О принятии себя, не без помощи

На человейник опустилась ночь. Окно закрыто и в комнате душно. Одежда прилипает к телу, от чего ощущать себя стало смертельно тяжело. Нигель подскочил, выбежал на кухню и запрыгнул обратно в комнату, вновь взявшись за рукоятку украденного ножа, рассматривая в нем отражение своих глаз. Все что он любил в себе, так это были глаза. Глубокие, не понятно какого цвета. Глаза, слезы на которых были не видны. Нигель один раз их похвалил, назвав классными. Это и дало толчок любить из в себе. От ножа было противно и страшно. Пальцы на ногах поджимались, руки подрагивали от напряжения, а на губе уже вот вот выступит кровь. Паника висела в комнате, нагоняя ужас и вгоняя в панические атаки любого, кто решился бы войти в помещение, размазывая его по стенкам своих мыслей. Но вот он отбросил нож, глухо стукнувшийся и приземлившийся на подушку, лежащую чуть поодаль кровати. -нож страшно.- пробормотал он себе на выдохе, и вновь сжал в зубах губу, из которой наконец побежала дорожка крови. Яркой, теплой и невкусной,- бля. Съеденная, изуродованная и покусанная уже почти полностью губа, уже не чувствовала боли. Иногда неприятно, но не заметно, ну и хрен с ней. Нигелю хотелось ощутить себя легче. Тело и голова помнили те ощущения, когда ему было не больно и мысли не заполняли его целиком, заставляя зажиматься и убиваться по себе прежнему. Лишь из интереса и эксперимента он хотел вновь попробовать. Может это неприятно? Это же глупо, не желая себе смерти себя резать. Паника моментально улетела, оставив лишь напряженность, как только мальчик плюхнулся на кровать. Секундный вскрик, и вся комната поглощена в темноту, загадочную но умиротворяющую. Лопнула лампочка, осколок упал на колени ребёнка, который не капельки не испугался, лишь прикрыл инстинктивно глаза. Перебирая одеяло в поисках осколка лампочки, искомый предмет резко впивается в руку. Тихое "ай" пронзилось сквозь темноту, словно резкий луч света в кромешно темном лесу, посланный детским фонариком. И вроде легче не стало ни на секунду. В голове опять желание "случайно" себя задеть. Уже с пару секунд на тыльной стороне руки поттекала алым рана. Глубокая, как впадина, желаемая и умиротворяющая рана. - да Господи, мне это надо? Ему это было надо, но он нормальный, и это главное. Он нормальный. Нормальный. Нормальный. Нормальный. Тогда и осколок полетел прямиком к ножу. Отпускать его не хотелось, но пришлось. Пришлось заставить пересилить любопытство и желание к новым ощущениям, которые сейчас уже казались не такими яркими. Да и ощущение эйфории было исключительно недолгим и с каждым порезом приятные ощущения все больше сменялись болью и страхом стать зависимым, что он уже видимо сделал. Ведь рука опять тянулась под кровать, щупая там брошенные колкости, но в тот момент силы резко покинули силы мальчика, заставив его просто застыть в той позе, свесив руку под кровать. Так он и проснулся на утро. Через время зашевелились шторы, которые с грохотом открылись от ветра. Подняв голову, первым увиденным было даже не оно, а лужица крови, засохшей и покоричневевшей. На руке не до конца стянуты шрамы, кровь на которых успела засохнуть. Не думая о возможных инфекциях, Нигель испугался за белый ламинат, уже успевший впитать и окраситься в коричневый цвет. Воспитание Нигкоя позволяло думать ему о вреде на материальном больше, чем на себе самом. Так к примеру при падении страшнее было за дырки на джинсах, чем на вдребезги размитые колени. И вот уже все в красном. Руки, стены, тряпки, салфетки, джинсы, футболка, уши. Но пятно не отстирывается. Убирать за собой не конек Нигеля, за него это нехотя делала мать, пусть и редко, но для нее свой дом обязан был быть вылизанным. Тогда нигел просто додумался передвинуть ковер ближе к кровати, так, чтобы он закрывал растертое уродство, пусть и не целиком. Собравшись выходить в школу, образовалась проблема. Шрамы не выглядели случайными. Они были похожи на шрамы Дорис и других соплячек, которых он за такие же шрамы стебал. - пиздец я тупий. Он хлопнул себя по лбу ладонью. Найдя старую папину рубашку, размер в 3 больше самого блондина, было принято решение надеть ее, т.к рукава были длинными и с легкостью закрывали порезы. От мысли что он все утро что-то прячет, ему кольнуло в груди. Сколько же неприятностей доставит это в будущем, было неизвестно. И вот мальчик опять, как и вчера и позавчера, как и месяц назад, кислый тащится в школу. Там его ждет один лишь Саки. Сегодня на удивление хорошая погода. Иногда мы не можем и представить себе что-то хорошее после трагичных или травмирующих событий, а особенно что-то банальное, как погода. У Нигеля В голове тоже не складывается. Почему где-то хорошо когда плохо ему? Он был большим эгоистом, плюющем на чувства других. Сейчас же он это подтверждал с новой силой, не капли не стыдясь этого. Идя до здания в полном одиночестве, Нигель не заметил как начал перечислять то что находится вокруг себя, дабы заглушить вопросы в голове, утихшие разве что только прошлым вечером. В другие моменты они не давали думать и говорить. Сейчас же он наконец почувствовал облегчение, шепча себе под нос все что взбрелало в голову. Так он и дошел до кабинета, плюхнувшись на сломанный и потрепанный временем стул. Тот со скрипом откинул с себя деревянную спинку, сломавшуюся пополам. Но вот он поднимает свой взгляд, видя ответный, агрессивный и непонимающий взгляд какой-то девчонки. Стройной, высокой и бледной. Бледнее ее был бы разве что скелет. -Свалишь может? Пялишь как истуканша. Девушка не обратила внимания на слова блондина, нагло спихнув того со стула, и проронив звонкое: - ты обалдел! Тут я с Саки сижу.- она бросила взгляд на долговязого парня, потирающего затылок. - Нигель, ну она настояла.. Он не успел закончить предложение и его прервал звонкий голос. -Настряла?! Фе! Раз я настояла, то сиди со своим дружком. Его даже стул не выдерживает. Нигель, поднимавшийся с пола и оттряхивающий рубашку, об которую уже успел поднимаясь запнуться, услышал лишь то что его "не выдерживает стул". И вот теперь пальцы вновь потянулись к рукам, сжав шрам. Сам он сделал это неосознанно, т.к в голове было только то что его уже не выдерживает стул. Боль перетекла в наслаждение, словно у наркомана. Неужели его реально забирает в свои оковы зависимость? Да и еще такая, противная.