Пришествие

— Я не хочу чтоб ты проводила это странное собрание! — Вирсавия сидела за своим письменным столом. Белладонна лежала на кровати, животом вниз, телепая ногами. — Какая разница? Это обычная посиделка, я просто послушаю их, почему нет? — Дьяволица уставилась в ковёр, она уже пересчитала все лепестки роз на нем, и сколько возле них завитков. — Это небезопасно, это же столпотворение людей, а вдруг кто то из них пронесет оружие? — Вирсавия развернулась к ней. Она никак не может дочитать эту злосчастную библию. — В штанах, где даже нет карманов? — Рыжеволосая никак не реагировала на злой тон жены. — Ты не понимаешь?! — Вирсавия злилась уже не на шутку. Её бесило что жена пропускает её слова сквозь уши, никак не пытаясь понять её переживания. — Что не понимаю? — Белладонна посмотрела на неё. — Да там будет она! Это чертова девушка. — Вирсавия указала рукой на окно. — Ты несешь какую то чушь, какая мне разница, она собрала их, конечно она там будет. — Белладонна развернулась, потолок все же был по интереснее. — Я им не доверяю! — Вирсавия встала со стула. Дьяволица встала с ней же, они молча смотрели на друг друга. Людской мир и правда жесток. Два любящей существа, сейчас были готовы защищать близких себе существ, но каких, уже другой вопрос. Люди для одной пятно на чести, для другой дети под сердцем. Белладонна не понимала, как можно не любить собственных детей. Вирсавия не понимала как можно не любить себя больше, чем своих чад. Злость, одно из самых жутких и страшных чувств, с ним ты мало что понимаешь, кто-то хочет сразу пойти в бой, кто-то закипать где-то в уголку и просить оставить его одного. — Они наши дети, и неважно какие они, злые или добрые, это твои дети, хочешь ты этого или нет, тебе нужно это принять. — Белладонна тыкнула в солнечное сплетение богиню. — Пропусти, я ухожу, не хочу больше продолжать этот разговор. — Дьяволица обошла блондинку и вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. Богиня смотрела ей в след, не выдержав ударив кулаком в деревянный каркас кровати, державшие вверх с полотнами, которые должны были прятать их в ночи. Каркас сломался сразу. Грохот и шум, Вирсавия посмотрела на дверь, может сейчас её жена вернется, испугавшись за неё? И они все обсудят, как раньше? Но как раньше уже не будет. Богиня давно застряла в пучине горя, о котором никому не рассказывала, предательство. Рыжеволосая спустилась на первый этаж, выдохнула, и попыталась успокоиться, громкий шум из их спальни, она развернулась. Подумав подняться, но решила этого не делать. Она взяла шлем, и вышла на улицу, завела мотоцикл и выехала из поместья, на обычную дорогу. Ей нужно побыть в тишине и в одиночестве. Богиня смотрела за этим в окно, от неё сбегает собственная жена, как это вообще возможно? Что она будет делать там, неужели ей и правда ближе эти странные люди, а не она. Вирсавия зашторила окно, посмотрела на стол. — Работа никуда не уйдет. — Она вздохнула и села за стол. Библия была пронизана не досказанностью, пустотой и обманом. Она выделяла почти все и переписывала себе. Тут и Ной который открыто врал про всемирный потоп, как он вообще догадался до такого? Богиня никогда не рассказывала о таком, и в приницпе почти с ним не общалась, он был помешенным фанатиком, постоянно просивший о общение с ней. Он бегал по пустоши кругами, умоляя, молился, бросал свою семью и в приницпе считался невменяемым. Адам оказался просто гением, который был спасителем и Ева во всем виновата, об остальных детях ничего, ну или Лилит очень плохая девочка. Что она выгнала их из Эдема, а они не вышли оттуда сами, неужели люди не знают о сепарации? Где она свернула нетуда, и почему мир стал таким? Может не стоило давать детям такой свободы? Или навещать их по чаще? Она не могла этого понять, перелистывая с одной страницы на другую, она потеряла счет времени. Подняв глаза, она взглянула на небо, кромешная темнота. Черт. И где её черт сломит? Еще и дождь, потрясающе. Она лучшая жена, взяла и отпустила её непонятно куда, да и к тому же к людям! Вирсавия вскочила со стула, он грохотом упал назад. Люди! Нет точнее, злые, неконтролируемые люди. Вирсавия осмотрела комнату, пустота. Белладонна не сидит где то в уголку и не читает книгу, или не делает ей массаж спины. Почему она даже сейчас думает о ней не как о отдельном человеке, а как дополнение к себе? Вирсавия помотала головой, и подошла к двери, прислонившись ухом, она слушала, ей нужно понять что никого нет. О чем подумают люди? Вирсавии и не приходило в голову, что это неправильно. Вирсавия вышла из комнаты тихо закрыв дверь, спустилась по лестнице и вышла на улицу. И что теперь делать дальше? Тут даже не Лондон смотреть, а весь мир, который к печали богини, огромный. Куда могла уйти Белладонна? В какую часть Лондона? Вирсавия щелкнула пальцами, нужно скрыть свою внешность. Теперь она обычная девушка не большого роста и с неприметной внешностью. Взяв велосипед, не брать же её лимузин ведь так? Она села на него и выехала из поместья на дорогу ведущую в Лондон. Крутя педалями и пытаясь скрыться от дождя под мало заметным прозрачным куполом, из далека напоминающий зонтик, одна мысль была у неё в голове. Что делать? Извиниться? Но за что, она говорит про людей правду, какую жена слушать не хочет, не врать же ей в лицо, они никогда и не сорились, в раю было лучше, спокойно и так как она хотела. Её безоговорочно любили и слушали, все, ну, кроме дьяволицы, конечно. Она всегда была с характером, и ей это нравилось, но не сейчас. Почему она не могла уйти в другую комнату? Или в сад? Почему, сейчас она должна решать это? Бежать за ней и все это решать. Она снова винила людей, они во всем виноваты, все дороги вели не в Рим, а в этих чертовых людей. Громкий свет выбил её, экипаж с лошадьми, несся на неё, она резко свернула с дороги, упав с велосипеда, на мокрую траву. Богиня посмотрела на экипаж который даже не заметил её. Твари, даже не остановились, а вдруг она тут умерла. Вирсавия ударила по земле, капли росы поднялись и так же аккуратно упали. Только сейчас она заметила, что дождь закончился, небо очистилось от туч и стало таким же ярким как при дне. Миллион звезд светили Вирсавии, она взглянула на небо. Спокойствие резко обволокло её тело, как будто её кто то нежно укрыл одеялом. Красота тишины и млечного пути заворожила её. — Красиво. -