Не-Барби

      В один из самых обычных вечеров на самой окраине Барбиленда, там, где заканчивалась жилая застройка и начинались просторные зелёные поля, за которыми виднелись вздымающиеся к небесной лазури заснеженные горные вершины, возник ещё один кукольный домик. Он был весьма нетипичен для Барбиленда. Всего один жилой этаж, невзрачные стены, которые даже не были выкрашены в розовый цвет, и немного кривоватые оконные проёмы. Никакого бассейна на заднем дворе или самой простой игровой площадки. Рядом с домом даже не было места для парковки автомобиля, не говоря уже о самом автомобиле. Более того, подъездная дорожка, ведущая от главной улицы, не доходила до его дверей, обрываясь прямо посреди небольшой полянки, будто сам город не желал иметь с этим домом ничего общего. Трудно было поверить в то, что в таком доме и вправду может кто-то жить. Но вот краешек солнечного диска окончательно скрылся за линией горизонта, уступив место проворно вынырнувшей на небо луне, и в тех самых чуть кривоватых окнах, наряду со всеми другими окнами Барбиленда, зажёгся свет.

***

      С тех пор, как Стереотипная Барби приняла решение стать человеком и отправилась жить в реальный мир, её дом мечты пустовал. Однако он вовсе не был заброшен. Время от времени в нём, словно в память о бывшей владелице, всё ещё проводили вечеринки. И они по-прежнему были лучшими в городе.       Теперь Кену не нужно было спрашивать разрешения на то, чтобы поприсутствовать на одной из них, и он приходил раз за разом, сам толком не понимая зачем. Наверное, по привычке. По той же самой привычке, по которой продолжал выглядывать среди ярких сверкающих нарядов самый яркий и самый сверкающий, которого, конечно же, не было.       Очередная шумная вечеринка была в самом разгаре. Музыка гремела на всю округу, сверкающие диско-шары рассыпали по залу тысячи разноцветных бликов, которые играли и переливались в россыпях блёсток, украшающих платья своих блистательных владелиц, которые уже высыпали на танцпол, двигаясь красиво и слаженно. Скоро настанет очередь Кенов присоединиться к танцующим Барби. Только он, как это повелось в последнее время, останется в стороне.       — Ты точно не идёшь? — пихнул его плечом один из Кенов.       — Нет, — прислонившийся спиной к барной стойке Кен отставил в сторону опустевший бокал из-под коктейля и потянулся за следующим, — не в том настроении.       Поначалу его пробовали подбадривать, упрашивать, а когда это не подействовало, то начали подшучивать, говоря, что если так будет продолжаться и дальше, то очень скоро его станут называть Странным Кеном. Он вытерпел даже это. И терпение его было вознаграждено, когда, наконец, от него все отстали.       Он не спеша потягивал из трубочки воображаемый коктейль, в котором, на его вкус, было слишком много сахарного сиропа, и лениво наблюдал за пёстрой беззаботной толпой. Теперь танцующие куклы разбились на группы и пары. Веселье продолжало набирать обороты. Барби-диск-жокей заводила толпу одобрительными выкриками в микрофон, как будто специально лишний раз напоминая ему, что Барбиленд создавался вовсе не для грусти. И грустным куклам тут не было места.       Покончив с очередным коктейлем, он щелчком пальцев отбросил в сторону миниатюрный бумажный зонтик на зубочистке и уже всерьёз задумался над тем, чтобы уйти. Всё равно никто даже не заметит. И утром вряд ли кто-то начнёт расспрашивать о причине, по которой он покинул вечеринку ещё до того, как его вежливо, но настойчиво попросили об этом. Но только он повернулся к Барби-бармену, чтобы поблагодарить её за напиток, который на самом деле ему совсем не понравился, как что-то произошло.

***

      Она вошла в зал и немного опасливо, но при этом с долей живого любопытства огляделась по сторонам. Махнув рукой в знак приветствия тем, кто к ней обернулся, она неуверенно улыбнулась. Увидев ответные улыбки на обращённых к ней лицах, она немного расслабилась, перестав комкать ремень матерчатой сумочки, наброшенный на плечо.       — Привет! — поздоровалась она с теми из присутствующих, кто находился поблизости и мог расслышать её голос из-за громкой музыки.       В ответ раздался хор встречных «приветов», к которым добавлялись нехитрые представления.       «Привет! Я Барби! Барби-бухгалтер!»       «А я Барби-юрист. Привет!»       «Я — Барби-стилист!»       «Привет! Я Барби-спасатель!»       «Привет! А я Кен! Просто Кен. Как дела? Кстати, вон там тоже Кен. И там. И там тоже».       «Привет! Я Барби-доктор!» «Барби-фотограф!» «Барби-повар!» «Барби-флорист!» «Барби-биолог!» «Кен. Просто Кен».       Она сама не заметила, как оказалась в самом центре веселящейся толпы. Красивые куклы окружали её со всех сторон, улыбались, махали руками. Она радостно приветствовала каждого, улыбалась в ответ, чувствуя себя немного потерянной среди шумного хоровода лиц, ярких платьев, костюмов и мерцания светомузыки. Всё это было для неё так удивительно, захватывающе и ново. Она чувствовала себя словно во сне. Или наоборот, будто она только что проснулась от очень долгого сна и теперь вспоминала, какова же на самом деле окружающая реальность.       — Давай, потанцуй с нами!       — Любишь волейбол?       — У тебя есть питомец? Как его зовут?       Она не успевала отвечать на вопросы и не всегда понимала, кто их задавал. Однако, как она заметила, музыка и танцы нисколько не мешали остальным присутствующим общаться между собой.       — Да, кстати, а как зовут тебя?       Вопрос прозвучал именно в тот момент, когда Барби-диджей меняла пластинки, и в зале стояла относительная тишина. Его услышали все, и десятки блестящих живым любопытством глаз взглянули на неё в ожидании.       — Я… — она беспомощно огляделась вокруг, словно стараясь найти необходимую подсказку. — Я не знаю.       — Брось, так не бывает, — рассмеялась танцующая рядом с ней темноволосая куколка. — Каждая из Барби — кто-то. Я, например, пилот.       — А я тренер!       — Я — водитель!       — Но все мы — Барби!       Со всех сторон раздались одобрительные выкрики, часть из которых заглушила вновь зазвучавшая музыка.       — Так кто же ты?       — Я… — вновь начала она.       Что-то во всей этой ситуации было для неё до боли знакомо. Она заранее знала, что её ответ здесь никому не понравится. Улыбающиеся лица враз отвернутся. Те, кто только что приглашал танцевать, перестанут замечать. Неужели отвечать было обязательно? Но выжидающие взгляды не оставляли другого выбора.       — Я Не-Барби, — выговорила она наконец.       Противно скрипнули пластинки под дрогнувшими руками диск-жокея, и зазвучавшая было по новой музыка разом смолкла. Все уставились на неё в немом недоумении, будто ожидая, что сейчас она скажет, что это просто шутка, они все вместе посмеются и продолжат веселье. Но новая кукла молчала. Молчание было виноватым, словно Не-Барби вдруг оказалась перед судом присяжных и ждала, что ей вот-вот будет вынесен приговор. Однако молчание всё тянулось и тянулось, а вместе с ним будто растягивались в тугие струны и нервы присутствующих.       — Теперь я должна уйти? — спросила она негромко.       — Нет, наверное, — послышался чей-то неуверенный голос. — Раз уж ты здесь, то можешь остаться. Если хочешь.       — Да, можешь остаться, — присоединились к первому голосу и другие согласные голоса. Однако было их не так много, как ей того хотелось бы.       Постепенно веселье возобновилось. Снова звучала музыка, сверкали огни, стройные ножки на высоких каблуках двигались в такт танцевальной мелодии. Только взгляды их обладательниц теперь были другими. Настороженными. Недоверчивыми. Оценивающими. Тревожными.       Наверное, она должна была чувствовать благодарность к тем, кто не стал прогонять её прочь, и радоваться тому, что ей позволили остаться. Однако мысль о том, что её присутствие просто терпели, не давала покоя. Она поспешно отошла и встала у стены, наблюдая со стороны за праздником, частью которого, как она уже понимала, ей никогда не доведётся стать. Возможно, ей всё же следовало уйти. Но тогда она лишит себя возможности даже смотреть на то, какой могла бы быть её собственная жизнь. Пытаясь решить, какой из неприятных вариантов будет для неё чуть менее неприятным, Не-Барби пропустила тот момент, когда он оказался рядом с ней.       — Привет! Никогда не видел тебя здесь прежде.       От неожиданности она вздрогнула и обернулась чуть более резко, чем хотела. Не ожидавший подобной реакции Кен неловко отпрянул, и если бы в бокале, который он держал в руке, была настоящая, а не воображаемая жидкость, то всё содержимое непременно оказалось бы на его светлой футболке.       — Прости! — воскликнули они в один голос, словно успели тщательно отрепетировать этот момент.       — Не хотел пугать.       — Не собиралась напугать.       Они одновременно замолчали, а затем также одновременно улыбнулись.       — Давай сначала ты, — предложила она, поправляя съехавший с плеча ремешок сумки.       — С моей стороны всё очень просто. Мне показалось, что ты немного заскучала, и я решил принести тебе выпить.       — Спасибо. Это очень мило, — она приняла от него бокал на тонкой ножке, и немного смутилась, когда их пальцы слегка соприкоснулись.       — Меня зовут Кен, — вспомнив о манерах, представился он.       — Я уже догадалась, — улыбнулась Не-Барби, осторожно пробуя напиток. Вкус был горько-сладкий, с приятной кислой ноткой. — А что это? — уточнила она.       — По-моему, Маргарита.       — Красиво, — она зажмурилась, делая очередной маленький глоток.       — А должно быть вкусно. Не нравится?       — Я ещё не совсем поняла, — честно призналась она, прислушиваясь к незнакомым ощущениям, которые вызывал воображаемый алкоголь. — Это интересно.       — Так значит, ты знаешь, что я Кен, но мы с тобой разговариваем уже минуты две, и я не имею не малейшего представления о том, кто ты.       — А может, будет лучше, если всё так и останется? — предположила она, однако не слишком надеясь на то, что он согласится.       — Ты забавная, — усмехнулся он. — Никогда не встречал таких…       — Смешных?       — Нет.       — Странных?       — Видел и страннее.       — Тогда каких?       — Неординарных, — припомнил Кен мудрёное слово, вычитанное в книге, однажды нелегально привезённой из реального мира. — Ты словно какая-то другая.       — Может быть это потому, что я Не-Барби? Ну вот, я всё-таки это сказала, хотя и не собиралась, — хоть в голосе куклы и звучала досада, но слышался в нём также и некий упрямый вызов. — Наверное, теперь мне точно лучше уйти, прежде чем я распугаю здесь всех гостей.       Она сунула ему в руки бокал с недопитым коктейлем и решительным шагом направилась к выходу.       — Но почему? — крикнул он ей вдогонку. — Не любишь танцевать?       Она не обернулась, то ли не расслышав его голос в общем шуме, то ли просто решив не отвечать. Всучив бокал кому-то из оказавшихся поблизости Кенов, Кен выскочил из дома вслед за таинственной незнакомкой.       — Я так и не понял, почему ты вдруг решила уйти? — спросил он, нагнав её на улице. — Ведь праздник только начинается.       — Ты и вправду не понимаешь или решил неудачно пошутить? — раздражённо отозвалась она, шагая вниз по освещённой фонарями улице.       — Мне казалось, что все неудачные шутки начинаются одинаково.       — Правда? — Не-Барби бросила на него сердитый взгляд. — И как же?       — «Тук-тук». Ответишь?       — Кто там? — подыграла она без особого желания.       — Тот, кто хотел бы проводить тебя до дома, если ты не будешь против.       — Если ты говоришь «тук-тук», то разве не подразумевается, что я уже дома?       — Я предупреждал, что шутка будет неудачной, — напомнил Кен.       Не-Барби вновь покосилась на своего нового знакомого. Похоже, новость о том, что она не была Барби, в отличие от всех прочих, и вправду нисколько его не смутила. Хоть внешне, как она успела отметить, он мало чем выделялся среди других Кенов, было в нём что-то, что неуловимо отличало его от остальных. Однако, как бы пристально она не приглядывалась, у неё не получалось уловить суть этого различия.       — Так что ты думаешь по этому поводу? — осторожно спросил Кен.       — Шутка действительно не смешная, — пожала плечами Не-Барби. — Но в остальном, — добавила она, когда Кен уже готов был отчаяться, — я не против.       — Здорово! — просиял он. — Так, а где ты живёшь?

