Без слов

— Все, я не могу, меня твое молчание уже достало. Вэй Ин поднимает голову на неожиданно резкие слова от Вэнь Цин. Если честно, он не помнит, о чем они только что говорили. И не сказать, что он витает в облаках — только если в Облачках, если вы знаете, о чем это. Вэй Ин хихикает своим мыслям. — Вот про это я и говорю! Вэй Ин, так оно продолжаться не может. Если до этого ты еще хоть как-то держал себя в руках, то сейчас! Вэнь Цин решительно снимает фартук, методично вешая его на ручку духовки, а Вэй Ин подбирается. Когда Вэнь Цин настроена настолько серьезно, то лучше ей не перечить и быстрее смотаться куда-нибудь подальше. — В общем, тебе пора идти на свидание, — и прежде чем Вэй Ин начинает спорить в ответ, потому что какие свидания, у него учеба в самом разгаре, а все свободное время он проводит с Лань Чжанем, но Вэнь Цин выставляет руку вперед, останавливая любые возражения, — перестань себя обманывать и организуй реальное свидание. Вэй Ин хмурит брови, потому что, конечно же, он подыграет Вэнь Цин, но ни на какие свидания он идти не собирается. Да и вообще, это как-то странно. И с кем? Зачем? Вэнь Цин, видимо, замечает работу мысли Вэй Ина, а потом закатывает глаза и с почти сестринским терпением поясняет: — Только Лань Чжаня не забудь предупредить, что это будет именно свидание. И с этими совершенно непонятными словами шустро уплывает с кухни. Вэй Ин пытается расшифровать это мутное послание, но потом решает не мучать себя и делает то, что хотел сделать уже последние полчаса, но перед Вэнь Цин было неловко: достает телефон, чтобы написать Лань Чжаню о том странном парке, где он встретил старичка, который пообещал сделать ему уникального летучего змея по его натальной карте. И это дикая ржака, но не хочет ли Лань Чжань сходить с ним в этот самый парк. Ответ от Лань Чжаня приходит буквально через минуту, содержит одно слово «Когда?» и Вэй Ин победно поднимает кулачок в небо. Какие, нафиг, свидания, когда у него есть Лань Чжань?

***

— ЛаньЧжань, ЛаньЧжань, ЛаньЧжань, ЛаньЧжань! Вэй Ин лежит на спине в том самом парке, отказавшись положить белоснежный пиджак Лань Чжаня на траву — потому что серьезно? Белый пиджак на траву? Не в этой вселенной. — Мгм? Лань Чжань, который грациозно сидит на соседнем каменном бочонке, выступающим ему временным сиденьем, спрашивает чинно и спокойно, как будто ребячливый речетатив Вэй Ина — это в порядке нормы. Хотя если учесть, что Вэй Ин уже не в первый раз так зазывает Лань Чжаня, то да. Вполне себе привычная норма. — Лань Чжань, как ты думаешь, ты бы был облачком-лошадкой или облачком-драконом? Лань Чжань отвечает без промедления, даже с неким укором, мол, это настолько очевидно: — Драконом. Вэй Ин удовлетворенно кивает и поудобнее устраивается головой на сложенных за затылком руках. — Я так и думал. Царственный, величественный и при этом очень шустрый. — Шустрый? Вэй Ин слышит, как Лань Чжань шевелится. Приходится приоткрыть глаз, щурясь на солнце, чтобы убедиться, что Лань Чжань развернулся еще на несколько градусов в сторону Вэй Ина. — Конечно, шустрый. Вон ты как гнался за вором, что попытался стырить у меня рюкзак. — Вэй Ин! В голосе Лань Чжаня легкая усталость и недовольство. Они уже столько раз обсуждали этот случай. Вэй Ин настаивал, что не стоило так рисковать, Лань Чжань же то упорно молчал, то парировал тем, что рюкзак удалось вернуть, а это главное, ведь в нем были все документы Вэй Ина и даже телефон. Но, видимо, упоминать эту историю сегодня было не самым лучшим решением. Вэй Ин примирительно улыбается, зная, как Лань Чжань реагирует на этот его жест. И правда. Вэй Ин подглядывает, как