Три фамилии. Фантомы

Глава двадцатая — Смерть очаровательна. В ней есть особенная эстетика и красота. Вы только посмотрите: неподвижный взгляд, тишина, мрачность момента. Удивление и страх на красивом лице, беззащитные открытые ладони, тело у твоих ног, как напоминание о силе. Люди недооценивают красоту смерти, страх лишает их возможности увидеть. Гермиона, ты видишь? Тихий голос Волан-де-Морта звучал у самого уха. Гермиона молчала, не в силах отвести взгляд от лица Ромильды. — Мой Лорд… — Снейп говорил так же тихо, но нервно. — Это не самая лучшая идея — убивать учеников на глазах у всех. Это повредит вашей репутации, если вы всё ещё хотите завоевать доверие магического сообщества. — Я пытаюсь понять, чего они от меня ждут. Что мешает им принять меня как лидера? — Вопрос Волан-де-Морта, заданный на фоне тела убитой молодой девушки, звучал как насмешка. — Я лишь хотел напомнить, что ни с кем не случится плохого, пока они будут покорны. Почему ошмётки былого протеста всё ещё шевелятся в этой пропасти неприятия? Я ваш друг. Я готов принять каждого волшебника, склонившего предо мной колени в нашу семью, закрываю глаза на прошлое, на полукровие. Почему никто этого не ценит? Я милосерден. — Докажите, — попросила профессор МакГонагалл, по-прежнему закрывая своим хилым телом детей. — Пощадите. Отпустите детей. — Пожалуйста, — взмах палочки и двери Большого Зала отворились. — Идите. Я позволяю всем сделать выбор и принять последствия. Никто из вас не вечен, зачем тратить отведенное вам время на пустую борьбу, сопротивление по старой памяти, по инерции? Я победил давно и неотвратимо, для чего весь этот фарс? Ради кого? Никто не уходил. Гермиона заметила в толпе Невилла, он сжимал палочку в кулаке и смотрел только на Беллатрису. Она же его не замечала, слушала Волан-де-Морта. У входа появился Драко, остановился в дверях, пытаясь справиться с дыханием, переводил испуганный взгляд с Роджера и Чанг, рыдающих навзрыд в истерике, на Ромильду, затем на Гермиону и Волан-де-Морта. За спиной его маячила Джинни. — А! — воскликнул радостно Волан-де-Морт и раскинул руки в приветствии. — Драко! Мой верный друг, и не один… Наслышан, наслышан. Проходите, не стесняйтесь. Драко и Джинни, взявшись за руки, прошли меж двух столов на одеревенелых ногах. Волан-де-Морт подошёл к Джинни, он улыбался и пытался поймать её ускользающий взгляд. — Уизли… Прекрасная кровь, ужасное воспитание. Это бич современного волшебного мира, не так ли? Ты правда решила сменить сторону? Объявила об этом во всеуслышание? — Я… Да, — голос Джинни был едва слышен, Гермиона и вовсе читала по губам, она тряслась и выглядела так, будто вот-вот потеряет сознание. Волан-де-Морт встал между Джинни и Драко, заставляя их расцепить руки, и по-отечески положил ладонь ей на плечо. Джинни вздрогнула и закрыла глаза. — За твоим страхом не разглядеть ничего, — пожаловался он. — Успокойся. Расскажи, что чувствуешь. — Бояться — это нормально, мой Лорд! — вскинулся Драко, догоняя их. — Быть может вы не станете… — Молчи, я разговариваю с девушкой. Ну, Джинни Уизли? Так что ты думаешь о нас? Джинни бросила на Гермиону полный мольбы о помощи взгляд. Гермиона её прекрасно понимала, помнила своё оцепенение и внутренний лёд, охвативший сознание в Малфой Мэнор, в ночь после смерти Гарри. С этим нужно справиться, вспомнить всё, чему училась, лгать как в последний раз и верить в то, что говоришь. Проще, чем кажется. Гермиона пыталась подсказать всё это Джинни без слов и, кажется, она поняла. — Если вы позволите, я буду горда стать вашей последовательницей, — сказала она неуверенно, но искренне. — А как же мама, папа и братья? Они тебе позволят? — Я делаю выбор самостоятельно. И выбираю силу, дружбу и… и чувства. Волан-де-Морт убрал руку с плеча Джинни и довольно выпрямился. Взглянул на Драко со значением и развёл руками. — Вот и всё, — сказал он в толпу сжавшихся у стены студентов. — Это проще, чем кажется. И совсем не больно… Бэлла, что ты думаешь о нашей новобранке? Стоит дать ей шанс? — Это не мне решать, мой Лорд, — скривившись