Дорогой дневник, мне не подобрать слов...

      Гермиона уже намекала Гарри, что он несколько нетактично тогда высказался, но то, что новая волна недружелюбного интереса Малфоя к нему вызвана именно тем их разговором в поезде, он осознал только сейчас.       И что же теперь делать? Оставить все как есть, терпеть насмешки и придирки Драко, ожидая, что скоро тому надоест? Или извиниться и все же нормально поблагодарить — он же получается… жизнь ему спас?       Насколько сейчас Драко в бешенстве? Узнать ответ, Гарри решил взглянув на страницу дневника с записями нового учебного года:       «Каникулы прошли просто ужасно — ничего не хотелось делать. Поттер — неблагодарная свинья, видеть его больше не хочу!       Но сегодня сова принесла письмо из Хогвартса. Я СТАРОСТА!!! Родители мной очень гордятся, говорят, что Дамблдор оценил мои заслуги — хоть на это у него ума хватает! Я стану лучшим старостой! И непременно, стану Старостой Школы через два года!       Наверняка Поттера, всеобщего любимчика, сделают старостой от Гриффиндора. Я ему покажу, кто лучший староста в Хогвартсе!       Надо скорее заказать мантии, достойные нового статуса. Ну почему письмо пришло так поздно, я совершенно не успею продумать дизайн до мелочей! Я должен был раньше догадаться, что раз являюсь, вне всяких сомнений, лучшим на курсе, то буду выбран. Тупоголовый Поттер — это из-за него я забыл о назначении старост, так как мог думать только о нем!

