happy moments.

Любовь не является чем-то естественным. Скорее, она требует дисциплины, концентрации, терпения, веры и преодоления нарциссизма. Любовь — это не чувство. Это практика. А Аддамс всегда была вредной и наглой девчонкой. Она могла спокойно послать случайного прохожего, если была не в настроении или нагрубить продавцу в магазине, если он скажет слово в тоне, что мог показаться ей слишком грубым. Но даже самым вредным девочкам суждено влюбляться. Так и случилось. Спутницу на оставшуюся жизнь удалось найти в ее полной противоположности. Она была ей очарована. Она могла часами искать покой в ее глазах, была готова взяться с ней за руку и никогда не отпускать. А звали ее Энид. Так она повлияла на сознание молодой девушки, что слыша это имя по телу пробегал табун мурашек, а ладошки сразу потели. И пусть раньше Уэнсдей была очень смелой и всегда, не скрывая, говорила о том, что думает, признаться ей не могла. И сама не понимала ,почему.

***

А Энид была очень спокойной и веселой. Всегда вежливо и с уважением обращалась даже к самым ужасным людям, умела себя в руках держать. Раньше думала, что никогда не влюбится. Самокритичная была очень, думала, что никому понравиться не способна. Но одна брюнетка всё, конечно, изменила. Она доказала, что существует любовь и забота, что она всего этого достойна да еще в двойном размере. Когда Энид злилась, ее было трудно успокоить. Она начинала в прямом смысле гореть, полыхать. Она начинала что-то нервно шептать себе под нос и сильно сжимать кулак. В такие моменты даже самые близкие подруги были не в состоянии привести ее в сознание. А вот ей удавалось. Энид было достаточно просто того, что Уэнсдей легонько погладит ее по руке и сразу становилось спокойно. Она ее обнимала, и дыхание в миг уравнивалось. Хотелось забыть обо всем и просто отдаться чувствам, вскружившим головы обеих девушек.

***

Энид любила сильно. Ей нравилось любить Аддамс, ведь она знала, что это взаимно. Надеялась. Одним дождливым днем, Синклер решила признаться. Очень волновалась, потратила кучу времени и денег, чтобы выглядеть сногсшибательно. Промыла все мозги подругам и братьям, купила цветов и черного плюшевого мишку. Место назначила банальное - парк. Вся извилась, пока ждала прихода Аддамс, а как увидела ее челюсть отвисла, будто в первый раз она предстала перед ней с распущенными волосами, хоть и распускает она их каждый вечер перед сном. Волосы ее – словно смоль черные, а в целом внешность напоминает черного ворона. Аддамс неторопливо подходит к светловолосой и ,из-за разницы в росте, немного поднимает голову, дабы установить зрительный контакт. Энид кивает ей в знак приветствия и молча отдает ей в руки розы и медведя. Неловкое молчание настигло девушек на несколько минут до того, как Энид не начала: – в общем.. Уэнсдей, ты прекрасный человек, за это время ты стала мне очень близка. Ты чудесная подруга, хороший партнер по проекту, и.. ,— выдержав небольшую паузу, поправив волосы и стараясь смотреть прямо в глаза темноволосой, не отводя взгляд, продолжила., —и теперь мне хотелось бы узнать, какая ты в отношениях. Будешь ли ты моей девушкой, Уэнсдей? Внутри Аддамс все с ног на голову будто перевернулось. Да, она любила Энид, дорожила ей, и даже пару раз думала сама предложить ей встречаться, но, конечно, откидывала эти мысли на задний план. По Энид было видно, как сильно она волновалась, и Уэнсдей совсем не хотела причинить ей боли, но отказала. Почему же? Побоялась. Боялась, что семья не одобрит. Ибо Гомес еще с самого детства учил детей, что однополые отношения это мерзко и противоестественно, а если кто и осмелится начать отношения со своим полом, ему, мол, больше не ребенок. После робкого отказа со стороны Аддамс, Синклер будто копье в сердце вонзили. Она предполагала, что Уэнсдей может ей отказать, но все же услышать: "прости, это невзаимно" оказалось невыносимо больно. И обидно. Ведь на кой черт тогда Уэнсдей все это вытворяла? Зачем вытирала ей слезы, когда она рассталась с Аяксом? Зачем каждый раз, перебарывая себя, обнимала при встрече? Зачем гуляла с ней ночами, пусть и ужасно хотела спать? Энид молча кивнула, через силу улыбнулась Аддамс и быстрым шагом пошла в неизвестную сторону, лишь бы не видеть младшую Аддамс, не смотреть ей в глаза. Блондинка прошаталась в лесу до самой поздной ночи и только потом заставила себя вернуться в академию. Часы вот-вот пробьют час ночи, Уэнсдей в это время уже обычно спала. Энид тихо открыла скрипучую дверь и легла на цветную кровать, которая сегодня, почему-то, не доставляла ей особой радости, как всегда.

