Beastly Beauty

— Этого не должно было случиться, — сказал мне Хосок, когда мы прибыли в кампус. Последние несколько минут пути я молчала, пытаясь переварить новое откровение. Снег снова начал падать, словно пыль из белых частиц, которые таяли, как только касались моей кожи.  Я позволила ему продолжить, пока мы направлялись в оперный театр, где договорились встретиться с Тэхёном и остальными. — Он был одним из немногих моих одноклассников, которые интересовались знакомством со мной, а не боялись или насмехались надо мной. Он, должно быть, заметил мои способности больше, чем другие, потому что однажды он спросил меня, что я умею. Спросил, было ли больно, когда огонь вспыхнул, спросил, изменилось ли мое лицо и не поэтому ли я носил бандану.  Никто никогда не спрашивал меня так прямо, и это напугало меня. Я старался избегать его, но он всегда следовал за мной. Однажды, когда я шел домой, а он продолжал настаивать на ответах, я свернул в лес в надежде, что он сдастся.  Но он этого не сделал. Я взглянула на Хосока, отметив напряжение, нахмурившие его брови, опущенный взгляд, который удерживает его подальше от нашего нынешнего окружения. Я потянулась к нему, чтобы переплести наши пальцы. — Так странно помнить все, что было, но не помнить его лица, — тихо размышлял он.  — Я все еще чувствую вину, хотя не могу вспомнить, кто он. — Что произошло в лесу?  — Он продолжал настаивать. Он хотел разозлить меня до такой степени, чтобы я потерял контроль, и он смог увидеть всю степень того, кем я был. И я позволил ему. Я позволил ему ударить по каждому нерву, пока не запаниковал и не разозлился, в ходе чего и превратился в этого зверя.  — И ты его укусил, — закончила я, чтобы ему не пришлось. Но он продолжил. — Это был не более чем укол булавкой. Мне удалось отстраниться от него и продолжать дышать, пока я не перестал быть тем зверем. Это было впервые, когда мне удалось успокоиться, но не это имело значения. Потребовалась всего минута, чтобы его глаза начали светиться, и еще минута, чтобы пламя загорелось на кончиках его пальцев.  Вначале он казался почти взволнованным, но потом началось перевоплощение. Он плакал и кричал, а я остался и сделал все, чтобы помочь ему пройти через это. — По крайней мере, он был не один, — прошептала я, хотя и знала, что это была слабая попытка его утешить. Хосок остановился, чтобы посмотреть на меня.  — Чеён, я знаю, ты всегда пытаешься увидеть лучшее в любой ситуации. Я знаю, что твой инстинкт состоит в том, чтобы защитить меня или помочь мне смириться с вещами, но это… Я не хочу, чтобы ты пыталась оправдывать то, что произошло. Я принял свою ошибку и знаю, что всегда буду сожалеть об этом. Я сделал его таким же, как я, и в какой-то момент я была рад, что сделал это. Но, оглядываясь назад, я всегда буду жить с  тем фактом, что я приговорил ребенка страдать от той же боли, которую я терпел всю свою жизнь.  Он был прав. Каждый мускул моего тела должен был бороться с желанием защитить его или объяснить произошедшее, но, в конце концов, это было что-то ужасное, с чем Хосоку пришлось смириться давным-давно. Я не должна была все улаживать, когда он уже взял на себя ответственность за это.  — Значит, после этого вы подружились? Я имею в виду, что именно тогда ты познакомил его со мной и Чонгуком, верно?  — Да, — ответил он, снова взяв меня за руку, когда мы возобновили нашу прогулку. — Ему нужна была моя помощь, чтобы научиться контролировать это, поэтому он остался рядом со мной. И мне казалось, что он простил меня, как только начал приспосабливаться и принимать то, что произошло. Иногда даже казалось, что он был благодарен за то, что я сделал, когда он наслаждаться тем, кем он стал. Поэтому я поверил, что он не держит зла ​​на меня, и познакомил его с вами, а потом мы все были неразлучны какое-то время. — Значит ту ночь, которую я вспомнила, когда он потерял контроль и начал перевоплощаться… это было после того, как ты ему помог? Хосок вздохнул. — Несколько месяцев спустя. В некотором смысле это была и моя вина. Он был взбешён, потому что я поругался с ним из-за тебя. Мои глаза метнулись к его лицу, но он продолжал смотреть вперед. Боясь увидеть мою реакцию.  — Из-за меня? Что ты имеешь в виду?  — Его близость к тебе. Это становилось навязчивой идеей, и, как я уже упоминал однажды, я знал, что он погружается в эту темную сторону. Я боялся, что он начнет подвергать тебя риску, поэтому я попытался поговорить с ним об этом, вот почему он потерял контроль той ночью. Я не знал, что вы с Чонгуком видели нас и пошли за нами, пока не стало слишком поздно.  Я предполагала, что он не сможет ответить о личности третьего мальчика, но вопрос все равно вырвался с нерешительным вздохом: — Кем он был для меня? Я ожидала, что это заставит его напрячься. Я ожидала, что он отведет взгляд и сменит тему. Возможно, наденет маску хладнокровия, чтобы я не смогла его прочесть, а потом скажет, что не может рассказать. Но ничего из этого он не сделал, и мне почти захотелось, чтобы он хоть что-то предпринял. Хосок повернул голову ко мне, и от глубоко укоренившейся печали на его видимых чертах у меня сжалось сердце.  — Ты скоро вспомнишь.  *** Чонгук и Чимин уже ждали нас, когда мы вошли в зал Гисэн. Они сидели на парадной лестнице, и я не могла не заметить, как Чонгук уперся локтями в колени и играл большими пальцами, а Чимин проводил ладонью по волосам. У каждого из них были свои фирменные нервные тики. Они были так же напуганы этой встречей, как и я.  Чонгук первым заметил наше присутствие и сразу же встал. Чимин последовал его примеру, и они подождали, пока мы не окажемся прямо у подножия лестницы.  — Думаю, все трое уже здесь, — сообщил Чимин, бросив взгляд на Чонгука.  Я посмотрела на них двоих. — В чем дело? Чонгук покачал головой и сунул руки в карманы худи.  — Мы просто думаем, что должны составить план, прежде чем туда идти. Выяснить, что нам делать, понимаешь? Хосок кивнул, обнимая меня за талию, прежде чем заговорить.  — Верно. Мы до сих пор не знаем наверняка, в порядке ли Юнги и Намджун. Мы не можем так легко отказаться от нашего доверия.  Глаза Чимина и Чонгука метнулись туда, где его рука лежала на мне, но ни один из них не прокомментировал это. — Мы сможем придумать кодовое слово или какой-то сигнал. Что-то, чтобы узнать, соглашаться нам с ними, доверять им или нет, — предложила я.  — Если кто-то из нас все еще не поверит им, мы можем придумать оправдание, что нам пора идти. Если же мы этого не сделаем, значит верим, что они говорят правду, — сказал Чонгук. — Так и поступим, — пробормотал Чимин, прежде чем подняться по лестнице. Он остановился на полпути, чтобы посмотреть на нас через плечо и тихо заговорить. — Если мы все поверим им к концу разговора, что будем делать дальше? Расскажем им о Капюшоне, чтобы посмотреть, смогут ли они помочь?  Каждый вариант вызывал у меня беспокойство.  Недоверие к ним означало, что на нашей стороне будет меньше людей, и если бы они действительно знали, как остановить БулГэ, их помощь могла бы избавить нас от Капюшона раз и навсегда. Но если бы мы решили довериться им и в конечном итоге ошибиться, все могло бы стать только хуже. — Сначала посмотрим, о чем они хотят поговорить. Мы можем решить, говорить им или нет, после того, как выслушаем их. Мы упомянем об этом только в том случае, если не возникнет никаких сомнений в том, что они здесь, чтобы защитить Чеён.  Хосок притянул меня ближе к себе, и я позволила его теплу растопить большую часть моего страха. Меня окружали три самых важных человека в моей жизни, и каждый из них находился тут в моих интересах. Я знала это вне всякого сомнения. Мы подождали, пока несколько студентов покинут здание, прежде чем последовать за Чимином вверх по оставшейся части богато украшенной лестницы, вниз по длинному коридору, через секретный вход и на высокую платформу на чердаке. Знакомые мурашки поползли по моей коже, как дыхание призрака.  Все, что я могла вспомнить, глядя вниз на сцену, — это слезы, которые мы с Хосоком пролили, когда я узнала, что он стер мне память, затем эхо медленных хлопков и пламя двух костров. В ту ночь появился Капюшон, чтобы каким-то образом бросить вызов Хосоку. Я вспомнила, что он сказал тогда, удивляясь, почему я не поняла, что он имел в виду раньше.  — Ты всегда был лицемером. Делая меня таким же, как и ты, даже когда ненавидел то, кем ты был. А теперь ты сблизился с ней, даже после всего, что ты сделал, чтобы разлучить ее с нами. Если бы я тогда обдумала его слова, мне было бы несложно догадаться, о чем он говорит. Хосок всегда презирал то, кем он был, но он превратил третьего мальчика  в такого же зверя, как и он сам.  — Вижу, ты привела компанию, — голос Тэхёна вырвал меня из моих мыслей, как только мы подошли к выступу. Он подошел ближе, засунув руки в карманы пальто и глядя на нас снизу вверх.  Юнги и Намджун задержались позади него, тени отбрасывали резкие морщины на их лица.  — Я не собиралась приходить одна, — мой ответ был тверд.  — Конечно нет. Я знал, Чонгук будет присутствовать с нами, — ответил он, пока Чимин начал спускаться по лестнице. Чонгук был рядом с ним и спрыгнул до того, как достиг пола. — А вас трое. Мы же, не собирались приходить только вдвоем, — вызывающим тоном сказал Чонгук.  Я начала спускаться по лестнице, опасаясь этой проклятой пропавшей ступени.  — Мы не угроза ни ей, ни тебе. Я слышала, как Намджун сделал небольшой шаг вперед после того, как сказал. Достигнув пола, я обернулась и увидела, что он многозначительно переводит взгляд с Чонгука на Чимина.  Затем его глаза скользнули мимо меня и переместились туда, где Хосок все еще стоял на платформе.  — Он, другой… — Я привела его сюда, потому что доверяю ему, — заявила я, прежде чем он смог продолжить. — И если вы хотите, чтобы я вас выслушала, вы в ответ выслушаете меня о нем.  Намджун и Тэхён обменялись взглядами, затем Юнги вздохнул. — Ты не должна была приводить его сюда. Ты действительно думаешь, что мы захотим обсуждать то, что собираемся сделать на глазах у врага? — Если он действительно враг, что помешало тебе охотиться на него или чем ты там занимаешься? — мой вопрос повис в заброшенном помещении, и их молчание наполнило меня еще большей уверенностью. — Если бы он действительно представлял угрозу, ты бы уже что-то предпринял.  — Возможно, мы ничего не сделаем, если ты не будешь в прямой опасности, но это не значит, что он хороший или даже почти заслуживает доверия, — спокойно возразил Тэхён.  — Это всегда заканчивается одним и тем же, Чеён, — сверху послышался легкий смешок, и я оглянулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хосок перегнулся через край платформы.  — Теперь, когда все на виду. Мое сердце екнуло при виде того, с какой точностью, как Капюшон, он приземлился на сцену почти без шума, как будто он вообще не касался земли. Хосок медленно поднялся в полный рост, сделав два бесшумных шага, пока его рука нежно не обняла меня за талию и не притянула к себе.  Мои глаза задержались на его каменно-холодном взгляде, оторвавшись только для того, чтобы взглянуть на пятерых мужчин, которые смотрели на него в ответ, как на хищника, который никогда не должен ускользнуть от их взглядов.  — Я остаюсь, рады вы этому или нет, — сказал он голосом, требующим, чтобы его услышали. — Вы должны понять, что я ненавижу БулГэ так же сильно, как и вы. Я хочу защитить ее больше, чем вы можете себе представить. И я забочусь о ней так же сильно, как Чимин и Чонгук, поэтому, если вы собираетесь доверять им, вам придётся потерпеть меня. — Наше терпение зашло и так далеко, — Юнги выглядел так же, как всегда с этими лезвиями вместо глаз, но впервые их кровожадность была настолько очевидной. — Неважно, что ты говоришь или как ты к ней относишься, — начал Намджун.  — Мы по-прежнему собираемся назвать ей все причины, по которым она не должна быть рядом с тобой, и все причины, по которым нам придется остановить тебя, как только ты перейдешь черту. Хосок не сдвинулся ни на дюйм.  — Попробуйте. Если я перейду черту, я буду рад, если вы остановите меня.  Я стиснула зубы, когда они втроем переглянулись. Атмосфера в этом театре казалась такой густой — слишком густой, чтобы попасть в мои легкие.  — Он может оставаться до тех пор, пока будет хорошо себя вести. Просто проясняю, что мы все еще планируем остановить его, если он сделает какие-либо., — Тэхен обдумывал свои следующие слова, прежде чем сказать: — неудачные попытки. Хосок вздохнул и скрестил руки на груди.  