Лань Чжань весь смягчается и начинает смотреть куда-то вдаль парка — где больше посетителей и наверняка кто-то куда-то бежит, кто-то катается на съемных лодках, а кто-то ест замороженный сок. — Давай покатаемся на лодках! Вэй Ин приподнимается из лежачего положения так резко, что голова слегка кружится. Ответом ему служит лишь вопросительный взгляд Лань Чжаня, который сменятся легким кивком — и вот Лань Чжань уже на ногах, ждет, когда Вэй Ин тоже примет вертикальное положение. Вэй Ин отряхивает себя от травы — но больше для вида — и довольно говорит: — Ах, Лань Чжань, тебя так легко уговаривать. Что я ни предложу, ты соглашаешься. — Мгм. От теплоты и безусловности в этом простом звуке от Лань Чжаня, все внутри Вэй Ина цветет, поет и зовет на подвиги. — А хотя знаешь что, пойдем сначала купим замороженный лед, а потом уже пойдем на лодку. Вэй Ин на всякий случай грациозно обходит Лань Чжаня по кругу, разглядывая того, мешая ему идти, надо же убедиться, что Лань Чжань не передумал, не устал еще от Вэй Ина, но тот лишь наблюдает за происходящей перед ним суетой и плавно движется за Вэй Ином, который уже выбрал ларек, где будет покупать самый лучший в мире фруктовый лед. В горле сразу пересыхает, и как Вэй Ин раньше не почувствовал, что давно пора подкрепиться? Видимо, был слишком убаюкан обществом Лань Чжаня. Очередь за мороженым скрашивается безумно смешными комментариями Лань Чжаня об окружающих людях: их он тихо рассказывает на ухо Вэй Ина. Причем ни одно из них не является ни обидным, ни оскорбительным, а просто констатирующим факты, но к моменту, когда Вэй Ину надо делать заказ, он еле-еле приходит в себя от того, как пытался тихо хихикать над меткими замечаниями Лань Чжаня. А потом почему-то наступает загадочный момент, который Вэй Ин не знает, как охарактеризовать, но они просто стоят и пытаются не дать льду на палочке растаять прямо вот тут, неподалеку от платной аренды лодок — облизывают лед, палочку, пальцы. Ну как, это Вэй Ин облизывает пальцы, Лань Чжань же умудряется справиться куда аккуратнее, просто Вэй Ин пытается у него научиться мастерству незаметного слизывания капелек льда с продолговатого сладкого колышка, и так зависает, наблюдая за Лань Чжанем, что приходит в себя, когда у него все пальцы уже в соке. Вэй Ин стыдливо и быстро убирает следы такого свинства, ищет вокруг, где протереть или умыть руки, а потом понимает, что единственный вариант — это озеро, но чуть попозже. Лань Чжань отводит глаза и гулко говорит, что пойдет купит билеты. Вэй Ин, который только закончил облизывать пальцы, тоже хочет немного зарыться в землю от смущения, поэтому только радуется отсутствию зрителей у его позора. Вэй Ин даже умудряется найти фонтанчик неподалеку от ларька — поэтому к Лань Чжаню он подходит уже уверенной походкой чистоплотного, практически нормального человека. Они грузятся в лодку, немного спорят о том, что Вэй Ин обязательно потом вернет Лань Чжаню половину суммы, а потом они, не сговариваясь, решают, что плыть им надо в самый отдаленный и безлюдный уголок озера. Вэй Ин, понимая, что сейчас Лань Чжаня, который уверенно налегает на весла, не переспорить, предупреждает того, что обратно их повезет только он. Лань Чжань ничего не отвечает, что означает, что он не согласен, но спорить они об этом будут только тогда, когда придет время. Вэй Ину же интереснее рассматривать уток и лебедей, которые сидят неподалеку от острова, куда людям хода нет, да еще разглядывает специальный домик для птиц, расположенный посреди озера, но сейчас пустующий — еще бы, когда вокруг столько шумных лодок, птицы готовы будут мигрировать в соседнюю страну, лишь