Одно на двоих

Леви напрягся, бросая взгляд за спину Зоэ. Ночь. Зачем военной полиции прибывать в такое время? Без предупреждения. Есть только одна причина. И она весьма не утешительна. – Где? – Аккерман сжал челюсти. – Пока у Смита. Кажется, гражданские.. – Я понял, – он коснулся плеча Ханджи, разворачивая ту к корпусу, и они ушли. Ушли туда, где решится, решается или уже решилась судьба разведки. Я поёжилась, не зная, что дальше делать. Бежать за оружием? Разве это не будет протестом? Обхватив себя руками, подняла глаза к небу. Всё же им намного спокойнее. Из-за последних событий даже не помолишься. А иногда молитва - единственное, что ты можешь сделать для надежды на спасение собственной шкуры. Уголок рта чуть дрогнул, стоило мыслями вернуться в недавнее прошлое. Отвратительно. Сделав ещё пару глубоких вздохов, я пошла к корпусу. Пошла, у входа практически носом столкнувшись с гостями. Несколько человек с огнестрельным оружием. Этого ещё не хватало. Сука. Мне нельзя было.. – Объясните? – тощий юноша задрал нос, обращаясь к главнокомандующему. – Что именно вас интересует? – Смит скосил на меня глаза. – Почему разведка, – полицейский широко улыбнулся, показывая жёлтые, полуразрушенные зубы, – укрывает судимых? Я ухмыльнулась. Внутри проснулась такая сила, какой я не находила в себе никогда. Мне хотелось убить. Разорвать каждого из них, плюнуть в лицо, видеть, как они захлебываются своей проклятой кровью. Стоило сразу всё понять. – Ваш ответ на приказ подразделений, главнокомандующий Эрвин Смит? – Мой ответ - нет. Сказал так, будто только что подписал всем смертный приговор. – Бах, – полицейский подонок сразу же поднял оружие, направляя в голову Смита. Аккерман отреагировал слишком быстро. Быстрее, чем я полностью осознала ситуацию. Оружие покатилось по полу. Остальные пришедшие сюда выродки пустили в ход огнестрел. Я завернула за угол, ударяясь плечом о каменную стену. Сука. Из груди посыпался истерический хохот. Сколько их тут? На первом этаже точно были не все. Мы в полной заднице. Они в корпусе. Разведчики и подумать не могли, что прямо сейчас их будут расстреливать люди. Закусив губу, я поползла к подсобке. Пуля промчалась возле головы, слегка задевая щеку. Твари. Перережу. Темно. Видны только очертания лезвий. Времени не было. Я схватила две штуки и двинулась назад. В комнатах безоружные разведчики. Они буквально никак не смогут.. Меня передернуло. По левой лестнице я побежала наверх. С другого конца слышались крики и выстрелы. Пули отбивались от стен, желая попасть в чье-нибудь тело и разорвать внутренности. Я забежала в первую: девушки тряслись, пытаясь понять, выходить или запереться. – Живо, по левой лестнице. В подсобке есть лезвия, возможно, и что-то ещё. Захватите, чем прикрыться. Те нервно закивали, бросаясь к кровати. Выломать доску оказалось не так уж и просто. Я пошла дальше. На лицо так и лезла больная улыбка. Как будто я ждала этого всю жизнь. Конечности сводило от предвкушения мести. Убью. Чертовы ублюдки. Заметив движение, скрылась в одной из комнат. Уже пустой. Он пытался стрелять. И я знала, что подходит всё ближе. Скинув порватую мешающую рубашку, выбежала из-за двери, кидая в того лезвие. Прямо в плечо. Мужчина упал, роняя оружие. – Ах ты сука, – сквозь скрежет вытащил острие, направляя его уже на меня. Острое воспоминание проникло в голову. Я зажмурилась, пытаясь воссоздать картину. Я умею. Я обучена защищаться от ножей. Пусть даже.. таких. И мы двинулись друг на друга. Сразу видно, он не умеет управляться с лезвиями. Полицейская крыса. Мужчина несколько раз попал мне по рукам. Ещё шаг и я убью. Ещё один удар. И я слышу щелчок сзади. Щелчок перезаряженного оружия. Пропуская удар противника, оборачиваюсь