***

      — Как давно ты в Барбиленде? — расспрашивал Кен, пока они шагали по опустевшим городским тротуарам в том направлении, куда махнула рукой Не-Барби на его вопрос о том, где она живёт.       — Пару дней.       — И при этом ты не хотела, чтобы я тебя провожал? Ты ведь могла легко заблудиться.       — Я не не хотела. И потом, дошла же я как-то самостоятельно до сюда.       — Ты не не хотела? — подловил её на слове Кен.       — Я сомневалась, ясно?       — Ну, теперь-то у тебя не должно остаться никаких сомнений. Я могу провести тебе небольшую экскурсию. Смотри, — не дожидаясь её согласия и не придав особого значения тому, как Не-Барби задумчиво поджала губы, услышав его заявление про «никаких сомнений», он указал рукой налево, — там находится центр. Большая площадь, Розовый дом, Верховный суд, поющий фонтан и целое море кафе и магазинов.       — Верховный суд? В Барбиленде кого-то судят?       — Мне казалось, что тебя должен больше заинтересовать поющий фонтан, — озадаченно взъерошил волосы на затылке Кен. — Иногда Барби-судьи проводят заседания, но, признаться честно, я без понятия, по какому они поводу.       — Понятно, — кивнула Не-Барби. Не усмотрев в её жесте возражений, Кен продолжил:       — В той стороне находятся аэропорт и космодром. Отсюда ты их точно не увидишь. Там больница и ветеринарная клиника, исследовательский центр, чуть подальше — теннисный корт, поле для гольфа, автомойка и автомастерская. Салон красоты, фотостудия, магазин одежды, радиовышка… А там у нас идёт стройка, кажется, нового торгового центра. О, а вон колесо обозрения, видишь? С него видно всё до самого горизонта. Когда поднимаешься на самый верх, то выше тебя только Барби-пилоты. Ну, и Барби-космонавты, разумеется. Из меня не очень-то хороший экскурсовод, — смущённо улыбнувшись, признался Кен. — Если захочешь получше узнать город, то тебе стоит обратиться к одной из Барби-гидов. Уж она точно расскажет всё, как нужно.       — Спасибо за совет. Я подумаю, — отозвалась Не-Барби, про себя твёрдо решив, что уж лучше заблудится в незнакомом районе, чем будет несколько часов ловить на себе скептические взгляды экскурсоводши. — Кстати, у тебя получается не так уж и плохо.       — Спасибо! — с чувством поблагодарил Кен. — Я бы с радостью рассказал тебе ещё что-нибудь, но в голову больше ничего не приходит.       — А как насчёт твоего любимого места?       — Точно! И как я только мог о нём забыть? — спохватился Кен. — Если идти в том направлении, никуда не сворачивая, то одна из улиц непременно выведет тебя туда. Там, как говорят некоторые, сходятся все дороги Барбиленда.       — Где?       — На пляже, — будто само собой разумеющееся пояснил Кен.       — Твоё любимое место в городе — это пляж? — удивлённо спросила Не-Барби.       — Конечно. Разве может быть что-то лучше?       — Даже не знаю, — неопределённо протянула кукла.       — Ты сама это поймёшь, как только там окажешься. Поверь мне!       Может быть, Кен и не был очень хорошим экскурсоводом, но отсутствие профессиональных навыков он легко компенсировал эмоциональностью и искренностью. Не-Барби не могла отрицать того, что слушать его было приятно. И она действительно хотела ему верить, хоть при этом ей и было немного страшно. Что если он просто подшучивает над ней? А когда ему надоест, то он посмотрит на неё также, как и все другие куклы в том большом доме: презрительно и отстранённо. Она постаралась побыстрее прогнать эти мысли прочь. Ведь если сейчас она ему не поверит, то что тогда ей остаётся?       — Осталось совсем недалеко. Отсюда я вполне смогу дойти сама, — заявила Не-Барби, стоило им с Кеном оказаться ближе к концу одной из самых окраинных улочек Барбиленда, на которой Кену если и приходилось до этого бывать, то всего лишь раз или два, и об этих посещениях он толком ничего не помнил.       — Перестань. Я должен довести тебя до самого крыльца. Вдруг ты случайно споткнёшься или подвернёшь ногу, а рядом не будет никого, кто бы мог тебя подхватить. Ты подумала об этом?       — Не глупи. Дорога совершенно ровная.       — Порой это случается даже на ровном месте, — предупредил её Кен. — По крайней мере, со мной.       — И всё же я не хочу, чтобы ты шёл дальше, — настаивала на своём кукла, всем своим видом показывая, что не намерена двигаться с места, оставаясь в его сопровождении.       — Неужели моя компания так сильно тебе надоела, что потерпеть её пару лишних минут выше твоих сил?       — Дело не в этом, — вздохнула кукла, и плечи её разом поникли.       Возможно, её непричастность к волшебному миру Барби и вправду его нисколько не пугала. Но, скорее всего, так было лишь потому, что до сих пор он не представлял, насколько она была здесь чужой. Кукла вновь взглянула на Кена, который всё ещё ждал хоть каких-то вразумительных объяснений. Наверное, будет даже лучше, если всё прояснится прямо сейчас. Кен просил верить ему. Что ж, она не против поверить. Но лишь после того, как проверит.       — Хорошо, — внезапно легко согласилась она. — Идём.       Кен рассматривал стоявшие вдоль дороги аккуратные домики и про себя пытался угадать, какой из них мог принадлежать Не-Барби. Тот скромный коттедж с высоким крыльцом? Или тот, что напротив, с балконом на втором этаже? Или другой, с мансардой? Или…? Но кукла так и не остановилась ни у одного из них. Вместо этого, дойдя до конца улицы, она свернула с дороги и уверенно зашагала прямиком по траве, туда, где в отдалении виднелся свет одинокого фонаря.       — Ты уверена, что не заблудилась? — Кен немного замешкался на дороге и теперь был вынужден снова догонять её.       — Поверь мне, — хмыкнула кукла.       На какой-то момент Кену стало не по себе. Если не знать, что позади них всё ещё сверкал яркими огнями город, легко можно было подумать, что они находятся посреди дикой и безлюдной местности, потеряться в которой им не позволял лишь маленький огонёк, горящий где-то впереди. Не-Барби не спешила с объяснениями, а спрашивать сам Кен не решался, поскольку опасался, что кукла вновь начнёт настаивать на том, чтобы он ушёл.       По мере приближения свет фонаря делался ярче, и постепенно из темноты на фоне пологого холма действительно начали вырисовываться очертания дома. Или, по крайней мере, чего-то, что напоминало собой дом, хоть и весьма отдалённо.       — Очень… необычный дизайн, — стараясь скрыть своё разочарование, проговорил Кен, когда они подошли достаточно близко для того, чтобы даже в тусклом свете можно было разглядеть детали.       — Экскурсии даются тебе лучше, чем ложь, — заявила Не-Барби. — Хочешь зайти?       — Можно? — не веря своим ушам, спросил Кен.       — Почему бы и нет?       — Прости, у меня нет коктейлей, — натянуто улыбнулась Не-Барби, ставя перед ним кружку, которая, окажись она на кухне домика Барби, вполне могла сойти за небольшую кастрюлю.       — Ничего страшного, — Кен торопливо приподнял посудину обеими руками и от души отхлебнул воображаемый чай. — Мне и самому они не слишком нравятся.       — Правда? На той вечеринке у меня сложилось совсем другое впечатление. Тогда что тебе нравится?       Кен поперхнулся и закашлялся. Насколько он мог припомнить, это был первый раз, когда уже дважды за один вечер кто-то спросил о его предпочтениях. Пусть даже о таких незначительных, как любимая еда или место, где ему нравилось проводить время.       — Мороженное, — просипел он, утирая тыльной стороной ладони слезящиеся глаза. — Фруктовое.       — Уверена, это что-то вкусное.       — Ты никогда не пробовала мороженое? — Кен был так удивлён её заявлением, что едва не подскочил на месте. Стул под ним при этом опасно покачнулся на слегка подкосившейся деревянной ножке.       — Нет, — оранжевые волосы качнулись, когда она отрицательно мотнула головой.       — Это означает лишь одно, — твёрдо заявил Кен.       — Что же? — напряглась кукла.       — То, что ты просто обязана во время следующей своей прогулки по городу заглянуть на пляж. Лучшего фруктового мороженого, чем продают там, ты не найдёшь во всём Барбиленде.       — Похоже, ты просто не оставляешь мне выбора, — на этот раз Не-Барби улыбнулась вполне искренне.       — Как насчёт завтра? — казалось, её согласие удивило его едва ли не больше того факта, что Не-Барби никогда не ела фруктового мороженого.       — Наверное, завтра будет ничуть не хуже любого другого дня, — снова улыбнулась она, на этот раз совсем открыто.       — Отлично. Договорились. Тогда я, наверное, пойду, — проговорил он смущённо, отодвигая в сторону чашку с недопитым чаем. Поднявшись, он легонько стукнул ногой по ножке стула, возвращая её в нормальное положение, стараясь проделать это как можно более незаметно. — Спокойной ночи. И увидимся. Завтра.       — Да. Обязательно увидимся.       Вновь оказавшись на улице, Кен какое-то время стоял неподвижно, дыша чистым ночным воздухом и размышляя.       Она была странной. Не такой странной, как Странная Барби, конечно. Странная Барби хоть и была странной, но была своей. Эта же рыжая кукла была странной и чужой. Но от этого она не переставала быть милой. И это было уже совсем странно.       — Не-Барби, — хмыкнул себе под нос Кен и вдруг понял, что ему совсем не нравилось то, как это звучит.       Он вполне готов был мириться с её необычным жилищем. Более того, он был готов принять тот факт, что она никогда не пробовала фруктового мороженого, тем более, что эта часть была легко поправима. Чего не скажешь об имени. В Барбиленде с этим никогда и ни у кого не было проблем. Были Барби и Кены. И, конечно же, Аллан. Поэтому Кен, как бы ни старался, не мог придумать обращения, которое не просто звучало бы благозвучно, но ещё и подходило этой необычной кукле. В конце концов, ведь и сам он был всего лишь куклой, которой полагалось быть воплощением чьих-то идей. Создавать же идеи и вдыхать в них искорку жизни были способны лишь люди.       Устав от всех этих мыслей, Кен грустно вздохнул и тихонько побрёл в сторону пляжа.

