Русалочка

Дженни сильнее натянула рукава кофты на запястья, как будто это могло ее защитить. Она в который раз взглянула на время и прикусила щеку изнутри, борясь с раздражением - Лиса опаздывала. Она позвонила Дженни пару дней назад, это было внезапно - они не общались со времен роспуска группы. Последний раз Дженни видела ее на похоронах Джису, да и то ее лица было не разглядеть - Лиса спряталась за оправой огромных очков, полагая, что таким образом удачно скрывает опухшие глаза. Она искренне переживала уход Джису, хотя они не были близки, Дженни же настолько вымоталась, что не проронила ни слезинки. Она и не удивлялась такому исходу - Джису всегда была немного не в себе, хотя они постоянно притворялись лучшими подружками и даже поддерживали приятельские ни к чему не обязывающие отношения вне группы, Джису оставалась аутсайдером. Вообще-то ранее в этом году прошел мемориал ее памяти, но Дженни не явилась под предлогом плохого самочувствия. На деле ей совершенно не хотелось быть частью этого слезливого собрания, где все сначала задушевно беседуют о том, каким хорошим человеком была Джису, а потом напиваются и источают ядовитую замаскированную под светским разговором ненависть друг к другу, оценивая, кто поправился, кто сделал новый нос или убрал жир с задницы, кто отхватил себе парня покруче. Дженни тошнило от одной мысли об этом. Лиса все не появлялась. От нечего делать Дженни уткнулась в смартфон. Она уже несколько раз успела проверить почту и обновила инстаграм, теперь ее палец сам потянулся к злополучной закладке. Она сто раз говорила себе не открывать и сто раз открывала, какая разница, если она сделает это снова? Экран окрасился в черно-белые классические цвета YG Entertainment, Дженни пролистала последние новости, зашла в профиль новой девчачьей группы. Она не могла избавиться от привычки ревниво следить за успехами подопечных бывшего агентства и завидовать злой извращенной завистью. Вот и сейчас, глядя на фото пяти девушек, только-только дебютировавших и подававших большие надежды несмотря на крупный скандал, Дженни с беспощадностью серийного убийцы, кромсающего тела своих жертв, принялась за любимую игру: найди по десять недостатков у каждой. Ничего не могло ее остановить, в своей исступленной ярости Дженни не осознавала, что сама становится критиком, которых она когда-то боялась и ненавидела. Ей было наплевать. Ничего особенного, просто пятеро сопливых старшеклассниц, которым не помешала бы жесткая диета. Кто вообще позволил им дебютировать? Погрузившись в придирчивое изучение профиля группы - как будто она итак не знала все наизусть, Дженни вздрогнула от неожиданности, когда сзади ее позвали по имени, и быстро заблокировала экран. Почему-то не хотелось, чтобы кто-то узнал, что она смотрит. Лиса же улыбалась во все зубы и махала рукой, приближаясь к столику. Слава богу, как она и обещала, местечко оказалось тихим, Дженни бы не вынесла, если бы в очередной раз какая-нибудь приставучая официантка закидала ее вопросами, "А вы случайно не Дженни из Blackpink? А можно сделать с вами фото?". Дуры набитые. — Как хорошо, что ты пришла, — Лиса потянулась ее обнять. Дженни привстала и позволила Лисе на секунду обвить свою шею руками, чувствуя при этом неловкость, глядя поверх ее плеча, не смотрит ли кто в их сторону. — Ты уже что-нибудь заказала? — Нет, ждала тебя. — Извини. Разговор оборвался с приходом девушки в чистом переднике, Дженни успела отметить, что хотя официантка была миленькой, все же плечи у нее могли быть и поуже, да и подбородок слишком квадратный. Удовлетворенная своим внешним превосходством над ней, Дженни раскрыла меню. Вживую они виделись лишь два раза, при взгляде на Лису Дженни испытала замешательство, смесь настороженности и любопытства. Она старалась не пялиться откровенно, чтобы Лиса не подумала, что она все еще... Все еще что? Дженни свободно владела тремя языками и вот теперь не могла подобрать слов. Разглядывая Лису, лицо которой выражало абсолютную беззаботность и извечное довольство всем на свете, Дженни напряженно пыталась подогнать все это: выбившуюся из небрежного хвоста прядь волос, аккуратно подстриженные под корень ногти и маленькое пятнышко на футболке, которого Лиса должно быть не заметила, под какой-нибудь социально приемлемый ярлык. Подруги? Бывшие