something else

      i,       в ночь перед самым важным тестом в жизни сынмина, он не может уснуть. продолжает ворочаться то на левый бок, то на правый, то как в гробу полежит, скрестив руки на груди. он пялится в потолок, перечисляя в голове число пи. когда ничего не выходит, он начинает считать овец.       сынмин всегда может просто не ложиться спать. большинство одноклассников сейчас, наверное, делают тоже самое. но сынмин — убежденный сторонник того, что хороший отдых и плотный завтрак — это лучшая стратегия, нежели зубрежка до рассвета, и он может позволить себе отдых, учитывая его строгий режим учебы перед суныном). но вместо этого он затуманенными глазами наблюдает, как цифры на часах переходят от 12:59 к 1:00, затем от 1:28 к 1:29, а в 1:31 сынмин скидывает пуховое одеяло и подходит к своему столу. можно перечитать правила английской грамматики еще раз.       наклонившись, чтобы включить настольную лампу, он замечает движение за окном — едва различимую тень. прищурившись, сынмин всматривается сквозь звездную темноту на соседские окна, где фигура в маске приподнимает стекло незапертого окна и тихонько проскальзывает внутрь. сынмин различает красно-синие полоски и узор паутины; молочный луч луны освещает паучью эмблему, вышитую на спине таинственной фигуры.       — это человек паук, — бормочет сынмин, чувствуя, как начинает бредить.       человек паук залезает в окно хан джисона.       на пожарную лестницу падает желтый свет. вскоре появляется джисон без рубашки, с растрепанными волосами, закрывает окно и задергивает жалюзи. снова наступает темнота.       переполненное адреналином, сердце сынмина бешено колотится, пока он осмысливает все произошедшее; если раньше он не мог заснуть, то теперь точно не сможет.       рассвет пришел с нежно-розовым свечением, а сынмин все сидел у окна и ждал, когда же человек паук уйдет. он ждет до последней секунды, до того момента, когда ему нужно будет идти на сунын. он ничего и никого не видит. окно остается закрытым.       и вот так, утром перед самым важным тестом в жизни сынмина, он не может перестать думать о человеке пауке. он не может перестать думать о хан джисоне.

🕷

      в конце концов, сынмина это не касается.       он прогоняет из головы мысли о прошлой ночи, как только наблюдающая — женщина с тонкими губами и сильно затянутым пучком — говорит приступать к заданиям. как только она нажимает кнопку ‘старт’ на секундомере, все мысли о человеке пауке и джисоне исчезают в момент. месяцы упорной работы и подготовки помогли сынмину преодолеть девять часов экзамена.       позднее, когда они с джисоном оказываются в одном вагоне метро, направляясь домой, сынмин наблюдает за тем, как другой мальчик дремлет, склонив голову, а затем резко просыпается, после чего это повторяется еще несколько раз, сынмин задается вопросом: откуда джисон знает человека паука?       он никогда не видел, чтобы джисон принимал участие в многочисленных, многочисленных дебатах, которые велись на переменах по поводу того, считается ли человек паук героем или же опасным примером для потенциальных мстителей. сынмин так и не высказал своего мнения. он полагал, что джисон с ним в одной лодке, но теперь он подозревает, что молчание джисона — это его защита от самообвинения, способ избежать случайного раскрытия отношений с новым почти-мстителем.       однако, кроме сынмина, никто в их классе, похоже, не замечает, что джисон не принимает чью-то сторону. они не пытаются навязать ему определенную точку зрения, как это происходит с сынмином, пока он не закатывает глаза и не говорит ‘не впутывайте меня в это!’. джисон хорошо умеет сливаться с окружающим миром, как желтушник с короткими вспышками цветения: например, когда он выступает перед узким кругом своих друзей, улыбается в форме сердца, когда ему достается одна из ограниченных дынных булочек, которые кафетерий выдает на обед, или когда ритмично барабанит пальцами, сочиняя в голове новую песню.       да, джисон поднял шумиху, когда впервые перевелся в их школу в середине семестра в прошлом году. он пришел в класс почти с рейса из малайзии, в уличной одежде, потому что еще не успел купить форму. он пробормотал приветствие (‘меня зовут хан джисон. я переехал сюда жить к своей тёте из-за стажировки. давайте в будущем... эээ... ладить друг с другом!’), после чего сел за свободную парту рядом с другим студентом по обмену. к тому моменту феликс прожил в корее уже несколько лет, но, должно быть, понимал его ощущения и сохранил остатки корейской диаспоры, чтобы быстро сблизиться с джисоном. теперь они неразлучны.       феликс — образцовый экстраверт, яркий и располагающий к себе. джисон время от времени попадает в поле зрения его второго плана, но чаще всего остается незамеченным. впрочем джисон не возражает быть в тени; кажется, что в тени он только процветает.       джисон постоянно куда-то ускользает, и сынмин это заметил. джисон может стоять на месте и исчезнуть в мгновение ока. никто из учителей не поднимает шума по этому поводу, что странно, учитывая, как часто джисон прогуливает уроки, чтобы сбежать бог знает куда. когда сынмин поднимает вопрос о вопиющих прогулах джисона — которые никто не замечает, кроме него самого — учительница просто отмахивается, и с усмешкой говорит:       — у него есть дела поважнее, чем торчать здесь, сынмин-а.       речь идет о том, что стажировка, ради которой джисон переехал в корею, в компании 3RACHA Industries — это стажировка, которая обеспечит его на всю жизнь. это тот тип стажировки, если вы укажете ее в резюме, это гарантированно приведет вас в лучший колледж и на хорошо оплачиваемую работу. к тому же, по слухам, проект, в котором участвует джисон, довольно крутой; ему часто звонит и вызывает к себе сам генеральный директор кристофер бан.       — я никогда не видел, чтобы ты так зацикливался на ком-то, — заметил однажды его лучший друг.       — ни на чем я не зациклился! — возражает он.       — ты жалуешься на него так же часто, как на логарифмы, а это довольно много. ты типа завидуешь ему?       зависть или что-то другое? сынмин обдумал оба варианта.       