      ***

      На ужин заходил крестный и рассказал, что я уже победил! Поттер не будет старостой       Уизли! Поверить не могу! Это просто уморительно — Уизли староста! Как можно выбрать Уизли, когда на факультете есть Поттер! Да Дамблдор просто из ума выжил! (Зря я надеялся…)       Ещё одно подтверждение глупости Дамблдора — он уже пятый раз отклоняет кандидатуру дяди Снейпа на место преподавателя по Защите от Темных Искусств.       Крестный выпил у рара все лучшие запасы «Шеримола Блан» 1863 года и весь вечер ныл о том, как он уже столько лет мечтает об этой должности! Он конечно любит свой предмет, но его мечта преподавать ЗоТИ, а Дамблдор каждый год: «Нам некем тебя заменить, Северус», «Палочкой махать их и на других занятиях научат» — допрыгался, скоро начало учебы, а он так никого и не нашел. Пообещал крестному, что стану преподавателем Зельеварения, когда вырасту, чтобы заменить его и он мог преподавать Защиту.       Панси прислала письмо — она тоже староста. Я рад за неё, однозначно — она лучшая кандидатура, но… надо поработать над её стилем. Все же мы — старосты Слизерина и нас будут оценивать совместно. Так что я должен вывести её на нужный уровень элегантности.»       — И что Панси с ним за это сделала? — поинтересовался Гарри, подняв глаза на Миртл, наверняка он ей пожаловался уже и все рассказал.       — Все-то тебе надо знать! — Миртл, хихикнув, не стала делать из этого тайны, — ну превратила парочку его мантий в белок… пока он был в них…       — Ничего себе! Она так хорошо колдует, чтобы трансфигурировать мантии в живых существ? Почему я об этом не слышал?       — Ну… они не превратились в белок до конца, а просто покрылись мехом и отрастили хвосты…       «Ненавижу Поттера. Как обычно отправился искать его, как только выбрался из вагона старост (патрулирование — наконец-то у меня есть официальная причина искать его и наблюдать за тем, что же он задумал!).       А он наговорил мне ТАКИХ смущающих вещей! Мерлин, моё лицо до сих пор горит. Я ему непременно отомщу! Ещё никто не ушел от Малфоев без расплаты!»       — Что ты там ему наговорил, Гарри? — захихикала Миртл, — Драко так и не рассказал!       — Ничего такого! — выпалил Гарри, а потом смутился — да кого из него тут делают?!       «В Хогвартсе новый профессор ЗоТИ — дамочка из Министерства. С одной стороны они наконец-то взяли в работу обращения от рара о том, какие беспорядки творятся в Хогвартсе и это именно то, чего мы добивались столько лет и надо радоваться…       Но кажется эта Долорес Амбридж… несколько консервативна. Больше похоже, что вместо того, чтобы навести порядок, она вознамерилась лишь читать унылейшие нотации. И преподавание ей совершенно не даётся — как можно было превратить Защиту в еще одну Историю Магии?!       Еще не знаю как к ней относиться — она наказала Поттера — будет знать как распускать язык! Мне нравится. Я только беспокоюсь, что теперь он всю неделю ходит ужасно измученный, это из-за нее? Или он заболел? Надо поинтересоваться как он себя чувствует!       А вот то, что из-за слухов, распускаемых этой сладкой парочкой Диггори и Чанг, почти вся школа ненавидит Поттера, мне не нравится! Такое можно только мне!       Да и как этот идиот не понимает, что если Гарри и дотронулся до Кубка, то уж точно не для того, чтобы «подло отобрать победу в Турнире»! Я конечно не имею не малейшего понятия, зачем Поттер так поступил, но он точно делал это не для того, чтобы просто победить.       Весь этот драконий навоз, что сыпется изо рта Диггори: «Он хотел посмеяться надо мной — Хогвартс победил, давай дотронемся до Кубка вместе и бла-бла-бла, а потом оттолкнул и сам схватил Кубок. Как подло, ведь я готов был уступить победу ему…» — да это же просто бред! Бедняжка Гарри, я бы хотел помочь ему и с этим… Идиот Поттер заслужил это, не надо быть таким заносчивым! Но если Диггори еще раз… Мерлинова борода, я даже не могу назначить ему наказание, потому что он троллев Староста Школы!»       — А я думал, он будет от Амбридж в полном восторге! — задумчиво протянул Гарри.       — С чего бы! Ты так и не понял, что Драко не так глуп, как ты думаешь, Гарри?! — воскликнула Миртл.       Закрыв дневник, Гарри наконец решился — им с Драко надо поговорить! Сколько можно наблюдать за этим ураганом любви-ненависти Малфоя? Он просто подойдет к нему, поблагодарит за помощь и они прекратят вражду.       Почему вообще они все время только и делают, что спорят? Гарри вдруг понял, что все их ссоры уже давно основаны на каких-то глупых пустяках и взаимных оскорблениях и, быть может, если они поговорят и обсудят все то, что не дает жить им в мире, то конфликт удастся решить? Малфой ведь на самом деле не ненавидит его?       