Реакция Альт!персонажей мдк на свое будущее

      – Трава в вашем мире и правда голубая? – с порога спросил Вэнь Жохань и Цзян Чэн как-то… растерялся. Ни один из наскоро придуманных сценариев этого разговора не предполагал настолько странных вопросов – а думали они, вообще-то, в две с половиной головы. Половиной была его собственная, едва отошедшая от теплового удара и больше занятая приведением себя в приличный вид (он же не идиот – являться пред очи Главы Великого Ордена расхристанным и заспанным. Не смотря на события в книге, в реальности у них далеко не такие отношения – хотя, если судить по-честному, даже в книге связь у них явно не настолько… дружеская).       – Э-эм… Да нет, вроде, – дезориентировано моргнул Цзян Чэн, сам засомневавшись в своих же воспоминаниях. – Обычная, зеленая.       – Ясно, – удовлетворившись ответом, Вэнь Жохань аккуратно скатал и отложил в сторону свиток, который изучал в ожидании прихода наследника Цзян (а он, стоит признать, не торопился, явившись уже когда терпение Главы Вень, откровенно не привыкшего долго ждать исполнения своих приказов, почти готово было лопнуть). – Проходи, Ваньинь, присаживайся. Нам стоит о многом поговорить.       Изображать из себя хорошо воспитанного Наследника Ордена, со всеми приличествующими случаю расшаркиваниями и многоэтажными словесными конструкциями, было уже как-то поздно – Вэнь Жохань сбил настрой идиотскими вопросами, а Цзян Чэн с перепугу забыл, как нужно отвечать по правильному («этот Наследник Цзян отвечает Главе Вэнь», да с поклоном, да ручки правильно перед лицом сложить – помнит он все прекрасно. Только не тогда, когда надо), поэтому, совсем коротко поклонившись, Цзян Чэн пристроился, куда указали – у окна, за чайным столиком. Ни чая, ни чайных принадлежностей, правда, на изящной столешнице с традиционно-вэньскими узорами по бортику не наблюдалось, что и к лучшему.       Только чайной церемонии Цзян Чэну для полного счастья и не хватало, и без разницы, кто бы ее проводил.       Радовал и тот факт, что в кабинете они с Главой находились в одиночестве – не то, чтобы лишние уши могли как-то повлиять на ситуацию (половина Поднебесной уже в курсе всех подробностей цзянчэновской личной жизни, спасибо, терять ему нечего от слова «совсем»), но какое-никакое уединение действовало на Цзян Чэна успокаивающе. Тишина полупустого «рабочего» крыла, прохлада расположенной в глубине дворцового комплекса комнаты, покой, приятный глазу интерьер и, самое главное, отсутствие гребанных людей с их гребанными длинными языками, раздражающими шепотками и маслянистыми взглядами – честно, еще немного, и Цзян Чэн этот «социум» не то, что нахуй пошлет, а с кулаками на него полезет. Чисто ради успокоения собственной души и что б на него смотрели со злостью, а не с похотью.       Злость как-то привычнее. С ней спокойнее.       Но в кабинете они одни, и у Цзян Чэна аж мозги от облегчения прочистились и перед глазами посветлело – даже появились силы держать себя и свой язык в рамках приличия, чего последние сутки ему явственно не хватало.       В идеале бы, конечно, вообще в одиночестве остаться на пару денечков, желательно с интересной книгой, а еще лучше с доступом в интернет и наушниками, но хотеть не вредно. Спасибо и на том, что есть. Ему еще Вэнь Жоханя пережить надо.       Сам Вэнь Жохань с удивлением наблюдал за происходящими с наследником Цзян метаморфозами. Зайдя в помещение напряженным, как струна ланьского гуциня, и бледным, как первой свежести мертвяк, за стол Цзян Ваньинь садился уже похожим на человека – даже дышать, кажется, начал глубже и размереннее. Поразительно.       