от противоречивых эмоций, отрывисто сказала Беллатриса. — То есть ты не благословляешь союз племянника и Джинни Уизли? — Я… — Беллатриса перевела взгляд на дочь, помолчала, читая что-то неуловимое на её лице, потом кивнула. — Если на то будет ваша воля, Милорд, я не против. — Вот видишь, Минерва? — усмехнулся Волан-де-Морт. — Мы за любовь во всех её проявлениях. МакГонагалл не шевелилась, ничего не отвечала, она думала только о том, как без потерь увести из Зала детей. Волан-де-Морт тем временем продолжил. — Ни для кого не секрет, что я воспитывался в сиротском магловском приюте, — он прошествовал к загнанным в угол Маскам, перешагнул через Ромильду, и замер перед постанывающими от страха Чжоу Чанг и Роджером Дэвисом. — В те редкие дни, когда нам привозили сладости, воспитатели никогда не давали нам наесться вдоволь, говорили: оставьте на потом, это на Рождество, не ешьте всё сразу. Дело привычки, сегодня я тоже оставлю нам что-нибудь на десерт… Кэрроу, уведите этих двоих. — Нет, не надо! Мы не хотели её убивать! Мы не хотели убивать! — орал Дэвис, пока Амикус поднимал его за шкирку на ноги. — Пощадите! Помогите, кто-нибудь! Но никто не помог. Вопли отчаяния и мольбы о пощаде стихли в коридоре и Гермиона очнулась. Она развернулась к дверям, чтобы уйти. — Куда ты? — остановил её Волан-де-Морт, ухватив за запястье. — Отпустите, — сказала Гермиона и, испугавшись собственной дерзости, добавила. — Мой Лорд. Я устала и хочу отдохнуть, а любоваться на трупы нет никакого желания. — Не оценила эстетику смерти? Но ведь она мертва по твоей просьбе. — Нет, — отрезала Гермиона, то ли отвечая на первый вопрос, то ли отрицая свою причастность к смерти Ромильды, а может и всё разом. Нет — универсальный ответ. Волан-де-Морт отпустил её, Гермиона вышла из Зала первой, подав тем самым сигнал, что остальные тоже могут уходить. Школьники со всех ног бросились прочь. Гермиона шла в Выручай-комнату, студенты разбегались по коридорам, как муравьи, подгоняя друг друга, успокаивая, причитая что-то о спасении. Словно в Хогвартсе завелось целое полчище Плакс Миртл, от стен эхом отражались рыдания, затихающие с каждым уверенным шагом Гермионы. Она вошла в Выручай-комнату и позволила тишине заполнить каждую клетку усталого тела. Винки тихонько посапывала на своей маленькой кровати, на открытой кухне на старом деревянном столе настаивалась Сыворотка Правды в стеклянной пинте. Гермиона взяла зелье в руки, повертела в ладони. Пять дней до завершения процесса… Целая вечность. А если не ждать? Гермиона откупорила крышку, принюхалась и шагнула к Винки. В этот момент в комнату забежали Джинни и Драко, оба бледные, напуганные, они следовали за ней по пятам. — Ты как? — спросила Джинни, наблюдая за тем, как Гермиона усаживается на колени перед Винки. — Что ты делаешь? — Хочу узнать, где крестраж. — Зелье не готово, — нахмурился Драко. — Не делай, зачем? Осталось пять дней до завершения лунного цикла! — У меня нет пяти дней! — крикнула Гермиона. — Нет ни минуты! Я… О, боже, — она поставила пинту на пол и зарылась ладонями в волосы. — Что мне делать? Как быть дальше? Я должна уйти, я хочу к Гарри, а мы тут и ничего не делаем! — Так значит ты не пошутила? — спросил шепотом Драко у Джинни и чуть не потерял равновесие, вовремя схватившись за стол. — Какие уж тут шутки, — обожгла его взглядом Джинни и села рядом с Гермионой. — Милая, ты только дыши ровно, не надо делать глупостей. Мы не будем терять время, обещаю. Если ты сейчас потратишь зелье, а оно не сработает, мы откатимся назад. — Это всё я виноват, — корил себя Драко, вышагивая перед девочками, то и дело хватаясь за волосы. — Подарил же, на свою голову, встречу! Надо было держать вас на цепи! Меня погубит не Волан-де-Морт, а собственная глупость! И вы двое! Связаться с вами было огромной ошибкой. Что нам делать? Куда ее прятать?! — Пока никого прятать не надо, — пыталась быть мудрой за троих Джинни. — Никто ничего не заметит, у нас ещё есть время… — Сколько?! — воскликнул Драко. — Месяц, два? Как долго Снейп и Кэрроу будут верить, что