Мой милый молочник

      Фрэнсис проснулся ближе к часу дня. В области паха всё ныло и болело, и спустя пару секунд пришло осознание. Его достали и здесь. По коже прошёлся табун холодных мурашек, мозг никак не хотел принимать этот факт, надеясь на обычное стечение обстоятельств.       Моссес глубоко вздохнул, вставая и надевая свои вещи, разбросанные по всему полу. Смотреть на себя в зеркало он не хотел: итак знал, что там будет. Из головы не выходила лишь одна мысль. Почему.       Выйдя из номера и прикрыв дверь, мужчина направился в свой номер. Созрел безумный план, который парень собирался воплотить. Встреча с доппельгангером — худшее, что может случиться с человеком. Особенно, если этот бедняга даже не знает, что это именно он.       Дрожащими руками найдя ключ и открыв дверь, темноглазый буквально залетел внутрь своих апартаментов, закрывая дверь на всевозможные засовы. Разум, сошедший с ума, твердил об одном: заколотить эту дверь к чертовой бабушке.       Найдя в вещах какие-никакие доски и гвозди с молотком, шатен начал осторожно прибивать пиломатериал, дабы обезопасить себя. За спиной послышалось какое-то движение, которое заставило черноглазого остановится и обернутся. Он не успел.       Перед ним стоял доппельгангер собственной персоной. Это и заставило главного героя выронить молоток из рук, который каким-то чудом не попал ему в ногу.       — Ты… Что ты тут делаешь?! — вскрикнул милкмэн, глядя на неожиданного гостя с особенной ненавистью.       — Малыш, — эхом отразился голос от стен, — Оставь все эти вопросы. Я — твоё спасение. Я пришёл тебя спасти! — заметив немой вопрос, Хун слегка подступил вперёд и продолжил, — Пришёл спасти тебя от скучной и серой жизни, разумеется. — Да что ты вообще несёшь?! Какое спасти?! Ты… Ты совсем рехнулся?! — отголоски разума делали своё, Фрэнсис наконец-то начал немного здраво смыслить.       Но «пробуждение» Моссеса было слишком поздним. Лжемолочник уже был подле него, и началась недолгая игра в гляделки.       — Заткнись. — окончательно приблизившись и схватив хозяина своего обличия за горло произнесло существо, — Ты же знаешь. Раз уж ко мне, твоему единственному спасению такое отношение, то и я не буду церемониться. Я наблюдал за тобой. Долго. Самое интересное в твоей жизни, так это пинание камушков по пути на работу или домой! Рехнулся тут только ты. Всё могло бы быть хорошо, если бы не твое отношение ко мне. Ну а теперь, прости, мой милый молочник, но ты должен умереть. Вина тут только твоя.       Бог знает, каким чудом, но молочник был всё ещё жив. Едва дыша, он смотрел на своего мучителя. Хотелось… Хотелось просто спасти себя, но ради чего? Ради той скучной жизни, которой он добивался? Разве он хотел этого?       Решив действовать, мужчина собрал все свои остатки сил и вдарил доппельгангеру в грудь, заставляя отпустить его шею с физиономией шока. Времени на раздумья не было, поэтому шатен быстрым движением схватился за недавно упавший молоток и резким движением ударил Лжефрэнсиса в голову.       — Признаю, ты не такой уж и слабый… — тихо произнёс раненый, — Но далеко не сильнее меня!       Подняв голову, двойник одним движением схватил хозяина апартаментов за предплечье и швырнул в глубь квартиры. Быстро подобравшись к нему и не давая опомниться, Хун с наслаждением начал ломать пальцы рук.       Громкий хруст. Темноглазый хотел было закричать от боли, но у доппельгангера из пасти показался довольно длинный язык, который тут же впихнули в глотку жертвы. Ещё один хруст. Казалось, что у лжемолочника не было ни капли сострадания. Хотя… Он же предупреждал.       