и с размаху отсекаю второму голову. Она громко падает на пол, омывая абсолютно всё вокруг красным. Пораженная, я застыла. Крик сзади позволил прийти в себя. Но поздно. Под лопаткой лезвие вошло. Я не знала, насколько глубоко. Даже не ощутила и капли боли. Я вернулась к лицу первого. Быстро проскользив животом по крови, добралась до оружия. Облокотившись на стену, выстрелила. Упал замертво. Отдышаться получалось с трудом. Дым. Так много дыма. Спину начало колоть, лёгкие выпрыгивали наружу, ровно так же, как и сердце. Я сглотнула, поднимаясь на ноги. Ночнушка - красная, грязная, порваная. Уже не разберешь, что именно из человеческого на ней находилось. Обернувшись на самую крайнюю дверь, вздрогнула. Наши. Убиты. И снова эта гадкая улыбка. Второй этаж, первый. Я убивала каждого, кого находила. Того, с кем могла справиться. Я слышала выстрелы в пристройках, на улице, шум побитой посуды в столовой. Я шла по крови, была в крови, дышала ей. Легкий взрыв. Дыма стало куда больше. Кажется, пожар. Жив ли ты, Леви? И что бы на такое сказал? Я сошла с ума.. Мне до ужаса кажется это правильным. Будто я вершу правосудие, убивая полицейских свиней. Я рвано выдыхаю, когда меня грубо прижимают к стене. Столкнувшись с синим взглядом, начинаю дрожать. – Ты что творишь, отродье? – Аккерман сжал шею, – живо к лошадям и сваливай с остальными. – Нет. Он снова вжал меня в стену, теперь уже точно перекрывая воздух. Я захрипела, пытаясь снять его руки. – Мне прирезать тебя прямо здесь, Гарднер? Живо. Либо поползешь без ног. Я стиснула зубы. Сделала ли я достаточно? Приказ звенел в голове, связывая руки. Скосив глаза в сторону, попыталась закричать. Получилось рвано, сжевано. Зоэ пошатнулась, задерживая руку на бедре. Попали. – Черт, – отпустил. Я грохнулась на пол, разрываясь в попытках поймать кислород. Дышать и без этого тяжело. Здесь всё сгорит. Здесь.. всё сгорит? Я резко поднялась, тут же падая назад. Уже не видно было дверей, только их мелкие очертания. И я ползла. И ползла, не зная, когда будет выход. Голову клонило к полу. Вздыхать почти невозможно. Воздух не проходил. Горло першило, обсохло со всех сторон. И я не думала ни о чем. Выход. Мне нужен просто выход. По голове будто проехались лошадью. Я слышала этот топот спешащих отсюда. В какой-то момент мне даже показалось неплохой идеей умереть именно здесь. Чёрное пятно оказалось где-то сбоку. Я усмехнулась. Уже темнеет в глазах. Значит, точно всё. Распахнув глаза прямо к огню, я застыла. Горячее, кричащее, чарующее слово "мама". Дернувшись в сторону, впилась взглядом в дверь. Дверь к выходу. Кое-как приподнявшись, дотянулась до ручки. Дверь плавилась. Руки обожжены. Как и всё остальное в целом. Я выползла на кровавую траву. В нос ударил ядовитый запах железа. Ветер остудил красные от температуры щеки. Тело ослабло. Под лопаткой жгло. И я только сейчас ощутила, как ночнушка склеивается в районе спины. Я истекаю кровью? Туманным взглядом я нашла её могилу. И снова ползла. Кожа на коленях стерта. Я не ощущала былой праведности, силы, решимости. Устала. Плечи осунулись, голову жутко клонило в бок. Руки схватились за бугорок земли. Я подтянулась, падая сверху. Облизав горячие губы, расслабилась. Шорох за спиной. Чей-то мат. Приподнявшись, дрожа будто в судорогах, увидела: совсем молодой. Лицо его плыло в страхе, ровно так же, как и ладони, державшие оружие. Знакомый щелчок. Я улыбнулась ему так жалко... Лучше бы отвернулась. Сжав землю, запустив её под ногти, ощутила толчок в спину. Пуля. Упала головой на могилу дочери. – Мама р.. рядом.. с-сол.. нышко, – погладив, застыла, – мама з.з..заснет в.. – затихла, стараясь набрать кислорода, – з..заснет вместе с.. с тобой. Я лягу вместе с тобой.