зависть: сынмин лучший студент, которому нечем похвастаться, который не может позволить себе прогуливать уроки, потому что его будущее зависит от его успеваемости, у его родителей нет связей, чтобы дать ему что-то кроме хорошего рекомендательного письма, которое в какой-то степени важно, но в итоге нисколько не поможет ему.       как джисон получил такую привилегию? его оценки, мягко говоря, средние, и он не кажется ни умнее, ни глупее обычного старшеклассника. его семья богатством тоже не отличается: джисон и его тетя живут в скромном многоквартирном доме. она работает парикмахером в престижном салоне в каннамгу.       и все же зависть — это не совсем то. сынмин никогда не был склонен сравнивать себя с другими или осуждать кого-то заслуживает ли он что-то, совсем не зная человека. такие вещи не поддаются контролю; сынмин лучше сосредоточится на том, чтобы делать то, что он может, делать это пошагово и делать все, что в его силах.       остается ‘что-то другое’: джисон — это погрешность в систематично организованной жизни сынмина. он тот, кто первым бросается в глаза, когда сынмин заходит в класс, ведь джисона нет физически рядом, когда сынмин оглядывает аудиторию, он — аномалия, которую сынмин не может объяснить, когда им приходится работать в парах, а людей нечетное количество, несмотря на то, что студентов в классе четное. джисон — недопитая упаковка молока, оставленная в кафетерии, или внезапно появившийся феликс, который отменил свои планы в последнюю минуту.       а иногда, джисон — секрет, в который сынмин хочет быть посвящен, или локальная шутка, смысл которой он хочет знать. на самом деле сынмин так мало знает о нем. например, откуда джисон знает человека паука?       может они встретились в студии 3RACHA. может быть, под маской человека паука скрывается красивый и обаятельный человек. может быть, он мельком увидел улыбку джисона в форме сердца, всего на один краткий миг и джисон его очаровал. может быть, именно поэтому сынмин не видел, как человек паук ушел утром, и поэтому джисон уснул в поезде — потому что кто-то не давал ему спать всю ночь, как и они двое не давали спать сынмину.       он напоминает себе: это тебя не касается.       но даже когда он встает, чтобы занять свободное место рядом с джисоном, чтобы уберечь его от потенциальных карманников, и задерживает дыхание, когда голова джисона с глухим стуком падает, ударяясь о его плечо под движением поезда, сынмин слегка желает, чтобы это его касалось. он хотел бы, чтобы джисон принадлежал ему.       (— не завидую, — ответил тогда он чонину, — это что-то другое.       — что же? — подталкивает его младший.       сынмин зарывает лицо в учебник, пряча алый румянец на щеках.       симпатия.)       ii,       короче: сынмин никогда бы добровольно не присоединился к игре в бутылочку. он тихонько сидел и болтал с йеджи, когда лия и чанхи присоединились к жалобам о том, как скоро уже заканчивается сунын и грядет сезон поступления в колледж. вскоре подошли санха и хёнджин, потом джисон с феликсом, пока не собралось достаточно людей, решивших передохнуть от основной вечеринки внизу в тихой спальне селима на чердаке. сону, прикончив бутылку пива за три больших глотка, начинал размахивать ею в воздухе, а в его глазах, сквозь опьянение, мерцали озорные огоньки.       — кто-нибудь хочет сыграть пару раз? — напевает он компании, в результате чего образуется круг, в котором оказывается слегка подвыпивший сынмин, чей мозг не успел вывести его за дверь.       первые несколько раундов проходят предсказуемо шумно; сынмин предпочитает выпить, а не отвечать на вопрос ‘о ком был твой последний откровенный сон?’ и игнорирует дружные насмешки, когда все называют его старомодным за умалчивание. в следующий раз он выбирает действие и снова выпивает, избегая очередного ‘твое действие — сказать о ком был твой последний откровенный сон’, ответ на который, конечно же, сидит прямо напротив него. губы джисона поджаты из-за того, что он выпил стакан лимонного сока в свою очередь.       хёнджин передает бутылочку ёнджуну, который с удовольствием раскручивает ее, звезда по центру логотипа хейнекен похожа на балерину, крутящую пируэт. в конечном итоге бутылка останавливается на джисоне. джисон никогда не выбирает ‘правду’.       — действие.       ёнджун ухмыляется.       — семь минут в раю с самым милым мальчиком в комнате.       все смеются, слегка приглушенно, не в насмешку, ведь все знают самый очевидный выбор: минхо-сонбэ, по которому джисон давно крашится, и не секрет, что минхо тоже неравнодушен к нему. пиво, которое потягивает сынмин, горчит.       но джисон почему-то колеблется. он задерживает взгляд на сынмине большими оленьими глазами, медленно, словно пассивный сигаретный дым, и почему-то сынмин чувствует себя обязанным прийти на помощь. быть может, когда-то он тоже смотрел на человека паука такими глазами.       сынмин допивает свой напиток и встает.       — идем со мной, — говорит он и протягивает руку, стараясь не смотреть, как пальцы его дрожат в ожидании. джисон соглашается. хор несвязных ‘оооооо’ сопровождает их до самого шкафа. закрывая дверь, сынмин бросает взгляд на минхо, ожидая увидеть разочарование или, возможно, замешательство, но минхо просто удивлен.       шкаф селима маленький и тесный, а еще заваленный одеждой, которую сынмин сдвигает в сторону, чтобы освободить место для себя и джисона на ковровом покрытии. он нащупывает выключатель, но лампочка над их головами почернела, перегорев давным-давно.       — ты ведь не клаустрофоб? — спрашивает сынмин.       — нет.       он выдыхает с облегчением.       — фух. это хорошо.       — что бы ты сделал, если бы я был?       — не знаю, — пожимает плечами сынмин. — я не подумал об этом, когда затащил тебя сюда.       дыхание джисона все еще пахнет лимонами.       — и зачем ты затащил меня сюда?       — рыцарство? жалость? сочетание того и другого? ты выглядел как олень в свете фар. но не переживай, — заверяет сынмин, переходя на шепот и наклоняется ближе. — твой секрет в безопасности.       — секрет? — джисон повторяет за ним на две октавы выше, похоже, смущенный близостью сынмина. — какой секрет?       — причина почему ты не захотел целовать минхо-сонбэ или кого-то еще. это из-за твоего бойфренда, да?       — моего бойфренда?       он решил, что джисон прикидывается.       — я видел, как он забирался в твое окно ночью, — ему хотелось бы увидеть, какое выражение сейчас у джисона, но он сидит слишком близко, а в шкафу слишком темно. — ты встречаешься с человеком пауком, верно?       сынмина встречает молчание, как внутри шкафа, так и за его пределами. он подозревает, что компания, вероятно, разошлась, чтобы дать им немного пространства, а заодно и распустить слухи о том, чем джисон и сынмин могли заняться после их ухода.       — все нормально, — говорит сынмин. — мы не обязаны говорить об этом, если ты не хочешь. я в любом случае никому не скажу.       — мне кажется, семь минут истекли.       джисон поднимается, и сынмин собирается сделать то же самое, но его плечо ударяется о кипу тяжелых пальто, на мгновение лишая его равновесия. сынмин, споткнувшись, налетает на джисона, который с легкостью ловит его, сгибая руки, чтобы выдержать вес сынмина.       джисон всегда был таким сильным?       — прости, — сынмин быстро вырывается из крепкой хватки джисона, злясь на свое предательское сердце за то, что оно бьется так громко, несмотря на то, что синяки от осознания того, что парень, который тебе нравится, встречается с кем-то другим, все еще пурпурные, как бойзенова ягода — свежие и болезненные. сынмин слишком прагматичен, чтобы тосковать по кому-то, кто уже состоит в отношениях с человеком пауком. он знает, что должен забыть джисона. он просто хочет, чтобы тело поспевало за его мозгом.       сынмин открывает дверь шкафа и выходит в пустую комнату селима. как и предполагалось, все ушли, чтобы им не мешать.       он уже собирается вернуться на вечеринку, когда джисонова рука хватает его за запястье.       — погоди.       о нет, неужели джисон чувствует, как пульс сынмина бьется под его пальцами? на всякий случай он отдергивает руку. если поднести тепловую карту, сынмин бы сейчас пылал красным цветом во всех местах, где джисон касался его сегодня.       — что такое?       — ничего, — джисон сжимает пальцы в кулак. — просто, эм...спасибо.       сынмин кивает. он не знает, что еще сказать. ‘без проблем’ как-то не подходит в диалог. по понятным причинам, сынмину очень не нравится, что джисон встречается с человеком пауком. он умоляюще смотрит в джисоновы глаза. и все, что он может предложить, это жалкое:       — будь осторожен, ладно?       iii,       на протяжении всей вечеринки сынмин подвергается легким поддразниваниям со стороны окружающих — чмокающие звуки преследуют его, куда бы он ни пошел, восторженно хлопают по спине, словно он только что сорвал большой куш — и все это он воспринимает со смехом. сынмин умалчивает о том, что произошло на самом деле, несмотря на уговоры сону, и надеется, что после выходных, когда люди протрезвеют, на этом все закончится. но наступает понедельник, и кажется, что теперь вся школа знает и имеет свое мнение о том, как сынмин затащил джисона в шкаф. а вот скажут ли они ему это в лицо или нет — это уже другой вопрос.       — я боюсь даже в носу ковыряться, — говорит он чонину на обеде. постоянные взгляды портят сынминово наслаждение твенджан ччигэ.       — может, если копнешь поглубже, это отпугнет всех, кто пялится, и тогда будет меньше глаз, а потом и вообще перестанут смотреть. или, если ты копнешь еще глубже, случайно сделаешь себе лоботомию, то мозгов не хватит, чтобы даже переживать, что на тебя люди пялятся. еще лучше!       сынмин бросает на него злобный взгляд.       — просто спрашиваю, ты действительно думаешь, что из тебя получится хороший учитель начальных классов, который будет лепить все эти молодые умы?       — сынмин и джисон сидят на дереве, Ц-Е-Л-У-Ю-Т-С-Я.       сынмин может только предположить, что слухи о его отношениях с джисоном распространяются с большой скоростью, а не от скуки. после того, как все коллективно приостановили свою социальную жизнь на несколько недель из-за сунына, а их любимая пара в кампусе рассталась, мельница слухов действительно иссякла. поэтому тихая известность джисона и тот факт, что сынмин — свежее мясо в экосистеме, жаждущей пикантных новостей, делает их двоих вкусной закуской перед тем, как кто-то приготовит настоящую драму для их пиршества.       впрочем, осознание того, что через несколько недель сынмин — в лучшем случае — станет снова героем второго плана, не делает нынешнюю реальность, где все вокруг о нем шепчутся, менее неприятной.       — сонбэ, похоже, не лучше, — комментирует чонин и ложкой тычет через весь кафетерий, где джисон практически спрятался под стол. если бы он физически мог зарыться под землю и провести там остаток своей жизни в образе крота, он бы так и сделал. джисон любит внимание только тогда, когда оно на его условиях. к счастью, феликс готов отбиваться от худших представителей галерки, переводя разговоры как может, но даже его собственного желания недостаточно, чтобы полностью перенаправить бешенное любопытство людей.       сынмин узнает лидера нынешней инквизиции, сунсика, который бурно жестикулирует руками. солнечный свет преломляется от камней в его винтажных часах piaget, ослепляя всех в радиусе двух метров; меркантильные люди моментально стекаются к сунсику в надежде, что один из бриллиантов выскользнет и позволит приобрести скромную квартиру в каннамгу. однако есть вещи, которые за деньги не купишь, в том числе и приглашение на престижную рождественскую вечеринку в 3RACHA Industries.       — так вы с сынмином не вместе? — голос сунсика раздается по кафетерию, что поспособствовало внезапной тишине, дабы услышать ответ джисона.       — нет, не вместе.       — значит ты идешь в одиночку.       — нет, я...       — ну конечно, — сунсик наклоняется ближе. — если тебе нужен плюс один, я буду рад тебя сопроводить. я уже несколько недель ищу проход на это мероприятие, но список гостей до смешного эксклюзивен — даже мой отец не смог достать приглашение.       — сунсик...       — кстати, какой дресс-код? типа черный галстук? или все будут в уродских свитерах?       — сунсик...       — во сколько за тобой заехать? или ты заедешь за мной, раз уж это ты попросил меня пойти?       — я не... — начинает джисон, но, видимо, понимает, что его протесты ничем не помогут. через весь кафетерий джисон вновь бросает сынмину умоляющий взгляд. вполне вероятно, что джисон искал хоть какое-то спасение, а сынмин оказался тем, кто больше всех хотел прийти на помощь. возможно, так было и во время игры в бутылочку. а может, сынмин и сунсик не такие уж и разные — оба ищут приглашения в места и к людям, которые им не принадлежат.       