушек говорили совсем другое: они видели и знали, что они не верны перед своим Богом и все они грешны. — Вероника, все же хочется услышать ваш грех, — говорит мужчина, чей грех был связан с деньгами и обманом. — Я не собираюсь его рассказывать. Об этом даже мои близкие не знают, и я не даю им шанса узнать, что я сделала, — говорит девушка, поднимая сумку с пола. Вероника не рассказывала Вере, Лере, даже Савелию. Никто не знал про тот случай. Она знала, что потом будет за это расплата, так что никому не нужно было знать

***

Ночное небо выглядит прекрасным на кладбище. Тишина и спокойствие — единственное, что сейчас чувствует Вероника здесь. Нет страха, только умиротворение. Она находится здесь ради одного — увидеть могилу того мужчины. Голубева знала, где он лежит и находится. Ей просто хотелось посмотреть, как ему здесь находиться, и хоть ответа не будет, она сама все поймет. Без лишних слов. Подходя к нужной могиле, девушка садится на корточки и смотрит на надгробие, где висела черно-белая фотография. На лице возникает улыбка, а внутри не было ни капли сожаления. — Если бы ты тогда сел в тюрьму за свой грех, то сейчас бы ты здесь не лежал, — говорит Вероника, тихо усмехаясь от своих же слов. — Хотя, даже если бы ты сел, то я бы все равно сделала эту порчу. Сам ты виноват в своей смерти. Голубева еще несколько минут просто смотрит на могилу, а в голове были разные мысли, от которых девушка отказывается. Желание одно — осквернить землю и надгробье, но она не хочет настолько низко опускаться, все же он уже поплатился за свой поступок. — Земля тебе пухом, — говорит девушка, а после быстро крестится и поднимает на ноги. Поправляя кофту, девица медленно идет к выходу из кладбища. Демоны уже не молчат и говорят по-русски. Днем после испытания она все же узнала причину их гнева и отдала им кровь больше, чем обычно, они успокоились. И все снова вернулись на круги своя. В больницу к брату Вероника не ездила, да и к сестрам домой тоже не ездила. Она почти сразу, после восстановления связи с демонами, поехала на кладбище. Сначала навестила родителей, там прибралась, а потом пошла к нему на могилу. На часах было двенадцать ночи. В такое время тут никого. Только если нет практиков или родственников, убитых горем недавней смерти близких. Но сегодня никого, отчего на душе более спокойно, ведь неизвестно кого можно встретить. И хоть внутри было некое предчувствие, что она не одна здесь. Вероника думала, что это все исходит от бесов, сущностей и её демонов. Так что внимания не обращала. Опуская голову вниз, мысли начинают идти своим потоком. Разные и несвязанные между собой, но сейчас это не главное. Просто нужно их заглушить, чем угодно. Руки невольно тянутся в карман кофты, только Голубева даже не успевает достать наушники, как лоб встречается с чьим-то плечом. Отчего голова невольно откидывается назад, а ноги делают несколько шагов назад, чтобы не упасть. На языке уже крутятся разные слова возмущения, но когда девушка смотрит на человека, с которым столкнулась, слова остаются только в голове, а с губ слетает совершенно другое. — Ты что тут забыл? — спрашивает Вероника, смотря на Артема. — К тебе такой же вопрос. Что ты тут забыла? Или что пришла грехи замаливать? — Тебе какое дело? Даже если и пришла грехи свои отмаливать, то это не твоего ума дело, — говорит Голубева, делая шаг назад. — Вот и не твоего ума дело, что я здесь делаю.

