Love in the Dark

Звуки вокруг постепенно начинали различаться между собой, а темнота перед глазами исчезала, позволяя Карле, которая еще только-только начала приходить в себя после, предположительно, долгой отключки, разглядеть сквозь легкую пелену помещение, где она находилась. И судя по тому, что она увидела, это был самый обыкновенный гараж, без окон с одним единственным источником света в виде висящей над ее головой лампой, отчего девушка не могла определить время суток. Она чувствовала, как болезненно ноют ее запястья и лодыжки от туго повязанных вокруг них веревок, а также спина и черт возьми задница, ибо сидела она на ужасно дискомфортном деревянном стуле, бог знает на протяжении скольких часов. Все тело затекло от неудобной позы, ей было тяжело элементарно повернуть шею в сторону и держать голову прямо, но голос, раздавшийся над ней, заставил девушку выпрямиться на месте, хоть это и стоило ей немалых усилий. — Ты уже проснулась? Поздновато, кстати, по моим расчетам. Леонсио возвышался над Карлой, внимательно осматривая брюнетку с головы до пят, которая все еще находилась в состоянии наркозной депрессии, судя по помутненному взгляду. И даже несмотря на это, она все еще старалась изо всех сил держаться прямо, с высоко поднятой головой и делала все, чтобы не показывать никаких эмоций, кроме первородной ненависти, что читалась в глубине остекленевших глаз. — Что за хрень ты мне дал вдохнуть и сколько часов я была в таком состоянии? — слабым, звучащим так, словно она проснулась после целых суток проведенных во сне под действием снотворного, проговорила девушка, глядя в вечно улыбающиеся карие глаза португальца и мечтая о том, чтобы врезать ему по его смазливому подлому лицу. — Не беспокойся, всего лишь диэтиловый эфир. Правда, пришлось подавать его несколько раз, чтобы ты ненароком не проснулась раньше времени. Итого прошло, — он взглянул на свои часы, — Четыре часа. Твою мать. Как ни странно, но Карла немного разбиралась в медицине, благодаря Ребеке и ее непомерным познаниям в этой области. Девушка постоянно делилась с ней интересной информацией про различные химические вещества, либо лекарственные препараты, обладающие исключительным фармакологическим эффектом, Гарсия же, сама того не замечая, впитывала всю эту, казалось бы, не нужную для нее, обыкновенного дизайнера, информацию. Она вспомнила слова Ребеки про диэтиловый эфир, который являлся одним из самых распространенных средств для ингаляционного наркоза. Пробуждение после него наступает через 30-40 минут, а эффект невесомости остается на протяжении нескольких часов. Если я проспала четыре часа, получается этот сукин сын подавал мне эту дрянь около восьми раз, если не больше, к тому же в более высокой дозе, ведь отключилась я сразу же, что не является нормой. — Говнюк, если ты меня отравил этим, клянусь, я вырву твои кишки и повешу их вместо гирлянд на елке, — сказала она, чувствуя, как внутри закипает злость. Даже если ей суждено умереть, это не говорит о том, что она согласна умирать от интоксикации химическим препаратом. Несколько часов назад мысль о смерти могла показаться ей облегчением, и быть может, в какой-то степени даже благословением свыше. Но сейчас, находясь в каком-то отвратительном гараже с не менее отвратительным запахом, витающем в воздухе, связанной по рукам и ногам, в компании психа, скрывающегося под маской хорошего парня, она резко поняла что хочет жить. Ну или по крайней мере не умирать в таком гадюшнике, находящемся в богом забытом месте и походящем скорее на место, где отбивали свиней. Умирать как свинье ( не в обиду животным, естественно) ей не хотелось совсем. Какой бы невыносимой порой она не была, какие бы ошибки в жизни не совершала, Карла точно знала, что не заслуживает такой смерти. К тому же от рук такого придурка