***

      Как и обещала, Не-Барби пришла на пляж на следующий день. Смущаясь под любопытными взглядами отдыхающих кукол, то и дело опуская глаза к жёлто-розоватому мягкому песку и нервно расправляя белую оборку на подоле того же лилового платья, в котором накануне пришла на шумную вечеринку, она пыталась разыскать в пёстрой веселящейся толпе знакомого ей Кена.       Он увидел её раньше. Трудно было не заметить, как там, где она проходила, моментально стихали все разговоры, и куклы, прежде чем возобновить их, ещё какое-то время напряжённо смотрели ей вслед. Не-Барби словно ступала по гребню постепенно накрывающей пляж волны, которая погружала его в тишину, оставляя слышимыми лишь перешёптывания, шуршащие подобно белой морской пене. Привычные звуки пляжного досуга возвращались, как только она проходила немного дальше, оставляя после себя лишь едва ощутимое покалывание на коже, словно от оседающих и лопающихся пузырьков всё той же воздушной пены. Чувство было щекочущим и тревожным. Те куклы, кого угораздило попасть под влияние этой «тихой» волны, то и дело проводили руками по своим плечам и волосам, словно не отдавая себе отчёта, старались поскорее стряхнуть с себя это неприятное ощущение.       Мигом утратив всякий интерес к рассказу одного из Кенов о том, какой невероятный вечер готовится в доме Барби-президента, Кен заспешил навстречу кукле.       — Привет, Не-Барби! — взмахнул он рукой, привлекая её внимание, и едва не поморщился от того, как неестественно громко прозвучал его голос в повисшей над этим участником пляжа тишине. Однако то, как она радостно улыбнулась, увидев знакомое лицо, заставило бесследно улетучиться абсолютно все неприятные мысли. — Выглядишь великолепно, как и вчера. Но определяющее слово здесь «великолепно», — быстро добавил он, мысленно ругая себя за неумение вовремя замолчать.       — Я уже говорила, что лгун из тебя никудышный, — напомнила кукла. — Но спасибо за комплимент.       — О, не стоит благодарности, — шутливо отмахнулся он. — У меня их ещё много.       — Вот, значит, как, — проговорила кукла, силясь сдержать очередную улыбку. — Тогда, думаю, этот я вполне могу оставить себе.       — Разумеется! И не бойся его потерять. Я с удовольствием подарю тебе новый.       — А как насчёт чего-нибудь более вещественного? — напомнила Не-Барби.       — Могу поспорить, что ты мечтала о нём всю ночь, — подмигнул ей Кен, одновременно маня за собой в сторону лотка с мороженым, расположившегося под огромным пляжным зонтом.       — Вовсе нет, — запротестовала Не-Барби. — Сказать по-правде, я едва не забыла обо всём этом, стоило лишь тебе уйти.       — Значит, нужно как можно скорее освежить твою память. А для этого нет лучшего средства, чем лучшее во всём Барбиленде фруктовое мороженое! Прошу! — Кен торжественно вручил ей разноцветную трубочку. — Гарантирую, что попробовав раз, забыть уже никогда не сможешь.       Предвкушения в глазах Кена, пристально наблюдавшего за куклой, было едва ли не больше, чем в её собственных.       — Если будешь так пристально на меня смотреть, то я не смогу съесть ни кусочка, — предупредила его Не-Барби.       — Не могу же я пропустить самое интересное! Такое, знаешь ли, не каждый день увидишь!       — Кен, — кукла укоризненно покачала головой, давая понять, что намерена стоять на своём.       — Ну, хорошо, — нехотя согласился он. — Я отвернусь. Но только на одну секунду. Готова? Через один, два…       Кен и вправду повернулся к ней спиной, и Не-Барби тут же потянулась к незнакомому лакомству, наслаждаясь не только предвкушением чего-то нового и необычного, но и их с Кеном игрой. Её нос уже уловил сладкий аромат, а губы — лёгкий холодок, когда возле самого её уха внезапно раздалось громкое «Осторожно!», на которое она, разумеется, не успела отреагировать.       Светловолосая Барби-волейболистка, пытаясь поспеть за вылетевшим за пределы площадки мячом, налетела на неё, едва не сбив с ног.       — Прости, я не нарочно, — заверила она, на ходу подхватывая белый мяч и снова уносясь прочь, туда, откуда уже раздавались призывные крики заждавшейся её команды.       О том, что всё снова пошло наперекосяк, Кен догадался ещё до того, как успел вновь обернуться и вместо выражения полнейшего восторга увидеть на лице Не-Барби оторопелую растерянность, с которой она взирала на валяющуюся на песке изломанный вафельный рожок.       — Ты не ушиблась? — с заботой в голосе поинтересовался он и, дождавшись отрицательного кивка, облегчённо выдохнул. — А за мороженое не переживай. Возьмём ещё одно. Нам, пожалуйста, фруктовое, — обратился Кен к Барби-продавцу-мороженого.       — Фруктовых больше не осталось, — развела руками Барби в симпатичном розовом переднике поверх полосатого пляжного платья. — Могу предложить вам ваниль, шоколад, крем-брюле, фисташковое…       — Всё это замечательно, — прервал её Кен, — только нам нужно фруктовое.       — Кен, я с удовольствием попробую что-то ещё. А фруктовое перенесём на другой день.       — Но оно должно было быть первым!       — Может, в таком случае вам стоит поискать фруктовое мороженое в городе? — предложила Барби-продавец, но Кен оказался совершенно не готов воспринимать какие-либо предположения на этот счёт.       — Всем известно, что самое вкусное мороженое продают на пляже! — заявил он повышенным тоном.       — Да о чём ты вообще? — удивилась Барби. — Оно везде одинаковое!       — Правда? — в свою очередь удивилась Не-Барби.       — Конечно же, нет! — снова встрял Кен.       — Конечно же, да! — в тон ему ответила Барби-продавец. — И если ты, Кен, не угомонишься, то я попрошу Барби-докторов сделать тебе успокоительный укол!       — У вас тут какие-то проблемы? — поинтересовался привлечённый громкими голосами проходивший мимо Кен. — Может, стоит позвать Барби-полицейских?       — Будь так любезен, — огрызнулся на него Кен, — потому что здесь, — он в обвиняющем жесте ткнул пальцем в холодильник с мороженым, — творится полный бардак!       На это заявление Барби-продавец-мороженого издала полный негодования вопль, привлекая ещё больше внимания окружающих. Возле большого пляжного зонтика, укрывающего в своей тени холодильник с мороженым, начала собираться толпа любопытных.       — Послушайте, — Не-Барби немного нервно оглядела окруживших их кукол, — давайте все немного остынем. Съедим по мороженому и забудем этот неприятный инцидент. Как вам идея?       — Лучше я всё же позову санитаров с успокоительным, — пробормотала себе под нос Барби-продавец.       — А ещё лучше ветеринаров с транквилизатором, — поддержал расслышавший её слова проходивший-мимо-Кен. — Потому как кое-кто здесь явно ведёт себя как взбесившееся животное.       — Кого ты только что назвал взбесившимся?! — взвился Кен, делая шаг навстречу другому Кену.       — Тебя и вправду смутила только эта часть? — нагло ухмыльнулся мимопроходивший, на всякий случай делая осторожный шажок назад.       — Кен, не надо, — вцепилась в его локоть Не-Барби, но он едва ли это заметил. — Давай просто уйдём отсюда.       — Вот это и вправду отличная идея! — похвалил проходивший мимо Кен.       — Ты и вправду собрался выгнать меня с пляжа? — почти прорычал (того и гляди укусит) Кен. — Что ж, можешь попробовать. Посмотрим, как у тебя это выйдет.       — Между прочим, не я это предложил! — поспешил оправдаться мимопроходивший. — Это сказала та новая кукла.       — Новая кукла? — переспросил Кен.       — Которая не Барби, — поддакнул другой, на всякий случай заслоняясь предплечьем.       — Не-Барби? — Кен заозирался по сторонам, только теперь заметив, что куклы не было с ним рядом. — Не-Барби!       Он несколько раз подпрыгнул, глядя поверх голов собравшихся, и, наконец, рассмотрел мелькнувшее в отдалении сиреневое платье. Протолкавшись через толпящихся кукол, не слишком стараясь быть вежливым, Кен устремился следом за ней.       — Так что? — напомнила о себе Барби-продавец-мороженого, окидывая взглядом не спешащих расходиться по своим делам кукол. — Кому ванильное?       — Не-Барби! — уже в который раз окликнул куклу Кен, но та упорно делала вид, что не слышит. — А ты быстро ходишь! Теперь понимаю, почему машина тебе не так уж и нужна.       Кукла бросила на него хмурый взгляд и поспешила свернуть на другую улицу. Кен поплёлся следом за ней, намеренно держась немного позади.       — Послушай, извини! Я не должен был так себя вести.       — Хорошо, что ты это понимаешь, — отозвалась она на ходу, не оборачиваясь.       — Я очень хотел сделать что-то, чтобы этот день стал для тебя идеальным! Но раз уж из этого ничего не вышло, скажи, могу ли я сделать что-то, чтобы загладить свою вину и хотя бы немного исправить ситуацию?       — Мне нужно подумать.       — Отлично! Пяти минут хватит для размышлений?       — Всё ещё пытаешься шутить?       — Если тебе не нравятся мои шутки, я могу быть предельно серьёзным. Мы ещё увидимся?       — Возможно, — уклончиво отозвалась Не-Барби.       — И как скоро у меня появится такая возможность?       — Кен, — попыталась остановить она поток его болтовни, но тщетно.       — Колесо обозрения или площадь с поющим фонтаном?       — Ты собирался быть серьёзным, — напомнила ему кукла.       — Это очень серьёзный выбор, — согласно кивнул Кен.       — Колесо обозрения, — тяжело вздохнув, сдалась Не-Барби.       — Прекрасно! Когда? Завтра? Или, может, послезавтра? Или…       — Пока, Кен!       — Не забудь, что ты мне пообещала! — крикнул он ей вслед, останавливаясь. — И придумай что-нибудь, что поможет твоему дню стать идеальным! Ты и вправду здорово мне с этим поможешь!       Отойдя ещё на пару шагов, кукла обернулась.       — Я хочу воздушный шарик! — сообщила она. — И пять новых комплиментов!       — Я принесу все десять! — пообещал он.       — Это будет слишком. Всего должно быть в меру. Даже мороженое может надоесть, если будешь есть его каждый день.       — Ты не можешь этого знать, — подловил её на слове Кен, — пока не попробуешь.       — Не могу, — согласилась она.       При этом Не-Барби поймала себя на мысли, что ей бы вряд ли удалось доказать правдивость данного утверждения на примере избытка комплиментов, полученных от Кена.