бы не мучиться. Лодка почти доплыла до места назначения — красивой точки под плакучей ивой, когда Вэй Ин решает поделиться наболевшим, тем, что он пытался забыть, но не смог, а решение ускользает, как он ни крутит слова Вэнь Цин. И кто, как не Лань Чжань, сможет дать ему совет: — Лань Чжань, представляешь, Вэнь Цин сказала, что мне надо идти на свидание. Лань Чжань, видимо, задевает что-то под водой, потому что чуть не роняет одно из весел, но быстро оправляется и в ответ выдает лишь вопросительное «мгм?», но впечатление от этого смазывается тем, что он как-то странно смотрит в сторону и у него даже покраснели щеки. Видимо, от нагрузки на веслах. Все-таки Вэй Ину надо будет настоять, что обратно их повезет только он. — Вот да, я сам не знаю, к чему это она. Еще и сказала тебя предупредить, представляешь? Лань Чжань смотрит на Вэй Ина со смесью внимания и какой-то странной эмоции, которую Вэй Ин абсолютно не понимает, а потому решает не донимать Лань Чжаня и просто закончить с этой глупой темой. Все равно она какая-то бессмысленная. — Пфф, да это вообще глупости, Лань Чжань. Забудь. Где я и где свидания? Вэй Ин опускает руку в воду — и она одновременно прохладная, но и теплая, хотя, может, это просто солнце палит поверх влажной руки. А еще тут совсем не видно дна — просто зеленоватая вода, не грязная, а такая обычная, как в любых других городских прудах или озерах. Может, если подплыть ближе к берегу, что-то получится разглядеть внизу? — Что ты имеешь в виду? Вэй Ин аж дергается от такой странной постановки вопроса. В том, что Лань Чжань обращается к нему на «ты», а не через «Вэй Ин» ощущается какая-то важность, срочность. Потому Вэй Ин рывком выпрямляется, отчего лодка шатается, но взгляд Лань Чжаня остается неизменно внимательным, пронзительным. — А? В плане? Вэй Ин уже потерял нить разговора. Зря он вообще передал Лань Чжаню слова Вэнь Цин. Он что тогда не знал, для чего это делать, так и сейчас жалеет, что вообще все это начал. — Почему ты считаешь, что… — Лань Чжань мучительно подбирает слова, и Вэй Ин видит, как по шее от жары катится капелька пота, так интересно! Лань Чжань всегда такой идеальный, как будто он не человек из плоти и крови, — что тебе не подходят свидания? Вэй Ин выдыхает, потому что ха, на этот вопрос он может легко ответить. Это ж очевиднейшее! — Ха, Лань Чжань, ну тут понятно. Кто захочет встречаться со студентом, который подрабатывает в магазине, пекарне и едва находит время на лучшего друга? Кому такая обуза будет нужна? Лань Чжань в ответ на мгновение прикрывает глаза, а потом открывает их и смотрит так пристально, что Вэй Ину хочется одновременно скрыться, но при этом и купаться в этом внимании. Как же все странно! — Уверен, многие бы захотели встречаться с Вэй Ином. Вэй Ин елозит по деревянной доске, обитой протертой в некоторых местах клеенкой — просто такой странный разговор. Не то чтобы Вэй Ин прям считал себя настолько непривлекательным, но эмпирический опыт как бы показывает, что Вэй Ин, к сожалению, прав. И не сказать, что Вэй Ин прям переживает, что он что-то упускает. Просто как-то расписываться другу в том, что он не самый популярный и горячий на его курсе — ну такое себе. Черт, надо было соврать или вообще не поднимать эту тему. Ведь можно было сказать, что от поклонников отбоя нет. Или от поклонниц. Вэй Ин уже четвертый год, как пытается понять, кто ему больше нравится, парни или девушки, но пока решил остановиться на версии, что и те, и другие, хотя, конечно, хотелось бы подтверждения. — Многие. Лань Чжань повторяет это слово с нажимом, возвращая Вэй Ина из его мыслей. — А? Что? А, да. Нет, ну конечно, Лань