I kissed a boy

Ким Сокджин смотрит сейчас на своего парня, который сидит и играет на барабанах какую-то очередную песню. И не может понять, как так быстро летит время, ведь всего лишь два года прошло, как они познакомились. Джин помнит тот день очень хорошо. Он сидел в большом зале караоке-бара один за столиком. На душе было так погано, потому что ему никак не удавалось выучить ноты для нужной песни. Тогда он только начинал играть с уличными музыкантами Хондэ и понятия не имел, как успевать за всеми ними сразу. Трек-лист менялся почти каждое выступление, а они проходили дважды в неделю. Вот он и решил немного отвлечься походом в караоке. И отвлекся. Да так, что до сих пор не поймёт, как жизнь его так закрутила. Он пришел сюда спеть одну единственную песню, потому что нравилась она ему очень, ведь снимала весь стресс и напряжение разом. Джин, будучи с рождения вокалистом, рэпом никогда не интересовался, но этот трек… Это что-то из ряда вон. Где тот человек, что залечит мои раны?       Начинает читать сточки, буквально выученные «от» и «до». Джин закрывает глаза, отдаваясь песне, сточка за строчкой отлетают на автомате, и пусть он начинает сбиваться иногда с ритма, ему все равно, лишь бы песня не кончалась. Глаза открыть все же приходится, потому что Джин слышит чей-то тонкий и красивый голос, что подпевает ему во второй микрофон. Триста шестьдесят пять дней, каждый год я один…       Парень этот взялся словно из ниоткуда, хотя для Джина так и есть, ведь он не видел сидящего за собой паренька раньше. Так пение одного человека переходит в дуэт, а когда музыка заканчивается, незнакомый парень подсаживается к Джину, и они начинают смеяться над тем, как песня прозвучала в исполнении двух голосов. Так и появляется у Джина тонсэн, и дружат они долго. Правда, лишь до одного момента. Когда Чонгук, а именно так звали паренька из караоке, узнал о хобби старшего, то поделился с Джином своим увлечением барабанами. Чуть позже Ким предложил Чонгуку присоединиться к их «уличному перформансу», на что младший с охотой согласился. Теперь они уже вдвоём сидели в музыкальном зале, репетируя треки для певцов Хондэ. Чонгук долго уговаривал Джина присоединиться к их числу, но Ким отказывался, объясняя это тем, что игра на клавишах нравится ему гораздо больше. Чон спорить не стал, но всегда находил повод подшутить над своим хёном. Они часто в шутку дрались, когда Чонгук сбивался с ритма во время игры, и терпения старшего не хватало начинать играть трек сначала. И в один из таких моментов Чонгук не подрассчитал с уровнем очередной шутки. Тогда они решили сделать небольшой перерыв между треками. Джин заметно устал и решил сесть поудобнее на мягком кресле. Его широкие штаны немного задрались, открывая вид на гладкую красивую ногу. Чонгуку некуда девать свою скопившуюся за время игры на барабанах энергию, вот и решил он тогда выместить ее на хёне. А зря. Он хотел было навалиться на Джина и защекотать, но Чонгуку показалось это банальным, поэтому он сел на пол у кресла, под ноги хёна, и невольно залип. Он смотрел на нее пару секунд, не сдержался и наклонился, чтобы шутливо чмокнуть, осторожно касаясь ладонью чужой лодыжки. Сделав задуманное, Чон посмотрел на Джина с неким вызовом. «Ну что ты на это скажешь, хён?» А «хён» ничего не стал говорить. Он лишь как-то дерганно поправил штанину, чтобы мелкий не вытворял всякого. Но Чонгука такой исход не устроил. Вот и шлепнул Джина по бедрам, да так смачно, что звук, казалось, был слышен сквозь открытое окно проходящим под ним людям. Чонгук подорвался с места, убегая от Джина, но тот его догнал сразу. Развернул силой, Гук же не удержался и упал на пол, потянув следом и Джина. — Ты чего удумал, засранец? — Джин руками опирается о пол, по обе стороны от младшего, а у Чонгука перед глазами искры. Он словно пытается понять, в какой момент его прекрасный хён сорвётся, и его терпению придёт конец. Поэтому он обхватывает Джина ногами, прижимая к себе. Ким просто падает всем своим весом. И вроде вот они, смотрят друг на друга непрерывно: Джин с долей непонимания, а Чонгук всё так же — с вызовом. А вот уже Чон тянется немного выше и целует своего хёна в губы. И нет в этом уже никакой шутки, лишь настоящие осторожные чувства. Чуть позже они поговорили. Ещё чуть позже стали парой. Хотя с началом их отношений шутки друг над другом не прекратились, а, скорее, только стали откровеннее. То Джин подойдет и заденет его специально, то Чонгук в очередной раз по жопе старшего шлепнет. Так и живут вот уже два с лишним года. После знакомства с Пак Чимином их шутки плавно перешли на нового друга. Теперь оба искали повод пошутить над своим приятелем, а когда нашли… Джин хотел вернуть все как было раньше. Как было до знакомства с Мин Юнги — кумиром его малыша Гук-и. Не то, чтобы он ревновал, но да! Так и было. Пока Чонгук не дал ему понять, что делать этого не стоит. А потом признался в любви, и этот вечер закончился очередным хорошим сексом. Воспоминания об этом самом сексе заставили Джина очнуться. Чонгук все так же сидит, играя на барабанах, чуть ворча что-то под нос. Ким встаёт с места, подходит к парню и хорошенько шлепает его по лбу. — Джин-хён! Что за… — Без матов, Гук-а. Иди ко мне… — и растягивает руки, приглашая того в объятия. Чонгук же непонимающе сверлит старшего взглядом, но убирает барабанные палочки в сторону и встает, чтобы сразу же утонуть в теплых объятиях. — Что-то случилось? — Да. Ты случился, — и обнимает парнишку сильнее. Чон же закатывает глаза. — Я серьёзно, блин. Ты редко бываешь таким… — Каким? — Серьёзным? — вопросом на вопрос. Очередь Джина закатывать глаза. — Ты знаешь, что я тебя люблю? — спрашивает Джин и видит стремительный кивок от Чонгука. — Поедем домой? Уже в квартире у старшего, когда они лежали в кровати и почти засыпали, Джин тихо шепчет: — Гук-а… Переедешь ко мне? — Хорошо, хён… Давай спать, — и Гук впервые без каких-либо передразниваний соглашается с Джином и действительно засыпает. Без приступов пощекотать и без возмущённого «Ну хёоон».

* * *

— Джин-хён! Сколько можно говорить, что «ебаться» — это грубое слово? — Тебе вроде бы нравится грубо? — игриво спрашивает Ким, когда догоняет своего непослушного мальчика. Чонгук же закатывает глаза. Опять. — Иди сюда, — Джин тянет младшего на диван, взглядом даёт понять, что нужно делать Чонгуку. Чон понимает без каких-либо слов. Кладёт свои голые ступни на чужие, скрытые под тёплыми носками. Греется. Укладывает голову на грудь хёна и думает. Думает, что ему очень повезло. Повезло однажды выбраться в караоке-клуб, в который так не хотелось тогда идти. Повезло, что его знакомый тогда не пришел. Теперь Джин и сам Чонгук триста шестьдесят пять дней в году совсем не одни. У Джина всегда будет проблема в виде Чонгука. А у Чонгука всегда будет такой терпеливый и любимый хён.