***

      — Почему ты больше никогда не заходишь на вечеринки к Барби? — спросил Кен одним из вечеров, который они с Не-Барби, как и многие предыдущие, проводили, сидя на вершине зелёного холма, неподалёку от её невзрачного домика.       — Не нравится музыка, — выдала она первое пришедшее в голову вразумительное оправдание, при этом напустив на себя как можно более равнодушный вид.       — Тогда какая нравится? — поинтересовался он так, будто безоговорочно поверил в только что придуманное ею объяснение.       Кукла ненадолго задумалась. Украдкой Кен наблюдал за ней. Лучи закатного солнца играли в оранжевых волосах, вплетая в них прядки то пурпура, то фуксии. Любая Барби обзавидовалась бы такому оттенку. Кен поймал себя на мысли, что ему очень хотелось бы прикоснуться к этим волосам. Быть может, намотать на палец тонкую прядку, чтобы затем отпустить и смотреть, как постепенно раскручивается локон, сохраняя форму лёгкой волны. Когда Не-Барби принялась что-то тихонько намурлыкивать себе под нос, будто силясь припомнить когда-то хорошо знакомую, но успевшую позабыться песню, он попытался прогнать от себя это наваждение, стараясь сосредоточиться исключительно на мелодии.       В тихий напев, выводимый куклой, то и дело вплетались слово, а то и два. Наконец слова сложились в несколько законченных строк, которые она также тихо, боясь того, как бы не дрогнул голос, пропела:       Here I am       This is me       I come into this world So wild and free       Here I am       So young and strong       Right here in the place where I belong       — Никогда раньше не слышал эту песню, — признался Кен. — Откуда она?       — Точно не уверена, — пожала плечами кукла. — Это всё равно, что пытаться вспомнить сон. Ты точно знаешь, что видел его, но вот детали остаются расплывчатыми и смазанными. И чем больше проходит времени с момента пробуждения, тем меньше ты помнишь.       — Это был хороший сон? — осторожно спросил Кен.       — Думаю, да. По крайней мере, в основном. Наверное, поэтому мне не хочется, чтобы он окончательно забылся, — кукла расстроенно вздохнула. — В нём был кто-то очень дорогой и близкий, — доверительно призналась она. — Кто-то, с кем можно было чувствовать себя в безопасности.       При этих словах в груди у Кена очень неприятно кольнуло. Нет, это была не боль. Скорее это походило на лёгкую обиду от того, что его компания была не способна дать Не-Барби чувства защищённости, которое навевали эфемерные воспоминания о каком-то полузабытом сне.       — А ещё эта песня, особенно если пропеть её, закрыв глаза, только не смейся, — заранее предупредила кукла, — почему-то наводит на мысли о лошадях.       — Лошадях? — переспросил Кен, опасаясь того, что мог ослышаться.       — Да, — подтвердила кукла, улыбнувшись. — О бегущих лошадях. С тобой всё в порядке? — тут же обеспокоенно спросила она. — У тебя выражение лица сделалось вдруг очень странным. — Нет-нет, всё нормально, — поспешил заверить её Кен. — Значит, тебе нравятся лошади?       — Наверное. Они очень благородные, и сильные, и…       — …быстрые, — подсказал Кен.       — Да, быстрые, — согласилась кукла.       Некоторое время они молчали, думая каждый о своём.       — Ну а ты? — первой нарушила тишину Не-Барби. — Почему так часто стал пропускать вечеринки?       — Не так уж и часто, — попытался оправдаться Кен, но кукла была непреклонна.       — Это четвёртый раз подряд.       — Там скучно, — в свою очередь выдал неправдоподобное объяснение он, вот только Не-Барби почему-то не спешила в него поверить.       — О, разумеется, по сравнению с постановочными танцами под самые свежие диско хиты в самом лучшем доме самого престижного района Барбиленда, здесь творится самое что ни на есть безудержное веселье! — с изрядной долей сарказма воскликнула кукла, картинно всплеснув руками. — Например, тут можно, — она посмотрела сначала направо, а затем налево, в стремительно сгущающиеся сумерки и, разумеется, не увидела ровным счётом ничего интересного, кроме обширного пустого пространства и мерцающего света одинокого фонаря, указывающего направление, в котором находился её неказистый домик, — можно… — в очередной показательной попытке обнаружить хотя бы какой-то предмет интереса Не-Барби подняла взгляд к небу, и тут лицо её внезапно просияло. — Можно считать звёзды!       — Думаешь, это и вправду весело? — с сомнением переспросил Кен.       — Ты не можешь узнать, пока не попробуешь, — вернула она сказанные им однажды слова, на что Кен добродушно хмыкнул. — Тем более, что даже самое скучное занятие можно при желании превратить в увлекательную игру!       — Я готов играть хоть до утра, если ты объяснишь мне правила, — пообещал он.       — Хорошо! — она радостно хлопнула в ладоши. — Тогда ложись. Так будет проще, — быстро пояснила кукла, увидев его удивлённый взгляд. — Если держать голову запрокинутой, то шея очень быстро устанет и начнёт болеть.       Испытывая ко всему происходящему весьма двоякие чувства, Кен осторожно опустился на траву, для удобства подложив под голову руку, и тут же, по возникшему слева от него движению определил, что Не-Барби проделала тоже самое.       — Мы условно разделим участок неба над нами пополам, — начала пояснять кукла сочиняемые на ходу правила несуществующей игры, для большей наглядности проведя рукой воображаемую вертикальную линию. — Ты считаешь звёзды на своей половине, а я считаю на своей. Проигрывает тот, кто решит сдаться или собьётся со счёта. Побеждает тот, кто насчитает больше звёзд.       — Как ты узнаешь, что я не назову вымышленное число если, конечно, не станешь сама пересчитывать звёзды на моей стороне неба? — уточнил Кен.       — Никак, — поскольку лежали они совсем близко друг к другу, он почувствовал, как кукла пожала плечами. — Эта игра полностью строится на взаимном доверии. Так что? Ты готов?       — Готов, — улыбнулся он и, немало удивляясь себе самому, действительно принялся пересчитывать яркие точки, искрящиеся на тёмно-синем бархате, которых с каждой минутой становилось всё больше.       Когда счёт перевалил за триста семьдесят, Кен услышал, как Не-Барби удивлённо вздохнула, а уже через долю секунды понял причину: падающая звезда оставила над их головами яркий росчерк, берущий начало на той половине неба, который этой ночью был предназначен кукле, и заканчивающийся на его стороне.       — В правилах игры есть указания для подобных случаев? — уточнил Кен.       — Боюсь, что нет, — слегка качнула головой Не-Барби. — Нужно будет обязательно внести его в колонку «непредвиденные обстоятельства».       — Успела загадать желание?       — Да.       — И о чём оно?       — Ты же знаешь, что я не могу сказать. Иначе не сбудется.       — Я же не просил с точностью его пересказывать, — возразил Кен, — а просто спросил, о чём. Так тоже нельзя?       — Нет, — отозвалась она после короткого раздумья, — нельзя. Сколько в итоге ты успел насчитать?       — Кажется, я сбился, — не моргнув глазом, соврал Кен. — Готов признать своё поражение и просить права на реванш.       — Завтра? — уточнила она, и по тому, как это прозвучало, Кен понял, что Не-Барби улыбнулась.       — Завтра, — моментально согласился он, ничуть не жалея, что придётся пропустить очередной вечер постановочных танцев.       Он слышал, как кукла вновь принялась тихонько напевать мотив полузабытой песни.       — У тебя хорошо получается, — вполне искренне похвалил Кен вокальные данные Не-Барби.       — Спасибо, — также серьёзно поблагодарила она. — Вообще-то её должен исполнять мужской голос. Возможно, у тебя вышло бы лучше.       — Ты правда так думаешь?       Кен очень надеялся, что ему удалось задать свой вопрос с долей небрежности. А ещё он тихо радовался тому, что Не-Барби, продолжая смотреть в звёздную высь, не видела той палитры эмоций, что успела отразиться на его лице всего за несколько секунд. С этой куклой явно было что-то не так. В самом хорошем смысле этого слова. Кому бы ещё пришло в голову вот так просто взять и предположить, что Кен способен сделать что-то лучше, чем сделала бы Барби?       — Я в этом уверена, — твёрдо кивнула Не-Барби. — Может, попробуешь? Она довольно простая.       — Может быть, — пробормотал он, приподнимаясь на локте и стараясь получше рассмотреть черты её лица в мерцающем свете далёких звёзд, — но не сегодня. Сейчас мне кое-чего не хватает.       — Чего же?       — Узнаешь об этом завтра, — хитро прищурился он.       Не-Барби ничего не ответила. Кажется, его отказ немного её расстроил, и Кен едва не сдался, лишь в последний момент решив сохранить интригу. Вместо того, чтобы пускаться в объяснения, он прикрыл глаза и тоже загадал желание, хоть след от падающей звезды и успел давным-давно погаснуть, надеясь, что она всё ещё сможет его услышать. Ведь в том, что он задумал, помочь могло лишь настоящее чудо. Ему очень хотелось узнать секрет того, каким должен быть идеальный день для куклы в Барбиленде. Разумеется, ни одна нормальная Барби ни за что не откроет ему этой страшной тайны. Но ведь оставалась ещё Странная Барби! Озарённый этой догадкой, Кен широко улыбнулся.       Теперь уже мало кто удивлялся отсутствию Кена на шумных вечеринках. Но всё ещё были те, кто, случайно или намеренно оказавшись в вечернее время на северо-западной окраине Барбиленда, озадаченно оборачивались в сторону невысокого холма в некотором удалении от освещённой фонарями дороги. У его подножия неизменно горел одинокий огонёк, а с плоской вершины, сплошь поросшей короткой травой, доносились звуки гитары. Если бы у того, кто в это время оказался неподалёку, возникло желание прислушаться, то помимо мелодии, он вполне смог бы различить и слова незнакомой песни:       It's a new world       It's a new start       It's alive with the beating of a young heart       It's a new day       In a new land       And it's waiting for me       Here I am       Но желающих прислушиваться было немного. И тех двоих, что ночи напролёт пытались подобрать верные аккорды к нужным словам, это вполне устраивало.

