Реакция Альт!персонажей мдк на свое будущее

      – Итак, эта книга хочет чтобы я не повторял своих ошибок и не спал с Вэнь Жоханем, – сделал Цзян Чэн очевидный, как ему казалось, вывод, когда метаться раненым тигром в клетке ему надоело и мозг начал выдавать что-то кроме нецензурной лексики. – Отлично. Я согласен, урок выучен, можно теперь я не буду читать эту дрянь вслух перед всем миром?       – Зато теперь понятно, почему я шутканул про «затрахать до смерти», – подлил масла в огонь забавляющийся Сюэ Ян, отчего Цзян Чэн мученически застонал и ударился головой об стену. – И почему Цин сказала, что ты все усложняешь.       – Ты мне лучше скажи, – не улучшила ситуацию Вэнь Цин, угрожающе сложив руки под грудью и нахмурившись. – Дома ты тоже…       – Нет! – открестился Цзян Чэн, отпрянув от стены и посмотрев на подругу с первозданным ужасом. – Дядя Жохань был мне…       – Если ты скажешь «как отец» я тебя придушу, честное слово! – гаркнула во всю мощь своих лекарских легких Вэнь Цин, в сердцах замахнувшись на друга в попытке дать ему подзатыльник. Тот даже не попытался увернуться, поэтому угроза осталась недоведенной до конца – избивать несопротивляющуюся жертву не так интересно.       – Инцест – дело семейное, – хрюкнул окончательно развеселившийся Ян, клыкасто ухмыльнувшись и разведя руками в ответ на два возмущенных взгляда. – Что? Вэй Усянь тебе тоже «как брат», но тебе это не мешало на него дрочить, насколько я помню. Прослеживается закономерность.       – …Вы мне помогать не собираетесь, да? – с подозрением уточнил у двух бессовестных сволочей Цзян Чэн, уже предчувствуя их согласные кивки. Те его ожиданий, конечно же, не подвели. Цзян Чэн обиделся. И пошел на принцип.       – Мы продолжим читать, пока их нет? – нетерпеливо спросил Глава Яо, как только за тремя друзьями захлопнулась дверь. Посмотрели на него с тщательно выверенным осуждением, на самом деле мысленно поддержав вопрос – интересно было всем, но у большинства хватило тактичности промолчать.       – Не думаю, что подобный поступок будет правильным, – возразил Лань Сичэнь. – В конце концов, история в книге большей частью завязана именно на наследнике Цзян, господине Сюэ и деве Вэнь. Будет невежливо обсуждать их жизнь за их спинами.       «…а ещё, возможно, что если они не услышат написанное, то заклинание, держащее нас в ловушке, спадет» – мысленно дополнили те, кого в этой жизни интересовали не только сплетни, но и духовное развитие.       – Значит, перерыв, – вынес вердикт Глава Вэнь на правах хозяина территории «ловушки». – И если они не вернутся в течении палочки благовоний, на сегодня стоит заканчивать – полагаю, нам всем нужно время обдумать произошедшее и отдохнуть перед новыми… откровениями.       Спорить никто не посмел. Только Юй Цзыюань вскинулась, когда спустя несколько фэнь напряженного молчания (все дружно вслушивались в тишину за дверью – а не донесется ли отголосок криков эмоционального Цзян Ваньиня?) Вэнь Жохань приказал слуге подать ему книгу. Открывать ее тот, впрочем, не стал, и повода возмутиться Пурпурная Паучиха по итогу не получила, а там и трио соизволило вернуться.       Довольно быстро, стоит отметить – зато уже с бутылкой вина, опустившейся на личный стол троицы аккурат между миской с конфетами и блюдом с фруктами. Рядом примостились новые пиалы – чай со стола тоже никто не убрал, видимо, решив разбавлять одно другим.       Вэнь Жохань, посмотрев на сии манипуляции, недоуменно вскинул брови – окончательно совесть растеряли, что ли?       А потом наследник Цзян, не нашедший книгу там, куда он ее бросил, оглянулся по сторонам, обнаружил пропажу в руках Главы Вэнь, приблизился на практически неприличное расстояние к столу и протянул к нему руку. Одну. И вот тогда Вэнь Жохань понял – да, растеряли. Целиком и полностью. Впрочем, здесь и сейчас наглость цзянского мальчишки ему даже нравилась – особенно если психанул наследник Цзян именно из-за того, о чем Вэнь Жохань подумал.       – Ты не устал от чтения, наследник Цзян? – почти мурлыкнул он, не спеша передавать книгу из рук в руки. Заклинатели в этот момент попроглатывали языки, в ужасе смотря на откровенное хамство, за которое и в лучшие времена можно получить объявление войны. Обращаться вот так с самим Вэнь Жоханем, пожалуй, наглости хватило бы разве что у Не Минцзюэ, вздумай он с Вэнь Жоханем обменяться какой-нибудь вещью. Один только Сюэ Ян, оторвавшись от разливания выпивки по чашкам, закатил глаза и ткнул Вэнь Цин локтем в бок, мол, смотри, что вытворяет. Ну, и Юй Цзыюань, сквозь охвативший ее ужас, приготовилась защищать своего ребенка – словом или делом. – Возможно, стоит передать книгу кому-нибудь иному, чтобы вы трое могли… расслабиться, не отвлекаясь?       – Ну уж нет, – Цзян Чэн решительно посмотрел в лицо сильнейшего заклинателя этого мира. Получилось практически сверху вниз. Плюс один к непочтительности. – Если всему миру суждено узнать, в каких позах господин Верховный Заклинатель сплел со мной рукава – то я предпочту озвучить это самостоятельно, а не услышать из чужих уст.       …в повисшей оглушительной тишине Лань Цижэнь подавился чаем и прыснул им на стол, судорожно закашлявшись и схватившись за грудь.       – Бесстыдство! – просипел он сквозь кашель и навернувшиеся на глаза слезы. – Разврат!..       – Как пожелаешь, – проигнорировав страдания Лань Цижэня, Вэнь Жохань усмехнулся и вложил книгу в протянутую юношескую руку. Значит, он угадал – с мальчишкой Цзян он в книге переспал. Причем, по-видимому, считая его именно мальчишкой, а не зная, что он – взрослый в юношеском теле. Интересно… Насчет остального он тоже угадал, получается? Наследник Цзян сломался, возможно, влюбился, и тем самым ему наскучил? Но умудрился сохранить тайну о своем происхождении?       – Глава Вэнь… – угрожающе начала Юй Цзыюань, но Цзян Чэн, мотнув головой, остановил ее от необдуманных действий, полыхая красными щеками и не глядя в ее сторону. Все же посвящать в свою личную жизнь тех, кто никогда не был в ней замешан (и, если честно, никогда его выбор не одобрял, в прошлой жизни попрекая то «просто дружбой» с Вэнь Цин, то игнорированием «хорошего мальчика» Лань Сичэня, который «мог бы еще больше укрепить наши связи с ЛаньИнк»).       – Все в порядке, матушка. Это не хуже, чем нападение на Пристань… Наверное.       – В насилии нет ничего интересного, наследник Цзян, – хмыкнул Вэнь Жохань, искренне наслаждаясь ситуацией. Надо же, как интересно все обернулось! Главное, что б Лань Цижэнь не помер раньше времени, да Нефритов удар не хватил от повышенного кровяного давления – скучнее станет. Ну, и еще можно чтобы Цзинь Гуаньшань уши не развешивал так активно, явно же уже придумал три десятка планов по подсовыванию Вэнь Жоханю молоденьких мальчиков. С целью умаслить и угодить. – Чтобы там ни произошло, ты был на все согласен.       – Кто знает, Глава Вэнь, на сожжение Пристани я вряд ли соглашался, – обжег его гордым взглядом Ваньинь, наконец отходя от вэньского стола и, под взглядами всего зала (оценивающими, восхищенными, осуждающими, обеспокоенными), возвращаясь на свое место, где его ждали выпивка и друзья. Первое приоритетнее. На вторых он все еще обижен (на самом деле нет).       «Впервые они разделили ложе тогда же, во время состязаний. И, собственно, сплести с наследником Цзян рукава оказалось проще, чем добиться от него чего-либо иного – что могло бы выставить юношу в не лучшем свете, если бы Жохань сам не был достаточно опытен, чтобы понимать – тело под ним девственно, как персиковый цвет по весне. А вот душа внутри этого тела – ну или разум – далеко не так безобидна.»       В оглушающей тишине Сюэ Ян и Вэнь Цин чокнулись своими пиалами и залпом выпили до дна. Они в прозвучавшем тексте услышали главное – Цзян Чэн не только не сопротивлялся своему соблазнению, но и, похоже, вообще был всеми конечностями «за». Уж они-то знали, что опыта и самоуважения у Чэна достаточно, чтоб не расставлять ноги перед первым, кто предложит – даже если предлагал кто-нибудь масштаба сильных мира сего. Да и сам Цзян Чэн, будучи напряженным, как струна ланьского гуциня, чуть расслабился, хотя его голос продолжал звенеть от волнения и стыда.       