она плотно поела? Гермиона, почему ты молчишь? Может предложишь идею? Она молча плакала, закрыв лицо волосами, обещая себе, что это в последний раз. Больше никаких слёз, никаких метаний, никаких пустых мыслей. Драко прав, у них очень мало времени, и Гермионе нужно быть сильнее и осторожней в два, а то и в десять раз, чтобы справиться. Драко понял, что перегнул палку, сел рядом с Гермионой и притянул её голову к своему плечу. — Ну, прости. Просто я впервые не представляю, как нам дальше быть, правда. Это всё очень… не вовремя. Гермиона представить не могла, что сказал бы Драко, знай он о второй части пророчества. Они с Гарри умрут, пора это признать. Главное забрать с собой Волан-де-Морта. — Не оставляйте меня, ладно? — попросила Гермиона. — Да куда мы денемся с фестрала в небе? — грустно усмехнулся Драко. До самой ночи они не покидали Выручай-комнату. Драко вышел на разведку однажды, удостовериться, что Волан-де-Морт покинул школу. Проследил за точкой под именем «Том Реддл» по карте до самых ворот и только потом вернулся и поделился хорошей новостью. — Ушёл. Так спокойнее, правда? — Может, он пришёл не только ко мне в голову заглянуть, но и проверить как тут крестраж поживает? — спросила Джинни, закутавшись в мантию поплотнее и подобрав под себя ноги в кресле. — Тогда крестраж в кабинете Снейпа в подземельях? Волан-де-Морт больше нигде не был. — Туда увели Чжоу и Роджера, — подала голос Гермиона. Она пыталась заснуть, чтобы увидеться с Гарри, но сон не шёл. — Наверное, он выяснял, насколько опасны Белые Маски, кто ими руководит, сколько их. — Ну раз ушел, значит ничего интересного не узнал, — кивнул Драко. — Придурки… Их энергию, да в мирное бы русло. Знаете, я бы не отказался от помощи в поиске крестражей! Но нет, никто не шевельнётся, попроси их только сделать что-то по-настоящему важное. Они горазды только бахвалиться тем, что против Пожирателей, пока эти самые Пожиратели не дунут им в ухо. Более бесполезное сопротивление ещё поискать придётся… И Орден ваш, — закусил удила Драко. Гермионе казалось, что таким способом он отвлекается от мрачных, неловких мыслей. — Чем они заняты? — Орден бросил все силы на защиту маглов. Вы не слышите, потому что в официальных источниках об этом ни слова, но охота на маглов — это новый вид забавного досуга, — оправдывала Орден Джинни. — Их убивают развлечения ради, целыми семьями, и если бы не Орден, то жертв было бы в сто раз больше. Драко и Джинни заспорили о том, чья работа бесполезнее, голоса их становились тише, отдалялись. Гермиона заснула, свернувшись в клубок на единственной в комнате кровати, и сон ей снился очень странный. Сириус летел по ночному небу без крыльев, а Гермиона бежала за ним по дымно-серым тучам, перескакивая с одной на другую. Дядя подбадривал её, звал за собой, пока Гермиона не нагнала его и не схватила за край мантии. Сириус встал рядом с ней, ноги его утонули в бархате тучи. — А где Гарри? — спросил он строго. — Я не знаю… — Не отпускай его одного! Гермиона подскочила на кровати и проснулась. Сердце отдавало бешеной дробью по рёбрам, по лицу бежал холодный пот. За окном разливалась ночная синева, в кресле, прижавшись друг к другу носами, спали Драко и Джинни. Гермиона встала, её немного пошатывало спросонья, а во рту пересохло, как будто она неделю не пила воды. Стараясь никого не разбудить, Гермиона пробралась к подоконнику, на котором стоял кувшин и прохладный стакан, налила себе воды и замерла. Дверь в Выручай-комнате тихо скрипнула. Драко с Джинни научились чутко спать, посторонний звук ворвался в их сны. Драко тут же вскочил, уронил палочку с колен и поднял её, направляя на открытую дверь и подслеповато щурясь. — Назад! — скомандовал он Джинни и Гермионе. — Кто здесь? Гермиона не боялась. Ничего страшного не должно было случиться. Она только вглядывалась в темноту, пока Джинни не зажгла свет. — Только не убейте, — попросил голос. Гарри снял мантию и плотно закрыл за собой дверь. — Ух, как вас много… — Гарри! — ультразвуком запищала Джинни и бросилась его обнимать. — Вот это