сынмин шагает к обеденному столу джисона с едва заметным подобием плана и чем-то похожим на решительность. не глядя на джисона, он громко объявляет:       — извини, сунсик. на самом деле я иду как его плюс один.       толпа ахает.       — оммо, оммо, — слышится, как кто-то бормочет.       сунсик хлопает глазами.       — но джисон говорит, что вы не встречаетесь, — его показушность заметно улетучилась благодаря сынмину и его безупречной репутации. конечно, такой человек, как сынмин не станет врать о такой глупости, да? к тому же слухи о нем и джисоне уже ходят...       сынмин пожимает плечами, пытаясь казаться беззаботным.       — рождественская вечеринка будет нашим первым свиданием. официально мы начнем встречаться только после нее.       феликс хихикает, и этот звук рассеивает нарастающее напряжение, как первый раскат грома разгоняет дождь из темных грозовых туч.       — это так похоже на сынминни, делает из мухи слона! — говорит он.       люди вокруг тоже смеются. бедный джисон, наверное думают они, приходится подыгрывать сынмину.       — можно тебя на секунду? — спрашивает джисон.       всеобщий смех переходит в гул, который преследует их до выхода из кафетерия, пока не затихает за дверью, и они оказываются в пустом классе.       джисон тут же бросается к нему.       — зачем ты продолжаешь это делать?       — делать что?       — давать людям неправильное впечатление о нас!       — разве это так плохо? — отвечает сынмин. — если люди действительно поверят, что мы вместе?       — просто я... — джисон сглатывает. он не продолжает. сынмин наблюдает, как он медленно растворяется, как антацид в воде, очередной секрет, о котором он может только догадываться, но никогда не узнает правду. джисон меняет тему разговора. — разве тебе никто не нравится?       — с чего ты это взял? — недоумевает сынмин.       — у тебя глупый взгляд – глаза в уголках смягчаются, а рот кривится, когда ты сдерживаешь ухмылку. я увидел на вечеринке, когда тебя спросили о... — джисон скороговоркой договаривает. — о последнем человеке, о ком тебе снился откровенный сон. лишь мельком, но я видел!       — нет у меня никакого взгляда.       — ты так смотришь, когда разъебываешь кроссворд или, когда душнишь о чем-то. у тебя определенно есть взгляд.       — а вот и нет!       — а вот и да!       — а вот и... неважно, — фыркает сынмин. — как маленькие дети.       — а вот и да умножить на бесконечность, — бормочет под нос джисон.       — это просто симпатия, — настаивает сынмин. он складывает руки на груди и тут же их разводит, не желая защищаться. — это не серьезно, и я не собираюсь добиваться этого человека. так что ничего страшного, если ты скажешь людям, что встречаешься со мной. ну, не скажешь же ты всем, что встречаешься с человеком пауком, да?       джисон обдумывает его предложение. сынмин не особо задумывался над этим, оно просто возникло в голове, но он думает, что может зачахнуть и умереть, если джисон ему откажет. он был слишком настойчив, предлагая это? не бесит ли джисона то, как часто сынмин вмешивается в его жизнь в последнее время?       — ты должен пойти со мной на свидание по-настоящему, — в конечном итоге говорит джисон.       сердце сынмина замирает...       — ну, я про рождественскую вечеринку.       ...и тут же разбивается о землю.       — ты действительно планировал пойти один?       джисон кашляет, прочищая горло.       — вот она жизнь супергероя, да? очень непредсказуема.       — полагаю, ты рискуешь, что ты потеряешь его в один момент.       — когда речь идет о человеке пауке, ничего нельзя предусмотреть.       — то же самое можно сказать и о тебе, — говорит сынмин. он не замечает, как джисон застывает, словно в ранней стадии трупного окоченения, и, направляясь к двери, продолжает размышлять вслух. — знаешь старую пословицу о том, что чем дольше ты проводишь время с кем-то, тем больше становишься похожим на них? — он бросает прощальные слова через плечо и не оглядывается. — иногда ты для меня человек паук. я не знаю, кто из вас скрывается под масками.

🕷

      в итоге сынмин останавливает свой выбор на бордовой вязаной жилетке, которую надевает поверх рубашки. сестра заставляет его взять с собой шапку санта-клауса с серебряным пумпончиком и вышитым на ободке прозвищем МИННИ.       — чтобы не казалось, что ты пришел на 50-ый ежегодный симпозиум лохов, — объясняет она.       сынмин считает, что бордовый свитер достаточно праздничен, и запихивает шапку в задний карман, чтобы она болталась, как хвостик, пока он переходит через улицу к дому джисона.       нуна, возможно, что-то предвидит, потому что, когда джисон открывает дверь, юноша теряется в приступе смеха, с преувеличенным восторгом рассматривая образ сынмина.       — ты пришел, чтобы отменить встречу со мной, потому что тебя пригласили выступить спикером на съезде ботаников?       — неважно, — сынмин нехотя достает из кармана шапку санты и надевает на голову. — теперь я достаточно веселый?       джисон одет в алый свитер ручной работы с аккуратно вышитой буквой ‘J’ на груди.       — давай я возьму пальто, и можем идти, — но не успевает джисон закончить фразу, как из-за его спины появляется женщина, и хватает его за воротник, чтобы удержать на месте. она примерно одного роста с юношей, но от нее исходит устрашающая аура, способная задушить комнату.       — хан джисон, я говорила, что сначала хочу вас сфотографировать, разве нет?       — имо...       — ты, должно быть, сынмин? — улыбается она идеально ровными зубами, которые одновременно производят впечатление опиленных клыков. сынмин кивает в ответ. — приятно познакомиться. я тетя джисона.       она заводит парней внутрь и тянет к рождественской елке, установленной в гостиной. десятиэтажное здание по соседству блокирует естественное освещение, поэтому каждый уголок квартиры заставлен лампами и свечами, которые наполняют ее сонливым янтарным светом. тетя джисона создала эклектичный максималистский интерьер, полярно противоположный бежевым тонам квартиры сынмина; книги с изъеденными страницами и потрепанными, но любимыми корешками стоят стопками, художественные принадлежности, разбросанные как пыль, которые выполняют двойную — а иногда и тройную! — функцию, например, мольберт у двери, который также служит вешалкой для одежды.       — представь себе мое облегчение, — говорит тетя джисона, поправляя сынмина, как манекен в магазине, и подталкивая его все ближе и ближе к джисону, — когда я узнаю, что ты причина, по которой мой племянник так ныкается. вот правда, я думала, что это наркотики!       — тяжелые наркотики, — поддакивает джисон, уголки его губ еле сдерживают смех. — сынмин, кстати, мой поставщик.       сынмин кивает.       — для начала просто кокаин, но, возможно, скоро я начну доверять ему кетамин.       тетя джисона закатывает глаза.       — что угодно, лишь бы колледж оплатить, верно?       она делает серию снимков, выкрикивая инструкции вроде ‘ближе! обнимите друг друга, пожалуйста!’ и ‘расслабьтесь. вы аж одеревенели. разве вы не должны быть на той стадии отношений, когда не можете оторваться друг от друга?’       сынмин старается вести себя спокойно, но постоянное вторжение джисона в его личное пространство и вес чужой руки на его талии не дает ему покоя; именно поэтому сынмин улыбается и соглашается, когда тетя джисона спрашивает, рады ли они своему первому совместному рождеству.       со словом ‘первое’ связано какое-то спичечное тепло, потому что оно подразумевает серию последующих праздников вместе. реальность — это дыхание, посланное, чтобы погасить это зарождающееся пламя. сынмин не хочет провести следующие незнамо сколько праздников, поддерживая весь этот спектакль.       по дороге в метро, сынмин заводит разговор.       — наверное, тяжело хранить секреты от самых близких людей, включая собственную семью.       джисон пинает камешек, отправляя его вниз по дороге. из него сочится грусть, которая утяжеляет его, как зимнее пальто.       — я не хочу, чтобы они относились ко мне по-другому. к тому же, чем больше людей узнают, тем будет опаснее.       — я понимаю, — говорит сынмин, желая сказать что-то более весомое и обнадеживающее, но, похоже, ему достаточно простого сочувствия. джисон улыбается парню, его челка мягко развевается на ветру, мелькая перед глазами.       — ты не боишься, что это может быть опасно и для тебя? — спрашивает джисон.       — а о чем мне беспокоиться? — сынмин останавливается, чтобы театрально напрячь мышцы: бицепсы, затем трицепсы, а потом поворачивается, чтобы продемонстрировать трапеции. — когда я хожу вот так, всегда готовый к бою?       — ну конечно, — говорит джисон, словно ребенка успокаивает и почти искренне. из него мог бы получиться неплохой актер, если он сможет побороть смущение. — ты очень накачанный и никогда не избежишь обвинений в допинге, сынмин-а. именно поэтому ты всегда носишь эти свои дурацкие жилетки, да? потому что твои банки слишком велики, чтобы вместить их в рукава.       — и поэтому все мои ручки укреплены титановой сталью, иначе они разломятся пополам в моих руках.       — на днях до меня дошли слухи о том, как ты потерял свой читательский билет в школьную библиотеку, поэтому ты перевернул здание, подвал и все остальное, чтобы найти его. я сразу понял, что это не правда — ты никогда бы не потерял свой читательский билет.       — человеку пауку повезло, что я решил стать законопослушным гражданином, а не главарем банды, — фыркает сынмин.       джисон смотрит на него с нечитаемым выражением, словно это какой-то секретный код, скрытый в морщинках его глаз, которые сынмин очень хочет разгладить, как записку, переданную на уроке.       — ты прав, — говорит джисон, когда мимо них проносится толпа студентов, а руки джисона снова оказываются на чужой талии. теплое дыхание щекочет сынминово ухо. — человек паук бы питал слабость к кому-то вроде тебя.       iv,       рождественская вечеринка проходит без происшествий. сынмин подпитывает слухи об отношениях, выкладывая в инстаграм фотографию, которую сделала тетя джисона, (пришлось редактировать снимок, чтобы его лицо не было таким красным, как шапка). затем он и джисон проводят вместе несколько дней на каникулах, чтобы все поверили им. они покупают одинаковые рюкзаки, создавая атмосферу парочки в школе и заключая их сделку.       в какой-то момент между просмотром сериалов и совместным рытьем в магазине виниловых пластинок, воровством еды с тарелок друг друга и использованием одних палочек на двоих, когда они ужинают в местном ресторанчике, сынмин и джисон становятся настоящими друзьями, из-за этого сынмину порой становится тяжелее помнить, что некоторые аспекты их отношений только ради шоу — скорее, сынмин совсем забывает об этом до того момента, когда джисон дает ему какой-нибудь повод, чтобы бросить сынмина посреди их планов. чаще всего джисон и причину не называет, просто присылает сообщение с кучей орфографических ошибок, ведь печатает на ходу и оставляет сынмина на произвол судьбы. видимо он еще не догнал уровня человека паука.       — тебе еще не надоело, что к тебе относятся как к мальчику по вызову? — однажды спрашивает сынмин, когда они возвращаются домой.       джисон, как и следовало ожидать, делает вид, что ничего не слышит, с интересом разглядывая облака.       — о, а вон тому словно хвост откусили! — тычет он пальцем в небо.       сынмин не понимает, почему джисон ни разу не признался в том, что встречается с человеком пауком, исчезая вот так. кроме того, он не хочет отвечать на вопросы сынмина о том, ходили ли они на настоящие свидания или делали ли что-нибудь, что делают настоящие парочки, находящиеся в серьезных отношениях. он хочет знать, является ли человек паук таким же хорошим парнем для джисона, которым сынмин только притворяется.       он размышляет об этом по пути на собеседование, где он может хорошо подработать репетитором. сынмин сворачивает в подворотню, по которой никогда прежде не ходил, но считает, что это самый быстрый путь, чтобы успеть на автобус и приехать вовремя.       