El Día de Muertos

Он смотрел в мои в глаза и кричал,

Что я подвергаю себя опасности.

Мои руки в царапинах,

Я не берегу себя.

Я смотрела ему в глаза и слышала:

— Будь в безопасности!

Боже мой, я так переживаю за тебя!

      

Шахназ Сайн «365 воинов внутри меня. Сила нежных стихов»

      

***

      Ночь. Мехико. Кэтрин и Баки мирно спали в кровати. До того момента, как Баки не приснился очередной кошмар. Все по классике жанра. Он Зимний Солдат, убивает очередную цель. Барнс дышит тяжело, лихорадочно мечется по кровати, чем разбудил мирно спящую шпионку.       — Баки, — она быстро понимает, что происходит. Пытается разбудить Барнса, но все тщетно. Он не просыпается, бормочет что-то себе под нос. Смесь русского и английского, — Баки! — Рявкнула девушка, надеясь, что это поможет.       Барнс сразу же затихает, а Кэтрин расслабляется, но в следующей момент Баки прижимает её кровати, нависает сверху. Заводит руки над головой, а своей бионической рукой сжимает тонкую шею.       Глаза у Баки закрыты, значит не проснулся. Воздуха катастрофически не хватает. Глаза начинают слезиться, взгляд мутнеет, а в ушах звенит. Мозг отчаянно бьёт тревогу. Кэтрин понимая, что времени у неё немного, продолжает брыкаться, вырываться из стальной хватки. Все бессмысленно. Перед глазами все плывёт и темнеет, чувствует, что начинает терять сознание. Блэк собирает остатки сил и бьёт Баки в пах. Хоть он и суперсолдат, но физическую боль чувствует.       Рука разжимается, Кэтрин жадно хватает ртом воздух, словно рыба. Сердце колотится быстро. А перед глазами по немногу востанавливается чёткая картинка. Справа от неё согнувшись сидит Баки. Когда он наконец поднимает голову и видит перед собой тяжелодышащую девушку и синие отметены на шее, сразу же понимает, что происходит.       — Я в порядке, — хрипло отзывается Кэтрин.       Джеймс ей не отвечает. Бегает взглядом по её лицу и шее. Понимает, что чуть не убил любимую.       — Джеймс, — Кэтрин тянется к нему, но тот отодвигается назад.       — Не надо, — Барнс хмурится. Злится на себя. Мысленно корит.       Встаёт с кровати и выходит из спальни. Джеймс садится на полу в гостинной и смотрит в открытое окно. Очередная бессонная ночь. Очередное самокопание. Мысль о том что он чуть не задушил Кэтрин с их же спальне, назойливо грызла мозг Барнса. Угнетала ещё больше. Он слышит приближающиеся к нему шаги. Кэтрин босая ступала по полу. Твоя любовь прижимала к сердцу. Так тихо-тихо и не отпускала. Твоя любовь возвращала в детство. Дарила всё, чего не хватало.       — Так и будешь здесь сидеть, — она садится левее от него, спиной упирается в стену.       — Я чуть не убил тебя, — Баки хмурится, сжимает губы в тонкую линию.       — Чуть не считается, — спокойно пожимает плечами Кэтрин, будто-бы не произошло ничего страшного.       Барнс искренне не понимал её спокойствия. Как она могла спокойно об этом говорить, думать, для Джеймса оставалась загадкой. То-ли с ней происходили вещи гораздо страшнее, то-ли она такая же сумасшедшая, как он. Хотя тут скорее первое. Учитывая, что она воспитывалась в Красной Комнате вместе с Наташей и Еленой, то ничего удивительного в её спокойствие нет. Но он всё равно этого не понимал. Другая на её месте уже убежала бы из дома сверкая пятками. А Кэтрин спокойна, как удав. Сидит рядом с ним. Но ведь рядом с ним не «другая», а Кэтрин.       Она никогда его не боялась. Ни тогда, когда они впервые встретились в Красной комнате. Ни тогда, когда Фьюри приставил её к Барнсу, чтобы она следила за ним и помогала адаптироваться. И даже сейчас, когда он чуть не убил её, она не боялась, даже не опасалась.       — Тебе опасно находится рядом со мной.       — Баки, — вздыхает русская и садится к нему на колени. Он старательно избегает с ней зрительного контакта, — посмотри на меня, — приходится повиноваться и посмотреть в карие глаза, которые в темноте казались чёрными.       — Я серьёзно! А если бы я, — он недоговаривает, его перебивает Кэтрин.       — А если бы что? — Она хмурится, — Джеймс, то что произошло, это не твоя вина. Это вина Гидры, вина Пирса, но не твоя! Ты не виноват в том они тобой пользовались, в том что убивал. Это было против твоей воли. И в том, что произошло со мной, твоей вины тоже нет.       — Кэтрин, — он тяжело вздыхает и утыкается в шею. От шатенки пахло морем, порохом и ещё чем-то неуловимым. Тем, чем всегда пахло только от Кэтрин.       — Я знаю кого это. Просыпаться ночью от своего же крика, когда во сне вспоминаются все убийства, жертвы, задания, — она заглядывает в голубые глаза, гладит по щетинистой щеке, — я знаю кого чувствовать себя машиной для убийств.       — Мысль о том, что могу тебя потерять, а тем более от моих же рук, не даёт покоя. Твоя любовь это так красиво. Твоя любовь этих тактов сила. Твоя любовь лишь моё светило. Твоя любовь это так красиво.       Между ними повисает молчание. Кэтрин положила голову на грудь Джеймса и гладила бионическую руку. Барнсу даже казалось, что он чувствует эти мягкие касания. Но это длилось не долго.       — Пошли, — она быстро встаёт и тянет за собой мужчину.       — Что? Куда? — Он в непонимании и в ожидании объяснений смотрит на девушку.       Оказавшись в спальне она сует ему в руки одежду и начинает одеваться сама. Джеймс так и стоял, в замешательстве глядя на шатенку.       — Мы идём гулять, — решительно заявляет она, — все равно уже и не уснем.       Решив, что мысль дейсвительно не плохая, мужчина начинает одеваться. Когда же он тянется за перчатками, Кэтрин шлёпает его по рукам. Джеймс сразу же отдергивет руку.       — Пошли, — она тянет его в сторону выхода, а Баки, посмеиваясь следует за ней.       