да! Слышать, что ты жив и видеть воочию — это разные вещи! Так изменился… Ужас, какой худой! — совсем как миссис Уизли причитала она, ощупывая его плечи. — Чем ты питаешься? А где спишь? Ты вообще отдыхаешь? — По разному, Джинни, — сконфуженный таким теплым приемом, сказал Гарри. — Рад тебя видеть. — Что ты тут делаешь? — возмутился Драко. — Как пробрался в школу? — Есть варианты… — загадочно ответил Гарри и заглянул за спину Драко. — И тебе привет, — улыбнулся он Гермионе. Они умрут — снова думала Гермиона. Дамблдор предупреждал, отводил беду, разделял их, а они противились. Всегда в обход, лишь бы вместе. И теперь Гарри стоит и улыбается ей, не зная ещё, что пазлы пророчества сложились. Он сделал свой неправильный выбор. Стоило ли это того? — Да, — сказала вслух Гермиона и тёплая улыбка дрогнула на губах. За один день рядом с Гарри Гермиона прожила бы всё заново, не задумываясь. И повторила все точь-в-точь, потому что это и было жизнью. Самой лучшей её частью… — Нет, ну хорош, что сказать? — возмущался Драко, как старый ворчливый дед. — Волан-де-Морт тут в гости заглядывал, и этот пришёл. Хорошо, что разминулись! — Он был здесь? — удивился Гарри. — Был, — буркнул Драко. — Пришёл посмотреть на свою новую сторонницу и прочитать спич о своем милосердии. — Я — сторонница, — робко подняла руку Джинни. — Всё было не так страшно… То есть страшно, но очень быстро, я справилась, он мне поверил. Он расслаблен, верит в свою победу полностью и совсем потерял бдительность. Если даже я сумела его обмануть, то боюсь представить, на что способны люди поталантливее. — Это нам на руку — то, что он потерял бдительность, — кивнул Гарри. — Пусть продолжает в том же духе, а потом его ждёт сюрприз. А что вы здесь все делаете? — А… — замялась Джинни, предательски обернувшись к Гермионе. — Ну, охраняем её сон. — Что-то не так? — Гарри обошел Драко и Джинни, но Гермиона шагнула назад, как будто коснись он её, она выдаст ему всю правду как на духу. Она сделала вид, что поправляет одеяло Винки. — Много чего не так, день был сложный. Белые Маски вернулись в школу, Беллатриса убила Ромильду Вейн… Ты же знаешь, у нас скучно не бывает, — наигранно усмехнулась Гермиона. — Мы пойдём, наверное, — прочистив горло, опомнилась Джинни. Драко уходить не хотел, смотрел на Гарри с упреком, на Гермиону с подозрением. — Может останемся? — Поздно спохватился, — шепнула Джинни, ткнув его в бок. — Пошли. Гарри, ты ведь присмотришь за ней? Не оставишь одну? — Я? — удивился Гарри. — Э-м… думаю, мы справимся, спасибо, Джинни. — Прости, я по привычке, — зарделась Джинни. — В общем, ладно… Увидимся утром, Гермиона. Джинни вытолкнула всё ещё сопротивляющегося Драко за дверь и Гарри с Гермионой остались в комнате со спящей Винки. — Ну? — спросил он. И Гермиону прорвало. Так всегда было, ей всегда хотелось делиться с ним своей болью, но так часто приходилось что-то скрывать. Зато когда тайны открывались, Гермиона чувствовала себя по-настоящему счастливой, лёгкой, сильной. Сегодня она могла рассказать ему многое и ухватилась за эту возможность с удовольствием. Она рассказала про Дары Смерти — мантия-невидимка, непобедимая волшебная палочка, воскрешающий камень — предметы, дарующие волшебнику несравнимую ни с чем и ни с кем силу. Рассказала про Решлока Ульмса и Амбридж, и своё решение оставить её за воротами с дементорами и без палочки. Про нападение Белых Масок и новую унизительную попытку сломать её. Про смерть Ромильды и свою к ней причастность. Про пленников в подземельях и их возможную скорую мучительную смерть. — И мне бы стоило корить себя, ругать, винить, но я не испытываю угрызений совести, Гарри. Я не узнаю себя, меня это пугает, но мне их не жаль. Я не желаю им смерти, нет, но и спасать их совсем не хочется. Я оставила Амбридж за воротами и смотрела, как дементоры забирают её душу, и ничего, понимаешь? Ничего не дрогнуло внутри. Я помнила её как очень плохого, скверного человека, и думала, что она это заслужила. Джинни и Драко говорят, что это жестоко, а мне так не казалось. Я попросила Беллатрису