Дом разделенный

Властитель Узкого моря Вейгар Блэкфайр Ночь Блэкфайр опять провел в полу-сидячем положении и с мечом в обнимку — несмотря на то, что Бронзовый Великан взял под свой контроль обитель сюзерена. Наутро принцу пришлось заставлять себя не морщиться от боли в голове и шее, ибо не гоже показывать черни нестойкость к тяжелым условиям. Утешаться приходилось тем, что Джейн и Джоффри ныне пребывали в Небесных камерах (Гунтор не врал насчет мерзости этого места), а их сподвижники Редфорты измеряли шагами секции тюрьмы подле Палаты Полумесяца. Вообще, Вейгар ожидал, что верные Арренам гвардейцы воспримут захват замка как оскорбление и попытаются освободить хозяев силой своих мечей... но как оказалось, гнева Черного Принца и его монстра слуги боялись больше, чем обвинений в нарушении клятвы верности госпоже. Напоследок, перед самым отбытием, Блэкфайр помог Ройсу составить письмо на Кровавый Камень для Элдрика и Реи. Да и здесь, по большому счету, принца в очередной раз использовали как вор отмычку: ему достаточно было лишь черкнуть пару строк и приложить кольцо к пятну сургуча. Ждать явления нового хозяина Гнезда Вейгар не стал — и с первым лучом солнца убрался восвояси, навстречу еще одному незаконченному делу. ...Спустя сотню лиг и пару-тройку часов на глаза показались объятые волнами стены замка, и Блэкфайр направил Каннибала вниз, чтобы приземлить на опушке неподалеку. Вряд ли, конечно, принц имел подобающий облик, особенно после недосыпа и полуголодного похода, и даже рассветные лучи неспособны сделать его облик менее мрачным. Впрочем, как раз на это Вейгару хотелось откровенно наплевать — тем паче, что нынешней его задачей стало фактическое разграбление всех закромов Морского Змея. Сир Малентин Веларион, в очередной раз оставшийся на острове в качестве командира, не испытывал никакой радости видеть живым ни бастарда, ни прибывшую сутками ранее флотилию Санглассов; из-за чего сочетание вытянутого лица и недовольной мины на нем напоминало морду своенравной лошади. Выбравшись из седла, Вейгар ухмыльнулся. — Доброго дня, сир Малентин. Не будем тратить время на расшаркивания, ведь нам обоим прекрасно известна степень нашей крепкой дружбы, — от запредельного цинизма рыцарь аж поперхнулся собственной слюной. — Корлис Веларион лишен звания лорда Приливов, титул теперь в руках Веймонда. Вердиктом королевы Дрифтмарк обязан выделить компенсацию дому Блэкфайр. Малентин закатил глаза и сквозь сжатые зубы процедил: — Как вам угодно, ваше высочество. Несмотря на свой возраст и драконьи поводья, на острове Вейгар никогда не бывал. Сначала этому мешали то войны с Триархией, то рутина на Ступенях, а после рождения младших Веларионов правящая чета как-то и вовсе отдалилась от воспитанника, так что некоего трепета перед луговыми равнинами принц не испытывал. Напротив, его виски едва ли не горели от той враждебности, что не стеснялись демонстрировать стражники с надменными гримасами. Интересно, чьи родичи погибли от рук железняков при штурме Ступеней? Высокий Прилив чем-то напоминал Орлиное Гнездо своим светлым камнем, только вместо синевы на крышах блистало расплавленное серебро. От такой эстетики Блэкфайр поморщился, ибо он слишком привык к грубой, но крепкой сути Кровавого Камня. Шагающий рядом с ним Лантор огляделся и предусмотрительно положил ладонь на рукоять меча: видимо, некогда царившая в его мечтах уверенность во флотском братстве выветрилась напрочь. Лестница, направо, налево, налево, снова направо... и наконец вся троица оказалась перед дверями, над которыми виднелась вычурная гравировка "Чертог Девяти": видимо, Корлис назвал зал-сокровищницу в честь своих путешествий по известному миру. Отделанная комната с бесчисленным количеством золота всех народов и прочими драгоценностями вроде колец или ожерелий, редкое оружие из Эссоса вроде гискарского извилистого фламберга, резные шкафы и сундучки из красного