Бонус

Горе привыкла сдерживать обещания. Ну, если быть точнее, насколько ей позволяли это делать её навыки коммуникации с людьми. Не сказать, что она много общалась с ними и имела большой опыт взаимодействия, но небольшое его количество всё же было. По крайней мере, самой себе Горе никогда не изменяла, и если говорила про себя "сделаю обязательно", то шла и делала. А как ей подсказывал внутренний голос, с другим человеком та же схема. Поэтому, пообещав соседке блины за уборку, Горе знала, что обязательно испечёт их. — Ну что, купила? — спрашивает она, встречая Элю в коридоре. — Да! Тут и яйца, и мука, и сахар, и сгущёнка даже есть! Прикинь, там скидка на неё была двадцать пять процентов! — радостно сообщает девушка, опустив на пол шоппер и принимаясь развязывать мокрые шнурки. — Там настолько сильный дождь? — интересуется Горе, оглядывая промокшую до нитки соседку. — Да сойдёт. Хотя, зонт, наверное, всё же надо было взять. — А я говорила. Если что, чайник вскипел. — Надо же, ты такая заботливая, — усмехается студентка и направляется в ванную. — Не выделывайся, а то посолю его, — ворчит домовой, однако, скорее уже просто из привычки, а не желания действительно поссориться. Пока Эля моет руки, Горе успевает разложить продукты и достать всё необходимое для приготовления. Девушка присоединяется к процессу готовки через пару минут, когда домовой уже начинает взбивать яйца с сахаром старым венчиком. — Почему он такой ржавый? — интересуется Эля, косясь на самостоятельно крутящуюся в воздухе взбивалку. — А кто бы сюда новый покупал? Ко мне практически год никого не подселяли, — в тесто летит щепотка соли. — Надо будет сюда хоть немного новой посуды купить, как зарплату в кафе дадут, — сообщает студентка, доставая из верхнего шкафчика сковородку. — Мгм, можно. — Горе, а домовым вообще обязательно есть? А то на двоих расходов многовато... Эля смеётся, по наитию уклоняясь от невидимого подзатыльника. Рядом недовольно фыркают. — Ты вообще-то живёшь в моем доме, так что не наглей. И вообще, эти блины — плата за уборку, которую ты сделала как попало, так что я ещё на уступки тебе иду, — ворчит Горе, просеивая муку через сито. — Да расслабься ты, я шучу, — улыбается Эля, — но вообще, если серьёзно, тебе же по идее не нужна еда? — Если серьёзно, то нет, — соглашается домовой, — но ты знаешь, как она жизнь скрашивает? Очень не хватает хоть каких-то ярких ощущений, когда на протяжении долгого времени ты торчишь одна в однокомнатной квартире, — венчик снова начинает крутиться. — А домовым разве скучно дома? Ну, в смысле, это же вроде бы ваше предназначение, — студентка приподнимает брови. — Ещё как скучно. Ты знаешь как мне тут... — начинает было Горе, однако вдруг замолкает. — Как тут что? Домовой ещё немного напряжённо молчит, а затем небрежно роняет: — Да ничего, забудь. Сбилась с мысли. «Как тут одиноко?» — строит про себя догадки Эля. Все догадки девушке приходится так и оставить лишь догадками, потому что вряд ли её озлобленная соседка хоть когда-то сознается ей в своих внутренних переживаниях. Ну или явно не сейчас. Эля очень надеялась, что "когда-то" всё же наступит, потому что не зря ведь она так отчаянно старается найти со своим домовым общий язык? Когда первая порция теста заливает разогретую поверхность сковороды, Горе предлагает: — Может сварим сгущёнку? Мне она лично варёной больше нравится. — А ты умеешь? — интересуется Эля, почему-то очень радостно наблюдая за тем, как тесто само отправляется на сковородку. — Пробовала варить однажды, — гордо сообщает домовой. — Тогда можно. Я лично никогда не варила, только покупную пробовала. — Ну вот, буду тебя жизни учить, а то ничего не умеешь. — Ой, не преувеличивай, — наиграно обиженно отворачивается Эля. — Ты даже не смогла нормально вытереть пыль. — А из-за кого по твоему мы со шкафа грохнулись?! Горе собирается было оправдаться, однако их спор прерывает звук уведомления в другой комнате, и Эля, вспомнив, что куратор обещала написать вечером в группу информацию по поводу скорого мероприятия, отправляется в комнату, не забыв показать перед этим невидимой соседке язык. Та лишь вздыхает, переворачивая уже подрумянившийся блин другой стороной. За то время, пока студентка возится с телефоном, Горе успевает поставить на вторую конфорку кастрюлю, разогреть её и закинуть банку сгущёнки. — Удобно она отмазалась. Договаривались же вместе готовить, — бубнит себе под нос домовой, погружая с помощью своей золотистой пыли банку в воду и руками переворачивая