коллеги? Мимолетная прихоть, погубившая постороннего никак не замешанного в этом человека? Тем временем Лиса выбрала карамельный латте и пирожное, название которого даже на слух звучало отвратительно приторно. Дженни ограничилась чашкой капучино - достаточно, чтобы был повод задержаться и заказать позже что-нибудь еще или, в худшем случае, быстро допить и сбежать, сославшись на дела. — Как ты? Чем занимаешься? Чем она занимается? Тем, что почти каждый день просматривает их старые видео, перебирает подарки и письма от бывших фанатов, а вечерами пьет. Ах да, еще периодически перебивается паршивыми предложениями от журналов средней популярности, Лиса наверняка знает, просто старается показать заинтересованность. А вот про нее Дженни ничего неизвестно - после распада группы Лиса удалилась из всех социальных сетей и пропала с радаров. Дженни не пыталась искать. Лиса ее тоже, возможно ей и было обидно, но внешне она держалась как ни в чем не бывало. Вероятно, они бы так и не встретились, если бы Дженни не ждала звонка от одного журнала, лишь это заставило ее поднять трубку, когда на экране высветился незнакомый номер. Лиса как всегда застала ее врасплох, Дженни необдуманно согласилась на встречу, и сразу же пожалела. Однако вслух Дженни ничего из этого не сказала, лишь отхлебнула свой кофе и попыталась придать лицу безразличное выражение, чтобы, не дай бог, Лиса не начала ей сочувствовать. — Ничего особенного, съемки то здесь, то там, не жалуюсь. — Как Кай и Кума? Дженни отставила чашку в сторону, скомкала салфетку в руке. То ли кофе здесь действительно горчил, то ли стало грустно от упоминания ее умершего любимца. Естественно Лиса не могла знать, менеджер настоял на том, чтобы Дженни продолжала вести сетевую активность, но избегала делиться чем-то хоть немного личным. Чем меньше они знают, тем меньше у них возможности использовать это против тебя, так любил повторять Чхве. — Кая нам пришлось усыпить прошлым летом, Кума живет у родителей. — О, я не знала, прости. Мне жаль. — Дженни промолчала, и тогда Лиса мягко коснулась ее руки. Невинный жест вовсе не помог Дженни успокоиться, напротив, она почувствовала, что душевное равновесие окончательно утеряно. Усилием воли Дженни заставила себя не шевелиться - хотелось сбросить чужую ладонь, от проявления участия Дженни всегда чувствовала себя неловко, а особенно, когда его проявляли вот так на людях. Особенно Лиса. — Мне правда жаль. — Проехали. Давай лучше о тебе, как сама? — Тоже везде понемногу. Вот недавно виделась с Чеён, знаешь, она уже такая круглая, просто не узнать. Чеён сумела сделать то, что не удалось никому из них - удачно выйти замуж и стать приличным членом общества, на которого глядят с одобрением. Именно такие люди служат примером для подражания. Дженни слышала, что Чеён ждет ребенка от какого-то модного фотографа, уж ее родители наверняка с радостью делились успехами дочери со всеми знакомыми, не скрывая своей гордости. Дженни конечно же оставила Чеён свои неискренние пожелания родить здорового малыша, в идеале, естественно, сына, а сама в тот день глотнула соджу, залезла под одеяло и проспала до глубокого вечера. Да и что ей было делать, если некуда идти? Уподобляться знакомым, которые засыпали друг друга тошнотворными смайликами-сердечками, а потом с такими же приторными улыбками смешивали с грязью - в гримерках или на задворках клубов сплетни разлетались со скоростью света, Дженни считала ниже своего достоинства. — Она устраивает небольшой банкет в субботу, придут Джой, Сыльги, Эшли-онни и еще пара человек. Не хочешь присоединиться? Они все будут рады с тобой повидаться. Так вот зачем эта встреча, чтобы затащить ее на собрание бывших айдолов. Дженни хотела рассмеяться от простодушного замечания Лисы о том, как все якобы ей обрадуются, но у Лисы было такое извиняющееся и одновременно полное надежды лицо, Дженни забыла, какой она могла быть, если ей что-то очень нужно. — Постараюсь выкроить время. Дженни сказала это, только чтобы отвязаться, никуда она не пойдет, но Лиса заулыбалась, предложила поделиться пирожным. Дженни отказалась. При мысли о том, что Лиса хотела встретиться только из-за вечеринки Чеён, настроение упало, к тому же на послезавтра у нее была назначена съемка в купальнике, и Дженни знала, что ей не простили бы ни грамма лишнего веса.