успокоить Масок и она убила Ромильду. Думаешь, я мучилась сегодня кошмарами? Брала на себя ответственность за её смерть? Нет, я только надеялась, что её труп убрали из Большого зала и завтра мне не придётся на неё смотреть. Я не пытаюсь спасти Чжоу и Роджера, не интересуюсь, как там Кормак, он ведь из окна выпрыгнул, мне никого больше не жаль. Кажется, мы доигрались. Я сошла с ума, повредилась мозгом, душой, чем угодно… Ты чувствуешь это? Гермионе едва хватило дыхания, чтобы договорить. Она позволила себе сесть и провела ладонью по лбу. — Нет, — сказал Гарри серьезно. — Не чувствую. Ничем ты не повредилась, просто изменилась. А разве мир вокруг тебя не поменялся? — Я вообще не ощущаю почву под ногами. Научилась парить в невесомости и мне уже нормально. Но ты бы на моём месте поступал по другому, я знаю. — Ну, не факт… — Не говори глупостей, не надо меня успокаивать. Я по уши в чужой крови, ты же и мухи не обидел. Ты остался собой, а я? Кто я? — Гермиона, — Гарри взял её лицо в свои ладони, заглянул в глаза. От него пахло хвойным лесом и костром. — Ты — хороший человек. Тебе приходится быть в эпицентре событий, защищать и защищаться. А я брожу в тени, действую исподтишка, не бери меня в расчёт. Нам обоим пришлось измениться, с этим ничего не поделаешь. Главное, что я всё ещё тебя знаю. — Точно знаешь? — жалобно спросила Гермиона. — Как свои пять пальцев. Ты чуткая, преданная и добрая. Просто уставшая. Ты очень устала, на тебя столько свалилось разом и продолжает присыпать сверху. Немудрено, что тебе уже не жаль людей, которые постоянно пытаются навредить тебе. Они не знают, что ты этого не заслуживаешь, но ты-то знаешь. Помнишь каждую секунду, что мир к тебе несправедлив, отсюда и такой эмоциональный перекос. Всё наладится. Придёт время и ты не вспомнишь ничего из произошедшего. — Сотрёшь мне память? — усмехнулась Гермиона. — Нет, — покачал головой Гарри. — Потерпи ещё немного, ладно? Мы уже у финиша. — Сколько? — Немного, — повторил Гарри и Гермиона внутренне сжалась, желая услышать конкретную цифру. — Сегодня мне нужна будет твоя помощь, прогуляемся кое-куда. Но сначала, что за Дары такие? — Ах, да, — скривилась Гермиона, позабыв, с чего начала. — Дамблдор хотел, чтобы я всё о них выяснила, оставил знаки. Значит, они могут тебе пригодится, так? — Зачем? — вскинул брови Гарри. — Неубиваемая палочка? — Непобедимая. — Меня и моя ещё ни разу не подвела, разве нет? — Ну, если так подумать, то да, но… — Воскрешающий камень из сказки. Я это пережил, понял, принял, что смерть необратима. Мне жизнь преподала такой урок, думаю ты помнишь. И в тот день, когда я простился с Сириусом окончательно, раз и навсегда запретил себе грезить о возвращении к жизни погибших. Помнишь, что он тогда сказал? Ценность жизни в том, что её нельзя прожить дважды. Мне не нужны никакие воскрешающие камни, чтобы помнить тех, кого уже нет рядом. — Согласна, но… — А тебя я терять не намерен. Мантия-невидимка у меня уже есть, — продемонстрировал он ей струящуюся как вода сквозь пальцы ткань. — Не жалуюсь. Что бы там ни думал Дамблдор, мне его игрушки не нужны, и тратить время на их поиски я не стану. — Но палочка-то бы пригодилась? — Если верить твоей легенде, она погубила не мало волшебников, так что не стоит считать её оберегом от смерти. Всё это глупости, родная, мы и так справимся. Верно? Гермиона смотрела на него с прищуром. — И когда ты успел таким мудрым стать? — Сам в шоке, — рассмеялся Гарри. — Если мы закончили разгребать бардак в твоей голове, готова прогуляться? — Куда? И вообще… Где ты был?! — возмутилась Гермиона. — Почти месяц ни слуху, ни духу! — Не прибедняйся, — Гарри встряхнул мантию и накинул на голову надутой Гермионе. — Ты знала, что всё хорошо. Пошли. — Может и знала, — неохотно согласилась Гермиона, выныривая обратно за тёплой кофтой. — Но ответь на мои вопросы, где ты был? — Искал информацию о крестраже в сейфе Беллатрисы. Они двинулись по коридору восьмого этажа и Гермиона на мгновение решила, что кто-то сыграл злую шутку и отправил их с Гарри в прошлое. Ночной