Дом разделенный

Принц Узкого моря Вейгар Таргариен Когда-то Вейгар хотел узнать, каково быть Крагтиром Драхаром до того, как тот прорубил себе дорогу в лорды Мирра. Что ж, судьбе угодно удовлетворить его желание: теперь узником оказался сам принц, разве что холодный и сырой карцер Красного замка был противоположностью москитной яме Кровавого Камня, забитой раскаленным песком. К тому же тогда у Таргариенов была мотивация сохранить жизнь пленнику — здесь же любая пища или вода могли содержать порцию яда. Поэтому звучавшая из уст миррийских наемников строчка песни "Плоть слаба, сражения вечны, войны в будущем бесконечны!" заслуженно превращалась в кредо. Вытащит ли его отец? Или действительно бросит умирать в заточении у брата, воспользовавшись моментом и переназначив наследника Узкого моря? Вейгар очень хотел это выяснить — тем более, что при аресте присутствовал Лютор Ларджент, старый товарищ Порочного Принца на протяжении последней четверти века. А значит, информация о случившемся дойдет до Ступеней. У него есть пять дней, которых в целом достаточно для пролета ворона. На его счастье, в камере имелись деревянные нары, а поэтому Вейгар, осторожно проверив их на предмет ловушек вроде прогибающихся прямо на лезвия досок, вскоре принял горизонтальное положение. Скорее всего, малейшие удобства Визерис заготовил специально: в рассказах отца третий ярус выглядел куда более мрачным, необжитым и давящим местом. С руками под головой Черный Принц задумался о предупреждении Бартимоса насчет возможных браках между обеими ветвями Таргариенов. Выходило, что сейчас вся сеть зависела не только от желания Деймона и Визериса примириться друг с другом, но и от решения Борроса Баратеона — кто знает, к кому придет обиженный хозяин Штормового Предела? Он может и оскорбиться, если вместо Эймонда или Дейрона ему предложат бастарда... что даже забавно. А быть может, Баратеон давно уже забыл свои корни времен Завоевания? Затем мысли перескочили на Железные острова. Недавняя встреча с Дальтоном и Гарвеном Грейджоями, сыном и братом лордом Годрика соответственно, подала идею: а что, если натравить дать бравым пиратам этакое убежище на острове, прозванном Висельным? Между Ступенями и отребьем из устья Ройны отношения портились все чаще, и следовало бы накормить железнорожденных всем золотом южного Эссоса — особенно если на другой чаше весов лежит дракон, и даже не один. Еще есть Север, где регентствует Беннард Старк... обязавшийся передать бразды правления своему племяннику Кригану. Усмехнувшись от творящихся прямо на его глазах параллелей борьбы за власть, Вейгар усмехнулся: вот где раздор был бы очень кстати — меньше конкурентов в войне за остальной Вестерос. Видимо, негласная традиция подслушивать и просматривать чужие письма зародилась вовсе не в маленьких ручках Арвен Ройс-Аррен. Ах да, точно. Для начала ему стоит выбраться отсюда. — Э-э-эээй! — крикнул Вейгар в сторону зарешеченного дверного окошка. — Я один на этом празднике жизни? Никто не отозвался. Что ж, неудивительно: ни к чему подкармливать потенциального узурпатора слухами и заверениями разных изменников. Закрыв глаза, Вейгар попытался понять, чем сейчас занят Каннибал. В животе возникла странная тяжесть, а язык тут же ощутил, как кто-то явно лизал свежее мясо. "Опять лакомишься местными, raqiros?" На границе сознания раздался тихий рокот Каннибала, похожий на смешок. За последние годы связь между драконом и всадником стала гораздо крепче — особенно по сравнению с первой встречей, когда оба изгнанника Драконьего Камня намеревались изучить и подчинить друг друга. "Пустишь меня к себе? Я только посмотрю". Каннибал фыркнул: он, как и Вейгар, предпочитал сохранять независимость разума. Но подчинился — вскоре принц увидел, что его ручной монстр забрался в природный грот на уступе крупной скалы возле спящего в ночи города: кажется, ее еще называли Скалой Мерлинга. "Mirriot. Iksa. Ilza?" "В клетке". Пожалуй, это прозвучало слишком грубо. Потому