* * *

Хлопок поддавшегося наконец колечка пивной крышки и клацанье ногтя раздались одновременно, густая пена с шипением перелилась через ободок и выплеснулась Дженни на колени. Она с раздражением отставила банку в сторону, оглядела руку. Длинный розовый ноготь на большом пальце был сломан. Дженни сделала глоток и забила себе в напоминания срочно записаться в салон, затем стянула промокшие легинсы, забросила их куда-то в угол, задаваясь вопросом, почему за что бы она ни взялась, ничего не клеилось. Уже второй год как она пыталась заново собрать себя по кусочкам, но новая Дженни ей не нравилась. Пить совсем расхотелось, однако Дженни все равно упорно глотала ледяной напиток. Что угодно, лишь бы заполнить внутреннюю пустоту. По телевизору крутили очередной выпуск Idol Room, она хотела переключить канал, но было лень вставать за пультом, поэтому под веселый смех ведущих Дженни принялась пролистывать ленту инстаграма. Все те же хорошенькие актрисы с лицами, как будто их штамповала одна нейросеть или, что вероятнее, один пластический хирург, раздражающие мнимо-философские посты и еще более раздражающий псевдо-позитив. Крутые парни в дизайнерских костюмах и на крутых тачках. Помереть можно со скуки, неужели они и правда верят во всю эту мишуру? Неужели считают, что лучше позволить какому-нибудь лысеющему потному денежному мешку залезть к ним в трусики, лишь бы из посредственности слепили новую звезду для подростков? Дженни потеряла счет времени, листая однотипные посты, отвлеклась она лишь тогда, когда началась оглушающе громкая реклама, рекламировали новые кроссовки от Adidas, и даже туда они умудрились впихнуть очередную куклу. Кукла улыбалась, хлопая наращенными ресницами, и без конца танцевала на улицах, демонстрируя длинные ноги. Дженни почувствовала, что от всего этого ей физически плохо и все таки, пересилив себя, встала, чтобы выключить телевизор, о чем тут же пожалела. Тишина давила. Она потрясла банку, проверяя, сколько еще осталось, и опустилась на пол. Телефон оповестил о наличии нового сообщения. Дженни вцепилась в него в каком-то сладострастном оцепенении, она не знала даже, кого ожидала услышать, наверное, это была просто радость от того, что хоть кому-то еще на нее не плевать, кроме менеджера Чхве, который проявлял почти отеческую заботу. Прочитав имя отправителя, она разочарованно вздохнула. "Чем занимаешься?", и дурацкий смайлик в конце. Смайлики ужасно бесили Дженни, но она никогда не говорила этого вслух, ожидая, что в скором времени они все равно расстанутся, однако каким-то непостижимым образом Донхён задержался в ее жизни. Возможно даже слишком. Дженни просто не знала, кому еще отдать себя, да и кто подошел бы ей лучше, чем человек ее круга и схожих взглядов, пусть любви между ними и не было. Донхён неплохо справлялся с тем, чтобы светиться на обложках журналов мужской моды, водить подержанный Мерседес и заигрывать с другими моделями. Они встретились, когда Дженни снималась для рекламы джинсов, сначала его манеры вызвали у нее отторжение, она не понимала, почему в итоге согласилась выпить по чашке кофе после съемки, хотя предпочла бы накачиваться алкоголем в одиночестве под теплым пледом, просматривая глупые