"Вторая" жизнь

Напряжённая тишина переполняла ателье.

             Тихо стучали шаги Габриеля. Он ходил назад-вперёд, держа у уха телефон. Были слышны гудки, а после безучастные слова автоответчика. Тяжело вздохнув, мужчина убрал телефон в карман. Руки серьёзно скрещены, лицо выдавало, что он начинает сердиться.              — Говорю же, наверное он просто пошёл куда-нибудь с друзьями, — будто отмахиваясь, произнёс он.              Посмотрел на Эмили, тревожно стоящую около рабочего стола Натали. Она чуть приобнимала себя за плечи, водя руками вверх-вниз. На лице было выражено беспокойство.              — Габриель, ну а вдруг он не отвечает, потому что...              — Хватит, — грубо прервал слова мужчина, вставая за рабочий экран.              Не имеющая права вмешиваться в личностно-семейные дела Агрестов, Натали сидела и внимательно следила за происходящим. Внутри у неё ныло какое-то яркое чувство, похожее на злость. В момент слов Габриеля, она заметила его выражение лица: брови нахмурены, губы сжаты. Взгляд женщины переместился на Эмили; дрожащие руки, держащие телефон, напряжённость позы, неведомое движение губ, будто она пыталась что-то сказать, но без голоса. Чувство внутри заныло сильнее. Руки сжались в кулаки, ногти почти впиваются в ладони. Это не может так оставаться, но она не может ничего сделать. Только если Эмили выйдет и она...              В один момент мадам Агрест рвано вздохнула.       

Ногти вжимаются в ладони.

             Эмили быстро выходит из ателье, прикрыв линию глаз предплечьем.       

Вот. Сейчас.

             Схватив первую попавшуюся стопку бумаг, Натали встала и вышла. Пусть думает, что по делам работы. Плевать, главное... где она? Оглянувшись, лазурный взгляд не обнаруживает в холле никого. Царит пустая тишина. Быстро поднявшись, подходит к дверям спальни Агрестов. Прислушивается. Всё также тихо. Где она? Где она? Где она? Чувство сжимает душу. Быстро направляется к своей комнате. Может там? Вдруг до слуха доносятся тихие слова, доносящиеся из комнаты Адриана. Парня сейчас нет дома, значит... Раздаются три стука.               — Уходи! — истирично, и чуть не визгом, вскрикивает голос за дверью. Всхлипы.              — Эмили, это я... — чуть приоткрыв дверь, говорит осторожно Натали. — Можно?..              Среди плача слышится приглушённое: "угу". Открывает дверь. В комнате на кровати согнуто сидит Эмили. Мысли бешено мечутся; хочется обнять и утешить подругу. А ещё пойти и побить Габриеля.              — Эмили?.. — Она садится рядом с ней и только сейчас замечает открытое нараспашку окно...       

Мир вокруг исчезает, глушится.

       Нет. Этого... нет. Он бы не стал...

Почему?

             — Я ужастная мать, Натали?.. — хрипло произносит Эмили.              Повернув голову Натали смотрит на неё. Ужастная мать?.. Хотелось сказать что-то, но мысли путались, комкались, чувства переполняли. Руки снова сжались в кулаки, но вдруг расслабились. В горле появлися ком. Дыхание остановилось. Повернувшись, она обняла подругу, чувствуя, что внутри что-то просто разрывает сердце на куски. Глаза намокли, слёзы побежали по щекам. Вдох — раздался тихий всхлип. Выдохнуть невозможно...              Сильно тряслись руки Агрест в ответном объятье. Лучше от этого особо не стало. Они чувствуют почти одно и то же, но Эмили его мама. Она страдает больше. Руки сжали девушку сильнее. Глаза закрыты. Всего этого нет. Они просто сидят обнимаются. Просто обнимаются. Просто...              — Мама?..              Натали резко повернулась. Адриан? Адриан!              — Мама, что с тобой? Ты в порядке? — подошёл он к Эмили, обеспокоенно смотря на неё.              — Адриан. Нам нужно поговорить, — неожиданно раздался голос Габриеля. Он стоял около дверей в комнату. Вид его ничего хорошего не предвещал.       