как Лео. Оливейра сел на корточки перед подругой детства и провел большим пальцем по ее скуле, отчего она дернула голову в сторону, чувствуя всеми клеточками своего тела отвращение, после касания мерзавца участка ее кожи. — Дорогая, разве я могу причинить вред тебе? Нет, конечно нет. Ты ведь даже не представляешь себе, насколько дорога мне. Хочешь узнать всю правду? — О боже, только не говори, что сейчас будет злодейский монолог, — раздраженно закатила глаза брюнетка. — Я тебе все расскажу, — проигнорировал слова художницы Лео и продолжил, — Ты, наверное, думаешь, зачем я похитил тебя, да? — Как ты догадался? — она саркастично выгнула бровь. Чувство страха перед неизбежным более не беспокоило Карлу. Отныне, ей было абсолютно всё равно на то, как поступит с ней Лео, в случаи ее неповиновения, на то, что он собирается ей сказать, держа эту глупую, никому не нужную интригу, будто они находятся в идиотском фильме про мафию. Она была раздражена. Нет, не так. Она была в бешенстве. После всего, что с ней произошло, ей же больше всего не хватало в жизни чертового похищения со стороны бывшего друга детства. Она даже не думала жалеть себя в этой ситуации, все свои переживания она перевела в ярость. И единственным ее желанием, помимо того, что ей нужно как-то выбраться из этого места и выжить, было сломать нос Леонсио, так не вовремя влезшему со своим похищением. — Знаешь, Касильда была права, каждый раз, говоря о том, что у меня есть чувства к тебе, Карла. Поначалу, я злился на нее, особенно когда она вынудила меня признаться себе перед отъездом, но потом я понял, что она делала все мне во благо. И в тот момент, я пообещал, что вырасту, обязательно вернусь в Барселону и женюсь на тебе, на что ты сказала «Конечно, Лео.» и улыбнулась мне в последний раз, перед тем, как я улетел из Испании. На смуглом лице португальца появилось слабое подобие улыбки и смотрел в одну точку на полу, вспоминая события многолетней давности. — Но когда я вернулся, я обнаружил, что у тебя есть жених. Как ты могла так поступить со мной, Карла? Как ты могла не сдержать своего обещания стать моей женой? Он что головой ударился, когда его мать родила? О каком, к чертовой бабушке, обещании он говорит, я даже не помню нормально всех этих моментов, о которых он только что поведал. — Лео, мы были детьми. И я тебе ничего не обещала. Он резко встал с колен и швырнул в стенку первый попавшийся предмет, отчего по помещению эхом раздался звук разбившегося стеклянного предмета, заставляя Карлу чуть вздрогнуть. Ладно, он похоже совсем неадекватный, надо хотя бы попытаться вести себя более осторожно и не язвить. — Лгунья! Ты даже не помнишь этого! Ты забыла обо мне, вычеркнула из своей жизни, будто меня и не было! — Это неправда, Лео. Я всегда помнила о тебе и воспоминания о нашей дружбе грели мне сердце! Вот теперь был момент, чтобы немного приукрашивать. Как бы стыдно в этом не было признаваться, Карла действительно совсем позабыла о парне из Португалии с которым когда-то дружила и не вспоминала о нем годами, пока он, совсем недавно, вновь не появился в ее жизни. — Правда? — тон голоса темноволосого молодого мужчины чуть смягчился. — Конечно, — художница попыталась натянуть на лицо улыбку, надеясь что у нее получился не какой-то звериный оскал. — Черт, мне теперь даже стыдно за то, что я натравил на тебя и твоего недалекого бывшего журналистов. Какого хрена? В ушах Карлы появился ранее не знакомый звон, а к горлу подступила тошнота от медленного осознания слов, только что сказанных Лео. Теперь, когда она наконец узнала правду, пазл в голове начал складываться. Все это время, тем кто создавал ей проблемы являлся ее друг детства, которого она считала в общем-то неплохим парнем. Он стоял за всеми конфликтами между Карлой и Педри, за всеми ссорами и в конце