Уверена, что он сдерживал целый ряд язвительных ответов, поэтому я постаралась сменить тему. — Скажите, почему я должна доверять вам, парни. Объясните мне, кто вы такие, и мы решим, что делать дальше.  Губы Намджуна и Юнги изогнулись от удовольствия. Тэхен выглядел таким же скучающим, как всегда, даже когда начал рассказывать мне о тайном обществе  охотников на сверхъестественное.  — Охотниками становятся только два типа людей: потомки и те, кто непосредственно пострадал от БулГэ. Нам нужны охотники, полностью понимающие опасность и трагедию, которые неизбежно приходят с ними. Мы обучаем новобранцев до тех пор, пока они не будут готовы, а затем они ждут, чтобы их назначили на цель, как только Потомки в нашей группе почувствуют присутствие другого Потомка или БулГэ.  Где один, там всегда оказывается и другой. Подождите. Если они могут ощущать  присутствие БулГэ, почему они еще не обнаружили Капюшона? — Ты говоришь, что вы чувствуете нас, но почему я никогда не замечала, что ты похож на меня? — спросила я, на что Тэхён позволил слабой улыбке тронуть его губы. — Без обид, Чеён, но ты не сталкивалась с этой стороной себя, если вообще сталкивалась. Я предполагаю, что ты видела проблеск того, на что ты способна. Но немного искры в твоих ладонях не раскроет внезапно все твои способности. По сути, ты ребенок… — Ладно, я поняла, — я только и могла, что не хмуриться и не чувствовать себя обиженной.  — Значит, вас поручили защищать потомков, или ваша должность больше сводится к искоренению целого вида?  — спросил Чонгук рядом со мной. — И то, и другое, — ответил Юнги, и двое мужчин слишком долго смотрели друг другу в глаза. — Прежде всего мы защищаем Потомков, — настаял Намджун.  Его сиреневые волосы больше напоминали расплавленное серебро при слабом освещении. — Пока они не подвергают Потомков прямой опасности, нам запрещено действовать против них. — Что, если Потомок никогда не узнает, кто он? — следующим спросил Чимин.  — Единственный раз, когда это может случится, это если они никогда не встречали БулГэ. А этого не происходило, — темные глаза Тэхёна пленили мои, не давая мне сбежать, пока он не договорит.  Он был слишком в отчаянии, чтобы я могла его слышать — по-настоящему слышать. — Эти звери мгновенно почувствуют притяжение к силе, даже в самом спящем состоянии. И они будут не торопясь играть со своей добычей, пока не спровоцируют ее достаточно, чтобы эта сила проснулась. Потому что это то, что они ищут в первую очередь. Эта сила должна быть прямо на поверхности, чтобы они могли ее поглотить. И именно поэтому Капюшон все это тянул время. Вот почему он протащил меня через столько игр, скармливал мне столько загадок. Он очень осторожно вел меня к своей берлоге, не отпуская меня на протяжении всего времени. Все это было задумано специально для моего конца. Я ожидала всеобщего молчания, прежде чем оно наступило, но все же озвучила свой вопрос. — Что произойдет, когда он поглотит силу? Никакого ответа, как я и ожидала. Я спросила ещё раз. — Что со мной будет? — с дрожью в голосе, спросила я. — Ты умрешь.  Все замерли. Мое сердце, на мгновение, остановилось. Кости похолодели.  — Но мы можем предотвратить это, — продолжил Намджун. — Тебе всего лишь нужно доверять нам. И, возможно, начать расспрашивать тех, кому ты уже доверяешь.  Хосок издал резкий смешок, звук неумолимо царапал воздух.  — Ты ошибаешься. Во всем этом.  Затем он повернулся ко мне и сжал мое лицо между ладонями прежде, чем я успела выдохнуть. — Возможно, то, что они говорят, верно только потому, что они это видели. Но они не знают нас. У нас всё будет по-другому. Мы сделаем это по-другому.  Я обвила руками его запястья, нахмурив брови. — Я не беспокоюсь о нас, — тише сказала я. — Я беспокоюсь о Капюшоне. Обо всем, что он замышляет.  — Предположим, время покажет, — пробормотал Намджун. Я взглянула на  троих, уводя руки Хосока от своих щек.  Вместо этого он переплел наши пальцы, и я все еще чувствовала, как его взгляд скользит по моему лицу, как легкий ветерок.  