Хватит!

             — Нет, месье, это нам с вами нужно поговорить, при чём серьёзно и неотложимо. — Встав, Санкёр направилась в сторону мужчины. Руки сжались в кулаки.              Агрест направил ледяной взгляд на ассистентку. Ярость читавшаяся в его глазах погасла, уступив место холоду.              — Иди за работу, Натали. Никакого разговора.              — Нет. Я не стану помогать вам, пока мы не поговорим. — Санкёр остановилась напротив него. Сейчас она не отступит.              

***

             Выйдя из ателье, Натали подошла к ожидавшей её Эмили. Руки подруги были сжаты в замо́к и прижаты к груди. Обеспокоенный взгляд почти что говорил за неё.              — Что он сказал? О чём вы говорили, Ната? — подошла ближе она.              — Я.. — Она оглянула девушку, будто думая, готова ли та к чему-то. — Давай лучше обсудим это в моей комнате.              В голове Агрест метались догадки: "а что если он её уволил?", "вдруг он сказал ей, что больше не любит меня?", "почему она хочет обсудить только в комнате?".       

***

             — Садись,— тихо сказала Санкёр, присаживаясь на край кровати.              Сев, Эмили выжидательно посмотрела на подругу.              — Я уволилась.              — Почему? — удивлённо раскрыла глаза Эмили.              Натали посмотрела на кольцо, всё ещё находящееся на её безымянном пальце.              — Мне давно стоило так сделать. А его поведение в последнее время стало последней и самой веской причиной. — «Особенно по отношению к тебе, любимая» — мысленно добавила она, смотря в грустные глаза девушки. — Раньше я не могла этого сделать, потому что в таком случае у Адриана не осталось бы поддержки и он остался бы один на один в доме с.. — Тут резко поняла, что Эмили не знает о безумном поведении Габриеля, проявлявшемся до её воскрешения. — С ним, — многозначительно закончила она, отводя взгляд на кольцо, лежащее в руке.              Оно намекающе блестело. «Верни меня ей. Расскажи правду» — подсказывало оно, отражая рыжие закатного света. Чем больше Санкёр смотрела на него, тем больше в ней разрасталость чувство вины за.. за что? За то, что Габриель дал ей это кольцо? За то, что это он сошёл с ума, в корне отойдя от цели? За то, что это он сделал так, что она уволилась?       Женщина сжала кольцо в ладони и убрала его в карман. Потом. Не сейчас. Когда-нибудь, когда найдутся мысли и слова. Посмотрела на Эмили. Сидит, задумчиво смотря в пол, руки всё ещё "в замке́".              — Ты сказала "последней причиной". Можешь сказать какие другие причины? — Зелёный взгляд пробежал по её лицу и засмотрел прямо в глаза.              — Дело в Габриеле, — произнесла она, как вдруг поняла, как это звучит. — Всмысле, что он.. — Чёрт, как объяснить? Тяжкий вздох. — Он ведёт себя ужасно в последние годы... — «Ага, вот только простое "ужасно" того не опишет. Бросил сына, наплевав на то, что он, Адриан, вообще-то тоже человек. Ушёл с головой в попытки победить подростков-героев. Чуть меня не убил.» — подумала она, но понимая, как на эти слова отреагирует девушка, лишь произнесла вслух: — Я не могу сейчас об этом рассказать. Это... довольно сложно объяснить. Прости.              На эти слова Эмили не ответила; просто повернула голову и молча смотрит в окно, из которого прощально льются последние лучи заката.       

Они обе сидели смотрели на одно и то же, но думали о разном; Эмили о том, что же не может ей рассказать Ната, а Натали — о том, что же будет дальше. В этом, почти не предсказуемом, завтра и таком неизвесном будующем.

      

За окнами насмешливо чирикали птичьи голоса, где-то тихо мяукнул кот, пел свои беззвучные колыбельные лёгкий ветер. Мир продолжал быть таким же, а их жизни — больше нет. В них происходили изменения.