***

      Чем ближе Кен подходил к дому Странной Барби, тем стремительнее таяла его решимость. Барби старались не распространяться о своих визитах в это во всех отношениях странное, под стать своей хозяйке, место. Однако всем и без того было ясно, что если уж Барби отважилась идти в гости к Странной, это означало лишь одно: с этой Барби что-то было не в порядке. Разговоры об этом велись исключительно доверительным шёпотом и лишь в том случае, если поблизости не было никого из Кенов. Вероятнее всего, Кен так никогда и не узнал бы об этом, если бы не Аллан. Последнему каким-то образом удавалось быть своим везде и всюду. Его присутствия не то чтобы не замечали, а скорее считали чем-то самим собой разумеющимся, чем Аллан с радостью пользовался, вызывая всеобщее доверие своим простоватым видом. Он внимательно слушал, сочувственно вздыхал, многозначительно покачивал головой и тщательно запоминал. Кену, который искренне считал Аллана своим другом, иногда удавалось убедить приятеля поделиться кое-какими из наблюдений. По большому счёту, всё, что от него для этого требовалось — это время от времени напоминать Аллану об их бескорыстной дружбе, стараясь самому не сболтнуть лишнего. Конечно, Аллану было известно куда больше, чем он говорил, но даже этого Кену вполне хватало для того, чтобы впасть в состояние культурного шока минут на двадцать.       Секущиеся кончики волос, утративший должную подвижность сустав, поблёкшая улыбка — с любым из этих недугов, против которых традиционная медицина Барбиленда была, увы, бессильна, куклы направлялись прямиком к Странной Барби. И от всех этих хворей, наличие которых ни за что не признает ни одна здравомыслящая Барби, у Странной находилось средство или лекарство. Побывавшие у неё куклы выглядели так, словно их только что достали из коробки. Они возвращались в Барбиленд, сияя идеальными улыбками, а их шикарные волосы развевались в такт летящей походке. Но ничто из этого не могло заставить их перестать называть Странную Барби странной.       Прежде чем самому решиться на отчаянное путешествие в обитель Странной Барби, Кен попытался выяснить тайну идеального дня через Аллана. Но тот или и вправду ничего об этом не знал, либо очень умело эту самую правду скрывал. Застенчиво улыбаясь, Аллан постарался узнать, с чего это вдруг Кен так заинтересовался данным вопросом. После этого Кен поспешил перевести разговор на отвлечённую тему, уже тогда понимая, что ему не остаётся ничего другого, как действовать по своему первоначальному плану.       Помимо перешёптываний о походах к Странной Барби прекрасных жительниц Барбиленда, по городу также ходили слухи о том, что однажды к ней отправились несколько Кенов. Если верить тем же слухам, то больше их никто не видел. Воспоминание об этом настигло Кена, когда до дома ему оставалось преодолеть не более пяти ступенек крутого подъёма. В нерешительности он обернулся на кукольный город, раскинувшийся далеко внизу, сверкающий яркими красками под мягкими лучами солнца, звучащий десятком позитивных мелодий, не ведающий никаких проблем. Кена так и подмывало отбросить свою затею и вернуться, пока никто на пляже не успел заметить его долгого отсутствия. Или же пока никто не заметил его присутствия здесь. Он даже успел сделать один осторожный шаг назад, не глядя нащупав ногой ту ступеньку длинной лестницы, что была пониже. Но затем его взгляд устремился туда, где, как он знал, за красиво украшенными фасадами домиков мечты притаился один невзрачный домик, о жизни в котором вряд ли кто-нибудь стал бы мечтать.       Все его душевные колебания мигом развеялись, когда на крыльце странного дома показался не менее странный пёс. Оглашая окрестности гулким лаем, бежевая собака носилась по крыльцу взад и вперёд, то ли радуясь нежданному посетителю, то ли, напротив, намереваясь прогнать нежеланного гостя. Кен замер в неудобной позе, справедливо опасаясь, что любое неосторожное движение вполне может спровоцировать собаку на непредвиденные поступки.       — Тэффи! — окликнула собаку спешащая на поднятый шум хозяйка дома. — Угомонись! Кен?       — Привет, — Кен осторожно взмахнул рукой, надеясь, что данный жест не будет расценен в качестве проявленной агрессии, и судорожно размышляя, стоит ли к приветствию добавить общепринятое в городе обращение «Барби», принятое в более узких кругах «Странная Барби» или же оставить всё как есть.       — Не ожидала тебя здесь увидеть, — честно призналась Странная, окидывая мнущегося на верхних ступеньках лестницы Кена изучающим взглядом. Кен непроизвольно одёрнул на себе футболку, словно почувствовав, как кто-то попытался её стянуть.       — Я и сам не ожидал здесь оказаться, — неуверенно попытался отшутиться он, но Странная Барби лишь нахмурилась.       — Вот как? Но, тем не менее, ты здесь.       — Похоже на то, — согласился Кен.       — Что ж, заходи, — Странная кивком указала на вход в дом. — Топчась на пороге, ты нервируешь собаку. Это может привести к неприятным последствиям.       Словно в подтверждение её слов собака снова гулко тявкнула и задрала хвост.       — Боже ты мой, — закатила глаза к синему небу Странная Барби. — Проходи и подожди немного. Теперь мне придётся здесь прибрать.       Осторожно перешагнув через коричневую кучку, Кен вошёл в странный дом Странной Барби. Пока хозяйка отсутствовала, он смог немного осмотреться. Стоило признать, что внутри было не так жутко, как ему представлялось вначале. Хоть обстановка и не была столь уютной и миловидной, как-то было свойственно домикам мечты Барби, но здесь было вполне комфортно. У каждого стула было по четыре прочных ножки, столешница кофейного столика была ровной и, что было уже вовсе удивительно, украшена вазой с цветами.       — Угостить тебя чаем? — вежливо предложила Странная Барби, и, несмотря на её спокойный тон, Кен вздрогнул от неожиданно раздавшегося за спиной голоса.       — А какого размера у тебя чашки?       — Прости, что? — приподняла одну бровь Странная.       — Чайные чашки, — терпеливо пояснил Кен, — насколько они у тебя большие?       — Они чайные, — глядя на него, как на кого-то из тех, кого можно назвать странным, ответила кукла.       — Тогда отлично. Я бы не отказался.       — Итак, — Странная Барби выжидательно приподняла бровь, глядя через стол на притихшего Кена, намекая на то, что пришло время рассказать о цели его внезапного визита.       — Я хотел задать тебе один вопрос, — неуверенно начал Кен. Хотя бродя по дому Странной, он так и не обнаружил запрятанных по шкафам частей кукольных тел, которые некогда могли принадлежать Кенам, он всё ещё чувствовал себя как на иголках. А пристальный взгляд Странной заставлял эти самые иголки становиться острее. — Каким, по-твоему, должен быть идеальный день Барби?       — Ты сейчас говорил серьёзно или просто выдал первое, что пришло в твою блондинистую голову? — грубовато уточнила Странная, откидываясь на пластиковую спинку цветастого стула. — Ты и вправду думаешь, что кукла с моей внешностью может знать ответ на этот вопрос?       — Я подумал, ты же не всегда была странной Барби, — Кен отважился поднять взгляд от кружки, которая и вправду была вполне вразумительных размеров, снабжена очень удобной ручкой и расписана симпатичным цветочным узором. — Может быть, ты помнишь что-то из того, что было прежде?       — Даже если так, — Странная задумчиво постучала кончиком ногтя по столешнице, — то почему я должна тебе об этом рассказывать? Видишь ли, есть вещи, о которых Кенам знать не положено. И откуда вообще такой интерес? Неужели ты опять что-то задумал?       — Нет! — поспешно воскликнул Кен. — То есть, ничего такого, о чём ты наверняка успела подумать.       — Значит, всё же задумал, — кивнула Странная, заметно довольная своей проницательностью. — Неужели нашёл новую пассию, которая не торопится отвечать на знаки внимания в виде фруктового мороженого и трогательных песен под гитару при лунном свете?       Рука Кена дрогнула, и поспешно поставленная им на стол кружка стукнула донышком о стол чуть громче положенного.       — Пожалуй, я лучше пойду, — быстро проговорил он, собираясь подняться.       — Сядь, — то ли попросила, то ли приказала Странная Барби. — У тебя был шанс уйти ровно до тех пор, пока у меня не появились свои собственные вопросы. А они появились.       — Это не честно, — Кен в отчаянье обернулся в сторону спасительного выхода только затем, чтобы убедиться, что путь к бегству, даже успей он проявить изрядную долю сноровки и выскочить из-за стола, был отрезан рассевшейся на пороге собакой.       Хотя никаких признаков агрессии в данный момент Тэффи и не проявляла, не было никаких гарантий того, что её взгляд останется таким же равнодушно-отстранённым, попробуй Кен проскочить мимо неё.       — Тебе просто так кажется, — возразила Странная. — Я же считаю, было бы вполне справедливо получить несколько вразумительных ответов в обмен на мою помощь.       — Но ты же сказала, что не можешь помочь, — обречённо вздохнул Кен, падая обратно на стул. — Кажется, я окончательно запутался.       — Ну, разумеется, — Странная Барби сдвинула в сторону их кружки с недопитым чаем и сочувственно накрыла руку Кена своей рукой. — Именно поэтому ты здесь. И в твоих же интересах поскорее распутаться. Поэтому начинай уже рассказывать. И желательно с самого начала.       — Но я не знаю, с чего начать, — свободной рукой Кен рассеянно потрепал по ушам подошедшую и устроившуюся возле его ног Тэффи.       — Кто она? — подсказала Странная.       — Не Барби, — произнёс Кен на выдохе.       По-мальчишески присвистнув, Странная вновь откинулась на спинку стула, при этом взглянув на Кена, точно на диковинный музейный экспонат.       — Та самая непонятная куколка с волосами цвета спелого апельсина, о которой шепчется весь Барбиленд и благодаря которой меня стали называть странной не чаще, чем через раз? И почему только я не удивлена?       — Ты можешь что-нибудь рассказать о том, что с ней не так и как это можно исправить? — с надеждой спросил Кен, а Тэффи, протяжно вздохнув, удобно устроила голову у него на коленях, довольная выпавшей на её долю вниманием в виде почёсывания.       — Боюсь, что в этом случае я слегка поторопилась, пообещав свою помощь, — покачала головой Странная.       — Мне казалось, что ты знаешь всё и обо всех в Барбиленде.       — Вот именно! Но она-то как раз не имеет ничего общего с Барбилендом. Её вообще не должно здесь быть, понимаешь? И с чего ты взял, что с ней что-то не в порядке и её дни недостаточно идеальны?       — Разве может быть идеальным день, в котором счастливым тебя делают не события, а воспоминания?       — Воспоминания? — насторожилась Странная. — Какие ещё воспоминания?       — Будто обрывки снов о другой жизни, — попытался объяснить Кен. — Картинки, голоса, запахи. Но всё очень расплывчато.       — Портал всё ещё открыт? — с удивлением пробормотала себе под нос Странная. — Но так быть не должно.       — Вот и я говорю о том же! — с чувством воскликнул Кен, обратив внимание лишь вторую часть фразы. — Но не знаю, что с этим делать.       — Не лучше ли тебе спросить её саму об этом? — предложила кукла.       — Ты и вправду думаешь, что если бы она ответила хоть что-то вразумительное, я бы заявился сюда по собственной воле? — в тон ей парировал Кен, не обратив внимания на тот тяжёлый взгляд, которым при этих словах одарила его Странная Барби. Как минимум, этот взгляд должен был заставить его прикусить язык. Вполне вероятно, что в прямом смысле. До крови. Естественно, обуреваемый эмоциями, Кен ничего не заметил. На его счастье, Странная Барби решила, что на первый раз вполне может простить его. В качестве исключения.       — Что, если для идеального дня в Барбиленде обязательно нужны идеальный домик мечты, машина и полный гардероб одежды для каждого конкретного случая? — сопровождая свою речь бурной жестикуляцией, продолжал рассуждать Кен. — Сомневаюсь, что в городе найдётся хоть кто-то, кто захочет с ней всем этим поделиться. Я бы поделился. Но ведь я просто Кен, — грустно хмыкнул он. — Будь у меня чёртова машина, мне бы не пришлось стаптывать ноги по пути сюда.       Он едва успел закончить фразу, как его голова мотнулась в сторону от пришедшейся по правой щеке звонкой оплеухи. Тэффи отскочила в сторону, гавкнув при этом не менее звонко, и теперь переводила озадаченный взгляд чёрных глаз-бусин с хозяйки на Кена и обратно, слабо повиливая хвостом, силясь понять, что же такое затеяли двуногие: весёлую игру, к которой можно будет присоединиться, или же свару, в которой лучше не участвовать.       — Не смей сквернословить в моём доме, Кен, — наставив на гостя указательный палец и сурово сдвинув светлые брови, предупредила Странная Барби. — Иначе я выставлю тебя за дверь быстрее, чем успеешь сказать слово «пляж» .       — Прекрасно, — со скрежетом отодвинув стул, процедил Кен сквозь зубы, чувствуя, как по всей правой стороне лица распространяется жар от полыхающей щеки. — Ведь я и сам собирался уходить.       — Кен, послушай…       — Думаю, я уже слышал достаточно, — бросил он на ходу, направляясь к выходу.       — Что-то в последнее время ты стал не в меру много думать, — съязвила ему вслед кукла.       — Если для Кена в Барбиленде это преступление, можешь пожаловаться на меня Барби-судье, — не оборачиваясь, махнул рукой Кен.       Спустившись до самого низа лестницы, Кен присел на последнюю ступеньку и задумался. Странная Барби была права: в последнее время он стал проводить за этим занятием непривычно много времени. Как оказалось, это было не менее утомительно, чем игра в пляжный волейбол или полдня непрерывного катания на роликах. К тому же мысли были сплошь невесёлые.       По пролегающей неподалёку дороге не спеша проколесил розовый Роллс Ройс. Барби, в планы которой явно входило подняться по тем же ступеням, что и Кен часом ранее, вовремя заприметив его, не стала поворачивать руль. Прежде чем машина скрылась за склоном зелёного холма, темноволосая куколка успела бросить на Кена полный укоризны взгляд. Крошечная капелька дёгтя в медовую бочку идеально спланированного идеального дня, которая раствориться буквально через пару минут.       Кен хмыкнул своим безрадостным мыслям. Если уж Странная Барби оказалась бессильна ему помочь, значит, помощи во всём Барбиленде ждать больше неоткуда.       Он резко подскочил с места. Кажется, Странная Барби, сама о том не подозревая, всё же указала ему верное направление, в котором ему стоило двигаться. Пускай ни одна кукла во всём Барбиленде не могла ничем помочь ни ему, ни Не-Барби, но ведь оставался ещё мир за пределами Барбиленда. Сперва Кен не обратил должного внимания на слова Странной про остающимся открытым портал в реальный мир. Но теперь в его голове всё сошлось и встало на свои места.       Обернувшись к одиноко стоящему на вершине холма странному дому, Кен разглядел на его пороге фигуру, которая явно за ним наблюдала всё это время. Радостно помахав рукой на прощание, точно успев позабыть, на какой напряжённой ноте они расстались, Кен едва ли не бегом направился обратно в город.       — И что ты обо всём этом думаешь? — не расцепляя скрещенных на груди рук, спросила Странная Барби, обращаясь к крутящейся возле ног Тэффи.       Вскинув на хозяйку вопросительный взгляд, собака гавкнула и задрала хвост.       — На этот раз я с тобой полностью согласна, — задумчиво проговорила кукла, направляясь в дом за совком и метёлкой.

