Girls Power

      С самого утра древний замок Повелителей Скал словно бы замер, застыл в воздухе вместе с холодным дождем, таким тонким что почти туман. Шаги слуг казались слишком громкими. В нетопленых покоях было сыро и оттого зябко. Не спасали даже толстые шкуры. Стылый полумрак, не разгоняемый свечами или факелами, казался предвестником беды. Весь замок, сами камни его, вместе с утесом и горами вокруг замерли в тревожном ожидании.       Атмосфера в детской была не лучше. Матушка с утра заперлась в часовне, Дейдрэ не здоровилось уже неделю, и она тревожно дремала в кресле перед единственным горящим камином, Эдит и Айрис были слишком малы что бы с ними можно было играть. Старая Нэн тоже не обращала на юного графа внимания снуя между кухней и детской, таская Дейдрэ бесконечные настои. Ричард уныло вздохнул и перевел взгляд на улицу. Окна детской выходили ровно на подъездную дорогу и мальчику казалось, что вот-вот из-за поворота покажется знакомая фигура отца. Вестей, приходивших в замок, детям не сообщали, но герцогиня день ото дня становилась все мрачнее. Мальчику ужасно хотелось, чтобы это бесконечное ожидание поскорее закончилось.       В тумане, залившем дорогу молочной пеленой, Ричарду померещилось движение. Словно и в правду к замку во весь опор неслись всадники. Привстав на подоконнике, мальчик затаил дыхание. Неужели, неужели правда отец?       Хлопнула дверь детской, Нэн в очередной раз захлопотала возле больной. Ричард соскочил со своего насеста и кинулся к няне: — Нэн, Нэн, там всадники, там наверняка отец! Пойдем вниз, ну скорее, Нэн! Дейдрэ приоткрыв покрасневшие глаза посмотрела на брата: — Там нет отца, Дикон. Там его нет. Его вообще больше нет. — С резком звоном кружка с отваром выпала из рук няни. — Да что вы такое говорите, барышня! Вернется герцог, дайте только время. — Причитая женщина принялась убирать осколки. Девочка мрачно посмотрела на няню и упрямо нахмурилась: — Так сказали камни. А камни не лгут.       Ричард испуганно всхлипнул. Нэн, словно только вспомнив о нем, присела и положив руки на плечи юного графа постаралась того утешить:       — Полноте вам будет, сестра ваша болеет, у нее жар, не берите всерьез. — Однако что-то в ее тоне подсказывало, что женщина сама не верит, в то, что говорит. — День сегодня смурной, погода тяжелая, вот и чудится всякое. Давайте сходим на кухню, я вам молочка теплого сделаю. Сразу полегчает. И сестре вашей принесем, а?       Ричард неуверенно посмотрел на сестру, и та слабо улыбнулась. Ободренный мальчик кивнул и потянул няню к выходу. И ни он, ни старая Нэн уже не видели, как потяжелел взгляд девочки, и как скользнули на пол укрывавшие ее шкуры.       По дороге на кухню Ричард остановился у приоткрытой двери на улицу. Со двора доносилось ржание лошадей и чьи-то незнакомые резкие голоса. Хотелось выйти посмотреть, что там такое, но няня настойчиво тянула мальчика за собой. На кухне женщина усадила Дикона за стол и вручив ему ломоть хлеба отвернулась к печи. Убедившись, что Нэн занята молоком, мальчик тихонько выскользнул в коридор. Прокравшись ко входной двери, он осторожно выглянул во двор.       На парадном крыльце, прямая и бледная словно статуя из часовни, стояла герцогиня. Напротив нее — три фигуры всадников. Один из которых спешившись доставал что-то из седельной сумки. Дикону стало внезапно тревожно. Эти прибывшие только что люди казались ему выходцами из Лабиринта, которым его за непослушание пугала матушка. Темные волосы, смуглая кожа, сверкающие черные глаза, необычная стать их коней. Все выдавало в них чужих. Незнакомец, искавший что-то в сумке, наконец выпрямился и шагнул вперед. В его внезапно бледных, протянутых к герцогине руках так знакомо блеснула золотом герцогская цепь Окделлов. На двор опустилась тишина.

***

      Слегка дрожа от еще не прошедшей слабости, Дейдрэ спускалась на кухню вслед за братом. Тревожное зудящее чувство подталкивало девочку прочь из детской. Замок звал свою маленькую госпожу — вперед, вперед, вперед… Внизу во дворе сейчас происходило что-то важное. Неслышный обычному уху шелест темных крыльев, храп черногривых коней, резкие гортанные звуки чужого языка, звон шпаг на закате и рев диких вепрей заполонили голову девочки, одурманивая ее. Заставляя все быстрее перебирать ножками. И вот уже забыта слабость, ступени, коридоры, залы мелькают как в тумане. Все ближе главный зал, вот уже видна фигура матери, застывшей на ступенях. Свет солнца, отчего-то красный, очерчивал герцогиню, превращая ее в черную тень.