Некуда бежать

Погода стояла прекрасная. Светило яркое солнце, неохотно обогревая поверхность земли. Светит, но не греет. Идеально. Ксено сидел в чужой квартире, терпеливо выжидая окончания работы визажиста. Хьюстон был слишком живым, чтобы хоть кто-то проверил в то, что у трупа не начали разлагаться органы, а кровь перестала транспортировать вещества по организму. Впервые за много лет его внешность характеризовалась не как "живой труп" или "нарик". Мастеру пришлось немного повозиться, чтобы сделать цвет лица более бледно-жёлтым, вернуть тени под глаза и ярко выразить скулы. Ксено впервые не был доволен тем, что отоспался. В больнице он спал по десять часов в сутки, словно организм решил взять своё за годы ночного образа жизни. Это, конечно, всё хорошо, но сидеть, доверяя кому-то прикасаться к своему лицу, было, мягко говоря, некомфортно. Потом парень ещё минут двадцать пытался понять, в чём обычно хоронят людей, но на памяти не было ни одного свежего варианта. Максимум что-то порядком пяти лет назад, но и тогда хоронить пришлось не мужчину, а женщину. Различия всё же существуют. В итоге, он остановился на обычном классическом костюме. Такой выбор обеспечит представление о том, что выбирал его не Хьюстон. Слишком скучно. Но сегодня Ксено Хьюстон Уингфилд будет погребён. Когда он собрался, пришлось ехать в ритуальную службу, отвесить неплохую сумму и лечь в гроб. В нём парня и отвезли на кладбище. Ксено лежал в гробу, разговаривая с единственным присутствующим, коим оказался Стенли. Кто же ещё? — Почему нельзя было сказать, что меня кремировали, а в вазу насыпать муки? Никто бы не стал проверять! — Ксено очень сильно не хотел сначала полчаса лежать с каменным выражением лица, без возможности нормально дышать, чтобы не спалиться, а потом отдыхать под землёй. — Потому что так больше веры. Каждый проверит, если увидит воочию, — спокойно, без привычной иронии в голосе, что возникла сама по себе от осознания абсурда сей затеи. — Смешно, а если кто-то решит прикоснуться? — Ты потерял достаточно много крови, она ещё не успела восполниться до того уровня, чтобы ты избавился от холодных рук, я прав? — Несомненно, но лицо, — максимально скептически посмотрел на Снайдера, показывая указательным пальцем на собственные щёки. Если бы не тонна грима, на "мёртвом" лице был бы заметен румянец. — Успокойся, никто не станет трогать грим, к тому же, у тебя есть кто-то настолько близкий? И вообще, с чего бы у тебя лицо горело? — Завалил всеми возможными вопросами, лишь бы Хьюстон сам ответил на свои мысли и успокоился, ибо уже поздно отказываться. Сказать, что Ксено лень приходить на свои похороны, равносильно потере адекватности. — То есть, это я уже не отменю... Как грустно... Умирать таким молодым... — Театрально прикрыл лицо тыльной стороной ладони. — Увы