***

Все стоят в готическом зале и ожидают появления Марата. Вероника с самого начала заметила, что Ира была сегодня более тихой, чем обычно. По глазам было видно, что огонёк, который был в самом начале, потух. Нет сейчас той Иры, которая ещё была в начале битвы. И это смущало Голубеву. Она пыталась поговорить с Певчей, но та лишь отмахивалась рукой, говоря, что все нормально. Но девушка все видела и все чувствовала. В зал заходит Башаров и по обычаю держит в руках два конверта. Сегодня Вероника не чувствовала себя ни в чёрном конверте, ни в белом. Зато чувствовала энергетику Иры, только вот она не могла понять, в каком из двух конвертов находится Певчая. — Добрый вечер, экстрасенсы, — голос мужчины звучит сегодня более твердо, чем обычно. — Вы вернулись с очередного испытания и давайте посмотрим, кто же в белом конверте, а кто в чёрном. Голоса участников медленно говорят о том, что в белом конверте будет Артём, но внутри хочется надеяться, что там будет Ира, хотя уже было понятно, что у неё нет шансов там оказаться. Остаётся только чёрный конверт, отчего в мыслях остаётся одна надежда. Ошибочное чувство и её нет там, но это оказывается правдой. Певчая в чёрном конверте. Но уже после её речи девушка всё понимает. Она морально устала от этого, у неё голова забита другим. Только слова Артёма удивляют даже Веронику. И в голове она прекрасно понимает, что тот просто добивает её состояние. Внутри хочется встать в этот конфликт, заступиться за Иру, но Голубева чувствует, что Певчая сама хочет за себя постоять. Поэтому она не даёт никому слова в свою защиту, она сама хочет себя защитить, отчего девушка замечает некую схожесть с собой. Она такая же, не примет помощи и будет делать все одна, но не с кем-то. И хоть слова Краснова звучали как унижение, Ира соглашается на дуэль с ним, что возможно было самым странным поступком, который Вероника не вправе даже оправдать. Возможно так Певчая хотела доказать ему, что она может ещё многое сделать. Молча наблюдая за дуэлью, Голубева лишь в голове слышала голоса своих демонов. Они хотели одного: закрыть доступ к информации для парня из-за его громких высказываний. Но девушка ничего не делает. Это не её дуэль, это не её противник, так зачем же все портить? Вероника сейчас не в праве решать его судьбу. Если бы это была её дуэль, тогда, возможно, она что-то предприняла бы, но сейчас этого не стоит делать. Всё закончено. Оба прошли испытания отлично, но в голосовании девушка не примет участия. Она никогда не голосовала, для неё это было пустой тратой времени. Дальше идёт речь от обоих дуэлянтов, а после съёмки заканчиваются. Тогда Вероника подходит к Ире, обнимает её и тихо шепчет слова поддержки. У Иры появляется слабая улыбка, а с губ срывается тихое «спасибо». Поговорив ещё несколько минут с Певчей, Голубева выходит на улицу. В руке видна сигарета и зажигалка. На улице холодно, но это не сильно волнует её. Пальцы медленно замерзают, но она не уходит. Сейчас у неё нет желания никуда идти. Плевать даже, если замёрзнет. Сейчас ей просто хочется той тишины, которую Вероника не слышала на своей квартире. Уличная тишина всегда была более приятной, чем квартирная. — Нам надо поговорить. От голоса Артёма девушка резко вздрогнула, а потом уже перевела взгляд на парня. Смотря на него, в душе была некая пустота. Будто на дуэли стояла не Ира, а она. Будто унижали не Певчую, а её. В голове же крутились не самые приятные воспоминания о прошлой школе, где Вероника училась до восьмого класса. — Ооо, наш паренёк пришёл, — разносится смех одноклассников по всему классу, а в горле стоит ком. Тяжело сдержать слезы, когда уже на протяжении нескольких лет её травят за всё, что только можно. Но нужно держаться. Ведь если бы с глаз упала хоть одна слезинка, то новых усмешек и издевательств не сдержать. — За что вы меня так ненавидите? — спрашивает Вероника, поднимая голову и смотря на своих обидчиков. — Сидела бы ты ниже травы, тише воды, то тебя никто не трогал, — говорит одна из одноклассниц, а после в голову что-то летит. Быстро поморгав глазами, Голубева отгоняет от себя эти мысли подальше. Ей даже не хочется вспоминать эти дни. Внутри всё неприятно сжимается, и тяжело даже представить, что было бы, если бы она осталась там до одиннадцатого класса. Насколько бы её психика была убита ещё сильнее? — Нам не о чем разговаривать, — говорит Вероника, затягиваясь сигаретой. — Из-за сегодняшнего случая? — Да, — резко и быстро отвечает девушка, а потом тушит никотиновый сверток. — Ты стоял там и унижал Иру, как школьницу какую-то. Да, даже если она как-то и оскорбила тебя, то это нужно обсуждать лично, а не при камерах. Так что нам с тобой не о чем разговаривать.