Прости, Райли

— Райли! — первым делом выкрикнул Соуп, едва переступив порог их дома. — Райли не щенок, это служебный пес. Лейтенанта это не злило, но раздражало. Эта собака ему досталась для работы, не более. Почему-то все вокруг считают, что он обязан был к псу привязаться. Для него этот пес — всего лишь пес. Гоуст приказывает, Райли выполняет. Всё. — Малышка моя! — полностью проигнорировал Гоуста Мактавиш и присел на корточки, стоило овчарке показаться из-за угла. Этот самый пес был сукой, и в прямом и переносном смысле. Рычал, скалился, показывал паршивый характер всем, кроме лейтенанта и, мать его, Мактавиша. — Папочка дома! — Соуп протянул руки к собаке отчего та чуть ли не ссалась под себя. Пасть раскрыла, язык высунула, хвостом пол хаты была готова разнести. Папочка у неё видите ли дома. — Мактавиш, — сквозь зубы процедил Гоуст, — Папу не слушай, он сегодня не в духе, — после не долгой заминки Джон продолжил: — как и всегда. Естественно, собака облизала ему пол лица, естественно, лапами на колени запрыгнула. И естественно Джонни после этого полезет к Гоусту целоваться. С Саймоном же пес держал некую дистанцию. Собака не требовала от него ласки или нежности. Кормили и выводили гулять её по расписанию, а прочего от него Райли и не ждала. Зато Гоуст вообще не ждал от Райли, что она может быть такой прилипалой, если бы не Мактавиш. Соупа она слушалась и всегда лезла с тем, чтобы тот её погладил или похвалил, игрушку кинул. Даже рядом на кухне с ним сидела пока сержант готовил. Гоуст не просто удивился, он ахуел от перемен в характере собаки. — Ты балуешь её. — снова попытался вразумить Соупа он. — С тобой не забалуешь. — все-таки ответил он. — Погуляем? — спросил Джонни, стягивая поводок с вешалки и надевая старую бейсболку Гоуста. Но они же только что пришли. — Мы только пришли. — риторично высказался лейтенант и уже снял балаклаву с лица, заменяя её чёрной, медицинской маской. — Но Райли то нет, Саймон. — Хорошо. — устало вздыхает Гоуст и открывает дверь на улицу. — Как пожелаешь.

***

В его доме непривычно темно и тихо. Гоуст вспоминает о собаке только через полминуты пока разувается. — Райли. — зовёт осевшим голосом мужчина и, только когда та поднимает к нему голову, он различает собаку в темноте. Та все это время лежала прямо на полу, привалившись к стене в коридоре. А ведь Райли никогда не спит на полу. — Он не придёт. — силками вытягивает эти слова Гоуст и идёт к псу. Райли смотрит внимательно, опускает уши, словно все понимает и поднимается на лапы, пока Гоуст приседает к ней на корточки. — Он не придёт домой. — голос срывается и собака скулит ему в ответ. — Джонни больше не придёт. Рука непроизвольно тянется к собаке и вот он уже гладит её по голове, чешет загривок, снова гладит. Райли кладёт морду ему на колено и вздыхает. Так громко, так тяжело, словно за них двоих. — Мне жаль. Гоуст тянет маску с лица, остаётся Саймоном. Просто Саймоном. Собака от этого скулит ещё сильнее и тут же выхватывает балаклаву из рук. Саймон не сопротивляется, он приваливается спиной к стене, прямо на пол и дышит. Задерживает вдох и выдыхает рвано, загнано, пока вокруг все плывёт. Забывает вдохнуть обратно, пока лёгкие не начинают жечь. Кашляет, теряет темп моментально. Райли клонит голову вбок, роняет балаклаву на пол и лает ему чуть ли не в ухо, отрезвляя и ложась рядом. От неё веет теплом и он гладит собаку по спине, та дёргает мышцами от его прикосновений. — Я знаю. — глаза щиплет и застилает туманом. — Я знаю. Сердце бьётся бешено, тело мелко дрожит. Саймон закрывает веки и просто концентрируется на дыхании Райли рядом, повторяет за ней. Это выравнивает почти все. Помогает вернуться и вернуть контроль. Он не знает что будет завтра и не хочет чтобы оно было. Но на один короткий миг его мысли развеялись и в голове стало пусто. Боль смягчилась и тогда то он и засыпает. На этом самом месте, с его Райли под боком.