что Каннибал отреагировал на это довольно злобно, а сам Вейгар почувствовал острейшее желание закричать куда-нибудь в потолок — сдерживать гневный рев Каннибал не собирался. И действительно, даже на таком расстоянии Красный замок вновь вздрогнул от драконьей ярости. "Iksa! Elyn! Daerves!" "Ты тоже!" — отрезал Вейгар. — "Меньше всего мне нужно, чтобы ты был мертв. Или ты забыл, как мы обрели свою собственную волю?" О да. Озлобленная плотоядная тварь и похожий на него мальчик, впервые позволивший покинуть ставший тюрьмой вулканический остров. Все те годы Каннибал ждал, когда найдется хоть один всадник, который окажется достоин и подарит ему свободу... но эти жалкие букашки предпочитали других. Красивых. Послушных. Слабовольных! Будь они в какой-нибудь другой жизни, Визериса можно было бы назвать таковым. И все же отпор со стороны короля слегка удовлетворил Вейгара, не дав погрузиться в очередную волну презрения пополам с разочарованием. Впрочем, легко казаться непогрешимым, имея за спиной рыцарей с обнаженными мечами... Предатель? Да. Дракон в человечьей коже? Да. Такого не стыдно будет убить и валирийским клинком. "Iksan. Gelyn. Umbagon?" "Да. Но помни: если грозит опасность, улетай". Ответом Вейгару вновь было тихое ворчание. Это радовало: хотя бы один друг, настоящий, у него еще оставался — и то, что он не имел ничего общего со смертным человеком, даже лучше. Попрощавшись с Каннибалом, он вынырнул из его разума... и тут же погрузился во мрак сна. *** Минуты. Часы. Дни. Вейгар не знал, сколько времени уже находится здесь, да и не интересовался. Огорчало другое: никто даже не соизволил спуститься сюда. Ни мастер над шептунами, также занимавший должность лорда-дознавателя, ни король, ни десница, ни второй сын Высокой башни. Ску-у-ука. К принесенной еде принц тоже не притронулся: напротив, специально отведенный для кормежки слуга получил предложение съесть все самому — и вежливо отказался, после чего остальные порции аккуратно вываливались в ведро для испражнений. Сам же Вейгар счел реакцию поваренка страхом быть отравленным, хотя исключать нежелание обманывать королевскую семью тоже не стоило. — Вейгар! Вейгар, ты здесь? — раздался в тишине женский голос. Чуть огрубевший за эти годы, но все еще принадлежавший Рейнире. Отвечать не хотелось. Во-первых, разговор растратил бы часть оставшихся у него сил, а на фоне спонтанной голодовки это сделает ситуацию еще хуже. Во-вторых... это было жутко неудобно. Он помнил веселую девушку, державшую его в объятиях на собственных руках — и предпочел бы оставить ее такой. Взрослая, обладающая детьми лет на пять младше него, далекая и практически чужая... да, ненавидеть эту Рейниру, которая жаждет обладать Железным троном настолько, что пойдет по его голове, гораздо проще. Но когда в окне появилось лицо кузины, промолчать Вейгар не сумел. И усмехнулся. — Удивительно. — Что? — высказанное им слово сбило Рейниру с толку. — Я все еще жив. А ты почему-то здесь. — Приблизившись к двери, Вейгар попытался выглянуть в коридор и рассмотреть, есть ли там еще люди. — И конечно же, без сира Кристона никуда. Зачем вы пришли? — Я хочу... — женщина вздохнула, — поговорить. — О чем, Нира? О том, как мы дошли до жизни такой? О том, что в политических играх за Семь Королевств нет никаких запретных средств? Мейгор, когда бы ни существовал, опасен всегда. Никто не любит черного дракона, помнишь? — едко ухмыльнулся Вейгар. — Мой тебе совет: забирай своего верного рыцаря и улетай из столицы. — Деймон придет за тобой, — Рейнира попыталась закончить его мысль, но сделала это неправильно, на что принц рассмеялся. — Я вижу, у тебя в него больше веры, чем у меня. Ну хорошо. Давай представим, что мой отец захочет поднять целое восстание, чтобы освободить меня. Половина лордов с юга, прячась за лицемерным отношением к чужим и своим бастардам, откажется. Запасным вариантом будет бросить в бой Караксеса... и все, потому что Веларионам, обладающим Мелеис и Вхагар, не говоря уже