дерева, лежащая в них снедь — словом, по слепым прикидкам, здесь должны лежать вещи на пару-тройку миллионов золотых драконов. И это при условии, что Вейгар еще не заглядывал в соседние комнаты. — Сколько нам понадобится кораблей? Лорд Приветной Бухты, разглядывавший трофеи боевого товарища, почесал подбородок. — Не меньше дюжины, мой принц. Я привел два десятка. — Стойте, вы хотите вывезти отсюда вообще все? — отмер Малентин. — Это же огромная доля средств нашего дома! — Веларионы не бедствовали и до того, как Морскому Змею удосужилось взять и сплавать до края света, — Блэкфайр не счел нужным прятать презрение к хозяину этой комнаты. Разумеется, решение опустошить добрую половину Дрифтмарка оттолкнет и новых владельцев острова, однако деньги для поддержания старого образа жизни у них наверняка найдутся. А если нет... что ж, винить следует бывшего лорда за его глупость. И заодно — себя, уже за неумение существовать вне роскоши. — Это... это безумие! — Сир Малентин, позвольте напомнить: Корлис, Рейнис, Рогар и Деймион живы только потому, — Вейгар выпустил наружу едва начавшую кипеть злобу, и свечи в помещении как-то разом померкли, — что Их Величества просили меня не переходить черту. Именно дом Веларионов почему-то посмел отобрать у меня Ступени. Мой родной дом. Или вы скажете, что это всего-навсего досадное недоразумение? Ах да, это приказ покойного королишки с треснувшей дыней вместо головы, которого заносчивый старик решил подсидеть на Железном троне. Я ошибаюсь? Корлис Веларион хотел лишить его родины и даже имени. Вейгар Блэкфайр заберет у Змея все остальное в качестве платы — хоть и без "наценки". — Я никого не прощаю. Я ничего не забываю, — отрубил принц, не давая раскрывшему рот Малентину вставить и слова. — Лорд Лантор, прием пищи у ваших матросов уже был? — Сангласс сухо кивнул. — Прекрасно. Погрузку закончить к закату. Ничего не есть и не пить за пределами кораблей: незачем давать противнику такой яркий шанс. Ждать, пока Малентин взорвется возмущениями от того, что местное население подозревают в попытках отравления, Вейгар не стал — и вышел из сокровищницы. Странно, но дорогу на свежий воздух он нашел самостоятельно, едва ли не пролетев мимо охраны; силу управлять своими телом и духом принц вернул только за воротами, когда его глаза заслезились от удара силой поднимающегося солнца. *** Впереди, на небольшой отмели, стояли два человека. Прямой и тонкий, как тростник, юноша его возраста, и придерживавший его мужчина, прикрывавший голову капюшоном плаща. Стоило мальчику повернуться, и в воспоминаниях Блэкфайра всплыли черты Лариса Стронга, особенно ореховые глаза: только у мастера-шептунами они были убаюкивающе-хитрыми, в то время как здесь походили на взор готового к забою олененка. Эйтар — что иронично — Стронг. Или, если угодно, Эйтар Хайтауэр, не имевший в жилах ни капли веларионовской крови. Замерший на мгновение Эйтар шагнул вперед. Вернее, дернулся в попытке — стоявший рядом подручный взял его под руку, и они неспешно поковыляли в направлении Блэкфайра. — Вы Вейгар Блэкфайр, — вместо приветствия тихо проговорил Эйтар, пока властитель Ступеней окинул слугу оценивающим взглядом: тот продолжал прятать частично искореженное лицо под капюшоном, а на его ремне с разделенной надвое железной застежкой с символами черепа и овала висел странный меч — судя по ножнам, короткий и узкий. — Вы убили одного моего дедушку и хотели убить другого. От таких утверждений Вейгар улыбнулся. — Именно. Впрочем, никто не говорил, что я оставил это желание позади. Имей ваши родственники, скажем так, чуть большее количество добродетели, то мы оба могли бы вырасти хорошими друзьями. Увы, теперь нам суждено пройти иной дорогой. "А насколько долгой и кровавой она будет — жизнь покажет". К радости Блэкфайра, продолжать беседу помрачневший лицом бастард не решился и молча двинулся в сторону ворот Высокого Прилива. Что