Сложно сказать, что Вэнь Жохань изначально ожидал увидеть – учитывая побег Ваньиня из Зала, он в равной степени ждал ненависть, страх и, с меньшей вероятностью, интерес, но… облегчение? Это как минимум странно.       …ну, да, как будто он по Цин-эр не понял, что странность для этих троих – самое нормальное явление из всех возможных. Как он там их в книге назвал? Утки-мандаринки? Для этих трех уток-мандаринок.       – Полагаю, Цин-эр успела рассказать тебе последние события сюжета? – дав Цзян Чэну вздохнуть спокойно, но при этом не успеть загрузиться вопросом про траву (Жоханю действительно было интересно, имелись ли у Цин-эр фактические основания для подобного примера, но интерес настиг его уже после того, как племянница покинула кабинет, а он остался обдумывать произошедшее и строить планы на наследника Цзян – пришлось вписать в те планы вопросы не по теме).       – Вы о том, что я согласился еще раз сплести с вами рукава? – хмыкнул Цзян Чэн, поднимая серьезный взгляд от столешницы и прямо посмотрев в глаза Вэнь Жоханя. Ни единого признака смущения, ни грамма сомнения. «Какой смысл отрицать факты?» скользило в грозовых очах, и это… в какой-то мере подкупало. – Да, я уже знаю. Вы об этом хотели со мной поговорить?       – В основном – да, – удовлетворенно приподнял уголки губ Глава Вэнь. Всегда приятно вести диалог с разумным человеком, не пытающимся увиливать от очевидного и тянуть время элементарными увертками. Пусть даже и этикета такому диалогу не достает – но в данном случае именно Жохань был тем, кто предложил правила игры, и именно сейчас фамильярный тон беседы его более чем устраивал. – Книга рассказывает, по большей части, о наших с тобой… скажем так, взаимоотношениях. Мне показалось разумным обсудить всю ситуацию с тобой лично. Прежде, чем мы сделаем это на глазах у всей Поднебесной, что, вероятно, не приведет ни к чему конструктивному, как показал опыт сегодняшнего утра.       – И ради этого вы бросили полный Главный Зал высокопоставленных заклинателей, часть из которых способна навредить даже Цишань Вэнь? – хмыкнул Цзян Чэн насмешливо, борясь с желанием сгорбиться и подпереть кулаком подбородок. Он прилично воспитанный юноша, а не какой-нибудь босоногий малолетка, не стоит провоцировать Главу Вэнь лишними неуставными телодвижениями.       – Переживут лишний час без книжных сплетен, не пропадут, – позволив себе выразить недовольство, небрежно отмахнулся от проблемы Вэнь Жохань, не став при этом отрицать опасность. Откровенность на «откровенность» – и признание того же Юньмэн Цзян, пусть и не озвученное, но якобы подразумеваемое, сместит чашу весов в нужную Вэнь Жоханю сторону. – Сами новые придумают.       В серых глазах мелькнуло отчетливое веселье, сменившееся искрой обреченности – наследник Цзян прекрасно осознавал, кто будет главным героем этих сплетен. На мгновение Главе Вэнь даже стало его немного жаль – но вся жалость смылась под воспоминанием о гордо вскинутом подбородке и брошенном в собственный адрес ядовитом «шлюха, которую вам понравилось ебать». Жалости наследник Цзян в свой адрес явно не потерпит.       Как ни при каких обстоятельствах не потерпел бы к себе сам Жохань. Что ж, вероятно, что-то общее у них с Ваньинем все-таки есть.       – Хорошо, давайте поговорим, – стоило подумать о гордости Цзян Ваньиня, как тот моментально закрылся, скрестив на груди руки и нахмурившись так, что складка между бровей враз накинула ему лет десять возраста. – Мое мнение: книга была послана, чтобы мы не допускали прошлых ошибок и не переводили отношения наших Орденов на личности.       – Тогда этот пункт уже провален, – развеселился Вэнь Жохань, не скрывая издевки ни в голосе, ни в алых глазах. Вот мы, ты и я, сидим одни в моем кабинете и обсуждаем, как именно в предсказанном несложившемся будущем мы перешли «на личности». Немного не похоже на попытку держать дистанцию, не находишь?       