ток-шоу. Донхён оказался не таким пустоголовым бабником, как она воображала, он отодвинул для Дженни стул и, улыбнувшись усталой, через чур усталой для его возраста улыбкой, внезапно заговорил о том, как от всего этого у него с души воротит. Покончив с кофе, они поехали в какую-то работающую всю ночь напролет забегаловку и довольно быстро напились, занимаясь с ним сексом у него дома, Дженни впервые почувствовала себя хоть сколько-то живой. Донхён был младше на три года, и он умудрялся сохранить в себе оптимизм, которого у Дженни не осталось ни капли. Она повертела телефон в руках, быстро набрала, "Ничем особенным" и принялась ждать. Ответ пришел почти сразу. "Как насчет поужинать? Закажем твое любимое" "Что-то не хочется" Ей и правда не хотелось. Донхён отправил грустную рожицу. Дженни хмыкнула и в один глоток прикончила оставшееся пиво. Опьянение все не приходило, конечно, Дженни давно вышла за пределы своих старых лимитов, когда голова кружилась от одной-двух банок, это ее раздражало. Алкоголь был калорийным, а значит после выпивки она не могла позволить себе нормально поесть, но и не пить было тяжело. Она обещала себе, что бросит, держалась несколько дней, а то и всю неделю, но к выходным обязательно накачивалась, чтобы уснуть с легкой головой. Ей не сильно хотелось кого-то видеть, однако еще меньше хотелось выходить из дома, а Донхён мог обеспечить ее выпивкой и какой-никакой компанией, поэтому она все же сдалась и отправила еще одно сообщение. "Давай лучше ко мне и захвати соджу, пожалуйста" "Так точно!" Дженни со вздохом пошла рыться в шкафу. Конечно она могла бы не одеваться вовсе, они оба знали, чем закончится этот вечер, и все же решила соблюсти минимальные приличия. Наспех натянула спортивные шорты, отыскала ножницы и аккуратно подрезала сломанный ноготь, причесалась. Донхён приехал через полчаса, улыбнулся и вместо приветствия помотал пакетом, в котором соблазнительно звенели запотевшие бутылочки. Дженни вместо приветствия вяло махнула рукой, приглашая войти и чувствовать себя как дома. Он выпил половину своей бутылки, Дженни - две, к тому моменту, как Донхён все таки набросился на нее, сминая растянутую футболку. Дженни подозревала, что в детстве его недокормили грудью, потому что он всегда уделял особенное внимание ее соскам, она позволила ему раздеть себя и застонала, когда он вошел в нее. Скорее для приличия, чем от удовольствия. У нее далеко не всегда получалось достичь с ним оргазма, хотя она исправно делала вид, что это происходит каждый раз. Привычка. Она отстранилась сразу, едва он кончил, потянулась за салфетками на тумбочке, пока Донхён возился с использованным презервативом. — Дженни-нуна, можно я останусь? — И не мечтай, — усмехнулась Дженни, — у меня завтра съемка. Донхён принялся ворчать, что вечно она так, собирая разбросанные по полу вещи. Уходя, поцеловал в щеку. Дженни подавила в себе желание поморщиться, она не любила, когда касаются лица, но об этом тоже необязательно было говорить. Она не стала одеваться, и, как только дверь за Донхёном закрылась, завалилась обратно в разворошенную постель, надеясь, что не забыла поставить баночку с патчами для глаз в холодильник. Утром они обязательно ей понадобятся.