блин. В идеальной тишине, разбавляемой лишь шкворчанием на плитке она прибывает примерно десять минут, а затем в соседней комнате раздаётся крик, едва не заставивший её перевернуть сковородку. Нет, Горе не испугалась за Элю. Горе испугалась за свою квартиру. — Твою мать, что там?! Домовой несётся на всех скоростях и натыкается носом на спину Эли, замершей около дверного проёма в неестественной позе и выронившей телефон на пол. — Ты чего орёшь? Девушка дрожащим пальцем указывает на стену перед ними. — Т-там... это... Горе вопросительно уставляется на стену и внутри у неё всё холодеет от ужаса, однако она стойко делает вид, что совсем не боится. На бежевых, слегка выцветших и ободранных обоях сидит здоровенная мухоловка. — Ну да, "это", — домовой старается держать голос ровно, — мухоловка называется. Они же безобидные, вообще-то, помогают избавиться от мух и тараканов. — Безобидные? — саркастично усмехается Эля, — тогда возьми и выкинь нахуй отсюда эту безобидную! Горе выдерживает паузу. — Ну ладно, признаю, стрёмная херь, — бубнит она. Студентка делает глубокий вдох, на всякий случай отходя ещё на пару шагов. — Так, идём сейчас на крайние меры. Тут есть мухобойка? — Эля враждебно смотрит на насекомое. — Вроде бы была где-то, — отзывается Горе. — Отлично. Сейчас мы будем убивать мухоловку мухобойкой. Надеюсь, от неё живого места не останется. — Ну куда ты так жёстко, — забавляется Горе, но тут же вскрикивает, когда её толкают в спину ближе к ужасному чудовищу, захватившему комнату, — ладно, ладно! Беги давай, она в прихожей, кажется. Эля удовлетворёно кивает, испаряется в дверном проёме и появляется в нём вновь через минуту, вооружившись мухобойкой. — Сейчас это чучело у меня вымрет, — шипит она, на цыпочках подходя к стене, — так, осторожно... осторожно.. и.. блять! Мухобойка впечатывается в стенку, а противное насекомое отскакивает от неё, едва не приземляясь Эле на лицо, но к счастью, девушка вовремя уклоняется. — Какого хуя оно прыгает?! — Я на тебя посмотрю, если тебя попробует прибить существо, которое настолько больше тебя. Тут не только прыгать — летать научишься, — ехидничает Горе, наблюдая за развернувшейся сценой с безопасного расстояния. — Да? — студентка упирает руки в бока, — раз такая смелая, то возьми и сама убей это уёбище! — Да без проблем, — фыркает домовой, — только его сначала найти надо. Эля быстро оглядывает пространство вокруг, а когда находит то, что ищет, её брови взлетают вверх и она зажимает рот рукой. — Горе, я не хочу тебя расстраивать, но... — Что? — непонимающе спрашивает та. Мухоловка ползёт по воздуху. В комнате ещё несколько секунд царит напряжённая тишина, а затем её прерывает такой вскрик и грохот, что соседи стучат по батареям. — Блять, лови её! — Справа! — Да нет же, вот она! — Слева? — Ближе! — Нет, вон она ползёт! — Лови её! — Держи! — Щас, ещё секундочку! — Стоп! Они метаются по комнате и даже умудряются вспотеть. Только минут через пять Эля всё же умудряется поймать чудовище в какую-то ёмкость, найденную на столе, и скинуть его с окна. Провожая побеждённую мухоловку взглядом, обе девушки облегчённо выдыхают. Впрочем, их облегчение длится недолго. — Ты чувствуешь, запах какой-то странный? Горит будто бы. Горе замирает в ужасе, а потом подрывается с места. — Чёрт... блины! Но не успевает она даже выбежать из комнаты, как на кухне раздаётся взрыв. — Со сгущёнкой... — ровным голосом произносит Эля. Им хватает трёх секунд , чтобы ворваться в кухню и лицезреть там весьма плачевную картину: все шкафчики, стол, пол и кафель оказываются запачканы, а на сковородке дымится уголёк, так и не ставший блином. Кашляя, студентка несётся к окну и распахивает его полностью, пока домовой выключает плиту и разгоняет дым полотенцем. — Кх-кха... пиздец... блины приготовили... — хрипит Эля. — Я надеюсь, соседи не прибегут на запах гари, а то нам и так по батарее настучали, — Горе тоже закашливается. Они тратят два часа на уборку кухни, и та в конечном итоге сверкает. Устало выдохнув, Эля плюхается на скрипящую кровать и с наслаждением зарывается ступнями в мягкий ковёр. — Я заказала нам пиццу. — Я не ем такое, — огорчённо ворчит Горе со своего угла. — Тебе понравится, вот увидишь. — Не обнадёживает. Когда прибывает курьер, Эля сразу же относит заказ в кухню. Пока она рассчитывается, от пиццы остаётся лишь кусочек. — Это моральная компенсация, — с набитым ртом сообщает ей пустота. Студентке остаётся только обречённо застонать и уронить голову на стол, с силой ударяясь.