Хогвартс, они крадутся куда-то под мантией-невидимкой, аура тайны и опасности сквозит в их шёпоте и тихих шагах. — С кем искал? Один? — почему-то вспомнив дурной страшный сон и предупреждение Сириуса, озаботилась Гермиона. — Нет, конечно. Я был с Кикимером и ещё с одним новым знакомым. — Господи, Гарри, каким ещё знакомым? Перед кем ты открылся? — Без него ничего бы не вышло. Я услышал по радио, что Дин после своего чудесного спасения пустился в бега и путешествует теперь с отцом Тонкс и двумя гоблинами. И понял — это судьба. Гоблины, Гермиона, а мне как раз нужно в Гринготтс. — Подожди, — Гермиона остановилась и с Гарри чуть не сползла мантия. Она заботливо поправила скользкую ткань на взъерошенной голове и воззрилась с претензией на синевато-бледное в темноте лицо Гарри. — Во-первых, по какому ещё радио? — А ты не слышала? Раз в неделю протестанты выходят в эфир, рассказывают о последних слухах и происшествиях. Я слышал Ли Джордана, Фреда с Джорджем и даже Кингсли разок. — Нет, я не слышала. Я Пожиратель смерти, со мной не делятся такими новостями… — Ты обиделась? — удивился Гарри. Гермиона действительно впервые до конца прочувствовала, что она больше не часть той компании. Те некогда смелые и светлые люди, с которыми она дружила, у которых училась, с которых брала пример больше никогда не станут для неё семьёй. — Не обиделась, — вздохнула она и слукавила. — Рассказывай дальше. Гарри рассказал как выдвинулся с Кикимером на поиски Дина и гоблинов. Искать пришлось долго, они прятались в дремучих лесах и часто меняли место стоянки. Гарри признался, что без Кикимера бы не прошёл и половину нелёгкого пути и пообещал, что поставит ему памятник при жизни когда всё закончится. Они нашли Дина, Теда Тонкса и гоблинов, и выкрали одного из служителей волшебного банка. — Выкрали? — ужаснулась на этом моменте Гермиона и снова едва не обнаружила Гарри, встав столбом в фойе. Он едва успел поймать край сползающей мантии. — Можно я пока не буду объявлять людям, что жив? — попросил он, оглядываясь. — Вы украли волшебное существо, как мешок картошки? Разве нельзя было с ним договориться? — И ты ещё говоришь, что растеряла человечность? — усмехнулся Гарри. Гермиона невольно улыбнулась, взяла Гарри под руку и потянула к главному входу. — Да, ты прав, до твоей бесчеловечности мне ещё далеко, — высокомерно вздёрнула она подбородок. — И чем всё закончилось? — Ну, мы договорились. Он помогает добраться до сейфа Беллатрисы, а я ему кое-что должен за это. — Что? — Кое-что. — Гарри! — Меч Гриффиндора, — виновато, но тем не менее лучезарно улыбнулся он и прежде, чем Гермиона успела ахнуть, он обернулся волком и выскочил из-под укрытия. Лапы чёрного волка легко перебирали по снегу, Гермиона смотрела как удаляется мохнатая четвероногая фигура и думала, что только во власти этого единственного человека так её успокоить. Он не сказал ей, но начал думать, как помочь тем, кто этого не заслуживает, как помогла бы та Гермиона, которая на четвёртом курсе впервые осознала, что такое настоящая любовь. Та девушка, которая не знала ни жестокости, ни предательства, которая мечтала изменить мир в лучшую сторону и имела возможность. Та, которая тянулась за его светом и вела сама. Гарри сказал то, что Гермиона должна была услышать, и этого более чем достаточно. Дальше эту проблему он молча взвалил на свои плечи, она тоже так делала, умела, забирала его тревоги, делила их на двоих, порой даже не поровну, только теперь немного разучилась. Бывают моменты, когда сильными пятьдесят на пятьдесят быть не получается, кто-то должен взять на себя все девяносто, а кто-то еле тащит на плечах десять. Но взвалить на него ещё и новость о ребёнке — это было бы слишком. Тогда он перестанет считать её равноценным партнёром, помощником, опорой, не попросит помощи больше и в итоге не вывезет сам. Может это и есть лазейка? Пророчество произнесено, но обойти его можно, если правильно распределять между ними тяготы? Или Гермионе просто очень хотелось верить, что ничего ещё не кончено… В мрачных, тяжёлых раздумьях она