Чжань. Я понимаю, что ты, как мой лучший друг, — и Вэй Ин бросает эти слова почти испуганно, пытаясь делать вид, что это для него ничего не значит, но ему так хочется, чтобы Лань Чжань признал его право называться лучшим другом Вэй Ина, это прям вдруг оказывается самым главным на свете, — поэтому будешь меня подбадривать. Да, собственно, я и не сомневаюсь, что стоит мне начать поиск, то все просто штабелями будут ложиться к моим ногам… Вэй Ин задумчиво замолкает. То, что Лань Чжань его лучший друг — а это действительно так — выглядит как-то особенно грустно на фоне того, что да. Именно он довольно скоро узнает, что Вэй Ин не так хорош, крут и популярен, как он, Лань Чжань, наверное, думал. И Вэй Ину хочется дружить на честных началах. Раз уж он тут начал открывать душу посреди озера. Вэй Ин трет шею, и голову припекает, и вообще как-то немного душно, все-таки сладкий лед не сильно утолил жажду — скорее, только ее разжег: — Понимаешь, наверное, я там, может, до этого привирал где-то. Ну, когда рассказывал про нашу группу в универе. Или там, не знаю, про всех этих смешных покупателей. Они же только со скуки мне отвечают. Никто из них не имеет это в виду, понимаешь? Вэй Ин смотрит на Лань Чжаня, который следит за каждым его жестом, ловит каждое слово. Вэй Ин мучается, набирает в ладонь воду из озера и, поняв, что замызганную соком трав черную рубашку все равно сегодня стирать, смело выливает ледяную воду на затылок. Ощущается это довольно мерзко, но отрезвляюще. Что тут Вэй Ин вообще развел и устроил? Он не такой! Вэй Ин громко хлопает себя по коленям ладонями, бросает озорной взгляд на Лань Чжаня, и меняет тему: — И вообще, смотри, как мы тут с тобой классно сидим. Хочешь попытаться подплыть к острову с лебедями? Но вместо того, чтобы послушно молчаливо кивнуть, Лань Чжань фиксирует весла лодки в специальных пазах, Вэй Ину надо будет разобраться, как оно работает, чтобы в целом знать, да и ему их еще обратно везти, но потом все внимание переключается на Лань Чжаня, который умудряется наклониться вперед в лодке, и он вдруг оказывается так близко, как бывало буквально пару раз за время их общения. И Вэй Ин знает, он считал, помнит каждый из них, без какой-либо причины, просто это сложно забыть. И сейчас вдруг происходит вот такой случай, когда Лань Чжань оказывается так близко, что можно спокойно рассмотреть рисунок его зрачка, то, как красиво расходятся всполохи голубого на прохладе почти серого цвета. Вэй Ин залипает на это зрелище, а потому, когда Лань Чжань начинает говорить, почти автоматически переводит взгляд на губы напротив, почти не догоняя смысл сказанного, как будто буфферизуя все с задержкой в пару секунд: — Многие бы посчитали за счастье встречаться с Вэй Ином. И Вэй Ин, конечно, в своей голове полный и непроходимый тупица, и сейчас самое время рассмеяться над этой доброй поддержкой Лань Чжаня, потому что ну нельзя же так, в самом деле. Вдруг Вэй Ин реально поверит, что он не задрот, который пользуется успехом только у детей и старушек, а вообще-то невъебенски крутой пацан. И вот да, вот это все… Что же там Вэй Ин хотел сделать? Вэй Ин следит за губами Лань Чжаня, ждет продолжения, ему нужно что-то еще, чтобы зацепиться, чтобы выплыть из этой непонятной ситуации, чтобы, блин, спасти дружбу. Потому что Вэй Ин не верит, Вэй Ин не может поверить, но если хотя бы на долю секунды возможно немыслимое, а именно, что Лань Чжань сейчас говорит о себе, то это же означает, что их дружбе конец. И не бывать этому. Это самое ценное, чудесное, восхитительное, что случалось с Вэй Ином за его недолгую жизнь. Надо сохранить дружбу любой ценой — повторяет себе Вэй Ин, смотря на то, как приоткрывается рот Лань Чжаня. И почему Вэй Ин никода раньше не замечал то, какие, наверное, мягкие эти самые губы. Он видел их сжатыми в недовольную полоску. Видел покрасневшими — один раз, зато какой! — после того, как Вэй Ин уговорил Лань Чжаня попробовать острую свинину. Даже помнит, как однажды Лань Чжань закусил нижнюю губу, чтобы не рассмеяться на выступлении дошколят на их спектакле. Вэй Ин, как намагниченный, движется вперед, он ждет, как спасения, последующих слов Лань Чжаня, которые наверняка внесут ясность, помогут ему, выручат, подтолкнут к правильному решению. А потом Вэй Ин замечает краем глаза, как сильно Лань Чжань впивается пальцами в свое сиденье, как от напряжения странной позы дрожат мышцы ног — и Вэй Ин знает, насколько крепкий и выносливый Лань Чжань. Он пару раз заставал окончание тренировки Лань Чжаня — должен был ждать на кухне, но там было так скучно, и он просто с чашкой чая забрел, далеко забрел в зал, где тренировался Лань Чжань, используя вес тела, и просто под конец встал в стойку на руках, замерев так посреди комнаты, и литые, жесткие, не раздутые мышцы рук, которые до этого было особенно и не видно, надолго остались в памяти Вэй Ина. И вот сейчас, сейчас Вэй Ин понимает, что Лань Чжань сидит на весу, чтобы только быть ближе к Вэй Ину, донести до него что-то важное. Вэй Ин знает, что умрет, если не спросит, что себя не простит, Лань Чжаня не простит, если не узнает. Что их дружба все равно дала трещину и надо либо разбивать до конца, а потом склеивать, либо не притворяться, что Лань Чжань для него не самый ценный человек на свете. В общем, Вэй Ин решается и наконец поднимает взгляд на Лань Чжаня и говорит непонятное, сумбурное, он мог бы издать любой звук и Лань Чжань бы наверняка его понял: — Правда? И, видимо, Вэй Ину впервые в жизни везет так, как не везет выигравшим миллион, как не везет тем, кто выжил после авиакастрофы. Потому что это уровень везения, который ведет к результату, про который ты даже не начинал мечтать — а именно, Лань Чжань что-то максимально правильно считывает в вопросе Вэй Ина, в выражении его лица, а потому смягчается весь, почти улыбается, даже форма глаз немного меняется, и кивает едва заметно. Но Вэй Ину видно. Он сидит настолько впритык, что если приблизиться еще чуть-чуть, то надо будет, во-первых, скосить глаза, а во-вторых, поцеловаться. Лань Чжань же, удовлетворенный всем, что произошло, плавно движется назад, садится на нагретую солнцем сидушку и тянется к веслам. И нетушки! Вот хрен вам там плавал! Вэй Ин не для того себя пытался понять все долгие последние годы, чтобы вот так вот довольствоваться полумерами. Потому он решительно плюхается вперед на колени, оказываясь на одном уровне с Лань Чжанем, ну, может, чуточку ниже, но не принципиально. И все смелые слова как-то резко тают на языке, вся бравада ушла в этот рывок. И даже то, что Лань Чжань смотрит на него так удивительно иначе, так… знающе, так горячо — даже это не успокаивает сумасшедшего биения сердца, потому что Вэй Ин вдруг боится так, как никогда, что он ошибся, что он просчитался… А потом Лань Чжань плавно, но довольно быстро, тоже, наверное, не давая себе шанса передумать, кладет теплую, крепкую ладонь Вэй Ину на щеку, слегка щекотно касаясь пальцами волос, которые выбились вокруг уха. И тут да, тут уже сложно ошибиться и просчитаться, но Вэй Ин все равно до последнего не закрывает глаза, чтобы убедиться в реальности происходящего, пока Лань Чжань тянется к нему, тоже смотря во все глаза и закрывая их в самый последний момент, за секунду до того, как его губы накрывают губы