* * *

Дженни всегда придирчиво относилась к тому, что надеть, но сегодня ей ни нравился ни один наряд. Она прокрутилась у зеркала добрых полтора часа, пока не поняла, что опаздывает, и в конце концов выхватила из гардероба простое черное платье. Кто-то когда-то говорил, что у каждой девушки должно быть такое, и у Дженни было. Она запрыгнула в такси и, рассыпаясь в извинениях, наврала Чеён с три короба, что задержалась на работе. Потом откинулась на спинку сидения, сделала глубокий вдох и принялась нетерпеливо барабанить пальцами по корпусу телефона. Таксист спросил что-то, Дженни промычала утвердительно и не слишком вежливо, не вдаваясь в смысл сказанного. Она порадовалась, что села назад, не хотелось, чтобы старик, стоя в пробке, масляным взглядом смотрел на её открытые ноги, так всегда бывает, мужчины думают только об одном, будь им хоть шестнадцать, хоть шестьдесят. Дженни уже забыла, какого это, бывать в богатых домах, с тех пор, как отец потерял работу. Её мать так и не смогла смириться со всем случившимся, а Дженни молча собрала все свои сумочки от Гуччи и выставила на брендовой барахолке. Деньги пришлось запечатать в простой белый конверт и бросить в почтовый ящик, она покрыла семью таким позором, что родители не хотели даже смотреть на нее, не то что принимать что-либо у нее из рук. Дженни хорошо запомнила тот день и тот конверт, внутри была приличная сумма, которая позволила бы ей пару лет не работать при условии, что Дженни жила бы в режиме экономии, но Дженни не могла оставить их себе. Она была слишком виновата. На ресепшене ее попросили предъявить удостоверение личности, Дженни протянула пластиковую карточку и сняла солнцезащитные очки, которые стали ее лучшим другом в последнее время. Мужчина мазнул по ней беглым взглядом, от которого немедленно захотелось запереться в уборной и проверить, точно ли все в порядке с ее внешностью, и вежливо поклонился. — Прямо по коридору и налево, двадцать шестой этаж. Стеклянные двери предоставили ей возможность любоваться собственной физиономией почти две минуты, во время которых лифт остановился только один раз. Уборщица тут же принялась извиняться, Дженни успела выдать свою дежурную улыбку до того, как двери снова закрылись. В коридоре было тихо. Кремовый ковер глушил звуки ее шагов, Дженни невольно задумалась, сколько раз в день приходится его чистить, чтобы поддерживать такой маркий цвет в идеальном состоянии. Она предпочла бы более формальную встречу где-нибудь в ресторане, но Чеён хотела домашнего уюта, и неудивительно, Дженни бы точно не осмелилась появляться на публике с таким животом, да и наверняка непросто ходить на шпильках, когда ты глубоко беременна. Дженни нажала на кнопку. Она услышала приглушенную трель звонка из квартиры и нервно прикусила губу, потом тихо ругнулась, вспомнив, что теперь наверняка помада останется на зубах и достала смартфон, чтобы выяснить. насколько все плохо. — Дженни? — растерянно пробормотал такой знакомый голос, что у Дженни похолодело внутри. Наён быстро взяла себя в руки и выдала вежливую улыбку, — Не ожидала тебя увидеть. — Да вот, заскочила ненадолго. Очень много работы, но было бы нехорошо обделить вниманием Чеён, когда у нее такое важное событие. Наён молча посторонилась, в дверях появилась сама Чеён. В отличие от Дженни она почти не изменилась - те же аккуратно выкрашенные в карамельный блонд волосы, тот же макияж. Только она больше не была юной девочкой-пушинкой: в разрезе платья виднелась изрядно округлившаяся грудь, щеки и руки пополнели, однако Чеён казалась довольной и вся светилась своим счастьем. Какой контраст по сравнению с их днями в группе, когда она постоянно плакала и все худела и худела до той стадии, когда сил перестало хватать на простую улыбку. При взгляде на нее Дженни почувствовала себя последней сукой, и как только она могла завидовать Чеён и упрекать ее, пусть и мысленно, из-за ее благополучия? Разве она не заслужила этого? Чеён смотрела на нее с такой искренней теплотой, что Дженни стало совсем гадко от себя, она замешкалась, поняла, чего ждет от нее подруга, и попыталась приобнять ее, но помешал живот. Чеён хихикнула. — Такая уж я стала неповоротливая. Здорово снова видеть тебя при... более приятных обстоятельствах, ну пойдем скорее. Шампанского? — А