***

Yo soy la muerte, yo soy la muerte, (Я смерть, я смерть) la muerte soy, yo soy la muerte. (смерть есть, я есть смерть.) Tengo en mi alma una pena, (У меня в душе горе,) en mi vida una condena, (в моей жизни осуждение,) que me lastimen y me digan, bien saben que estoy solo en el mundo, y te digo: (они причиняют мне боль и говорят мне, они хорошо знают, что я один в мире, и я говорю вам:) la muerte soy, oiga que soy la muerte (смерть есть, слышите, что я-смерть) Yo soy la muerte, yo soy la muerte, (Я смерть, я смерть,) la muerte soy, yo soy la muerte. (смерть есть, я есть смерть.)       Они шли по оживлённым улицам Мехико. Хоть сейчас и было начало ноября, на улице было тепло. Улицы были украшены оранжевыми бархатцами, люди в цветастых и ярких нарядах. У мужчин на головах сомбре́ро, у девушек в волосах цветы. У всех разрисованны лица в виде черепа. Они пели, танцевали, веселились. Кэтрин заворожëнно смотрела на мексиканцев, а Баки с любопытством оглядывался на людей и рассматривал украшения.       Джеймс бывал в Мексике всего пару раз, но никогда не попадал на День Мёртвых, только слышал о нем. Но масштабность и красота этого праздника впечатляла его. Он вслушивается в слова песни. «Yo soy la muerte», «Yo soy la muerte», «en mi vida una condena». Хмыкает, чем-то его жизнь напоминает. Называли смертью, а в жизни много осуждения.       — El Día de Muertos — на испанском произносит Кэтрин, все также с восторгом смотря на происходящее.       — День Мёртвых? Никогда не понимал их веселья в этот праздник, — Баки закинул руку на плечи девушки, она обвила рукой его талию.       — Они верят, что в эти дни умершие спускаются к ним. Люди проводят его в честь своих предков. Так, чтобы жила память в сердцах. Чтобы не забыть кто они и откуда.       — ¡No estés triste! ¡No estés triste! ¡Hoy es el día de los Muertos! — Подошедший к ним мексиканец надевает на голову Барнса сомбреро, а Кэтрин достается ободок с цветами.       — ¡Gracias! — Кричит Кэтрин ему вслед, поправляя ободок и громко смеясь.       — ¡Diviértanse! ¡Ustedes son jóvenes! — Кричит мексиканец.       — Ага, молоды. Особенно я, — фыркнул Джеймс провожая мексиканца взглядом.       — Да ладно тебе, — Кэтрин посмеивается и мимолётно целует Джеймса в губы.       Баки, глядя на девушку, сам начинает невольно улыбаться и проникаться этой мексиканской атмосферой.       — Куда мы идём? — Спрашивает Джеймс, когда Кэтрин ведёт его в другую сторону от парада.       — Идём и увидешь, — она широко и по-детски улыбается, ведёт куда-то. Он не знал Мексику так хорошо, как знала Кэтрин, тем более она некоторое время жила в Мехико. Поэтому он не стал даже пытаться догадаться куда они идут.       Через пятнадцать минут, по примерным подсчётам Джеймса, они оказываются на кладбище. Были тихо и никого вокруг. Шум парада оказался далеко за спиной.       