***

После отказа все изменилось. Все взаимоотношения девушек пошли под откос. Они буквально почти не разговаривали. Энид просыпалась раньше и сразу убегала куда-то, а возвращалась только после полуночи, когда Уэнсдей уже спала. Поведение Энид тоже немало изменилось. Блондинка стала закрытой, грустной, вся в себе, перестала одеваться так ярко, как раньше, а на лице больше не видать ярких макияжей. Неужели это ее так сильно ранило? Аддамс винила себя, она не хотела, чтобы так получилось. Уэнсдей ведь правда любила Энид, осознала, что глупость сделала и исправиться хотела, только момента подходящего все не было.

***

Еще два месяца все продолжалось как прежде. Девушки не разговаривали и никак не взаимодействовали. Да только вот наступили каникулы. Все подруги уехали к родителям и остаться было не у кого, поэтому в эту ночь Энид пришлось остаться в комнате. Впервые за два месяца. Как часы пробили полночь, Аддамс улеглась в кровать и выключила освещение, повернувшись лицом к стене. Да вот только Уэнсдей попыталась уснуть, как со стороны блондинки послышались тихие всхлипы. Уэнсдей как током прошибло. Темноволосая тихо поднялась с кровати и босыми ногами подошла к соседке, которая сидела облокотившись спиной на стену и уткнувшись носом в какую-то мягкую игрушку. Энид ее не заметила даже, сейчас она слышала лишь свои всхлипы и чувствовала только намокающую от ее же слез игрушку. Энид дернулась от испуга, когда почувствовала прикосновения к оголенному бедру. Она оторвалась от подушки и посмотрела заплаканными глазами на Аддамс. Все было размыто, но Синклер до сих пор могла разглядеть острые скулы и очаровательные черты лица. —боже, Уэнсдей.. Прости я.. Распустила нюни.— Энид в спешке вытирала бегущие из глаз слезы и старалась улыбаться, хотя совсем не хотелось. —Энид, ты..—она чувствовала себя очень виноватой. Не хотелось видеть ее слезы, не хотелось видеть как она страдает и как фальшиво натягивает улыбку на лицо. — ты точно не виновата. Боюсь, извиняться нужно мне. Слушай, я... Я не хотела отказывать и я испытываю к тебе что-то, нечто большее, чем любовь. —Аддамс заправляет растрепанные светлые волосы за ухо и еле заметно улыбается, но улыбка тут же пропадает, сменяясь на серьезное лицо. —я побоялась отца, –со вздохом выдает младшая Аддамс и опускает взгляд. — знаешь, отец всегда был для меня тем человеком, на которого я хотела быть похожей и очень не хотела его разочаровывать. И до сих пор не хочу, но, думаю мое личное счастье важнее, чем одобрение семьи. — в тот момент, Энид даже показалось, что глаза Уэнсдей наполнились слезами, но Синклер промолчала. Ей нечего было сказать. Энид чуть привстала и заключила соседку в крепкие объятия. И им не нужно было никаких слов, они понимали друг друга без них. —Энид.. —блондинка глянула в глаза темноволосой и тихо промычала, давая понять, что слушает ее так внимательно, как не слушала никогда. —я люблю тебя. И хочу начать встречаться с тобой. — Синклер мягко улыбнулась и прильнула к губам напротив. А дальше их ожидали еще множество прожитых вместе лет. Еще множество положительных эмоций, и прожитых вместе слез.