непостижимо, какая разница между полутора кварталами от главной улицы и этой узкой улочкой, где слышны только приглушенные звуки машин и недавний дождь, из-за которого потрескавшийся асфальт в темноте выглядит более блестящим, чем нефтяное пятно. переулок освещен далекой вывеской магазина матрасов, который уже много лет не видел покупателей: белый флуоресцентный маяк, к которому и направляется сынмин. ноги у него подкашиваются, сначала он торопился, боясь опоздать, а теперь бежит просто из-за страха. внутри него нарастает опасность, и сынмин не уверен, что это беспочвенно, он чувствует себя здесь, как добыча, за которой охотятся.       сынмин уже почти вышел на главную улицу, как вдруг в него врезается тело, но не специально, а в качестве компенсации за то, что его самого слишком сильно толкнули. мужчина был постарше, с волосами цвета соли и перца и дважды рассеченной губой; он прижимает к груди портфель, отказываясь давать отпор двум нападавшим — они похожи на глыбы, с почерневшими зубами, похожими на зерна индийской кукурузы, которые угрожающе сверкают, когда те усмехаются.       — не повезло тебе, сопляк, — мужчина повыше обращается к сынмину, — оказался не в том месте и не в то время, да и так глупо посмотрел мне в лицо. я не могу оставить в живых свидетеля, который может составить мой фоторобот.       — без обид, пацан. это плохо для бизнеса, — добавляет другой. сынмин не сразу понимает, что происходит, потому что тот тоже смотрит на него. сынмин прикрывает глаза, зная, что это бесполезно. они все равно убьют его. сынмин должен открыть глаза и смело встретить свою смерть лицом к лицу. он должен точно знать, кого преследовать, когда станет призраком.       но первое, что видит сынмин, когда открывает глаза — это не его потенциальные обидчики, вместо этого он видит грациозное появление человека паука, спускающего с высоты. когда он выпрямляется во весь рост, то оказывается гораздо ниже, чем представлял себе сынмин, и более утонченного телосложения. однако в его облике чувствуется уверенность, которая дополняет общий образ человека паука и заставляет его казаться больше, чем в жизни. стоя между сынмином и его верной смертью, человек паук, как ему кажется, мог бы быть и десять метров ростом.       — я никогда не отказывался от возможности спасти попавшую в беду девчонку, — объявляет он. голос человека паука слегка съедается из-за его костюма.       — получается в этом сценарии девчонка — это я? — сынмин находит в себе силы спросить. странное чувство дежавю одергивает его, как гвоздь, зацепивший рукав свитера, распутывая плотную ткань страха. его охватывает спокойствие и сынмин понимает, что еще не все потерянно.       — хочешь быть 'придурком в опасности'? потому что я могу вернуться обратно и сделать дубль два, если так хочешь.       что бы ни придумал сынмин, он не успевает договорить, ведь человек-глыба выхватывает нож и без предупреждения наносит удар. зазубренный край ножа рассекает воздух, человек паук успешно уклоняется от атаки и больно выкручивает запястье мужику, еще до того, как тот успевает замахнуться. нож бесполезно падает на землю. сынмин рефлекторно отбрасывает его в сторону и наблюдает за тем, как он исчезает под ближайшим мусорным баком и тонет в тени.       сынмин слышит, как скулит пожилой мужчина, что был их первоначальной целью. он крепче сжимает портфель и быстро убегает, скрываясь за углом. сынмин должен бы сделать то же самое, но не хочет ложного впечатления, вдруг он понадобится человеку пауку в качестве подкрепления.       но, разумеется, это не так.       человек паук быстро расправляется с двумя обидчиками. несмотря на наличие маски, у сынмина создавалось впечатление, что человек паук даже не вспотел. остановить попытку ограбления для него, наверное, как прогулка в парке по сравнению с раскрытием коварного плана или предотвращение гонки ядерных вооружений, произошедшие на прошлой неделе.       — может, мне позвонить в полицию? — спрашивает сынмин, пока человек паук обматывают преступников паутиной. удивительно, что тонкий, похожий на шелк материал эффективно работает в качестве наручников. сынмин подумывает тайком украсть парочку паутинок, чтобы изучить волокна под микроскопом.       — мой костюм автоматически отправляет сигнал ближайшей патрульной машине, каждый раз, когда я вхожу в боевой режим. они будут здесь с минуты на минуту.       — вау. может у тебя там еще и встроенная ванная?       — ага, чувак. конечно. я ведь уссываюсь перед каждой дракой.       — я не знал, что супергерои умеют бояться.       — не совсем, — ухмыляется человек паук. — это просто, чтобы легко стоять на ногах.       — ты просто смешон, — говорит сынмин. наверное, это необходимое условие для того, чтобы встречаться с кем-то вроде джисона. сынмин игнорирует то, как тупо колотится его сердце. он должен быть благодарным сейчас, ничего другого. — в любом случае спасибо. ты спас мою жизнь.       — это пустяк.       — может быть для тебя это пустяк, но для меня это облегчение, зная, что я увижу еще один день и, возможно, лотте джайантс выиграют лигу KБO пока я жив.       — чувак, нам нужно найти тебе другую причину жить.       взглянув на часы, сынмин понимает, что уже пропустил собеседование. ну и ладно. столь близкая встреча со смертью заставляет задуматься обо всем. он стал лучше понимать, что действительно важно, а что нет. сейчас сынмин хочет только одного — прийти домой, почистить зубы и принять горячую ванну.       только когда он делает неуверенный шаг в сторону автобусной остановки, его колени подгибаются, как прогнившая фанера под ударом урагана. человек паук легко ловит его.       сынмин сдерживает вялый смех.       — может, я и вправду девчонка в беде.       — что-то болит?       — не думаю? возможно это просто шок, — сынмин на удивление спокоен. во всяком случае внешне. внутри же его тело словно скрутилось в трубочку. он чувствует головокружение, которое никак не связано с тем, что человек паук до сих пор не отпустил его, или со странно знакомым ощущением его рук.       — сынмин-а, ты в порядке?       — ты знаешь мое имя? — сынмин думает, что смотрит ему в глаза, но через маску это трудно сделать. все, что он видит, это собственное отражение в стеклянных очках человека паука. — джисон говорит обо мне?       — постоянно.       волна тепла накрывает с ног до головы.       — а о тебе он вообще не говорит, — сынмин не может удержаться от колкости; это единственное, что он может сделать против такого, как человек паук.       — точно. давай подкинем тебя до дома, хорошо?       