делать с новообретенным племянником, решать Ларису. Как вариант, советник приговорит его так же, как и Гровера Талли. Или наоборот, окажет поддержку — что сомнительно, и все же исключать такой вариант тоже не стоило. На мгновение принц задумался, стоит ли вообще выполнять данное Стронгу обещание: в конце концов, черная неблагодарность в качестве исхода ситуации... вполне имеет место быть. Как только Вейгар вернулся к лежавшему на поляне Каннибалу, тот поприветствовал его дымком из ноздрей — после холодных скал дракону явно нравилась перспектива отдохнуть на обогретом лугу. Забираться в седло юноша не стал, лишь усевшись спиной к твердой чешуе в ожидании доклада от Сангласса. "Iksā. Nākostōbāves. Gīda" — вместе с тихим урчанием слова ворвались в сознание всадника. "Ты прав, raqiros. Но еще рано. Надо вернуться домой" — прикрыл глаза Блэкфайр. "Ōrbar. Dōron. Zaldrīzes". "Драконий Камень? Ты хочешь туда?" "Rōva. Morghe. Ȳgha" — странное ощущение умиротворения наполнило разум Блэкфайра, словно ему не следовало чего-то бояться. Наверное, теперь, когда чудовищ Завоевания больше не существовало, Каннибал в полной мере чувствовал себя королем среди себе подобных. И ведь забавно: Каннибалом его прозвали враги и трусы. За все эти годы Вейгару не пришла в голову мысль предложить другу отбросить застарелое прозвище. В глубине души принц надеялся, что дракон... откажется. Злая молва не делала их обоих непобедимыми — она придавала им силу за счет чужого страха. "Ты ведь не всегда носил такое имя. Быть может, тебе хотелось что-нибудь изменить?" Ответом Блэкфайру стал тихий рык, свидетельствовавший: Каннибал о чем-то задумался. Сам же Вейгар вспомнил слова отца "Драконы не рабы", прозвучавшие годы назад. Деймон знал, о чем говорил — в горячке боя он буквально сливался с Караксесом в единое целое. А вот первые люди, андалы, ройнары и даже современные валирийцы не смогут этого осознать, поскольку до понимания такой дружбы им неимоверно далеко. "Dōre. Ābrar. Drēje". И теплый ветерок, окутавший обоих черных драконов, вверг Вейгара в забытье. ...Очнулся Блэкфайр ближе к вечеру. Окружающий пейзаж оставался таким же, как и крики парящих над берегом чаек, разве что светило лежало в противоположной стороне. Удивительно, но впервые за последние дни он умудрился поспать достаточно долго и при этом не встретить мироходцев вроде Бриндена Риверса. Судя по всему, работа на Дрифтмарке продолжалась — колонна из моряков то и дело таскала ящики с мешками в трюмы пришвартованных кораблей. Вдали показался силуэт Сангласса: видимо, лорд намеревался подойти к принцу так, чтобы не рисковать стать ужином Каннибала. Одним рывком поднявшись на ноги, Вейгар зашагал к Лантору. — Мы почти закончили, — предваряя все вопросы, произнес мужчина. — Думаю, мы уйдем из Спайстауна раньше, чем наступит ночь. А ждать... — Не хотите лишний раз надеяться на тех, с кем сражались бок о бок? — Мы прошли через две войны, и ради чего? Чтобы рассориться из-за грызни за корону, — в голос Сангласса скользнуло отвращение, и Вейгар удивился: раньше капитан не выражал свою позицию такими крамольными речами. — И все-таки жаль, что Корлис больше не лорд. Те, кто сменит его, еще хуже. Недовольство принца словами Лантора затухло, не успев разгореться. Заметив заинтересованное лицо собеседника, капитан пояснил: — Только у Корлиса и покойного Дейрона нет-нет да закрадывались зачатки совести. Про молодых не скажу, не встречал, но... Веймонд — жадина, считающий себя хитрым. Рогар жесток и обладает раздутым самомнением насчет своих воинских умений. А вот Малентина знатно одарили не то Семеро, не то Четырнадцать, причем как смекалкой, так и безжалостностью. В общем, кому достанется Плавниковый трон, еще поглядеть надо. "Про морских дракончиков забыл. Если детишкам достались таланты предков, они своим оппонентам попросту пооткусывают головы". Они постояли в молчании около минуты. Тишину