***

      Кен покрутился среди гостей ровно столько, сколько требовалось для того, чтобы дать куклам достаточно времени на обсуждение его возвращения к привычной жизни. Дождавшись, когда на него начали обращать не больше внимания, чем на радостно улыбающегося всем присутствующим Аллана, он неторопливо направился к выходу во двор под предлогом глотнуть чего-то, кроме подаваемых на баре коктейлей. Например, немного свежего воздуха. Натяжно посмеявшись не самой своей удачной шутке вместе с теми, кому она предназначалась, Кен, наконец, оказался на улице.       Засунув руки в карманы брюк, он немного побродил по подъездной дорожке возле дома. Лишь убедившись в том, что никто не последовал за ним, он позволил себе немного расслабиться. Машина       Стереотипной Барби была ровно там же, где её когда-то оставила хозяйка. Подойдя ближе, Кен внимательно осмотрел салон. На переднем пассажирском сиденье всё ещё валялся позабытый тюбик с губной помадой. Было очень похоже на то, словно Стереотипная Барби торопилась на организованный ею же самой праздник и по неосторожности положила помаду мимо кармашка своей сумочки. Вот сейчас она выскочит на порог, и её глаза будут сверкать ярче, чем блёстки, украшающие платье. А когда она увидит его, то непременно улыбнётся. И пусть природа её такова, что свою улыбку она готова дарить всем и каждому, Кен воспримет этот знак внимания исключительно на свой счёт. И будет счастлив. Пусть лишь на пару минут. Она спросит, не находил ли он случайно её помады. И он ответит, что знает, где она, и готов обменять эту информацию на один медленный танец.       Кен встряхнул головой, отгоняя прочь завладевшие сознанием образы, и, в последний раз опасливо оглядевшись по сторонам, сел за руль автомобиля. Сидеть в машине, а тем более на переднем сиденье, да ещё и за рулём, было непривычно. Примерившись к новым ощущениям, Кен постарался устроиться с наибольшим комфортом.       — Далеко собрался? — раздался из темноты легкоузнаваемый голос, при звуке которого в Барбиленде было принято вздрагивать, а затем извиняться перед говорившей за такую свою реакцию.       — Я не краду! — поспешил оправдаться Кен, поднимая руки, словно Странная Барби угрожала ему оружием. — То есть, наверное, выглядит это именно так. Я знаю, что это машина Барби. Ты ведь понимаешь, о какой Барби я говорю? О той, которая отправилась жить в мир людей. Как раз поэтому я и подумал, что раз уж в настоящее время ей она не пригодится, не будет ничего плохого в том, что я возьму её на время. Разумеется, я собираюсь её вернуть.       — Да мне плевать, — в своей резкой манере заявила Странная Барби. — Катайся, сколько влезет.       — Правда? — лицо Кена приобрело удивлённое выражение. — Спасибо!       — Ага, — кивнула ему Странная. — Только спрашивала-то я о другом. Зачем тебе понадобилось в реальный мир? — Странная Барби нависла над ним, вцепившись руками в дверцу машины. По комплекции эта кукла ничем не отличалась от обычных хрупких куколок, но почему-то Кену показалось, что стоит лишь ей захотеть, и Странная вырвет несчастную дверь с корнем, а его самого выволочит на землю и будет таскать по дороге лицом вниз до тех пор, пока он во всём не сознается. От представшей в его воображении картины Кен судорожно сглотнул.       — Я вовсе не… — пролепетал он, но Странная стукнула кулаком по капоту так, что, по мнению Кена, должна была оставить в нём вмятину.       — Не смей мне врать, Кен! Во-первых, у тебя просто отвратительно получается, а во-вторых, я этого на дух не переношу!       — Да с чего ты вообще решила, что я собираюсь в реальный мир? — постарался удержать оборону Кен, но Странная Барби смела её без особого труда.       — Мой маленький наивный Кен, — почти пропела кукла, — разве ты не знал, что в одной из потайных комнат моего жуткого дома, той, что находится по соседству с кладовкой, в которой я храню части тел пропавших Кенов, на стене висит волшебное кривое зеркало, сквозь которое я наблюдаю за жителями Барбиленда? Именно оно позволяет мне, как ты сам недавно выразился, знать всё и обо всех. В любой момент я могу увидеть любую куклу, какую только захочу, а если очень постараюсь, то даже могу прочитать её мысли. Дни напролёт я слежу за всеми. Но в особенности — за тобой.       Кен коротко вскрикнул и отпрянул, когда Странная Барби хищно клацнула зубами чуть ли не перед самым его носом, на что кукла от души рассмеялась.       — Только не говори, что ты купился.       — Ты была очень убедительна, — проворчал он в ответ, всё ещё поглядывая на куклу с опаской.       — Тогда, пользуясь своим даром убеждения, я задам свой вопрос снова, а ты снова на него ответишь. Но на этот раз честно, — предупредила она, наставив на Кена указательный палец. — Что ты собрался делать в реальном мире?       — Мне нужно увидеть Стереотипную Барби, — выпалил Кен на одном дыхании. Если его чистосердечное признание и удивило Странную, то это никак не проявилось в выражении её лица, оставшегося всё таким же сурово-серьёзным.       — Оставь бедную девочку в покое, — проговорила она наконец. — Ты и так причинил ей достаточно хлопот.       — Ты не понимаешь, — упрямо качнул головой Кен, с силой стискивая руль, всерьёз намереваясь сопротивляться до последнего в том случае, если Странная и вправду надумает применить к нему силу.       — Так растолкуй по-порядку! Зачем тебе с ней видеться? Мне казалось, что вопрос отношений между вами двумя закрыт.       — Дело не в наших с ней отношениях. Или, вернее сказать, не в их отсутствии. У меня есть к ней просьба. Раз уж Барби вряд ли сюда когда-нибудь вернётся, я хотел спросить у неё, не согласится ли она подарить кое-кому свой домик мечты.       — Нехилая такая просьба! — хохотнула Странная. — Особенно в контексте отсутствующих отношений. И снова разговор сводится к той самой непонятной куколке?       Кен покосился на Странную Барби, словно размышляя, должен ли и дальше отвечать на её вопросы, но затем вспомнил о потенциальной вмятине в капоте и решил, что всё же должен.       — Да. Не-Барби. И она не непонятная, к твоему сведению. Я подумал, что если она будет жить в таком же доме, как у всех, то им, — Кен кивнул в ту сторону, откуда доносились звуки зажигательной музыки, намекая на беззаботно веселящихся кукол, — быть может, будет проще принять её в свою компанию.       — Снова это твоё «я подумал», — проворчала Странная Барби. — Возможно, твоя новая привычка и не доведёт тебя до суда, но вот до беды — легко. С чего ты вообще решил вступиться за эту Не-Барби, да ещё так по-крупному?       — Ты когда-нибудь любила?       Вопрос был настолько внезапным, а в голосе Кена вдруг зазвучала такая пронзительная тоска, что Странная здорово опешила. Кукла несколько раз моргнула, открыла рот, затем закрыла, глубоко вдохнула, будто собираясь что-то сказать, но в итоге лишь шумно выдохнула.       — Любила ли я? — переспросила она, словно обращаясь сама к себе. — Нет. Пожалуй, нет. Всё и вправду настолько серьёзно?       — Кажется, да, — пожал плечами Кен. — Ну, я, пожалуй, пойду.       Он предпринял попытку открыть дверцу и выйти из машины, но Странная не позволила ему этого. Ситуация складывалась до комичного похожей на ту, в которой он оказался, будучи гостем в её доме. Наверное, Кен бы даже мог посмеяться, если бы не был так напуган.       — Сидеть, — коротко скомандовала она, будто обращалась не к нему, а к нашкодившей Тэффи. — Какой у тебя план?       — То есть теперь ты на моей стороне?       — Я ещё не решила. Всё зависит от того, что ты мне сейчас скажешь.       Кен напрягся и попытался придать своему лицу максимально сосредоточенное выражение.       — Отправлюсь в реальный мир, навещу Сашу в её школе, узнаю адрес Барби и поеду к ней. Может быть, напрошусь, чтобы Глория меня подвезла.       — Очень рационально, — похвалила Странная. — Но мне кажется, что ты кое-что упускаешь.       — И что же?       — Во-первых, Маттел. В прошлый раз они простили тебя и твоё вмешательство в устои Барбиленда. Отчасти из-за того, что Рут решила заступиться, отчасти из-за того, что случай сам по себе был неординарный. Не думаю, что в этот раз они будут столь же снисходительны, если ты проигнорируешь их предупреждение. Конечно, коробка тоже своего рода домик мечты. В особенности, если она фирменная.       — А что во-вторых? — напомнил Кен, прерывая неприятные слуху рассуждения Странной Барби касательно домиков из картона.       — Та связь, что установилась между Барбилендом и реальным миром благодаря присутствию Не-Барби. Она очень ненадёжна. Похоже на туго натянутую нить, которая делается всё тоньше с каждой минутой. Когда нить оборвётся, — Странная Барби резко ударила в ладоши перед самым лицом Кена, в очередной раз заставив его вжаться спиной в розовое сиденье, — портал схлопнется. Это может произойти в любой момент: через час, через неделю или прямо сейчас.       — Что это значит?       — То, что ты можешь застрять на середине пути и остаться там навсегда! В полном одиночестве!       — Сомневаюсь, что кто-то станет сильно тосковать. Разве что Аллан. И не нужно говорить, что ты сама будешь по мне скучать, — ухмыльнулся Кен, но, взглянув на неуловимо изменившееся выражение лица Странной Барби, снова посерьёзнел. — Что, по-твоему, мне следует делать?       — Я предлагаю тебе как следует взвесить все «за» и «против», — Странная Барби вытащила из кармана цветастого комбинезона блокнот и ручку, будто специально заготовленные для этого случая. Расчертив страницу на равные половины, столбик, получившийся справа, она озаглавила буквой Y, другой — буквой N .       — Как это работает? — уточнил Кен.       — Просто перечисляй причины, по которым, как тебе кажется, ты должен отправиться в реальный мир. За каждую названную причину я буду делать отметку в столбике Y. Потом повторим всё то же самое, но с причинами, по которым тебе следует остаться. Затем сравним получившиеся результаты и сделаем выводы. Понял?       — Понял, — кивнул Кен.       — Можешь начинать.       — Если мой план сработает, то Не-Барби сможет жить в Барбиленде счастливо, как все, — загнул Кен один палец, а Странная Барби поставила в правом столбце первую вертикальную чёрточку. — В реальном мире я снова смогу почувствовать себя мужчиной.       — Если для тебя это так важно, — скривила лицо Странная, но чёрточку в столбце Y всё же нарисовала.       — Я смогу снова увидеться и поговорить со Стереотипной Барби, — загнул третий палец Кен. — Если я не попробую, то лишусь последней капли самоуважения, чего лично мне бы очень не хотелось. Наверное, это всё.       — Хорошо. Теперь противоположная сторона.       — Маттел и грозящий закрыться портал.       Сделав отметки в нужном столбике, Странная Барби перевернула блокнот раскрытой страницей к Кену, чтобы он смог видеть получившийся результат.       — Какая из палочек обозначает Маттел? — уточнил он.       — Вот эта, — пояснила Странная, ткнув ручкой в нужное место.       — Мне кажется, что она должна быть побольше и пожирнее.       — Это не тот случай, когда размер имеет значение.       — Разве?       — Даже не сомневайся. И кроме того, ты вновь кое-что упускаешь.       Странная быстро повернула блокнот обратно к себе, так же быстро что-то в нём нарисовала и вновь подсунула Кену под нос. В столбике под буквой Y красовалось большое розовое сердечко.       — Не ты ли здесь заводил разговоры о любви? — хитро прищурившись, напомнила Странная Барби.       — Да. Только это было до того, как ты завела разговоры о Маттел, неправильных порталах и запутала меня ещё больше с этими глупыми палочками!       — Ты спрашивал меня, любила ли я когда-нибудь.       — И ты ответила «нет», — напомнил Кен.       — Но я имею представление о том, что это такое. И вот что я думаю: если вдруг случится так, что в Барбиленде поселится любовь, то это пойдёт ему только на пользу. Разумеется, в том случае, если она будет настоящей. Видишь, я проявляю заботу об этом обществе, хоть и сомневаюсь, что однажды оно ответит мне взаимностью. Это ли не проявление истинной любви?       — Давай ты уже просто скажешь, ехать мне или нет? — взмолился Кен.       — Езжай!       Облегчённо вздохнув и подождав, пока Странная Барби отступит в сторону, Кен тронул машину с места.       — Погоди! — раздался сзади её окрик, и Кен остановился так резко, что едва не ударился лбом о ветровое стекло. — Ты собираешься разгуливать там в таком виде?       Кен осмотрел свои любимые пляжные шорты и футболку насыщенных ярких цветов. Вспомнив, чем обернулся для них с Барби неудачный выбор одежды в их прошлое (первое и последнее) совместное путешествие, Кен подумал, что, по крайней мере, этот совет Странной был не лишён смысла.       — Спасибо, — коротко поблагодарил он за всё и сразу.       — Не за что, — отозвалась она. — Будь осторожен. И, пожалуйста, постарайся на этот раз не вляпаться в какое-нибудь дерьмо.       — Постараюсь, — скривил брезгливую физиономию Кен.       — И держись подальше от Маттел, если в твои планы не входит угодить в коробку.       — Обязательно!       — И…       — Пока, Странная Барби! — махнув рукой, Кен рванул с места на максимальной скорости, которую была способна выдать игрушечная машина.       — … удачи тебе, — закончила фразу Странная, помахав ему вслед.       За пределы Барбиленда Кен, успевший сменить шорты и футболку на классические светлые джинсы и белую рубашку с длинным рукавом, смог выбраться лишь ближе к утру. Чудом избежав встречи с Барби-рабочими, чей день начинался раньше, чем у прочих обитателей города, он, наконец, выехал на дорогу, убегающую вдаль до самого горизонта. По радио играла одна из популярных в этом сезоне весёлых, жизнерадостных песенок, которым так приятно подпевать в долгой дороге. Вот только Кену подпевать совсем не хотелось. Он раздражённо повернул колёсико, меняя волну. Песня была другой, но с той же сутью. Он переключал волны снова и снова, до тех пор, пока из динамика не послышалась какая-то совершенно незнакомая, чужая мелодия. Рука Кена так и замерла возле переключателя, настолько ему не хотелось потерять нужную настройку. Музыка была сильной и дерзкой, под стать словам, которые исполнял мужской чуть хрипловатый голос:       Got to fight another fight —       I gotta run another night.       Get it out, check it out.       I'm on my way and I don't feel right.       Он жадно вслушивался в мотив, всё больше и больше проникаясь его настроением. Ничего подобного он прежде не слышал, но то, что он слышал, ему определённо нравилось. Песня как нельзя лучше соответствовала его далёкому от радужного настроению. Поскольку, не зная слов, подпеть он не мог, Кен принялся выстукивать ритм пальцами по рулю.       Don't judge a thing       Until you know what's inside it,       Don't push me — I'll fight it,       Never gonna give it up no       Увлечённый своим новым открытием, Кен не заметил, как машина поехала намного быстрее, постепенно меняя при этом приторно-розовый цвет на серебристо-серый. Из-под колёс в воздух взвивались облачка дорожной пыли, встречный ветер трепал ворот рубахи, а воображение рисовало мчащийся с ним наперегонки вдоль трассы табун диких норовистых лошадей. И почему-то неудержимо хотелось не просто петь, а кричать во весь голос.       If you can't catch a wave       Then you're never gonna ride,       You can't come uninvited,       Never gonna give up no .       Припев он уже знал, поэтому не стал отказывать себе в этом маленьком удовольствии.       — You can't take me I'm free!