медленно двинулась за волком по скрипучему снегу, закутавшись в мантию-невидимку. Когда-то они приняли верное решение и научились анимагии: Гарри без проблем нырнул под защищённые магией ворота, в неглубокий вырытый лаз, Гермиона же открыла их с помощью метки. Кованое железо с лязгом замка снова приняло изначальную форму за её спиной и спутники продолжили путь по тропе, ведущей в деревню. Гермиона думала о том, что Гарри отказался искать Дары, отверг помощь Дамблдора, хотя тот явно надеялся, что он пойдёт по этому пути, раз оставил знаки. Знал ли их покойный директор больше, ошибается ли Гарри — они так и не узнают. В глубине души Гермиона испытала облегчение от того, что он не ринется на поиски палочки, чьи прежние владельцы дохли, как мухи. Крестражи важнее. Но их поиски тоже не безопасны… Волк вел её за собой в полумраке, время от времени останавливаясь и громко фыркая, чтобы стряхнуть с носа налипшие снежинки. Они прошли мимо трактиров, магазинов и кафе, свернули на жилую улочку, где в окнах ещё изредка встречался жёлтый тёплый свет. Издали доносился приглушённый расстоянием лай собак. На повороте к Визжащей хижине волк остановился под деревом с двойным стволом, за которым ещё недавно пряталась Гермиона, подслушивая разговор Ульмса и Амбридж. Волк разрыл рыхлый снег у корней, взял в зубы палочку и тряпичный мешочек на плотной верёвке и, держа хвост трубой, начал карабкаться к покосившемуся на пригорке строению. У хлипкой двери с огромными щелями, в которых гулял сквозняк, Гермиона хотела снять мантию-невидимку, успела стянуть её с левого плеча. — Не надо, — сказал Гарри. Он принял человеческий облик, тряхнул волосами и крепко обхватил ладонью волшебную палочку. — Рано. Сам нырнул к ней — холодный, пахнущий морозной свежестью, с красными от холода руками — и осторожно кивнул, позволяя Гермионе открыть дверь. — И с кем же мы должны увидеться? — шепнула Гермиона, щурясь в темноте разгромленного жилища. — Мне нужна будет помощь, один я Гринготтс не ограблю, — принялся тихо объяснять Гарри. — Решил вернуться к истокам. — То есть ты перед кем-то откроешься, так? — Так. — Зачем? Я… Я могу пойти с тобой, — неуверенно сказала она. — Не можешь, — просто ответил Гарри. — Но я заручусь хорошей поддержкой, если всё пройдёт как надо. Всё будет хорошо. — Прекрати это повторять. — Ладно, всё будет ужасно, мы все умрём. — Гарри! Под аккомпанимент препирательств они поднялись на второй этаж, в пыльную спальню, в которой когда-то впервые познакомились с Сириусом. Полуразвалившаяся широкая кровать, глубокое драное кресло с оторванными подлокотниками, дверь, повисшая на одной петле — здесь всё осталось прежним, как будто они только пару часов назад покинули хижину, уверенные, что скоро сдадут Хвоста министерству, оправдают Сириуса и заткнут за пояс Снейпа, мечтавшего передать дементорам своего школьного недруга. Вместе они сели в кресло, так и не сняв мантию-невидимку. Гарри зажёг огонь в чёрном от копоти камине палочкой. Оранжевый свет озарил пыльный деревянный настил с широкими полосами просветов — это Сириус тащил раненного Рона за ногу к кровати. — Мы должны будем достать тебе меч, — принялась рассуждать Гермиона. — Если это цена за помощь гоблина, мы должны будем его достать. Потому что он в Хогвартсе. — Откуда ты знаешь? — Ты вытащил его из Волшебной Шляпы Гриффиндора, Шляпа в Хогвартсе, значит и меч там, где бы он ни был физически. Гарри промолчал, обдумывал её слова. Или просто устал и грелся. Он положил ей руку на плечо, притягивая к себе под бок, обнял, тяжело вздохнув и Гермиона замерла, как каменная статуя, вдруг поймав легчайшее ощущение полного покоя. Тишина зазвенела в ушах, неестественная, тёплая, обволакивающая. Она как никогда ясно осознала, что сейчас в этой комнате есть всё, что ей нужно. И речь не только о Гарри. Нет, их трое — это и есть полный пазл, это и есть причина тишины. Последний аккорд сыгран, песня прозвучала. Гермиона не шевелилась, наконец, принимая тяжёлое решение, которое на самом деле вовсе не тяжёлое, а простое и понятное до смеху. Их