концов их расставанием. Он был единственным человеком, виновным во всем этом кошмаре. Из-за него она потеряла ребенка, ради которого продолжала жить и бороться дальше, несмотря на все произошедшее. Виноват был только он. — Что ты только что сказал? — Прости меня, Карла. Это я платил журналистам и фотографам, чтобы они лезли в твою личную жизнь, когда я узнал про тебя и Педри. Я увидел вас вместе еще до нашей первой встречи, увидел издалека как вы целовались после очередной тренировки и понял, что обязан сделать все, чтобы вы расстались. Мне пришлось придумывать различные небылицы про тебя и Феррана, что не особо помогло, ведь я не учел того, что он друг твоего Гонсалеса. Наша встреча в кафе пришлась мне очень даже на руку, после нее он бы подумал, что ты изменяешь ему. И это даже сработало, но тоже ненадолго. Я подослал ту девчонку к нему в Мадриде, чтобы та поцеловала его и хранил жму фотографию ровно до того момента, пока ты не решишься вернуться к нему. И после того вечера, когда вы вместе уехали, я дал волю журналистам опубликовать статью о якобы новом увлечении Педри, а после и интервью этого Андреса, подтвердившее правдивость его измены. Кажется, я немного перестарался. Прости, Карла, я просто хотел, чтобы мы были вместе. Карла смотрела на Леонсио из под опущенных ресниц, в упор, не сводя взгляда и даже не моргая. Она попыталась прочесть в его глазах намек на то, что он сейчас шутит. Просто шутит, так несмешно и глупо, как это делают многие люди, в частности мужчины, считающие себя выше остальных. Девушка зажмурила глаза и опустив голову отрицательно покачала ею, не желая верить его словам. Но он говорил правду и она это знала. Какой же глупой была она, не видя ничего дальше своего носа и не заподозрив Лео с самого начала. Человек, которого она не замечала все это время, совсем забыв о его существовании, придумал этот дурацкий план, устроил представление с подставными журналистами, разлучил ее с женихом и лишил жизни ее нерожденного ребенка, а она, как полная дура даже не подумала о том, что это мог быть он. Она даже отца своего заподозрила в этом, но никак не Леонсио. Она ощутила тупую боль в области груди, словно ее придавили свинцовым прессом, ощутила тяжесть в голове, пульсацию, отзывающуюся звоном в ушах и чувствовала как слезы подступают к глазам. Но вместо того, чтобы заплакать, Карла подняла голову, задрав подбородок. В следующую секунду, из ее груди вырвался громкий, заливистый хохот, такой, словно она все эти годы копила чувства внутри себя и не смеялась никогда. Леонсио удивленно нахмурился и поджав губы встал на ноги, отходя на шаг назад от без остановки смеющейся девушки, чей смех все больше больше походил на нервный срыв. — Карла, ты чего? — Я чего? Это ты меня спрашиваешь? — говорила она, наклонив голову на бок, пока ее грудная клетка все еще сотрясалась от беззвучного хохота, — Сначала, меня похитил псих, который считал, что я должна ему хранить верность из-за каких-то слов, сказанных в детстве, которых я, блин, даже не помню! Затем, этот самый псих признался мне в том, что разрушил мою жизнь, разрушил мои отношения и благодаря его стараниям у меня случился выкидыш и я потеряла ребенка. — Карла, я клянусь, я не знал... — Да мне же везет на сумасшедших, черт возьми! Джек-пот прям какой-то! То этот недоношенный Диего с манией величия, теперь ты - недолюбленный, обиженный на жизнь ублюдок, который думает, что может портить ее и другим людям. Чего тебе не хватает, Лео? Скажи мне, на милость? У тебя есть все, о чем можно мечтать, так что ты от меня хочешь, больной на всю голову маньяк? — перешла на крик Гарсия, полностью наплевав на то, что находится не в выигрышном положении с нестабильным, психически неуравновешенным человеком в одном помещении, где он может ее запросто прикончить. Не