Такое занятие быстро наскучило. Существо нехотя отстало от руки бедного парня, но тут же нашла себе новое развлечение. Высунув язык и позволяя своей жертве немного подышать и откашляться от слюны, бывший Гаусс слегка деформировал своё тело, позволяя одной руке увеличиться и схватился за оставленный ранее молоток, а также несколько гвоздей.       Вернувшись в исходное, то бишь привычное состояние, садист мило улыбнулся, и, как ни в чём не бывало, заставил лежащего высунуть язык. За секунду перевернув свою цель на живот и повернув голову в сторону, доппельгангер приставил гвоздь к органу, и, быстрым движением, вогнал холодный металл внутрь. Снизу послышалось отчаянное мычание, полное боли.       Продолжая надвисать над Фрэнсисом, двойник схватил ухо и оттянул его, собираясь повторить судьбу языка. Аккуратно придерживая, Гаусс моментально вогнал гвоздь в мочку уха. Сил на крик не было, и поэтому бедному Моссесу оставалось лишь стонать от боли и лить слёзы, которые, к сожалению, не могли ничего изменить.       Глядя на измученное состояние молочника, Исаак просто изогнул одну бровь в непонимании, а потом, сделав всего несколько рывков, поднял и себя, и парня с пола на ноги, держа второго за шкирку.       — Ты думаешь, я закончил? — тихий шёпот раздался над ухом мужчины, пробирая до костей.       В следующую секунду лжемолочник потащил бедного хозяина квартиры в ванную, продолжая удовлетворять свои садисткие наклонности. Бедному шатену оставалось лишь подчиняться всему этому бреду, иначе выйдет исход, который никто не предполагал.       Затащив мужчину в комнату, тот резко схватился за его короткие волосы, заставляя наклониться к холодному чугуну. Включив жгучий кипяток и закрыв слив, существо начало свой монолог:       — Видишь, что бывает, если ты отказываешь таким, как я. — вода потихоньку начинала наливаться, касаясь краёв чёлки.       Темноглазый молчал. Слишком много чести. Да и после гвоздя в языке это не очень хочется делать… Даже скорее не не хочется, а просто нельзя. Кровь из языка била ключом, поэтому вода в ванне постепенно приобретала лёгкий красный оттенок.       Когда наконец вода стала доставать жертве примерно по глаза, до этого сжигая лоб напрочь, Хун резким рывком опрокинул милкмэна в ванну. Ожогов должно было быть много, — всё тело вообще-то! — что не могло не обрадовать садиста. Видя, что бедный Фрэнсис кое-как приподнял голову и пытается дышать, доппельгангер конечно не захотел так просто позволять дышать ему.       Со всей силы ударяя Моссеса об металл, двойник всё же вырубает его, чёрт знает, как он вообще мог оставаться в сознании... Выключив и слив воду, Исаак подхватил тушу на руки и вышел обратно в глубь квартиры.       Без какой-либо жалости кидая тело на пол, лжемолочник всем весом плюхнулся сверху, слыша глухой хруст. В принципе, это было не столь удивительно, после всего. Деформировав руку, Гаусс кое-как нашёл тот самый не безызвестный молоток. Вернув свою страдальческую руку в обратное положение, Лжефрэнсис замахнулся со всей силы, и...       Перелом черепа. Летально. Хотя кто проявит к бедному молочнику сострадание? С соседями особо не контактировал, родственники далеко, коллеги его недолюбливают. "Аж пожалеть хочется." - подумало про себя существо, хотя...       Это ведь доппельгангеры. Они безжалостные и бездушные существа, которых не волнует ни мораль, ни принципы, ни остальное. Им нельзя доверять.

***

      Спустя несколько дней заголовки газет пестрили делом о загадочном убийстве в апартаментах. Никто не смог понять, какой вандал мог такое сотворить в принципе без одной улики. Да и обычным самоубийством это никак не попахивало.