Зато Вэй Усянь и Цзян Яньли дружно поджали губы, доведенные чуть ли не до инфаркта новостями о том, чем и как их младший брат развлекается по версии книги. И, главное, с кем!       «В постели Цзян Ваньинь вел себя, как изголодавшийся по ласке кот, подставляясь под чужие ладони будто бы даже привычно. Довольно щурясь, почти мурлыча, срывая с губ собственнические поцелуи и не противясь практически ничему, что происходило в ту ночь, зачастую сам же проявляя инициативу.»       Только благодаря своему упрямству и гордости Цзян Чэн не захлопнул книгу и не сбежал из зала повторно. Одно дело – наедине с Яном и Цин секс обсуждать – хоть свой, хоть их, хоть киношный, хоть об очередном синяке на шее Вэй Усяня сплетничать, а другое – читать про собственные постельные похождения перед кучей других людей. Причем не то, чтобы похождениями реальными. Как будто, блять, Лю Минъянь, коллега по работе в полиции, очередную свою порнушку ему на оценку подсунула, только с ним же самим в главной роли! Ну, еще, вероятно, он смог бы пережить, если бы читать пришлось тет-а-тет с Вэнь Жоханем – но тут не факт. Одним богам известно, что там дальше по тексту и как вообще все к этому привело, особенно учитывая, что сегодня утром, собираясь на соревнования по стрельбе, Цзян Чэн ничегошеньки подобного не хотел и о Вэнь Жохане думал только в качестве сравнения с дядей Жоханем.       Досравнивался. Или, как говорит Ян, довыебывался.       «Например, заставлять его играть на флейте Вэнь Жохань точно не планировал – мальчишку хотелось приручить и изучить, а не в первую же ночь надломить и использовать, но тот скользнул к его паху так, будто проворачивал подобное не один раз, и до сияющего пика Главу Вэнь довел с чуть ли не выверенной расчетливостью… о том, что ему такое времяпровождение в новинку, говорили только очень быстро уставшая челюсть и проскочивший пару раз рвотный рефлекс – в ином случае переубедить Главу Вэнь в невинности шестнадцатилетнего паренька не смогли бы ни узкие медные врата, ни неумение сплетать помимо тел потоки ци.»        С каждым прочитанным словом Вэнь Жохань ухмылялся все шире, а Цзян Чэн краснел все сильнее. Вся его уверенность затухала, но голос оставался громким, иногда срываясь на почти что рык.       И пока Вэнь Сюй и Вэнь Чао косились на отца чуть ли не ужасом, Сюэ Ян сочувственно похлопал друга по плечу подсунул в руку пиалу, содержимое которой Цзян Чэн выхлебал в два глотка и закусил подтолкнутым Цин бутербродом.       Где-то на другом конце зала умирали от искажения ци Лани. Или от смущения – смотреть на них тоже было забавно. Цзинь Гуаньшань и Не Хуайсан, по крайней мере, не отказывали себе в удовольствии наслаждаться всем и сразу. Их происходящее в книге задевало только в отдаленных перспективах – война дело такое, но поскольку война началась с Юньмэна и Гусу, они оба чувствовали себя в обманчивой безопасности. И получали удовольствие от шоу, да.       «Последнее, к слову, мальчишку привело в восторг гораздо больший, чем сами весенние игры, и Глава Вэнь с палочку времени не мог определиться, льстит ему восхищение в широко распахнутых грозовых глазах, или оскорбляет, что оно направлено не на его весеннее мастерство, а на заклинательскую силу.»       Цзян Чэн на пару секунд заткнулся, про себя перечитав последний абзац еще раз. Вообще-то, он старательно гнал из головы любые зарождающиеся «иллюстрации» к происходящему в книге непотребству, но сознание бывшего миллениала, привыкшего к бесконечному информационному потоку из всех щелей и теперь спасающегося исключительно медитациями, на такие фокусы покупалось с трудом. Так что отголоски возбуждения все равно блуждали по организму, медленно скапливаясь в паху, и теперь Цзян Чэну стало… Интересно. Опыт-то у него есть, но не бог весть какой обширный – некогда ему было большую часть жизни, так, стресс снимал время от времени. Даже в длительных отношениях он в последний раз был дайте боги в студенчестве, но… Постели он действительно не стеснялся. Попробовать что-то новенькое, непривычное и завязанное на магических практиках… Блин, а ведь действительно интересно!       «В итоге, конечно, за мгновения своей слабости Вэнь Жохань отыгрался по полной, доведя юного любовника до исступления и телесными ласками, и воздействием ци – чтоб знал, что сочетание одного с другим гораздо интереснее, чем раздельная их практика, и вообще, юн еще с Главой Вэнь в любовных утехах тягаться, но опять же… В памяти остался жадный, доверчивый взгляд и сверкнувшие на дне расширенных зрачков пурпурные искры электрической ци. А еще в ту ночь были разговоры – недолгие и не подробные, так, светские беседы в моменты короткой передышки, но опытному политику хватило и их для понимания, что в руки ему попалось сокровище.»       – Воу, – тихо прокомментировала Вэнь Цин. – Чэн, ты ему понравился. Мы в заднице.       – Я думал, мы это поняли еще на Лагере Перевоспитания, – опять оторвался от чтения Цзян Чэн, зубами цепляясь за возможность отвлечься. Поток комплиментов, сказанных о нем, но не ему, переключал в голове какой-то тумблер, ответственный то ли за комплексы, то ли за память о себе-шестнадцатилетнем – захотелось вспомнить все свои косяки, проебы и периоды ненависти к себе. Вспомнить времена, когда мать сравнивала его с Вэй Усянем и это делало больно. Когда сам Вэй Усянь не смотрел на него, увлеченный своими многочисленными хобби – а потом смотрел не на него. Когда у него не было ни опыта, ни уверенности в себе, ни друзей, ни… Ладно, Цин тогда уже была. Но со своими подростковыми проблемами, мечтой стать врачом и полным непониманием, зачем кому-то сдались отношения, любовь и вся эта бесполезная трата времени в целом. Последнее, впрочем, и сейчас не изменилось.       – С нового ракурса задница оказалась глубже, – стукнул зубами о чашку Сюэ Ян, с удовольствием наблюдая за страданиями Ланей. Тот же Лань Ванцзи сидел в своей любимой приличной позе, но щеками полыхал настолько алыми, что пламя на одеждах Вэней тускнело на их фоне.       «Прямолинейный, открытый, язвительный Цзян Ваньинь, отбросив в сторону приличествующие его положению этикет и покорность – завораживал.»       …Порнушку читать было проще, честное слово.       «Он не стеснялся говорить о своих желаниях, не стыдился исполнять просьбы партнера, заковыристо матерился в моменты экстаза или когда что-то его не устраивало, и забавно смущался, как только дело доходило до взаимодействия энергий. Красивый, неискушенный, интересный, двоякий – Цзян Ваньинь оказался восхитителен даже по завышенным меркам Вэнь Жоханя.»       «Интересно», – пока Ваньинь страдал, но упорно читал сотворенные ими непотребства, Вэнь Жохань размышлял о насущном. Возбуждение его не затронуло – физическое, по крайней мере. «Раз он настолько хорош и нам обоим понравилось, не могу же я из-за книги, которая, оказывается, прервала нас буквально накануне, лишить себя… да и его, судя по всему, такого приятного времяпрепровождения?»       Он-то ожидал чего попроще. Ну весенние игры, ну с занимательным мальчишкой – а тут вон какие дифирамбы он сам пел в сторону «мальчишки». Умножить еще на знание, что в книге-то он понятия не имеет об иномирности своего любовника… Хотя этой двоякостью парень его явно и цапнул. Хм. Только почему-то теперь, когда все он знает и тайна никакая больше не тайна, интереса к наследнику Цзян меньше не становится.       …Юй Цзыюань хотелось плакать. Злые слезы жгли глаза, позор и смущение прожигали душу, но она, сцепив зубы и кулаки, терпела, не глядя ни на кого вокруг. Ее сына буквально сношают на глазах у всего мира, а она не имеет ни малейшего права сказать что-то против… И дело даже не в стыде, ни во внешнем приличии и не в том, что теперь на ее семью в целом и сына в частности никто не посмотрит без насмешки, а и в том, что… Что… О, небожители, она даже сформулировать мысль правильно не могла! Этот день будет преследовать ее в кошмарах.       А Вэй Усяню, который, кажется единственный заметил пристальный взгляд Главы Вэнь на его брата, вдруг стало очень-очень страшно. В книге интерес Вэнь Жоханя обернулся сожженной Пристанью Лотоса и смертью дяди с Мадам Юй… Что может случиться в реальности, тревожило до тошноты.       «А поутру, когда Глава Вэнь планировал все-таки морально немножечко Ваньиня нагнуть, за легким завтраком прямо в постели намекнув, что акция была одноразовая и на большее наследник Цзян может не рассчитывать, руку, сердце и политический союз ему за раздвинутые ноги никто предлагать не собирается…»       Ах, так вот откуда Цзян Чэн в Лагере заранее знал, что поблажек у Юньмэна не будет – Вэнь Жохань действительно сказал это прямым текстом! И не придерешься, главное. Вопрос только – если акция изначально была одноразовой, чего тогда такой кипишь с тем, будто бы он все усложняет?       «…малолетний наглец посмотрел на Главу Вэнь тем самым взглядом, серьезным и чуть-чуть насмешливым, и произнес совершенно искренне, не сбившись и не промедлив ни на мгновение.       – Секс не повод для знакомства? Отлично, меня это устраивает.       …и спокойно продолжил трапезу, поблагодарив Вэнь Жоханя за отличную ночь и утро, воистину достойное гостеприимства Верховного Заклинателя. И ушел. Светящийся, отлюбленный и довольный.»       – А я говорила, что после хорошего секса ты всегда добренький и позитивный, как воплощение Гуаньинь, – хмыкнула Вэнь Цин, за последний день узнавшая о своем дяде больше, чем она когда-либо хотела знать. С другой стороны, случись такая ситуация на самом деле – все равно бы слушать пришлось. Чэн бы не смолчал, она его знает, как облупленного – прилетел бы по первой же возможности, с ахуительной историей о том, где и с кем он провел ночь.       – У меня хотя бы он иногда есть, – огрызнулся злой и негативный Цзян Ваньинь, покосившись на подругу поверх книги.       – Как видишь, это нихуя не к лучшему, – оскалилась в ответ дева Вэнь. – Так что я все еще права, от отношений одни проблемы.       – Неправда, – привычно влез в перебранку Сюэ Ян. – У меня не было проблем с Сяо Синчэнем.       …Но в этом вопросе друзья были единодушны:       – Потому что в вашем случае – это ты его проблема.       «И ведь, сученыш, не прикидывался, не набивал себе цену, даже не пытался сохранить остатки гордости, сделав вид, что так и было задумано, а не что им попользовались для весенних утех – его реально все устраивало. То есть, сплетенные на одну ночь рукава с мужчиной в три раза старше и на бесконечность сильнее его самого, Цзян Ваньиня в принципе не напрягали. Ну вот ни капельки. У Вэнь Жоханя даже на какое-то время возникло неприятненькое ощущение, что для весенних игр попользовались им, а не он.»       – Прошу прощения, но я предлагаю на этом закончить, – мелочно отомстил всем и сразу Цзян Чэн, аккуратно закрыв (а не захлопнув, как делал последние раз пять) книгу и оглядев заклинателей, застывших на своих местах в разной степени смущения.       – Почему же? – не то чтобы Вэнь Жохань не думал о том же во время той вспышки гнева наследника Цзян, но из принципа высказался против. – Чем быстрее прочтем, тем быстрее освободимся, разве нет?       Цзян Чэн недовольно поджал губы, но тут помощь пришли, откуда не ждали.       – Глава Вэнь, прошу прощения, что вмешиваюсь, однако я тоже хотел бы попросить прерваться, – встав и поклонившись (почти) по всем правилам, попросил Не Хуайсан под недовольное шипение старшего брата, последний час возмущающегося тем, что Вэнь Жохань, оказывается, малолеток на досуге любит совращать и – о ужас-то – им всем приходится сию похабщину слушать. Не Хуайсан, если честно, устал от возмущений брата больше, чем от всего остального и теперь жаждал проветриться… подумать о том, о сем… нарисовать что-нибудь… вдохновленное. – Сколь… познавательна ни была бы книга, думаю, нам всем нужно отдохнуть.       Вэнь Жохань помолчал, обдумав предложение. С одной стороны, прерываться на моменте, который создаст впечатление, не он в этой ситуации хозяин – не хотелось. С другой, какое ему дело, что там кто о нем думает? После сегодняшнего дня слухи о нем и так пойдут – один другого краше, так что какая уж разница-то теперь.       – Хорошо, – наконец согласился он, с удивлением услышав прокатившийся по залу облегченный вздох. – Слуги проводят всех вас в подготовленные покои. Располагайтесь, господа, продолжим завтра утром.       И, подавая пример, первым покинул помещение, направившись к себе в спальню. Ему тоже предстояло кое о чем подумать.