выдержав груза этих слов, что звучали эхом в ушах португальца, он резко приблизился к художнице и отвесил ей смачную пощечину, после которой у девушки треснула губа и по подбородку потекла теплая струйка крови. Но ей было все равно. Она продолжала смотреть на него с вызовом в глазах и победной ухмылкой на губах, хоть и знала, что проживает свои последние минуты. Ну и к черту, я не собираюсь умирать как трусливая овца, уж больно долго я была ею, так хоть умру с достоинством. Леонсио достал из кармана брюк пистолет и наставил дуло на подбородок Карлы, что вызывало в ней очередной приступ нервного смеха. Она видела, как он колеблется, это читалось в его трусливых глазах. Она отчетливо чувствовала, как пистолет в его руке дрожал и как он не мог решиться выполнить задуманное. По его щекам струились слезы, держать которые он был больше не в силах. Забавно, сижу связанная я, а плачет он. — Ну же, Лео, — прошептала она, дразня его, слизав попутно кровь с губ, — Сделай это. Убей меня, докажи, что ты - мужчина. Что ты хоть на что-то способен в этой жизни, кроме как наблюдать из кустов за тем, как рушится чья-то жизнь. Доведи дело до конца, ублюдок! Леонсио не успел ответить Карле. Его отвлек громкий взрыв, раздавшийся со стороны входа в гараж, что заставило португальца зажмуриться и инстинктивно отвернуться от источника звука. Металлические двери окончательно слетели, оставляя после себя дыру. Он медленно обернулся и увидел сквозь туман фигуру, что быстро двигалась в его сторону и в конце концов ударила его по голове, отчего парень повалился на пол, находясь в полу-бессознательном положении, раняя пистолет к ногам связанной художницы, инстинктивно схватившей оружие и ненаблюдающей за всем происходящим в полном шоке. — Скучала без меня, принцесса? — послышался родной голос любимого футболиста, который не теряя ни минуты приступил к развязыванию рук и ног девушки. — Пепи! Ты... он... как? — Я узнал благодаря Пабло про участие этого говнюка Лео во всем этом, после чего твой отец позвонил мне и сказал о том, что тебя похитили, — говорил он, разрезая веревки на щиколотках, — Вместе мы подключили всех людей, которые могли нам помочь и нашли место, куда он привез тебя по камерам видеонаблюдения. Тупой, конечно, этот португалец, даже не подумал, что его могут отследить, — усмехнулся футболист и закончив с освобождением брюнетки, вновь предстал перед ней, — Я чуть с ума не сошел, принцесса. Ни о чем больше не думая, Карла встала с неудобного стула и кинулась в объятия своего жениха, подперев подбородок о его плечо и наконец чувствуя себя в безопасности. Его крепкие руки вмиг окольцевали ее хрупкое, измученное тело, с особой осторожностью, будто он боялся причинить ей еще большую боль. — Карла, я столько всего должен тебе сказать, даже не знаю с чего начать, — чуть отстраняясь, проговорил он. — И я тоже, — уголки губ Гарсии дрогнули в улыбке, — Поверить не могу, мы с тобой такие дураки! — Нет, дурак тут только я. Должен был с самого начала понять что из себя представляет этот урод, но не доглядел. — Пепи, — девушка уже хотела возразить, но взгляд ее зацепился за Леонсио, что поднялся на ноги и вытащив из кармана нож, был готов вонзить его в спину футболиста. Ничего не говоря, она оттолкнула от себя любимого в сторону и направив на португальца пистолет, который она все это время держала в руках, выстрелила, не успев даже нормально прицелиться. Пуля, на ее удачу, угодила в плечо парня, что заставило его отвлечься на миг, сжимая рукой раненное место. Воспользовавшись этим, Педри подбежал к нему и нанес несколько ударов, укладывая его обратно наземь и продолжил их наносить, пока в помещение не ворвались сотрудники полиции, что ехали позади него и не оттащили полузащитника от Лео. Двое полицейских подняли португальца на ноги, надели