***

Мёртвая тишина царила на кладбище, только наглые вороны нарушали её своими воплями. Это место не терпит посторонних шумов. Здесь навеки уснули, отмучившись свою жизнь. Даже родственники умерших вели себя настолько тихо, насколько возможно. Шумные подростки хоть и захаживали сюда, но редко. Воздух разрезал шум подъехавших авто. Из катафалка показался бархатный бардовый гроб. Нанятые люди не подавали вида, что он слишком тяжёлый: им неплохо заплатили. Ксено умело держал лицо, ожидая начала действия успокоительного. Сложно играть роль трупа, когда у тебя нет образования, но есть огромная публика и единственная попытка. "Не верю" равносильно расстрелу. Было желание воспользоваться снотворным и поспать в уютном гробике, но никто не решил рисковать: вдруг Хьюстон начнёт двигаться. Стенли в это время шёл рядом, стараясь выразить скорбь на лице, но не переиграть. Взгляд снайпера молниеносно осматривал собравшихся в попытке найти цель. Заметив Шарлотту, парень быстрым шагом подошёл к ней, узнавая, где Фишель. Последний стоял возле ямы, мирно куря. По-видимому, он ждал, когда начнётся сама церемония погребения, не желая проститься с умершим. Перекинувшись парой слов с Шарлоттой, Стенли тихонько слился с массовкой из коллег, знакомых и родственников, желая спрятаться от посторонних глаз. Бони в этот момент достала из кармана белый платок и, приложив его к лицу, подошла к гробу, начиная театрально плакаться. Лицо покраснело, а платок витал в себя размазанную тушь. Девушка схватила чужую руку, приложила её ко лбу, не переставая рыдать. — Как вы так могли?! На кого оставили нас?!! — Истеричным тоном, скрывала лицо за чужой рукой. « В рубрике "Банальных фраз" побеждает мис Бони» — Пронеслось в голове виновника случая, который всеми силами, коими обладает, старался не заржать или, хотя бы, сохранить покер фейс. Затем кто-то из коллег Шарлотты, отвёл её в сторону, позволяя и другим подойти. Кто-то говорил Ксено с прежним лицом о том, что будет скучать, а кому-то хватило смелости высказать всё, что он думает в последний момент. Второй тип людей научнику нравился больше, а первый... Нахуй они вообще пришли? Можно подумать: им есть дело до совершенно чужой смерти. Спустя минут десять, когда уже все попрощались, гроб опустили в яму. Каждый желающий в течение небольшого промежутка времени должен подойти и насыпать на гроб горсть земли. В тот момент ждала Фишель бросил немного, пока Бони, что находилась напротив него и следила за выражением лица, упала на колени и с прежней истерикой, читаемой в жестах, не торопясь сыпала чернозём. Стенли, наблюдая за сей картиной, тоже бросил вниз земли, представляя, насколько Хьюстон там заебался. Ещё, примерно, полчаса прошло за тем, что собравшихся следили, как постепенно гроб скрылся под землёй, как работники установили памятник, и, как земля вокруг уселась пёстрыми, до боли в глазах, цветами. Стенли не понимал этой традиции, как и того, зачем мёртвое тело упаковывают в деревянный ящик и закапывают его в землю, что могла использоваться на благо живых. Мёртвым похуй. Они этих стараний уже не оценят. Под самый конец Шарлотта уже сидела возле могилы, тихо вытирая слёзы. Актёрская игра высшего уровня.

***

Спустя час разошлись все, кроме Стенли и ещё пары человек, что снимали происходящее на видео. Снайдер скинул им зарплату, а они ему — видеоматериалы. Затем этот же состав занялся совершением греха, они откопали гроб. Сидевший всё это время внутри Ксено был готов им руки целовать, но обойдутся. Когда всё было приведено в подобающий вид, Стен добродушно вызвался подкинуть Хьюстона домой. — Ну что? Как ощущения? Понравилось газель три метра под землёй? — Ощущения не очень... Тело таааааак затекает. А вот находиться под землёй очень комфортно, советую и тебе опробовать нечто подобное, — пассивная агрессия даже не срывалась, ею веяло заверсту. — Не, спасибо, сторонник кремации, — отнекся сразу, накорню пресекая любую возможность ответного подъёба. — Хоть в чём-то мы согласны. Эти церемонии убивают и живых... — Потому что они нужны людям, не более. Люди — лицимеры. А ещё долбоёбы, но сей момент мы благополучно пропустим. Это что-то вроде соревнования для определённого контингента: у кого лучше облагорожена могила родственника. Это мерзко, поэтому в этом никто и никогда не признается. С каждым годом всё меньше людей, что навещают могилы, желая "улучшить комфортный сон" погребённого. Такие люди хотят доказать себе, что они кому-то нужны, — Стен открыл окно машины, неторопливо закурив. — Ты психолог? — Лучше, философ, вообще-то — Ты только что оскорбил всех психологов мира, думаю: они придут мстить — Жду с нетерпением, доктор Хьюстон, — усмехнулся. — Ой, иди на хуй — Курить будешь? — Нет — Вот и поговорили