Раньше Гарри не сомневался, что между ними не может быть ничего, кроме взаимной ненависти. Но сейчас все изменилось.       За что вообще Гарри ненавидел Малфоя? За высокомерность и грубые высказывания в адрес его друзей? Но разве в ответ тот не получал от них того же? А ведь судя по дневнику в Драко есть и что-то хорошее… Конечно, под толстым слоем самолюбия, но все же! Так почему бы не попытаться наладить отношения?       Войдя в гостиную Гриффиндора, Гарри увидел Гермиону, поглощенную вязанием шапочек для освобождения эльфов-домовиков. Вокруг неё ожидаемо никого не было — с тех пор как её захватила идея освобождения, в моменты активности её ассоциации все остальные старались держаться подальше.       Гарри в голову пришла мысль — наиболее мерзкие свои высказывания Малфой выдавал именно в сторону Гермионы по поводу её маглорожденности, и если она сможет его простить, то у них точно есть шансы общаться нормально!       — Как продвигаются дела? — Гарри сел на соседнее от Гермионы кресло.       — Отлично Гарри! Смотри какой помпончик у меня получилось сделать! — Гермиона показала ему странный вязаный блинчик, по центру которого и впрямь возвышается пушистый помпон.       — Здорово, — кивнул Гарри, на самом деле опасаясь что же их ждёт, когда Гермиона достигнет того уровня мастерства, что домовики не смогут не понять, что им в руки попала одежда…        И почему она не додумалась закупиться для них готовыми носками? Хотя тогда проблемы бы возникли гораздо раньше…       — Слушай, Гермиона, а помнишь я рассказывал про дневник Малфоя? Ты мне поверила? — собравшись духом спросил Гарри.       — Конечно! Я знаю, что ты говоришь правду! — закивала Гермиона.       — Просто так, даже не смотря на то, что это звучит как полный бред? — Гарри было важно услышать подтверждение, ведь в прошлом году она не придала его рассказу особого значения, решив, что над Гарри просто кто-то решил подшутить.       — Да Гарри, я тебе верю, и раньше верила, но ты же знаешь, я тогда пыталась поймать Скитер и ни о чем больше не думала… и… если уж ты все еще об этом беспокоишься… — она замялась, — я кое-что узнала… Знаешь, я в курсе, что вы с Роном не в восторге от моей Ассоциации освобождения эльфов, но в школе есть и другие, кто так же как я вдохновился этой идеей… — Гермиона досадливо наморщилась       — И? — не понял Гарри ее реакции.       — Ну знаешь, мне уже давно кое-кто помогал с освободительной миссией… кое-кто, кто хотел, чтобы его имя не афишировалось, и я позволила ей это сделать, потому что у неё бы точно возникли проблемы на факультете — остальные слизеринцы точно принялись бы её травить…       — Её? О ком ты говоришь?       — Панси Паркинсон помогала мне с поиском идей, как можно освободить домовиков! — выпалила покраснев Гермиона.       — Паркинсон? И ты? Вместе? — не поверил услышанному Гарри — как эти двое вообще могли сойтись хоть в чем-то?       — На самом деле Панси очень прониклась освободительным движением! Но… — Гермиона грустно опустила глаза, — когда ты рассказал нам с Роном эту историю с дневником… Ты в прошлом году, когда рассказывал, не упоминал, что это Панси подбросила его тебе… а когда я об этом узнала, то тут же написала ей письмо… потому что… Как она могла?! Так не уважать чужую собственность! Но теперь я не сомневаюсь, что про дневник все так и было, а с Панси мы поссорились… — с печалью в голосе закончила Гермиона.       — Ты из-за этого так на неё злишься? — спросил Гарри, вспомнив то, как Гермиона отзывалась в сторону Панси в поезде.       — Да, я думала она не такая… что она… не важно. И я надеюсь ты сам больше не будешь читать чужие дневники? Признаю, ты узнал много всего интересного, но это просто не уважительно к другому человеку!       — Я… постараюсь, — замялся Гарри — Гермионе лучше не знать, чем он только что занимался, — но вообще-то я хотел спросить тебя: как думаешь, ты бы смогла простить Малфоя? Может он оказаться… ну… нормальным?        Гермиона задумалась.       — С тех пор как Драко открылся тебе с новой стороны, он не вписывается в твою привычную картину мира и ты не знаешь что с этим делать? — задумчиво произнесла девушка.       — Пожалуй, что так, — кивнул Гарри.       — Ну хорошо, если хочешь знать моё мнение — Малфой тот ещё придурок, но, если ты заметил, свои чистокровные замашки он забросил ещё после второго курса. В целом все его выходки нацеленны только на тебя и нам с Роном достается только когда ты рядом. Уж не знаю что там Малфой понял для себя, но сейчас он не больше чем раздражающий мальчишка, которому ты не даёшь покоя и ненавидеть за это я бы его не стала.       — Правда? — у Гарри как будто камень размером с Хагрида с души свалился после её слов.       — Да правда, Гарри, если ты попробуешь наладить с ним отношения я буду только рада! — засмеялась Гермиона.       — Ээ… Ммм… Спасибо, — покраснев выдавил из себя Гарри.       Он попробует подружиться с Малфоем — кто бы такое сказал — ни за что бы не поверил!       Но следующую неделю Гарри даже не смог найти времени подумать о том, чтобы поговорить с ним — завал домашними заданиями, еще он снова не сдержался на уроке Амбридж и получил наказание, чем ещё и вывел из себя Анджелину — она-то планировала, что каждую свободную минуту команда должна посвящать тренировкам!       К выходным Гарри все же решился — надо извиниться! Пусть и ненамеренно, но он задел чувства Малфоя, имеющего очень тонкую душевную организацию. Не в первый раз, между прочим, да еще и так, что тот уже который год страдает…       Гарри чувствовал себя ответственным за это. И вот в воскресенье вечером во время обхода школы новоиспеченным слизеринским старостой в одном из коридоров они встретились. Гарри отыскал его с помощью Карты Мародеров (спасибо Добби, который вернул её от лже-Грюма, определив каким-то эльфийским чутьем, что Карта принадлежит Гарри).       — Малфой, нам надо поговорить! — на одном дыхании выдал Гарри.       — Хочешь признаться мне в своих правонарушениях, Поттер? — встретил его Драко недоброй усмешкой, хотя по глазам было видно, что он скорее растерян — обычно Гарри не начинал разговор первым.       — Нет. Я хочу… — Гарри уже продумал свою речь — он не будет упоминать про дневник, он скажет, что Дамблдор рассказал ему о вкладе Снейпа и Малфоев, — я хочу сказать, что знаю, что ты для меня сделал… — говорить, когда Драко уставился на него своими… затягивающими… светлыми глазами, оказалось сложнее, чем он ожидал.       — Что же я для тебя сделал? — настороженно спросил Драко — похоже, он не ожидал ничего хорошего от этого разговора, готовый словно дикий зверек броситься в любой момент в атаку.       В конце коридора появилась парочка учеников, постепенно приближающихся к ним — как не вовремя!       — Ты… мне очень… помог… — о, Мерлин, ну почему так сложно?! — ну с… Волан-де-Мортом. Дамблдор упоминал об этом…       Драко испуганно распахнул глаза еще шире, от чего у Гарри и вовсе перехватило дыхание.       «Ох, сожри меня дракон, ну почему он ТАК смотрит?!» — взмолился Гарри, нервно потея.       — И с чего бы мне помогать тебе, Поттер?! Даже если я и сделал что-то, то это уж точно было не ради тебя! — нервно почти выкрикнул Драко.       — Ну… хорошо… я просто хотел поблагодарить тебя за это и все! — выпалил Гарри, не в силах разорвать зрительный контакт.       Они застыли друг напротив друга и стояли так, пока голоса и шаги, проходящих мимо студентов Хогвартса не зазвучали совсем близко, вырвав наконец из этого странного оцепенения. Встрепенувшись Гарри кивнул то ли Малфою, то ли своим мыслям и стремительно развернувшись ушёл.       Все. Теперь-то все будет хорошо — выдохнул Гарри, ложась в кровать тем вечером — его больше не будет мучить недосказанность, может и Малфой станет поспокойнее? Если бы только не Амбридж, это был бы совершенно чудесный год!       Но следующая неделя началась довольно безрадостно — Амбридж была назначена школьным инспектором и начала собирать различный компромат на учителей.                   Обстановка в школе становилась все более серой и унылой и Гермиона предложила создать кружок, где ученики самостоятельно будут практиковаться в заклятьях ЗоТИ, да еще убедила Гарри его возглавить. К удивлению Гарри, идею поддержало немало учеников — он был уверен, что из-за недопонимания между ним и Седриком его ненавидит вся школа.       Амбридж, как-то прознав о кружке, стремительно отреагировала запретом на любую клубную деятельность, не одобренную инспектором.       Малфой же все это время вёл себя тихо, лишь пялясь на Гарри в столовой и исчезая из его поля зрения на все остальное время.       Заметив такое поведение Гарри стал частенько заглядывать в Карту Мародеров, чтобы наблюдать за точкой Драко на ней — ему стало интересно намеренно ли тот держится как можно дальше от мест, где они могут столкнуться?       Как оказалось у того есть излюбленные маршруты, и пройдясь по ним Гарри понял — Малфой выбирал коридоры с лучшими видами из окон, что позабавило Гарри — слизеринцам есть дело до чего-то помимо мрачных подземелий? По вечерам же, что не удивительно Драко частенько наведывался к Миртл.       «Интересно, о чем они разговаривают сегодня? Что он сейчас думает обо мне? Еще ненавидит или я ему нравлюсь? В последнее время он какой-то тихий…» — думал Гарри, глядя на Карту в такие моменты — это был какой-то неправильный Малфой и он не давал Гарри покоя. Хотелось узнать такого его лучше, поговорить по-настоящему, а не подслушивать или поглядывать в дневник.       Гарри даже решил, что из уважения к его чувствам больше не станет читать дневник Драко!       А вот поговорить он серьёзно вознамерился. Хоть о чем — о квиддиче, о любимых местах в Хогвартсе, или тренировках заклинаний — может его бы даже было можно позвать в кружок по ЗоТИ, когда они придумают, где собираться, так, чтобы их не заметили? Надо только выбрать момент...       К сожалению, запрет кружков и сборищ распространялся и на команды по квиддичу, и Амбриж явно намеренно решила помучить Анджелину не давая своего разрешения Гриффиндору.       И к сожалению, это подтолкнуло Малфоя первому начать разговор. На одном из Зельеварений, пока они ждали перед классом начала занятия, Драко смог побороть свою неловкость (или же наоборот не сдержал своей хвастливой натуры?) и вернулся к худшей версии себя. Это привело к новой ссоре.        Малфой принялся громко болтать о том, как легко команда Слизерина получила одобрение состава.       — Да Амбридж сразу дала разрешение слизеринской команде по квиддичу — мы продолжаем играть. Я прямо с утра отправился к ней — все прошло как по маслу. Она отлично знает отца, он часто наведывается в Министерство… А вот позволят ли Гриффиндору играть — это мы ещё посмотрим…       — Не заводитесь… — взмолилась Гермиона, видя как разъярились Рон и Гарри.       — Тут главное — связи в Министерстве, — еще громче продолжал Драко, как-то странно глядя на Гарри, — а у этих, я думаю, шансов мало. Отец говорит, там давно ищут повод уволить Артура Уизли… А что касается Поттера…       Тут Гарри не выдержал — ну почему он опять принялся за свое? Почему он опять лезет вперед всей этой своей аристократичностью и связями, опять пытается принизить других?!       — Что касается меня? — Гарри рванулся к Малфою и зло взглянул тому в глаза — он только поверил в Драко, всю последнюю неделю думал как бы с ним... а он… он…       — А тебя… Поттер… Я слышал… — Драко явно растерялся, ведь Гарри практически впечатал его в стену, не оставляя возможности двинуться.       — Что, Малфой, растерял весь свой пыл? Что ты там краснеешь как девчонка на первом свидании, влюбился в Гарри, что ли? — раздался за спиной голос Рона — тот тоже не выдержал и сорвался, услышав комментарии о его отце.       Прежде чем Драко успел хоть как-то на это отреагировать прозвучал голос Снейпа:       — Уизли, Поттер, минус десять очков Гриффиндору, Поттер отойдите уже от Малфоя.       Малфой прожег Рона взглядом, полным ненависти.       — Сдохни Уизел! — прошипел Драко, когда Снейп зашел в кабинет.       С того дня Малфой начал уделять Рону особое внимание каждый день, отпуская какую-нибудь новую колкость в его адрес с такой регулярностью, какой раньше не бывало. Рон, чтобы не остаться в долгу отпускал в ответ шуточки насчёт влюблённости Малфоя в Гарри, зная, что это ударит больнее всего.       — Откуда это так несёт тупостью? — громко возмущался Малфой, сразу после Трансфигурации, где у Рона не получилось отработать одно из заклинаний, — кажется рыжий цвет волос — это показатель уровня интеллекта. Не повезло тупым уродиться — пусть все издалека видят — от такого безмозглого лучше держаться подальше!       — Малфой, ты кажется попутал, не прикидывайся, все же знают, что тебя интересует только Гарри. Ничего вокруг больше не заметишь, если он рядом! Ты бы и не заметил, что Крэбб и Гойл порыжели, пока Гарри поблизости: только на него и смотришь! — распалялся в ответ Рон.       Гарри в этих перепалках тоже доставалось, но он наоборот только пытался как-то успокоить Рона. Делал это Гарри конечно же не из сочувствия к Малфою, который каждый раз на слова Рона сначала бледнел, а потом краснел от ярости и… смущения? А потому, что считал, что шутить над чувствами — это слишком.       — Рон, прошу тебя, ты же обещал, что не будешь использовать эту тему. Ты выше этого, оставь его.       Таким образом прошла еще пара недель, но с каждым днем напряжение росло только больше, и все трое уже чуть не кидались друг на друга с кулаками при каждой встрече, пока не случился матч по квиддичу Гриффиндора со Слизерином.       Первым тревожным звоночком в этот день стали значки «Уизли — наш король» у слизеринцев, что не предвещало ничего хорошего после подколок Малфоя насчет умений Рона держаться на метле.       Стоило только игре начаться, как слизеринские трибуны начали скандировать:

Рональд Уизли — наш король,

Рональд Уизли — наш герой,

Перед кольцами дырой

Так всегда и стой!

Квоффл Рон поймать не может,

Победить он нам поможет,

На помойке он родился,

Слизерину пригодился.

      Гарри даже не стал утруждать себя догадками, кто еще в Хогварсе так любит поэзию и значки.       Игра шла просто ужасно — Рон пропускал один мяч за другим. Поиски снитча были окрашены лёгкой паникой. Поймать бы его поскорее и закончить игру, пока Рон не пропустил еще больше забитых мячей.       И вот Гарри увидел снитч — быстрее — опередить Малфоя, пока тот не оказался первым, быстрее — опередить Рона, пока тому не забили новый гол!       Быстрее, вниз, к земле, где виднеется золотой блеск снитча, потом налево, к трибунам. Он не позволит Малфою победить… Не позволит! Малфою его никогда не победить!       В трёх футах от земли Гарри оторвал правую руку от метлы и потянулся за снитчем… А справа к мячу тянется рука Драко, растопыренными пальцами загребает воздух…       Две отчаянные секунды с замиранием сердца и свист ветра в ушах — и всё кончено. Пальцы Гарри схватили маленький, рвущийся на волю снитч, пальцы Малфоя запоздало накрыли его руку, а Гарри в этот момент как раз повернул голову, желая увидеть раздосадованное лицо Малфоя.       Стоило увидеть Драко, как время застыло — тот не выглядел расстроенно — его глаза наоборот светились азартом, и он довольно улыбался, пока его рука все еще сжимала руку Гарри.       Нет! Нет, так не должно быть! Не может для него это… не может для него Гарри быть важнее победы! Не может ему поражение в матче скрасить всего лишь касание их рук! Усилием воли Гарри отвернулся от Драко, приковавшего к себе его взгляд и направил метлу вверх. Пусть касание на самом деле длилось считанные секунды, но ему показалось, что прошла целая вечность.       И тут, получив удар по спине, Гарри свалился с метлы. Поглощенный своими мыслями, он даже не понял, что произошло, не понял что за свист и крики на трибунах, даже не осознал, что глухой удар о землю — это его тело.       — Ты цел? — с паникой рванулась Анджелина к нему.       — Цел, конечно, — проворчал он и взял её за руку, чтобы она помогла ему подняться — к счастью, падать было не высоко.       Оказалось, что это Крэбб запустил в него бладжером. Уже после того, как Гарри поймал снитч. Но Гриффиндор победил. Победил, не смотря ни на что.       За спиной у Гарри послышалось сопение, и он обернулся, всё ещё сжимая в руке снитч: рядом приземлился Драко Малфой. Бледный и обеспокоенный, и уже не с той искренней счастливой улыбкой лице, как минуту назад.       — Спас Уизли от позора? — сказал он. — Хуже вратаря я не видел… но он же на помойке родился. Тебе понравились мои стишки, Поттер?       Гарри не ответил. Он повернулся к своим игрокам: они приземлялись один за другим с ликующими криками, все, кроме Рона, который слез с метлы возле шестов и в одиночестве поплёлся к раздевалке.       — Мы хотели сочинить ещё пару строк! — крикнул Малфой, глядя, как Алисия и Кэти обнимают Гарри. — Но рифм не нашли к «толстой» и «уродине», хотели и про маму его спеть…       Фред и Джордж, пожимая руку Гарри, услышали эти слова и напряглись. Они повернулись к Малфою, готовые броситься на него.       Но Гарри сорвался первым — он больше не смог сдержать, и напряжение, копившееся в нем последние недели вырвалось на свободу. Он подбежал к Малфою и схватив того за мантию встряхнул:       — Зачем?! Зачем тебе это все надо, Малфой?! Почему, стоило только всему наладиться ты снова принимаешься за свое!       — Что я такого сделал, Поттер? — прошипел Драко в ответ.       В голове вспыхнули слова Гермионы, о том что от Малфоя им с Роном достается только из-за их дружбы с Гарри.       — Ты испортил Рону его первую игру! Из-за чего?! Из-за его шуток? Может тебе просто перестать прикидываться и признаться просто уже, если тебя это так беспокоит! — закричал Гарри.       — Признаться в чем?       — В своих чувствах ко мне! — не выдержал Гарри, встряхнув Драко.       — О, знаешь, Потер, у меня действительно есть к тебе чувства… Я чувствую, что ненавижу тебя, идиот! — сорвался на крик в ответ Драко.