на его руки наручники и увели прочь. — Благодарим вас в оказанной помощи в задержании преступника, сеньор Гонсалес, — сказал один из полицейских, — Уверяю вас, этого человека ждет жесточайший судебный процесс и его в скором времени депортируют из страны, так что он больше ни вас, ни сеньориту Гарсию не посмеет побеспокоить. Молодые люди кивнули сотруднику и двинулись в сторону машины футболиста. Карла шла, чуть прихрамывая, после проведенных нескольких часов в связанном положении, что не укрылось от внимания Гонсалеса. Молодой человек обхватил испанку двумя руками и поднял над землей, продолжая идти так, будто ему это ничего не стоило. Она же, в свою очередь, не смела сопротивляться, ибо была слишком уставшей и просто расслабилась в его надежных руках, утыкаясь носом ему в теплую грудь. — Ты спас мне жизнь, — прошептала она. — А ты мне. Один-один получается, — усмехнулся парень и усадив невесту на пассажирское сидение, сел за руль, — Кстати, не знал, что ты умеешь стрелять. — Я - дочь Рикардо Гарсии, конечно я умею стрелять, милый, — губы Карлы растянулись в улыбке. Впервые за этот ужасно долгий месяц, она почувствовала настоящее облегчение, с легкостью в душе откинув голову назад и устало прикрыв глаза. Она не думала ни о чем другом, кроме того, что весь кошмар теперь точно позади, проблемы между ними с Педри наконец решены и все будет хорошо. Ведь по-другому и быть не могло. *** 1-ое Декабря 2023 года. Спустя несколько дней после случившегося, в течении которых молодые люди решили дать покой себе и отдохнуть от всего, в том числе и раздумий о неизбежных вещах, таких как, что же дальше делать с их отношениями и их секретностью, Карла решилась начать важный разговор первой, не желая больше его откладывать. Спустившись из спальни вниз, она обнаружила своего жениха трудящегося на кухне. Педри стоял над плитой и усердно пытался приготовить американских блинов и судя по приятному аромату, охватившему чуть ли не всю виллу, у него это довольно неплохо получалось, несмотря на его минимальные умению в области кулинарии. Улыбнувшись этой картине, девушка подошла ближе к жениху и обняла того со спины, прислоняясь головой к крепкой спине и чувствуя его сердцебиение под своими пальцами. — Доброе утро, пчелка. Как спалось? — произнес футболист, оборачиваясь к невесте. — Просто прекрасно, — улыбнулась она, — Твои блинчики пахнут просто чудесно. — Надеюсь своим вкусом они не уступают аромату. Ничего не говоря, Карла потянулась к тарелке с готовыми блинами, лежащей на столешнице и схватив один из них, надкусила, пробуя на вкус. На удивление, на вкус они были еще лучше, чем она могла себе представить и художница закатила глаза от чувства блаженства. — Это просто божественно! На пухлых губах Гонсалеса появилась наглая ухмылка и Карла готова была признаться, что скучала по ней невообразимо сильно, несмотря на то, что порой она могла сильно раздражать девушку. — Естественно, я ведь приготовил их своими волшебными руками, — он продемонстрировал пальцы, играя ими, — А вообще, без твоего рецепта я бы не справился. — Ты залез в мой блокнот с рецептами? Гонсалес, я тебя прибью! — в шутку разозлилась художница, толкнув парня кулаком в плечо. Педри же перехватил руку девушки и преподнеся к своим губам, оставил на ее тыльной стороне легкий поцелуй, не прерывая зрительного контакта. Карла почувствовала как румянец покрывает ее щеки и поспешила спрятать свой взор, отвлекаясь на дождь за стеклом окна. — Похоже и сегодня я никуда не выйду, — выдохнула она, приняв место за столом и наблюдая за ливнем, пока молодой человек расставлял посуду на столе. — Разве это плохо? Проведем еще один день вместе, — пожал плечами парень, присаживаясь напротив. Гарсия перевела взгляд на футболиста, который уже вовсю уплетал приготовленные им самим