о жажде заполучить Железный трон, невыгодно тратить силы на драконьего выродка. — Вейгар поджал губы, обдумывая дальнейшие слова. — Как только ты станешь защищать город верхом на Сиракс, вас обеих решит уничтожить Каннибал. Я уже сейчас чую его голод, хотя сижу в темнице... Мой отец это знает. И он, каким бы монстром его не считали, любит тебя. Рейнира замерла, чем заставила Вейгара хмыкнуть. Какой же Визерис все-таки дурак, раз отказал годы назад в их браке! Да, связь дяди и племянницы могла повлечь немалый риск в отношении их будущих детей, однако это лишь усилило (и, честно говоря, одновременно ослабило) династию Таргариенов в политическом плане — особенно после Великого Совета. А теперь ему приходится расплачиваться за это своей жизнью, ставшей помехой для всех. — Тогда почему? Почему не преклонить колено, не попросить о милости или хотя бы о помощи? — Потому что я неудобен, Нира. В Вестеросе. В Королевской Гавани. В нашей собственной семье. В Узком море. В Эссосе. Потому что я Черный Принц, злобный и жестокий, и при всем моем положении у меня нет ни золота, ни друзей, вообще ничего. Конечно, будь у тебя младший брат, способный претендовать на трон... иначе ты вряд ли меня поймешь. — Вейгар вздохнул и печально улыбнулся. Голос Рейниры на секунду дрогнул, будто она сама боялась озвучить свой главный вопрос. Вейгар не дал ей и шанса: — Прежде чем ты спросишь... нет. Несомненно, было бы поистине прекрасно видеть эти мерзкие лица с улыбками и согнутыми коленями после всего того, что я слышал в свой адрес, — юноша хищно осклабился. — И все же я не горю желанием подавлять одно восстание за другим, да и вообще жертвовать чем-то своим для удержания корону на голове. Думаю, было бы приятнее, если корону тебе отдают. — Чего же ты тогда хочешь? Вот теперь в тупике оказался он сам. Сложно придумать что-то иное, если вся жизнь представляла собой движение вверх ради выживания. Он лгал, убивал, интриговал за спиной отца и при помощи дяди... чтобы получить хоть что-нибудь свое. — Я хочу владеть Ступенями и Триархией независимо от Железного трона, владеть всем, что смогу добыть мечом. Хочу, чтобы никакая мразь вроде Хайтауэров не могла заставить меня кому-либо кланяться. — Вейгар уставился прямиком в глаза кузины, и на мгновение ему показалось, что в отражении его третий зрачок стал вертикальным. — Хочу увидеть, что Визерис мучительно умирает в наказание за то, что когда-то предал нас. А теперь скажи мне, Нира: неужели мое требование выходит за рамки нормального? Услышав все нюансы, выворачивающие алчность кузена наизнанку, Рейнира отшатнулась. Она приоткрыла рот, но не сумела вымолвить ни слова, лишь покачав головой. — Я так и думал, — с трудом вернув себе контроль над эмоциями (а еще незаметно для себя вцепившись руками в решетку), прошипел Вейгар и едва не рухнул на пол: беседа отняла у него слишком многое, а мышцы начали подводить до дрожи в ногах, впервые за период заточения. — Великий Дом Дракона, у которого три головы, никогда не был единым. Он жив только за счет договоров и компромиссов, а при необходимости отдает все — и всех — ради власти. Повисла гнетущая тишина. Через считанные секунды Рейнира молча повернулась и пошла к выходу из черных камер. — Один вопрос! — крикнул Вейгар. — Сколько я уже здесь? — Шесть... — ответил было Кристон и тут же замолчал. Вероятно, под тяжелым взглядом Рейниры, которую гвардеец слушался беспрекословно — уж по обеим свадьбам это было понятно. А еще Вейгар понял, что сумел обмануть рассудок, задавив чувство голода с помощью общения с уплетающим вкусности Каннибалом. Шесть дней. Это больше, чем учил мейстер Отор. И больше, чем требуется для решения его судьбы — хоть через воронов, хоть с помощью оседланных драконов. Что означает только одно: подмога не придет, а надеяться на отца больше не имеет смысла. "Перед тьмой грядет последний бой!" *** Когда дверь камеры открылась вновь, на пороге появился уже другой слуга, более взрослый и с серьезным лицом — после чего глиняная миска со все еще теплым супом врезалась прямо в его переносицу. На беду стражника, его предшественник умудрился принести еще и поднос, незамедлительно врезавшийся в лицо визитеру. Потеряв равновесие, тот не удержался на ногах и вывалился обратно в коридор. Вейгар, тяжело дыша, вышел следом. Противник, шокированный и помятый, все еще мог встать. С одной стороны, он всего лишь выполнял приказ. С другой — он соучастник. Справедливо ли уповать на милосердие дракона, не проявив к нему самому ни капли? Едва ли. Гнев — как его собственный, так и, по-видимому, ощутившего его движение Каннибала — придал Вейгару сил, и он с ехидной ухмылкой с размаху ударил коленом между глаз, чем окончательно лишил своего тюремщика сознания. "Свобода!" — прокричал про себя принц. Ответом ему стал восторженный, если его можно было так назвать, рев Каннибала, до сих пор не дававшегося в руки драконоблюстителям из Драконьего Логова, и Вейгар рванулся дальше, запоздало отмечая, что не знает дороги к выходу... кроме той, по которой попал в Красный замок. Спустя несколько коридоров, поворотов и два лестничных пролета принц выбрался наружу — в дремлющую под ночным небом богорощу. Когда он шел под конвоем стражников, то не обратил внимание на стоящее на краю рощи чардрево, зато сейчас сумел уделить немного времени для того, чтобы рассмотреть его лик: суровый и величественный, смотрящий на человека с неким осуждением. Выглядело белое дерево более эффектно, однако почитать богов, столь слабых по отношению к зарвавшимся людишкам и бросивших его, Вейгар явно не собирался. Бросив взгляд на приземистую башенку, которую в народе называли Путь Предателя, принц выдвинулся вперед. В голове промчалась безумная мысль: добраться до Твердыни Мейгора, где располагались королевские покои, и убить самого Визериса. Этот план был тут же отвергнут: дражайшим дядюшкой всегда управлял страх, а потому наверняка внутри окажутся гвардейцы — все до единого. Ухмыльнувшись, Вейгар зашагал к лестнице, как вдруг... — Эй! Эй! — раздался крик дозорного. — Тревога! Узник сбежал! "О, Пекло!" — прорычал принц и побежал. Изголодавшийся организм заныл от резких движений, но жить хотелось гораздо больше, чем есть. Вовремя: судя по молниеносной реакции стражи, от выпущенных арбалетных болтов Вейгара спасли только полумрак да темная одежда в черно-красных тонах. — Живым его брать! — каркнул кто-то сверху. "Ну надо же, Визерис решил смилостивиться" — фыркнул Вейгар, перепрыгивая через ступеньки. Железные наконечники болтов несколько раз заскрежетали возле его ног, врезаясь в камень, однако так и не причинили принцу вреда. "Iksa. Ilza. R-r-raqir-r-ros?" — Сам увидишь, — вслух ответил другу юноша и резко затормозил: внезапно перед ним возник тот самый рыцарь, который арестовал его в тронном зале. — Сир Стеффон! — Ваше высочество, прошу вас, будьте благоразумны...— размеренно проговорил гвардеец, медленно подступая к нему с мечом наперевес, на что Вейгар лишь рассмеялся. В ребрах застучала боль. — Вы плохо слушали короля с принцессой? У Мейгора не бывает разума! Быть может, Вейгар успел бы сказать еще парочку-другую фраз, если бы не был прерван Каннибалом: дракон чуть не врезался прямиком в стену, на которой он стоял, и в последний момент зацепился лапами за конструкцию, вырывая или даже дробя камни так, словно это был хлебный мякиш. Склонив голову, Каннибал пригласил хозяина наконец вернуться в седло — нельзя было сказать, что Вейгар обладал акробатическими навыками, однако принц умудрился вскочить на спину хищника с первого раза. Положив ладонь на чешую, юноша ощутил приятное тепло. "Jiōran. Urnēbagon. Perzys?" И как назло, именно в этот миг рядом с левым ухом Вейгара просвистело — то ли стрела, то ли очередной болт. Не самый лучший аргумент для принятия решения, но другого принцу и не требовалось: в конце концов, он пришел сюда как посланник, а вместо этого его посадили в камеру за озвученную истину. Следовательно... — Draсarys!