Цзян Ваньинь сдулся, но не сдался:       – Могу перефразировать менее цензурно.       – Не стоит, – как будто он изначально не понял, о чем хочет сказать наследник Цзян. Вопрос в том, что у Вэнь Жоханя на этот счет сформировался совсем иной взгляд. – Мне кажется, наоборот, книга хотела бы, чтобы ты не бегал от меня, а я не гнался за разгадкой твоих тайн. И мы оба удовлетворили свой интерес в полной мере, не растягивая весь процесс на годы.       – С чего вы взяли, что мне интересно? – вскинул брови Цзян Чэн с очевидной агрессией. Сжав в пальцах фиолетовые рукава чуть повыше локтей, сурово поджав губы и уставившись на собеседника с проклевывающейся злостью – о, Вэнь Жохань только утвердился в своей догадке. Ваньиню интересно.       – Иначе зачем бы тебе соглашаться в книге? Ты, как мы, благодаря книге, оба прекрасно знаем, осознаешь, чем двое взрослых людей занимаются на цветочном ложе. И соглашался – тоже осознавая, что я тебя зову не луной любоваться. Предполагать твою влюбленность я, по очевидным причинам, не собираюсь – значит, остается интерес, – каждое слово находило свою цель. Цзян Чэн покраснел щеками, сильнее цепляясь за ткань кланового ханьфу, и под конец речи, произнесенной спокойным голосом (не обвиняющим, не уговаривающим, не дотошным – самым обычным, человеческим, немного мягким голосом, как разговаривают с близким или хотя бы доверенным, но никак не малознакомым парнем ниже в статусе на целый лестничный пролет), все-таки не выдержал. Отвел взгляд в сторону, напоследок полыхнув злостью и электрическими искрами ци, и весь заледенел, только сильнее демонстрируя Вэнь Жоханю его правоту. Мысленно Глава Вэнь сыто ухмыльнулся – зная подноготную, читать этого не-мальчишку гораздо проще. Конечно, вряд ли получится сделать это идеально, все же, скажется разница в мировоззрении, но все же, все же… Дела явно пойдут веселее, чем в книге. Или наоборот – более разочаровывающе. Однако от желания добить собеседника, окончательно отомстив за непочтительность последних двух дней, Вэнь Жохань отказываться не стал. – И, раз уж книга прервала нас примерно в тот же промежуток времени, к тому же прибавив… пищи для размышлений, полагаю, тебе все еще интересно. Или опять.       – Значит, вы предлагаете мне переспать, Глава Вэнь? – взяв себя в руки (почти буквально – синяки на плечах явно не пройдут в ближайшие полчаса), Цзян Чэн заставил себя посмотреть Вэнь Жоханю в лицо. Вопрос о сексе, как таковом, его не пугал. Его пугали сгоревшая Пристань Лотоса, Лагерь Перевоспитания и загонная охота от Юньмэна до Илина – спасибо, он умеет думать не только головкой, но и головой. И не один Вэнь Жохань умеет составлять психопортреты на основе не предназначавшейся для его ушей информации – любой хороший коп немножечко психолог.       – Нет, Ваньинь, я предлагаю тебе сделку, – внешне Вэнь Жохань оставался совершенно мирным, будто поставку риса обсуждал с давним союзником, но Цзян Чэн все же уловил оттенок ликования в алом взгляде. И даже золотая подвеска на лбу блеснула как-то по-особенному, словно вокруг Цзян Чэна захлопнулась ловушка, выбраться из которой он, по мнению Вэнь Жоханя, уже не сможет. Впрочем, чувствовал себя Цзян Чэн примерно так же – в ловушке. Спасибо, что не обезьяной в клетке и (пока что) не шлюхой за пару баксов. – Раздели со мной ложе – и, каков бы ни был исход этой ночи, больше мы не будем заострять внимание на том, что происходит между нами в книге.       Звучало логично: зачем думать о виртуальном сексе, когда произошел вполне реальный? Но.       Цена такой сделке – та самая пара баксов.       – И ради чего мне соглашаться? – яростно прищурился Цзян Чэн, не сумевший сходу определиться, на что оскорбляться больше – на предложение переспать, считай, задаром, или на предложение в принципе продаться. Ни первый вариант, ни второй самолюбие не тешил – поэтому бесился Цзян Чэн на оба одновременно. – Что бы вы трахнули меня, а потом, «удовлетворив свой интерес» пошли на мой дом войной, как сделали в книге? В чем моя выгода в этой «сделке»?       – А ты хочешь мирный договор с Юньмэном? – неприятно удивился Вэнь Жохань, списав со счета Цзян Чэна разом половину очков расположения. Неужели все сведется к извечным темам? Он ожидал большего.       – Сомневаюсь, что моя задница столько стоит, – хмыкнул Цзян Чэн, мысленно напомнив себе извиниться потом перед Цин, которой сто раз пообещал вести себя осмотрительно и не открывать рот, не подумав о последствиях трижды. – Мнимая девственность не стоила, ее отсутствие – тем более. Глава Вэнь, я говорю не о политике. Я говорю о том, что фактическое удовлетворение от такой сделки получите только вы – а я, в долгосрочной перспективе, когда вы придете убивать мою семью, буду испытывать только вину.       …а потом еще и паническую атаку, небось, словит от необходимости брать в руки оружие и что-то с Вэнь Жоханем делать. Цзян Чэну страшно представлять, что он чувствовал в книге – когда не знал о планах то-ли-бывшего-то-ли-нет любовника, а здесь, в реальности, когда он знает? У него достаточно мозгов, чтобы не усложнять себе жизнь осознанно.       – Так… почему мой интерес должен работать только в вашу пользу? – закончил свой спич Цзян Чэн. И да, ладно, половину аргументации он придумал на ходу, лишь бы лицо удержать – первоначально в его голове порхало истерическое «да пошел ты» и гневное «да за кого ты, блять, меня принимаешь?!».       – Ты ошибаешься, – хорошо, Вэнь Жохань с чистой совестью признает – мотивация Ваньиня имеет право на существование, и она гораздо интереснее, чем политические дебаты, которые он по привычке успел себе напридумывать. По крайней мере, с абстрактной выгодой можно так же абстрактно работать – вопрос только в цене. – Еще неизвестно, кому из нас эта связь выгоднее… в долгосрочной, как ты говоришь, перспективе.       Цзян Чэн ответил ему скептичным взглядом, полным искреннего сомнения в здравом смысле своего визави. С точки зрения Чэна, концепт «потрахались и разошлись» никакой выгоды, кроме самой прямой, не предполагал. Вот убытков, особенно моральных – этого добра хоть жопой жуй, в книге черным по белому расписано, что, как и почему лично у Цзян Чэна убыло от «этой связи». Выгода? Долгосрочная? При учете, что политику они не рассматривают? Пф. Пусть ищет другого дурака.       – Я научу тебя сплетать потоки ци, – добавив в голос заговорщической мягкости и огненной теплоты, Вэнь Жохань намеренно наклонился чуть вперед, облокачиваясь на пустую столешницу. Почти показательное нарушение этикета, почти готовность перейти на близость, почти, но не совсем. В большей степени это движение – чистый расчет на собственную привлекательность и человеческий рефлекс «не прослушать то, что говорят на тон ниже остальной речи»: Ваньинь, как и ожидалось, заинтригованно подался навстречу – что так же наглядно демонстрировало его отношение к ситуации. Как минимум – он не боится Вэнь Жоханя. И действительно заинтересован – причем не сколько в выгоде, сколько в конечном результате сделки.       Попался.       Как и в книге, наследник Цзян всего лишь набивал себе цену… Интересно, за что он продался там, будучи уже женихом Вэнь Цин и, вроде как, успев побывать в постели Главы Вэнь минимум дважды? Тоже за техники парного совершенствования?       – Наш «переход на личности» закончится, – закрепил результат Вэнь Жохань, не солгав ни единым словом. – А опыт и техники останутся при тебе. Как тебе такая выгода, Ваньинь?       В ответ наследник Цзян посмотрел ошалело, не скрывая своей растерянности – забыл, похоже, что в книге они сплели не только рукава, и что книжного-его больше впечатлила именно эта сторона процесса. А Вэнь Жохань не забыл, чем теперь и пользовался.       …Цзян Чэн подавил желание облизнуть враз пересохшие губы. Парное совершенствование, от которого в книге его расплющило больше, чем от самого секса? Он действительно забыл. Точнее, он как бы помнил, что от чего-то там необычного его колбасило не по-детски, но всерьез не рассматривал, ибо слабо представлял, что там может быть такого особенного.       Однако, подсунутое под нос на красивом блюдечке, предложение теперь имело совсем другие оттенки – перспектива войны все так же маячила в отдаленном будущем, но, во-первых, теперь-то весь мир о планах Цишань Вэнь знает и, соответственно, будет к ним готов. А во-вторых… чего отрицать, ему и правда интересно.       Теоретически он, конечно, может попробовать с кем-нибудь другим (если опустить тот факт, что половина Поднебесной, наслышанная о его книжных похождениях, с удовольствием ухватится за возможность его нагнуть – как же, упустить такой шанс обскакать Вэнь Жоханя, и плевать, что по факту Главе Вэнь в глубочайшей степени все равно), но… это будет уже «не то». Огненная ци сильнейшего заклинателя в Цзянху, мужчины, который, судя по всему, пришелся ему, Цзян Чэну, более чем по вкусу, раз он позволил себя уломать после собственного категорического «нет»… Может, техники парного совершенствования у него тоже какие-то особенные…       …И насильно в постель Цзян Чэна вроде как не тащат, так что, если он сейчас ответит отказом, повторного предложения, скорее всего, не будет. Это в книге Вэнь Жохань расщедрился на ухаживания – но там его интересовало не молоденькое тело, а «душа с загадкой». В реальности, как верно заметил в самом начале разговора Жохань, загадки никакой нет. Карты вскрыты, и единственное, что интересует Главу Вэнь – это как раз таки тело, без которого он вполне способен обойтись, трахнув какого-нибудь другого симпатичного мальчика.       …не полезет же Чэн потом сам – гордость не позволит, а упущенная возможность узнать, что ж там книжного-его так впечатлило… Его, спавшего с признанной нимфоманкой-сексопатологом Ша Хуалин, которая делила партнеров на «спортивный интерес» и «для души», причем Цзян Чэн всегда был у нее во второй категории… Черт.       К тому же, стоит посмотреть правде в глаза – откатить все к «точке нуля», то есть, до появления в этом мире книги о будущем, никто уже не способен. Они с Вэнь Жоханем (а попутно и весь цвет заклинательского мира) оба знают, что могло бы между ними быть, и с этим придется как-то дальше жить.       Так почему бы не позволить этому случиться – что бы, ну, хоть языками чесали за их спинами за дело. Отмыться-то от слухов у Цзян Чэна уже в жизни не получится, а так, может, хоть не слишком обидно будет.       – Хорошо, я согласен, – глубоко вдохнув, как перед прыжком в воду, Цзян Чэн решительно вскинул подбородок, глянув на Вэнь Жоханя почти что свысока – насколько позволяла горделивая поза. – Так понимаю, акция будет не одноразовой, раз ты собрался меня учить?       – Я же сказал – пока мы оба не удовлетворим свой интерес в полной мере, – довольно улыбнувшись, Вэнь Жохань сверкнул пламенем в винных глазах.       …И оба, не сговариваясь, мысленно сошлись во мнении, что пары ночей им ну то-о-очно хватит, да еще и, небось, под конец заставлять себя придется, когда скучно станет только одному, и это гарантированно будет он, а не партнер…