тебе разве можно? — Если только капельку. Она стала какой-то другой. Более спокойной и уверенной в себе, то ли выросла, то ли так на нее повлияли беременность и замужество. Несмотря на собственные слова о неповоротливости, она шла легко и грациозно и так же грациозно подхватила бутылку Дон Периньон, чтобы наполнить стакан для Дженни. Квартира была обставлена просто. Дженни нравился минимализм, создающий иллюзию большого свободного пространства, нравились светлые тона и падающие мягкими волнами до самого пола шторы. Пригубив шампанское, она вежливо сообщила об этом Чеён, а та призналась, что занималась интерьером самостоятельно, часами подбирая цвет дверных ручек и узор на кафельной плитке в ванной. Это было так непохоже на тесную захламленную квартирку Дженни, где все время что-то ломалось или покрывались плесенью продукты, которые у Дженни не было желания готовить, что Дженни совсем приуныла. Она впервые будто очнулась от глубокого сна и поняла, какой жалкой жизнью жила с тех пор, как Blackpink перестали существовать, но что было толку рассуждать об этом, как ни крути, а сил на перемены она в себе не ощущала. Только глухую сдавливающую грудь тоску. Дженни обнаружила, что так или иначе знает всех присутствующих: Red Velvet почти полным составом, при взгляде на которых у Дженни оборвалось сердце, Сон Чеён, сделавшая вид, что занята десертом, Эшли, кивнувшая ей дружелюбно и немного покровительственно. Кто-то подошел ее поприветствовать, кто-то просто кивнул или махнул рукой издалека, но никто не стал задерживаться рядом, словно Дженни была какой-то экзотической болезнью, которую стоило избегать любой ценой. Дженни как полная дура уставилась на ряд изящных канапе, взяла одно, чтобы просто чем-то занять себя, жалея, что у Чеён не было ничего крепче шампанского. — Очень вкусно. Чеён посмотрела на нее как-то странно. — Знаешь, Эшли недавно собаку завела, показывала нам фото, хочешь посмотреть? — Все в порядке. Правда. — по лицу Чеён нельзя было сказать, что она поверила в это, поэтому Дженни прибавила наигранно бодрым тоном, от которого ей самой захотелось скривиться, — Я не обижусь, если ты бросишь меня наедине с этими канапе, потому что я жуть какая голодная. — Мы еще поговорим позже, — пообещала Чеён. Дженни отнюдь не пришла в восторг от этого обещания, прокручивая в голове все, что Чеён могла захотеть ей сказать ей. Пока сама хозяйка вечеринки отвлеклась на других гостей, Дженни украдкой разглядывала их через прозрачный бокал и думала о том, насколько невежливо будет сразу прикончить все шампанское в один глоток и подлить себе еще. Оставаться в обществе, где почти все тебя ненавидят и считают убийцей, было тяжело, но прятаться за спину Чеён Дженни не собиралась. Лисы нигде не было видно, и Дженни приходилось усердно подпирать стену, изображая из себя саму невозмутимость, когда внутри уже успел образоваться комок зависти, неуверенности и жалости к себе. — Привет. Лиса неслышно подошла сзади, коснулась плеча. Ее руки были слегка влажными, наверное, она только вернулась из уборной. Дженни не знала, что сказать, хотя и была рада появлению Лисы, избавившему ее от так явно бросавшейся в глаза вынужденной отчужденности, поэтому лишь отсалютовала бокалом. – Хорошо выглядишь. – Ты тоже. Лиса не умела одеваться сообразно месту и случаю, все были в платьях, включая располневшую Чеён, а Лиса в простых джинсах и кружевном топе. Она выделялась из их компании, как обыкновенный подсолнух среди букета роз, хотя Дженни не могла не признать, что ей шло. Теперь Дженни чувствовала, что взгляды из осуждающих превратились в осуждающе-любопытные. Она бы с радостью сейчас утопилась в своем бокале или прикинулась клубникой на шпажке, гляделки исподтишка нервировали и раздражали, и все труднее становилось удерживать на лице маску безразличия. Дженни почувствовала, как неприятно мокро стало подмышками, и пожалела о том, что не подумала накинуть сверху какой-нибудь пиджак или шарфик. Теперь помимо выражения лица надо было следить за движениями, она не хотела, чтобы кто-нибудь выискал на ее платье следы пота или дезодоранта. После расформирования группы Дженни перестала колоть ботокс, да и не было на него лишних денег, как не было и нужды, раз она все равно больше не танцевала. Правда