Уже не секрет

— Ты выглядишь счастливым. — первое, что говорит Уилсон, когда Хаус садится в кресло напротив.  — Только что закинулся викодином. Каждый день - сплошное счастье!  Онколог внимательно смотрит на друга, подозревая иную причину. Слишком хорошо его знает.  — В последний раз я видел тебя таким со Стейси. Пять лет назад.  Хаус морщится от воспоминаний об отношениях, которые еле пережил.  — Спасибо, что напомнил, но нет, я не спал со Стейси.  — Но с кем-то ты точно спал. И это не проститутка: о них ты мне рассказываешь больше, чем мне бы хотелось знать.  Хаус кривит губы в ухмылке.  — Это кто-то из больницы? Мед персонал? — Я не скажу тебе, кто это, Уилсон. — С каких пор у тебя от меня секреты?  — Ты что, моя мамочка?  Уилсон какое-то время просто смотрит на Хауса, пытаясь вспомнить, почему вообще с ним дружит.  — Надеюсь, это хотя бы не пациентка. — онколог вздыхает. — Ладно. У таинственной незнакомки есть имя? — Допустим… принцесса. — хмыкает диагност, вспоминая мягкие золотистые локоны, которые так приятно пропускать через пальцы.  — Не знал, что ты романтик, Хаус. — Уилсон смеется, но искренне радуется за своего друга. Сейчас он не выглядит хмурым и раздраженным, как обычно. Он наконец-то выглядит довольным. — Перекусим? — Ты платишь.  Друзья идут по коридору больницы, держа курс на буфет. Уилсон что-то увлеченно рассказывает, пока Хаус сосредоточенно рассасывает леденец на палочке. Навстречу им идет - или скорее плетется - Чейз, уткнувшийся в карту пациентки, и читая ее на ходу. Хаус, с пошлым причмокиванием, вытаскивает леденец изо рта, вставая на пути австралийца.  — Ты дорогу также внимательно переходишь, принцесса? Пятьдесят баксов на то, что сегодня в кого-нибудь врежешься.  Чейз останавливается, поднимая усталый взгляд на Хауса. Опять отлынивает от работы, а своих лакеев заставляет пахать за себя. Умно.  Уилсон застывает с приоткрытым ртом, анализируя только что услышанное, и вопросительно косится в сторону Хауса.   — Принцесса?..  — Он вечно придумывает мне дурацкие прозвища. — Чейз закатывает глаза, давно привыкший к такому обращению, и слегка улыбается. Может быть, Чейзу это даже нравится. Хаус плохо на него влияет. — Постоянно забываю твое имя. Приходится выкручиваться. — Хаус ухмыляется. Доставать Чейза даже приятнее, чем доставать Кадди. Он насупливается, как щеночек лабрадора: хмурит брови и обиженно смотрит исподлобья. Того и гляди, за руку укусит. Такого Чейза хочется почесать за ушком, и взъерошить его пшеничные волосы.  Сам же Чейз иногда хочет врезать Хаусу по лицу. А потом поцеловать. Или наоборот. Последовательность не имеет значения. Хаус возвращает леденец в рот, обхватывая его губами и втягивая щеки. Медленно сосет и все это время не сводит глаз со своей Златовласки. У Чейза выражение лица меняется на «выеби меня прямо здесь». Он поднимает подборок, чуть прикрывает глаза и быстрым движением облизывает губы, также непрерывно глядя на Хауса. Будто бросает ему вызов. И Хаус жестко залипает на этот томный взгляд из-под светлых ресниц, предназначенный только ему.  Уилсон обескураженно смотрит то на одного, то на другого, пока эти двое флиртуют без слов.  — …я, наверное, вас оставлю. Надо кое-что переварить. — онколог последний раз бросает ошеломленный взгляд на Хауса и удаляется. И, кажется, его отсутствия даже не замечают.