Вэй Ина. И это самый простой и самый чудесный поцелуй, о котором можно было мечтать. У Вэй Ина от напряжения как будто внутри лопается какой-то невидимый шарик и он начинается смеяться в поцелуй, но, прежде, чем он напугает Лань Чжаня своим поведением, он, разорвав поцелуй, так крепко его обнимает, что, наверное, у Лань Чжаня потом будут синяки. Под коленями лодка больно впивается своими неровностями в кожу. Лань Чжань такой горячий, и дышит тяжело, и от него так приятно пахнет. Вэй Ин восторженно шепчет ему счастливое «Лань Чжань!» в шею, за что получает поглаживания по спине — такие же крепкие и надежные, как сам Лань Чжань. Вэй Ин остраняется, Лань Чжань позволяет это ему, но не сразу, видимо, тоже не понимает, что происходит и чего Вэй Ин хочет. Вэй Ин радостно шепчет: — Лань Чжа-а-ань. И столько в его голосе умиления и любви, что, видимо, это перебор даже для стойкого и готового ко всему Лань Чжаня. Он пытается отвернуться, но Вэй Ин с довольным смехом разворачивает его на себя, робко целует в щеку, и это так глупо, и так хорошо, а потому Вэй Ин исправляется, целует в крылья носа, он дойдет до губ, правда-правда, просто весь Лань Чжань, который позволяет себя целовать, это так грандиозно и волнующе. Вэй Ин касается уголка губ, чувствует, как они приоткрываются на тихом вдохе, целует уже центральнее, жмурится, прислушивается к ощущениям, к покачиванию на воде, к обжигающему солнцу, к широким ладоням на спине и шее. Хочется втереться в Лань Чжаня еще сильнее, показать ему, что это всерьез. Себе доказать то же самое. Вэй Ин потерянно шепчет «Лань Чжань» и тот его понимает, начинает уже куда увереннее целовать его в ответ, мягко накрывая губами, как будто обучая поцелуям, как будто изучая рот Вэй Ина. И это обескураживающе идеально. Ровно до того момента, как сбоку кто-то из подростков не улюлюкает поддерживающе, отчего Вэй Ину хочется провалиться под землю, ну или под лодку, уйти на дно морское и стать владыкою всех вод. Но нельзя. Лань Чжань мягко смеется, обнимает Вэй Ина уверенно, не давая ему начать сомневаться в себе или в них. Держит Вэй Ина ровно столько, сколько ему нужно, чтобы перестать внутренне убиваться, а потом нехотя отпускает Вэй Ина, который с красными щеками перебирается обратно на свое место. Вэй Ину впервые не хочется заполнять тишину словами. Он просто бросает взгляды на Лань Чжаня, любуется им, только на берегу понимает, что так и не довез их до берега, как обещал, но Лань Чжань вдруг уверенно берет его за руку, как только они ступают на берег. И Вэй Ину хочется от счастья орать на весь мир, но вместо этого он сжимает руку Лань Чжаня в ответ и не отпускает еще целый час, пока они бродят по дорогам парка под самые лучшие на свете комментарии Лань Чжаня о всех, кого они встречают. И Вэй Ин благодарен — и тому, что от него не требуется, чтобы он что-то говорил, объяснял или проговаривал. Что он может быть даже этой странной версией самого себя — смущенной, задумчивой, безгранично довольной, а оттого молчаливой — и он все равно, вот вы ж подумайте, будет важен и ценнен Лань Чжаню! Это ж где такое видано? Как это возможно? Вэй Ин невпопад обхватывает руку Лань Чжаня и второй рукой, прижимается к нему всем телом, тот приостанавливается, свободную руку кладет на шею Вэй Ина и просто проводит большим пальцем под ухом. Получается не щекотно, а очень даже успокаивающе. Как будто Вэй Ин зачарованный заяц перед своим драконом. Вэй Ин прыскает от этих мыслей, Лань Чжань довольно хмыкает в ответ, продолжая свои движения. Потом Вэй Ин отлипает, снова сжимает руку Лань Чжаня и продолжает прогулку. — А ты знаешь, что отмочил Вэнь Нин? Лань