она периодически попадала в такие вот дурацкие ситуации, уже слишком привыкнув не потеть. – Милая гостиная, да? Лиса нахмурилась. Еще бы, Дженни самой себе была противна, в конце концов они столько времени провели бок о бок, подумать только, Лиса убивала и выкидывала тараканов из их общежития, пока они визжали от ужаса, забравшись на стулья с ногами, они видели друг друга больными и заплаканными, с немытой головой и высыпаниями из-за постоянного ношения макияжа, они одалживали друг другу все, от заколок для волос до обуви, и раньше они могли говорить о чем угодно, только не о чьей-то гостиной. Дженни сама бы себе врезала за эту фальшь. – Я рада, что ты все таки пришла, давно не виделись. – На прошлой неделе. – Я не о прошлой неделе. Дженни хотелось крикнуть, уж либо уткнитесь в свои тарелки, либо открыто выскажите то, о чем все вы думаете. Вместо она взяла яблоко из стеклянной вазы. На вид оно казалось алым и сочным, но вкус был никаким. — Я и с Чеён особо не виделась на самом деле. Знаешь, все работа, да работа. Лиса протянула руку к надкусанному яблоку, Дженни даже не успела возразить. Она смотрела, как белые зубы впились в красную кожицу, Лиса тщательно прожевала, прежде чем вынести вердикт. — Пресноватое. Дженни подумала, что так можно описать все ее жизнь после Blackpink. — Дженни и Лиса, наша сладкая парочка, — проворковала подошедшая Айрин преувеличенно сладким голосом. По интонациям Дженни поняла, что она успела захмелеть и что продолжение никому не понравится. — Ну кто бы сомневался, старая любовь не ржавеет, да? — Не знаю, о чем ты, — холодно ответила Дженни, хотя внутри она уже вскипела. Теперь она ясно видела, как глупо было довериться тогда Айрин, ждать, что она поймет и поможет. Нет, никому из них верить нельзя, все это шоу-бизнес, блестки, шелуха. — Как же, а та пикантная история? — Хватит, — оборвала Лиса. Дженни удивлённо скосила на нее глаза, она еще никогда не слышала, чтобы Лиса разговаривала с кем-то таким тоном. — Вот именно, хватит, — Айрин перегнулась через стол, чтобы дотянуться до вазы и тоже надкусила свое яблоко. Скривилась, вернула фрукт обратно. — Хватит делать вид, что ничего не произошло и что вы не приложили к этому усилия. Уж не знаю, почему Чеён считает, что вы имеете право находиться здесь, но смотреть, как вы бесстыдно флиртуете, увольте. – Ее голос звенел от ярости. На них стали оборачиваться, кто-то тронул Чеён за плечо, вероятно, надеясь, что на правах хозяйки она оборвет эту сцену до того, как станет совсем нехорошо и некрасиво, и Чеён уже сделала судорожное движение в их сторону, потом вдруг вцепилась в тонкую ножку своего бокала. Ее голос подрагивал, когда она заговорила, слабо и неестественно, будто все ее уверенность стерли, как губную помаду. — Раз все в сборе, может быть посмотрим детскую? Мы уже почти закончили там все обставлять и... Дженни и сама была не прочь во что-нибудь вцепиться, может даже в длинные крашенные волосы Айрин. Ей было просто невыносимо, что все внимание теперь против ее воли приковано к ним, именно в тот момент, когда она не в состоянии постоять за себя и выглядит особенно глупо, стоя здесь перед бывшей близкой подругой, как провинившаяся школьница. А Айрин и не думала униматься. — Может быть тебе тоже нравится Дженни? У вас это по воздуху передается? — Айрин, достаточно, — вмешалась Эшли, полагая, что Айрин еще не совсем потеряла голову и что ей хватит такта не пререкаться со старшими коллегами, пусть и бывшими, — ты переходишь границы, хотя бы в чужом доме... — Да пошла ты, — не оправдала ее надежд Айрин, — пошли вы все. Не можете называть вещи своими именами, так и будете есть и пить с тем, кто убил человека? Смотреть противно. Через мгновение присутствующие сполна смогли насладиться громким хлопком двери. Эшли с невозмутимым видом пригубила из своего бокала, остальные быстро последовали ее примеру, притворяясь, будто ничего не случилось, однако у Дженни осталось тягостное впечатление от этого спектакля. Даже последовавшая за инцидентом непринужденная болтовня Лисы не смогла помочь ей расслабиться, потому что в конце концов Айрин была права. Слушая Лису вполуха, Дженни рассеянно скользила взглядом по знакомым лицам, пока не наткнулась на взгляд Чеён, крайне серьезный и обеспокоенный.