нарушил подскочивший матрос, левое плечо которого висело выше правого, и прокаркал: — Груз в трюм-м-мах, м'лорд. — Ночевки не будет. На Ступенях отдохнете. Выступаем прямо сейчас, — Сангласс, даром что боевой командир, едва сдержал желание рявкнуть команду в духе корабельного боцмана. Уж Вейгар-то знал. С кислым лицом матрос неспешно потопал к пирсу, и хмыкнувший ему вслед Лантор вновь повернулся к принцу. — Может, вас сопроводить? — Не стоит, ваше высочество. Четырнадцать коггов для перевозки, шесть в охранении. До Тарта доплетемся точно, а дальше нас должны встретить люди Грейджоя. Засранец, но дело свое знает. Попрощавшись, капитан оставил его наедине с драконом. Каннибал лениво-безразлично проводил Сангласса своими зелеными глазами и чуть приспустил крыло, приглашая принца сесть на его спину. Мысленно отмахнувшись от возникшего прямо перед глазами лица Малентина — теперь оно казалось куда более зловещим, чем при первом знакомстве — Вейгар взобрался в седло и прикрепил цепями туловище. "Стоило ли раздражать второго из племянников Морского Змея своей превосходящей все аппетиты алчностью? Кто знает. Как показывает практика, жизнь состоит из череды ошибок — в частности, порождением новых из попыток исправить предыдущие". *** Принц Железного трона Деймон Таргариен Время давно уже подходило к часу призраков, но заснуть не получалось. В голове крутилось множество мыслей на самые разные темы: и кандидатуры для Малого совета, и правильная организация свадьбы с Рейнирой, и странное предложение Вейгара касательно становления Эймонда наследником Железного трона... В какой-то момент Деймон намеревался снять знак десницы с Лионеля Стронга и надеть на себя. Тем не менее, здравый смысл взял верх — ввязываться еще и в эти проблемы желания не имелось от слова совсем. Увы, провести эту ночь в компании племянницы не вышло: ей пришлось отвлечься на детей (и неожиданно для себя заснуть в их компании), а ему выпал удел разобраться со списками золотых плащей. Пусть Лютору и удалось сохранить старый костяк двадцатилетней давности, немалая часть стражников без должного надзора после хайтауэрских чисток скатилась во взяточничество и покрывательство мелких преступлений. И, кто бы мог подумать, зачастую эти люди дружили с Ублюдком-младшим, сиром мать-его-Гвейном. Не успел он взяться за графин с вином, как в дверь спальни постучали. — Ваше высочество, — доложил дежуривший у его покоев Лорент Марбранд. — Мне сообщили, что принц Вейгар прибыл в замок. Строго говоря, разузнать о происходящем в Долине стоило уже сейчас. С другой стороны, судя по словам гвардейца, сын не счел нужным беспокоить кого-то лишний раз. Неужто сам разобрался? — А, в Пекло расчеты. Завтра, — выругался Деймон и оттолкнул книгу от себя. — Если придет в это крыло, пригласи сюда. Сам Вейгар показался на пороге через несколько минут. Живой, с неизменно-ядовитой физиономией, как будто и не отлучался на эти четыре дня, и поразительно бодрый. Усмехнувшись, парень выудил из шкафчика второй кубок и разлил напиток в оба, после чего плюхнулся на диван. — Потихоньку берешь на себя обязанности короля? — Временами скучно, но надо, — хмыкнул Деймон. — Ты-то как? Как твое путешествие? — Бывало и лучше. Или хуже. Уверен в одном: от меня должно разить как от стада дотракийцев после марша — еще бы, после подъема в Орлиное Гнездо своим ходом. Дальнейший рассказ сына походил на искусно выверенную (и вывернутую) историю. Мятеж в Долине, оказывается, подняли лорды против правления леди Джейн Аррен, а та решила справиться своими силами и заявила Визерису, что виной всему спустившиеся горцы. Отношения с Джейн у Деймона не задались еще в период брака с Реей, так что особо сочувствовать ей принц не собирался... пока не услышал об итогах конфликта. — Тогда кто теперь верховный лорд Долины? — Сир Элдрик, — Вейгар поднял глаза на отца. — И прибудет он туда не один. Я рассудил, лучше