Чжань ласково смотрит на Вэй Ина, который наконец-то вернулся в свое почти обычное состояние, и вопросительно кивает. И Вэй Ин начинает рассказывать, поражаясь тому, что теперь он это делает не просто своему лучшему другу, но и особому человеку, парню, бойфренду. Как ни назови, все будет мало, не будет вмещать того, как Вэй Ин бы это описал. И это самое лучшее, когда ощущение намного больше и важнее слов. Вэй Ину нравится. Вэй Ин ускоряет шаг, Лань Чжань легко под него подстраивается — еще бы, с такими длинными ногами, Вэй Ин аж сбивается с мысли, но потом чувствует, как сосет в животе и с совершенно необязательной для ситуации жалостливостью просит у Лань Чжаня: — Лань гэгэ, мы не хотим сходить поесть? Я так голоден. И если Вэй Ин и замечает, как расширяются зрачки у Лань Чжаня от обращения «гэгэ», то упорно не подает вида. Они начинают обсуждать, куда лучше пойти — в ближайшую забегаловку, что они проходили по пути, или вызвать такси и поесть уже дома у Лань Чжаня. И пока они решают, сбоку доносится запах готовящейся на открытом огне еды, поэтому вопрос о том, где есть, отпадает сам по себе. Вэй Ин еще несколько раз ловит себя на мысли, что ну как же так, ну надо же, ну как удивительно, что они теперь с Лань Чжанем прямо вот так, вместе! Но потом больше рассматривает, как безумно аккуратный Лань Чжань слизывает капельку соуса с пальца, и да, Лань Чжань ловит его за этим занятием — и ухмыляется! Ухмыляется в ответ! Лань Чжань! Его, Вэй Ина, Лань Чжань! А потом еще Вэй Ин один раз случайно засматривается на птицу на газоне, а потому не замечает, что Лань Чжань уже остановился, и врезается ему в спину. Но только вместо того, чтобы отойти на шаг, как всегда, так и замирает на месте. Да еще и руки, настоящие предатели, сами как-то поднимаются вверх, обнимая Лань Чжаня, пока Вэй Ин прижимается к его спине. И Лань Чжань успевает накрыть ладони Вэй Ина своими, пока Вэй Ин не тушуется и не отходит с виноватым, но при этом дико довольным «Лань Чжань!» в сторону. Прощаются они неподалеку от дома Вэй Ина. И у подъезда обычно нет особо людей, но Вэй Ин все равно воровато вводит код, а потом, тянет Лань Чжаня за собой следом и осторожно-осторожно, словно его могут оттолкнуть, целует в тени подъезда. Лань Чжань тут же отвечает, сразу же прижимая Вэй Ина к себе и обхватывая его за затылок, словно это был его давно запланированный и проигранный в голове жест. Вэй Ин чувствует себя беспомощным и счастливым одновременно. Ему много и мало, и не совсем понятно, как с этим всем справляться. Кто-то открывает дверь в подъезд, и чего их черти носят! Вэй Ин недовольно отлепляется от Лань Чжаня, поправляет ему несуществующие складки на груди. Залипает на том, как его пальцы смотрятся на Лань Чжане в целом и на его груди в частности. Получается, что очень красиво, что чудесно смотрятся. Вэй Ин тяжело вздыхает, смотрит на идеального, собранного Лань Чжаня, у которого разве что губы стали чуть более насыщенного цвета, и искренне обещает: — Вот приеду я к тебе в гости, уж тогда мы там! И совершенно не ожидает того, каким именно голосом ему ответит Лань Чжань — глухим и сиплым: — Вэй Ин! И столько в этом возмущения и предвкушения, что Вэй Ину сразу становится море по колено, а потому он игриво отступает от Лань Чжаня, продолжая пальчиком крутить какие-то узоры в районе соска Лань Чжаня, потому что почему бы и нет. А потом полный загадочности уходит в сторону лестницы. Так-то он обычно пользуется лифтом, но если он будет стоять его и ждать, то вся эта сценка немножко потеряет смысл. Вэй Ин пыхтит, но упрямо поднимается до квартиры по лестнице, сердце заходится — и явно не