сынмин уже собирается спросить, как человек паук собирается доставить его до автобуса или вызвать такси, будучи одетым в свой костюм, но не успевает, так как из легких выбивают воздух, когда его бесцеремонно закидывают на спину.       — эй!       — либо так, либо как невесту. выбирай.       сынмин крепко обхватывает человека паука за шею. чувствует себя коалой. или как кристен стюарт в том фильме про вампиров, который хёнджин заставил смотреть на прошлой неделе.       они проносятся по небу, петляя между высотками и пролетая над забитыми транспортом улицами сеула. у сынмина нет боязни высоты, но он появляется в те секунды, когда человек паук перебирает паутину, отпуская одну, чтобы выстрелить другой — именно в эти моменты, когда он находится в подвешенном состоянии. сынмин так же быстро преодолевает этот страх, пристрастившись к парящей невесомости, к чувству нахождения в воздухе.       вернувшись домой, сынмину еле хватает дыхания, чтобы отдышаться. человек паук усаживает его в кресло.       — откуда ты знаешь окно моей комнаты? — спрашивает он.       — просто угадал.       — еще раз спасибо. за все.       — удачи твоим гигантам или как их там. может однажды увидимся на игре.       — возьми джисона с собой. своди его на нормальное свидание, — добавляет сынмин.       человек паук застывает, уже наполовину выбравшись из окна. одна нога здесь, другая там.       — знаешь, нелегко быть твоим бойфрендом. даже если джисон скрытный, все равно тяжело не иметь возможности говорить о человеке, с которым ты встречаешься. если он вообще видит тебя.       в ответ — молчание. может он затронул скрытое чувство вины внутри человека паука? как бы то ни было, сынмин не сдается. его ворчание служит двум целям: прежде всего, чтобы подтолкнуть человека паука к действию, а еще для того, чтобы выплеснуть на него свое недовольство.       — в чем смысл спасать мир, когда ты не можешь защитить счастье того, кого должен любить больше всех? — бросает сынмин. очевидно, что его мозг все еще восстанавливается от шока вызванный этой почти-смертью, поэтому он говорит следующее, — если ты не будешь осторожен, я украду его у тебя!       и именно эта провокация выводит человека паука из транса. он усмехается, попутно вылезая из окна. вызов, насмешка: и он говорит,       — хорошо. давай посмотрим, что из этого выйдет.       v.       по мнению сынмина, день святого валентина — самое подходящее время, чтобы заманить джисона подальше от его идиотского парня и украсть в распростертые объятия сынмина — вот это да. безумная мысль, которую не хочется мучать долго, потому что сынмин сам понимает, что то, что он планирует сделать, не слишком благородно. на протяжении всего своего плана сынмин периодически задается вопросом, не должен ли он чувствовать угрызения совести, намеренно пытаясь разрушить чужие отношения, но это уходит на другой план, ведь джисон слишком сильно ему нравится, и, возможно, джисон чувствует тоже самое.       джисон не говорит ни слова, но сынмин тихонько надеется, что его чувства могут быть взаимными и что все то время, которое они провели вместе, все локальные шутки, придуманные пополам, и то, как глаза джисона становятся мягче в уголках, когда он думает, что сынмин его не видит, может действительно что-то значить. это же должно что-то значить... верно?       а еще то, как человек паук подначивал его, когда сынмин угрожал увести джисона. бесит. как неблагодарно. в лучшем случае, человек паук слишком уверен в преданности джисона. но хуже то, что бойфренд джисона не любит его настолько, чтобы позаботиться о нем. ну, не настолько, чтобы бороться за него так, как готов бороться за него сынмин. но с другой стороны, зачем бороться за то, что у тебя уже есть?       сынмин не может заставить себя осуществить свой план по покорению джисона, несмотря на все его продуманные замыслы, махинации и доказательства. они тусуются в комнате джисона, пока карман сынмина прожигают два билета на внеурочную экскурсию в огромный океанариум в торговом центре КоЭкс. счет в банке опустел, он задолжал немного джэхи. сынмин спланировал идеальное свидание от начала до конца, кульминацией которого станет настолько искреннее и очаровательное признание, что у джисона не останется выбора, кроме как бросить своего бойфренда ради сынмина.       то, что он считал безупречным планом, не просто треснул, а расклеился так, что туда успели забраться сомнения. это тяготит сынмина. это чувство, что если он пойдет на это, то переступит черту, от которой уже никогда не избавится, получив клеймо на всю жизнь. притворяясь его бойфрендом, он помогал джисону благими намерениями. однако если сынмин воспользуется ситуацией и признается, это испортит все, произошедшее за последние несколько месяцев, особенно, когда сынмин не сможет убедить джисона, что все это было сделано без какого-либо скрытого мотива. сынмин не хочет выглядеть скрытым кукловодом, тщательно дергающим за ниточки.       этот внезапный поворот к бездействию раздражает. сынмин ненавидит менять свои решения после того, как он уже на что-то настроился.       — если ты будешь крутиться, то просверлишь дыру в центре земли, — говорит джисон. ногой он останавливает кресло, на котором сидит сынмин. слишком погрузившись в размышления, сынмин не осознает, насколько быстро он вращался, пока стул не останавливается, а его головокружение нет. — о чем думаешь?       сынмин несколько раз моргает, сфокусировав свой взгляд на джисоне, концентрируясь на пухлых губах и изгибе бровей.       — я думаю о систематическом угнетении женщин в рабочей сфере.       — правда?       — нет, — вздыхает сынмин. — подумываю расстаться с тобой.       джисон откладывает приставку в сторону. на заднем плане тихо играет саундтрек к the breath of the wild, слегка приглушенным в светло-голубом постельном.       — правда? — повторяет джисон, на этот раз мягче.       — сейчас самое подходящее время, как раз выпускной скоро, — сынмину не нравится, что все это звучит так буднично, но, возможно, это даже к лучшему. он не должен вмешивать в это свои эмоции, тем более, что именно из-за эмоций он и оказался в таком затруднительном положении. — в университете за тобой будет гораздо меньше наблюдать. тебе будет проще слиться с толпой или, если захочешь, вообще исчезнуть.       — наверное, ты прав.       — нам не обязательно объявлять об этом. — он мог просто удалить фотографии джисона из своего инстаграма. естественно, люди будут говорить, но сынмин не против оставить их. когда-то они были счастливыми воспоминаниями. снимки его жизни в определенный период времени. свидетельства того, что у него почти было. — если кто-то спросит, мы скажем, что расстались по обоюдному согласию. так мы можем остаться друзьями.       джисон дважды кивает: сначала неуверенно, потом уже решительнее.       — хорошими друзьями, — подсказывает он.       в джисоновом взгляде есть что-то настолько твердое, что сынмину становится грустно. его сердце сжимается с каждым ударом. хорошо, что сынмин не решился признаться сегодня. джисон бы точно отказал ему.       — в общем, — сынмин поднимается. он быстро разжимает кулаки, чтобы хоть немного не походить на раненого зверя. хотя бы его голос звучит ровно. — мне пора.       — увидимся позже.       — до скорого, — сынмин вслепую хватает рюкзак из небольшой кучи, в которую они скинули вещи у кровати. он тяжелее, чем ожидалось, но сынмин думает, что потому, что все кажется намного тяжелее: его неторопливые шаги за дверью, то, как он тащит себя через улицу домой, тяжелые конечности и замедленная реакция, когда его чуть не сбивает велосипедист. сынмин пребывает в этом оцепенении до тех пор, пока не расстегивает рюкзак, чтобы достать учебники, но замирает, когда его пальцы натыкаются на углепластиковую ткань.       — а? — сынмин достает из рюкзака костюм, украшенный узором из паутины; он расправляет его и глядит на логотип паука, высеченный на спине.       и тут к нему приходит осознание.       джисон не встречается с человеком пауком.       джисон и есть человек паук.       он запихивает костюм обратно и с грохотом бросает его к ногам. сынмин делает глубокий вдох.       — блин.       vii.       в этом есть смысл.       эта мысль приходила ему в голову в самом начале, ведь сынмин из тех людей, которые любят рассматривать все со всех сторон, но довольно быстро отбросил идею о том, что джисон — человек паук, решив, что это абсурд. все доказательства, собранные с тех пор, автоматически игнорировались, он был ослеплен и предвзят, чтобы обратить внимание на это. только сейчас сынмин понимает, что, хоть джисон никогда не опровергал утверждения сынмина о том, что он встречается с человеком пауком, но джисон никогда и не подтверждал это.       он не мог доказать свою правоту или просто врал? зачем вообще врать? задается вопросом сынмин.       джисон мог просто сказать ‘спасибо, не надо’, и отказаться от фальшивых отношений, и сынмин бы не узнал причину. конечно, подозрения сынмина бы никуда не исчезли, но он уже дал понять, что секрет джисона в безопасности; сынмин не собирался никому рассказывать. в общем, не было смысла общаться с сынмином. следил ли джисон за сынмином или дело в чем-то другом?       первая теория: классическая ‘держи друзей близко, а врагов еще ближе’. джисон держал сынмина рядом, чтобы тот не настучал. но не слишком ли это опасно? в любой момент сынмин мог соединить все точки, увидеть то, чего не должен был видеть, уделить слишком много внимания чему-то, что джисон упустил из виду. тот факт, что сынмину потребовалось столько времени, чтобы случайно взять не тот рюкзак — это еще удача. так зачем же джисону ставить себя в такое положение, чтобы сынмин вот так взял и все вычислил?       вторая теория: что-то другое. сынмин еще работает над этой версией, но для начала ему нужно собрать еще несколько кусочков информации.       успокоившись, он звонит джисону и просит о встрече:       — встреть меня в парке в соседнем квартале прямо сейчас.       — зачем это?       — хочу тебя кое о чем спросить.       ночной парк пуст. полумесяц над головой похож на обрезки ногтей на ногах, и света почти нет. с каждым вдохом сынмин едва различает дымку своего дыхания, пока он ждал джисона, насчитал тридцать пять.       — кошмар, как холодно, — говорит джисон, направляясь к сынмину в носках и сандалиях, громко шаркающих по асфальтной дороге. — ты не мог задать мне свой вопрос по телефону?       на тридцать шестом вдохе сынмин спрашивает,       — кто признался первым, ты или человек паук?       — никто, — говорит он.       обычно, сынмин бы додумал сам: они сошлись случайно, их чувства были настолько очевидны, что и слов не нужно было, и тд, и тп. он всегда стремился понять смысл всего, что говорит джисон, и жить в мире, где есть только черное и белое. но теперь сынмин знает, как лучше.       — кто сделал первый шаг?       — никто из нас, — снова отвечает джисон.       — потому что это слишком опасно?       джисон кивает, явно подозревая, к чему ведет эта череда вопросов, но все равно потакает сынмину, как может и умеет.       это и есть вторая теория сынмина, это его ‘что-то другое’: хан джисон, в силу своей природы, никогда не сделает первый шаг. не тогда, когда речь идет о сынмине. потому что джисон — человек паук, а человек паук не может иметь таких эмоциональных привязанностей, никогда не может сделать себя уязвимым или позволить кому-то стать таким уязвимым. но точно так же, как джисон — человек паук, человек паук — это джисон, а джисон просто мальчик, которому нравится другой мальчик. сынмин нравится джисону так сильно, что он совсем тупит в этом плане. он настолько тупит, что готов вечно существовать в так называемом лимбо, чем сказать сынмину о своих чувствах.       в силу своей природы, джисон никогда не сделает первый шаг.       так что даже хорошо, что сынмин такой же, когда дело касается джисона.       — знаешь, что действительно опасно? — сынмин смело подносит руку в перчатке к лицу джисона и наблюдает, как оно пылает жаром. к черту, думает он. — твои щеки. слишком большая площадь поверхности для обморожения.       джисон, походу, собирается что-то ответить, но фраза замирает на его губах, когда сынмин наклоняется ближе и старается не зажмуриться, поскольку расстояние между ними уменьшается вдвое, пока не становится совсем незначительным.       дыхание сынмина призрачно отражается на розовой коже.       — слишком большая площадь поверхности для поцелуя.       (сынмин очень надеется, что его вторая теория верна.)