же блины и подумала про себя, что больше ни за что не хочет терять этого человека. После всего, через что им пришлось пройти, она поняла, насколько дорог ей Педри и какой невыносимой может быть жизнь, в которой нет его. Рядом с ним она ощущала себя в безопасности, ощущала себя полностью защищенной. Она знала, что несмотря ни на что, он всегда будет тем человеком, который будет идти напролом судьбе, только чтобы защитить ее от любой опасности, только чтобы быть рядом. Благодаря нему, боль, сжирающая ее изнутри после потери ребенка, немного утихла, более не заставляя Карлу винить и презирать саму себя за случившееся. Он уверил ее в том, что она не виновата в этом, что это могло случиться с любым человеком в любой момент и если искать виновников, то на эту роль подходил только один человек, заставивший ее так сильно нервничать и вредить своему здоровью, что и послужило причиной выкидыша. Педри всегда был и будет ее самой большой любовью. Человеком, с которым ее связывают особенные чувства, не пережитые ею, до встречи с ним. Что бы не случилось, эти чувства всегда преодолеют любые трудности, пойдут наперекор судьбе и в конце концов одержат вверх над всеми невзгодами, вновь соединив воедино две любящие души, соединенные между собой невидимыми нитями . — Карла, ты пялишься, — проговорил парень, жуя кусок блина. — Я хочу, чтобы все знали о нас, — уверенно произнесла она, отчего парень поперхнулся и закашлялся. — Что? Ты сейчас серьезно? — не верил он своим ушам. — Да, абсолютно, — кивнула художница, — Я поняла, что по-другому дальше продолжаться не может. Я больше не могу любить себя в неведении, не зная, что нас ждет дальше. Мы больше не можем скрываться, я знаю, что ты, как и я слишком устал для этого. И я приняла решение, что будет лучше для нас, если мы объявив о наших отношениях публично, но при этом не будем бросаться в глаза людям, стараясь жить так, как мы привыкли жить. Только представь, мы станем свободными и вольными ходить куда захотим вместе, появляться на публике вместе и не надо больше прятаться ни от кого. Первые несколько мгновений, между молодыми людьми повисло молчание. Педри задумался над словами невесты, при этом прекрасно зная в глубине души, что это являлось его самым большим желанием с самого начала. Чтобы мир знал о них. Он, как и она, больше не мог скрываться, это тяготило его, заставляло чувствовать себя неимоверно слабым и бессильным человеком. В его памяти прокручивались все те моменты, когда он больше всего хотел быть рядом с ней, взять ее за руку и гордо сказать, что она - его женщина, но он не мог. — Ты права, принцесса. Не будем больше скрываться. Я просто хочу прожить с тобой долгую и счастливую жизнь, не думая о том, что нас могут раскрыть, если мы вдруг засветимся вместе на публике, и не живя в постоянном страхе из-за этого. Карла мягко улыбнулась и кивнула молодому человеку, продолжая трапезу. — Кстати, мне кажется, ты кое-что потеряла. Педри достал из кармана обручальное кольцо, некогда подаренное им Карле и вновь опустился на одно колено, как он уже делал в Дохе, год назад. Девушка вспомнила тот прекрасный момент, когда он сделал ей предложение на берегу моря в одном из самых красивейших мест мира и на глаза навернулись непрошеные слезы. Ей не было грустно, скорее наоборот, она ощущала себя бесконечно счастливой, как тогда, на пляже, когда Педри также стоял на одном колене и говорил ей самые прекрасные слова, которые она когда-либо слышала. — Ты согласишься стать моей женой, Карла Джозефа Гарсия Фернандес? Снова, — улыбаясь, он протянул кольцо художнице, и после ее положительного кивка, надел его на безымянный палец девушки. — Сыграем свадьбу в июне? — сквозь слезы улыбнулась Карла, вспомнив о своем пожелании, которое она озвучила еще гол назад. — Как пожелаешь, принцесса.