от физической нагрузки. А потом, ну раз уж он тут устроил представление, решается на безумство, ибо это будет так, капля в море того, на что он уже сегодня нарешался за день. Вэй Ин заходит в свою комнату и, пока не передумал, стягивает футболку одним движением, смотрит на свое отражение в зеркальной дверце шкафа. Зрелище — такое себе. Но если Лань Чжаню, вроде, норм, то есть шанс, что ему понравится. Встает перед своим отражением, прижимает скомканную футболку к груди, она закрывает большую часть тела, видны только хрупкие плечи да, может, край соска, хотя Вэй Ин как-то никогда не думал, что кому-то могут быть вообще интересны его соски. Он же не девушка. Но вдруг! Надо же начать выяснять. А потому Вэй Ин поправляет футболку так, чтобы она «случайно» оголяла один сосок, приглаживает взъерошенные волосы и фоткается по пояс. Смотрит мельком на фотографию — в фокусе и ладно — и отправляет с припиской «футболка полностью испорчена. попробую отстирать, но, наверное, гэгэ должен мне футболку за сегодня». Вэй Ин сначала отправляет, а потом морщится от того, насколько это убого вышло. Потому что не нужна ему, конечно, никакая футболка от Лань Чжаня, ну что за фигня. Он просто хотел придумать повод прислать тому фотку и еще снова назвать «гэгэ». Ох, Лань Чжань точно в нем разочаруется и передумает быть его парнем. Ну что за кошмар. Из экзистенциального кризиса Вэй Ина возвращает ответ Лань Чжаня, на удивление быстрый и четкий: «Возможно, Вэй Ин сможет выбрать одну из моих футболок, когда будет в гостях». И что это, Лань Чжань с ним флиртует? Флиртует в ответ, как будто это так и надо?! Вэй Ин пищит в футболку, а потом посылает подмигивающий смайлик Лань Чжаню, на большее его все равно не хватит, и идет в душ. Наверное, надо будет переименовать Лань Чжаня в телефоне. Может, добавить сердечко. Или приписать «гэгэ», хотя это будет слишком. И если поменять на «бойфренд Лань Чжань», то это будет как-то слишком отчаянно. Вэй Ин думает об этих важных моментах, вспоминает сегодняшний день, и у него нет в голове каких-то четких мыслей. Просто ощущение плещущего внутри довольства. А, и еще надо будет сказать Вэнь Цин, насколько она ошибалась, и что не надо было Вэй Ину ходить ни на какие свидания, он вон, какой куш сорвал. Нашел самого лучшего человека на свете. Вэй Ин вытирается полотенцем и бежит проверить, не ответил ли ему что-нибудь Лань Чжань. Скоро пора собираться на смену в магазин, но если теперь каждый день будет таким — с Лань Чжанем в мыслях, а потом и в объятьях — божечки, да Вэй Ин просто горы свернет. И будет самым счастливым Вэй Ином на свете. Звучит, как фантастика, но стоит проверить — вдруг жизнь может быть ровно настолько классной, как оно ощущается сейчас в моменте? Было бы здорово. Вэй Ин чуть не роняет телефон, когда видит во входящих «думаю завести кролика, что думает Вэй Ин?» — и он много чего думает. Надо будет обязательно пойти выбирать кролика вместе с Лань Чжанем, а еще надо почитать, нужны ли кроликам парные друзья и как избежать появления миллиарда маленьких крольчат в результате. Вэй Ин по итогу чуть не опаздывает на смену, но зато он уже доходит с Лань Чжанем до этапа выбора имен кроликам. И вот это всё вместе — это настолько охуительно, что Вэй Ин прям жопкой чует, что от того, сколько он теперь будет улыбаться, у него будут ранние морщины. И Лань Чжаню придется любить его со всеми лишними морщинками и складочками. Прям будет его долг. О чем Вэй Ин ему сразу и сообщает текстом. Получает в ответ лаконичное «конечно» и улыбается еще шире. Не, ну а что. Надо начинать зарабатывать новые морщинки от улыбок. И чем больше — тем лучше.