Надгробие каждой могилы было украшено ярко, пёстро, красиво. На них висели яркие венки или бусы из цветов. На каждой могиле было множество свеч, тарелки с любимой едой каждого умершего, оранжевые бархатцы.       — Кэээт, — тянет Барнс, окончательно не понимая, что они здесь делают.       — Что? — Она ведёт его дальше, к самому концу кладбища.       — Знаешь, как-то неприятно находится на кладбище. Вдвоём. Ночью. В Мексике.       — Именно, мы в Мексике. Не забывай, что для них это традиция.       — Приходить ночью на кладбище? — Барнс одарил девушку скептическим взглядом. Она ничего не отвечает, лишь громко фыркает и закатывает глаза.       Они приходят в самый конец кладбища. Там было три скромных могилы, было тоже самое, но не так ярко украшено. Он смотрит на имена надгробия. Станислав Шаталов, Ирина Шаталова и Катерина Шаталова. Глаза округляются и он оборачивается к стоящей сзади Кэтрин.       — Родители всегда любили Мексику, — грустно улыбается девушка.       — Кэтрин, — выдыхает Джеймс и прижимает к себе Блэк.       — Когда Наташа с Клинтом помогли сбежать из Красной Комнаты, я поставила перед Фьюри ультиматум, что сначала я некоторое время отдыхаю, прихожу в себя, а потом пусть делают со мной что хотят.       — И ты поехала в Мексику?       — Да, отыскала могилу родителей и рядом с ними похоронила Катерину, — он смотрит на надгробие «мёртвой» девушки, где только стояла дата рождения и прочерк.       — Зачем? Ты же жива.       — Ну, хороший ход для моих врагов. Пусть думают, что я мертва, — усмехнулась Кэтрин, — и жива Кэтрин Блэк, а вот Катерина Шаталова умерла.       — Стало легче?       — Не совсем, но мысль о том что я «похоронила» свое прошлое успокаивала. Поэтому, — она откуда-то достаёт папку «Зимний Солдат» и отдаёт Джеймсу, — я привела тебя сюда именно в День Мёртвых, чтобы ты сделал тоже самое.       — Похоронить своё прошлое? — Он хмурится и переводит взгляд на папку в своих руках.       — Как закончишь, я буду у выхода, — она целует Джеймса и развернувшись направляется к началу кладбища.       Барнс провожает её взглядом и пару минут стоит мешкаясь. Но всё-же собирается духом и лопатой раскапывает небольшую яму. Кладёт туда папку и засыпает землёй. Зажигает несколько свеч и втыкает в землю. Он поднимается на ноги, смотрит на сотворенное и чувствует себя свободнее и лучше. Будто-бы он действительно похоронил Зимнего Солдата, кошмары и своё прошлое. Подмечает, что Кэтрин и вправду была права и стало легче.       Кэтрин ждала его у начала кладбища. Когда она услышала приближающиеся шаги, то обернулась улыбаясь.       — Ну как все прошло?       — Все хорошо, — пожимает плечами и тепло улыбается шпионке, — идём, — он снова закидывает руку на её плечи и направляются в неизвестном направлении.       Баки это действительно помогает. Кошмары снятся не так часто, как раньше. Имён в списке становится все меньше и меньше. И он невероятно рад, что в Мексике он провёл этот ритуал и «похоронил» своё прошлое.