так, чем терпеть взбрыки от бесплодной девки, которая кичится родством с королевой и ни во что не ставит нас обоих. — Хорошие ты награды за верность раздаешь. На мгновение Блэкфайр задумался, поджав губы — вероятно, вспомнил сражение за Ступени. И одним махом опрокинул в горло остатки своего вина. — Не буду спорить. Зато теперь в Долине можно навести порядок... Так или иначе, пускай этим занимаются другие. Авось сумеют. Меня же больше беспокоит проблема визерисовских недобитков. — Деймон моргнул, пытаясь осмыслить сказанное. — Я успел побывать на Дрифтмарке, дабы поклевать наследство Морского Змея, и встретил там Эйтара Велариона. Якобы сына Лейнора. — Лейнор не особо тяготел к женской плоти, — понимающе кивнул Деймон. — Точно. Вот только боги решили подшутить и сделали Эйтара копией его настоящего отца, хоть и не столь же сильной. "Все-таки Харвин", — Деймон чуть вздрогнул от укола, выражающего разочарование. Он знал, что капитан городской стражи тесно дружил с Алисентой Хайтауэр и выступал в ее честь на турнирах, и надеялся, что годы притупили эту страсть. Отнюдь, благочестивая шлюшка приводила верного рыцаря и в свои покои тоже. Осуждать ее за это при таких вкусах мужа — лицемерное кощунство, но... выдавать бастардов от любовника за законных детей? — Лионель Стронг знал, что Визерис договаривается с лиссенийцами против нас. Знал и ничего не сделал. И ладно бы не сделал как десница — не соизволил предупредить Рейниру о заговоре как человек, хорошо знавший всю вашу семью. Внезапно Таргариен догадался, куда клонит сын. И зачем настраивает его против Костолома. — Ты обещал отдать Ларису Харренхолл? — Нет, но ты на верном пути, — Вейгар покачал головой и отбросил всякое притворство: обливание Харвина грязью стало бесполезным. — Загвоздка вот в чем: как советника Лионеля упрекнуть не в чем. Оставить его безнаказанным, не считая смещения с должности, тоже по меньшей мере некрасиво. А теперь смотри: на одной чаше весов лежит крепкий и умелый рыцарь, один из многих, на другой — мастер над шептунами, которому еще поди найди замену. И который, действительно, хочет стать полноправным лордом, а не просто безземельником с титулом. Не говоря уже о том, что без Лариса суд над Хайтауэрами превратился бы в необоснованную казнь из мести. "А если Косолапый не получит желаемого, то может сменить покровителя", — осознал недосказанное Деймон. — "Хоть на Эймонда, хоть на отпрысков Корлиса. Такого проще прихлопнуть, чем держать подле себя". — Допустим, ты прав. Только младший сын не наследует поперек старшего. — Бастарды не убивают королей и не сжигают их десниц заживо. Женщины не всходят на трон при живых мужчинах, — недобро усмехнулся Вейгар и окончательно развалился на диване, закинув свободную левую руку себе под шею. — Мир меняется, и лучше всего живут те люди, что контролируют этот процесс. Деймон хотел согласиться, как вдруг его взгляд зацепился за открывшуюся грудь сына. Прямиком возле сердца, в двух дюймах левее, виднелся застарелый шрам немаленького размера, обведенный ожоговым пятном. Что самое страшное, на касательную рану он не походил совершенно точно. — Что это? Наблюдать за палитрой эмоций сына было бесценно. Недоумение, расстройство от забывчивости, злость на себя... Выпрямившийся Вейгар отложил кубок в сторону, провел пальцами по ране и усмехнулся, стягивая с себя рубаху. Стоило ему повернуться, и Таргариен увидел на спине парня аналогичный след. Сквозное ранение. От такого не выживают. — А ты поверишь? — хмыкнул Блэкфайр. — Я готов поставить сотню золотых на то, что эта часть повествования покажется тебе бредом сумасшедшего. — Как ты тогда сказал? Тебе не нужно показывать драконью пасть, чтобы убеждать людей? — парировал Деймон, метнув в сына его собственную фразу. — Будь любезен, прояви красноречие. С тяжелым вздохом Вейгар потянулся к графину и налил себе в кубок еще порцию. — Что ты знаешь о Короле Ночи?..