Трое мужчин, наблюдавших за нами, казались сильно напуганными и готовыми в любой момент напасть. Я же старалась говорить как можно четче, чтобы усмирить их инстинкты.  — Если я всего лишь задание для вас, как я могу поверить, что вы на самом деле достаточно заботитесь о том, чтобы быть на моей стороне? Откуда мне знать, что вы не причините вред Хосоку вопреки моей воле, даже если он не сделает ничего плохого?  Взгляд Тэхёна задержался на Хосоке, прежде чем наконец перейти на меня. Он вздохнул. — Это может не иметь большого значения для тебя, но потомки связаны между собой связью. Ты почувствуешь это, чем больше будешь использовать эту сторону себя. Но для меня это чувство в полную силу. Я не сделаю ничего, чтобы навредить тебе или кому-то, кто тебе дорог, если только это не означает спасение твоей жизни. Для человека, которого я всегда считала серьезным, я понимала, что слова, которые он только что сказал мне, имели больший вес. Не думала, что он может быть более серьезным. Оттуда, он смотрел на меня, как на крошечный потерянный фрактал чего-то масштабного, и ждал, когда я найду дорогу назад. Знакомая, но все еще нервирующая сила находилась глубоко в моей крови. Тоска, просветление.  Пробуждение. — Ну, а вы двое? Если вы не Потомки, почему вы заслуживаете доверия? — коротко спросил Чимин.  Намджун напрягся, хотя вопрос его, похоже, не удивил. Мы подождали, пока он, наконец, не заговорил.  — Моя сестра была потомком. В то время я ничего об этом не знал, но я видел, как кто-то сблизился с ней. Завоевал ее доверие. А после он высасывал из нее жизнь день за днем, но я был слишком молод, чтобы действительно осознать, что что-то не так. Но, когда он попытался убить ее, я вмешался во все это. Охотники были там, чтобы остановить его, но… — он прервался, чтобы закрыть глаза. Мускулы на его челюсти дернулись. — Они опоздали.  Поэтому он всегда защищал меня?  Поэтому он проверял меня по несколько раз? Не будет преувеличением сказать, если я напоминаю ему его сестру. — Он все видел, поэтому он стал охотником, — тише сказал Тэхён.  Глаза Намджуна были опущены, и только когда они заблестели влагой, они встретились с моими, пылая искренностью. — Я поклялся, что этого никогда больше не повторится. Только не под моим присмотром.  Интенсивность его тона была вызвана агонией, которую он испытал. — С твоим доверием или без него, я прикончу его в тот момент, когда он сделает ошибку. — Ты не поднимешь на него руку, потому что он, блядь, не предаст её, — чуть ли не рявкнул Чонгук. Я обернулась и увидела, что он смотрит на Намджуна, игнорируя шокированный взгляд своего брата. Конечно, Хосок был удивлен — он все еще убеждал себя, что Чонгук презирает каждую его частичку.  — Как я сказал ранее, посмотрим.  — Юнги? — позвала я. Накаленная атмосфера рассеялась в ожидании его ответа.  — Мои родители, — вот и все, что он ответил.  Но вопреки двум словам, сорвавшимся с его уст, его глаза говорили тысячу. Чимин и Чонгук были недовольны. Они посмотрели на меня в поисках намека на мои мысли, но я могла только вернуться к выражению лица Юнги. Что-то в этом было сильное, чтобы оставить след в моем сердце. Поскольку его было сложнее всех прочитать, единственный шепот о его родителях доказал о его разбитой оболочке. Тэхён подошел ко мне ближе, его взгляд был мягче, чем обычно, под чернильными волосами. — Чеён, мы все трое видели примеры того, чем все может закончиться для тебя. Я не ожидаю, что тебе понравится все, что мы делаем. Все, что я хочу предложить, это позволить нам попытаться защитить тебя от того, что может случиться. Для начала, мы могли бы научить тебя самообороне. — Я не знаю, — сказал Чимин, и я поняла, что он приводит в действие план нашего уговора. — Уже поздно. Возможно, нам стоит уйти, мы вернемся к вам после того, как Чеён переспит с этой информацией. Чонгук и Хосок одновременно потянулись к моим рукам, полностью готовые уйти, чтобы мы могли обсудить дальнейшие действия. Но мы говорили, что уход означает то, что мы не нашли их заслуживающими доверия. — Нет, — освободив руки, я встретилась глазами с каждым из них. — Я остаюсь. И мое обучение начинается с сегодняшнего дня.