должно стать трое и никак иначе, даже в обстоятельствах боя и войны, в окружении врагов, на волоске от смерти каждый день — их должно стать трое. Драко не прав, он сказал, что это всё не вовремя. Он назвал их будущего ребенка неуместной неприятностью, может не со зла, но Гермиона тоже воспринимала его так же. Это неправильно, это преступление. Он ни неприятность, ни обуза. Он — спасение. — Здорово, правда? — усмехнулся Гарри, чувствуя наверняка нечто созвучное, хотя и не понимал почему. — Идеально, — тихо ответила Гермиона. Больше они ничего не говорили. Вынырнуть их уютной тишины их заставил тихий скрип половиц с первого этажа. Гарри выпрямился, напряжённо прислушиваясь. — Встань у стены, мантию не снимай, — сказал он, а сам вынырнул из укрытия, бесшумно пересёк комнату и спрятался за дверью. Гермиона сделала то, что он сказал, встала у неосвещённой огнём камина стены и вытащила из кармана палочку. Скрип ступеней подсказывал, что гость поднимается. Вот порог облизала длинная тень и высокий, худой человек с палочкой в руке осторожно вошёл внутрь. Гермиона видела только затылок с редеющими волосами и широкую спину в старой серой мантии. — Экспеллиармус, — произнёс Гарри внезапно. Палочка из рук волшебника вылетела, он хотел развернуться, чтобы встретить врага лицом к лицу, но Гарри, выходя из укрытия, продолжил: — Не спешите, не оборачивайтесь. Вы пришли один? Человек поднял руки на уровень груди и невнятно кивнул. Гермиона к тому времени уже невербально проверила первый этаж на «гоменум ревелио», в хижине никого кроме них троих действительно не было. — Кто ты? — спросил волшебник и Гермиона наконец узнала гостя по голосу — это был Люпин. — Старый друг, — сказал Гарри, осторожно выходя на свет за спиной Люпина. — Мне нужна ваша помощь, Римус. — Голос знакомый… — неверяще шепнул Люпин и, несмотря на предостережение, начал оборачиваться. Гарри его не остановил, но и палочку пока не опустил. Люпин развернулся, усталое лицо со впалыми щеками грел оранжевый свет из камина. Он щурился, пытаясь разглядеть своего собеседника, Гарри помог ему и сделал шаг вперёд, улыбнувшись. — Добрый вечер, профессор. Глаза Люпина распахнулись, поднятые руки мелко задрожали, рот открылся, словно хозяин потерял над ним контроль. — Н-нет, — выдавил он с трудом и замотал головой. — Спокойно, только не бросайтесь на меня, — предупредил Гарри. — Всё хорошо. Я — это действительно я. — Нет! — выкрикнул Люпин и покосился в сторону двери, намереваясь не то сбежать, не то сделать всё, чтобы не сбежал Гарри. — Этого не может… быть. — Может, Римус. — Гарри проследил за его взглядом, удостоверился, что новых гостей в комнате нет и опустился в старое кресло. Гермиона перебралась ему за спину. — Я обязательно расскажу вам, как так вышло, но времени сейчас у нас не так много, здесь опасно. — Кто ты? — продолжал упорствовать Люпин. — Как ты это провернул, а главное зачем? Зачем принял облик человека, которого давно нет в живых?! — Не кричите, пожалуйста. В знак примирения я отдам вам палочку, чтобы вы чувствовали себя в безопасности, свою же уберу. Кстати, узнаете? — Гарри повертел на свету свою узнаваемую палочку из остролиста и действительно спрятал её в карман, в то время как Люпину протянул его оружие. Взгляд Люпина стал ещё более открытым, казалось он распахнул веки до предела. Он узнал палочку Гарри Поттера, не мог не узнать. Взял свою из рук Гарри и ноги его подкосились. Он осел на пол, подтянув к груди ноги. Разглядывал лицо Гарри жадно, молча, плечи его мелко затряслись. — Я не один, — продолжал тем временем Гарри. — Снимай, — обернулся он к Гермионе. Она послушно стянула с себя мантию-невидимку, повесила её на спинку кресла и положила руку на плечо Гарри. — Здравствуйте, профессор, — холодно поздоровалась Гермиона. — Я палочку не уберу, так что давайте без глупостей. Люпин переводил взгляд с Гарри на Гермиону, потом на её метку, чернеющую на предплечье, снова на Гарри, и часто моргал, прогоняя слёзы осознания чего-то необратимого. — Римус, я повторяю — у нас мало времени, — сказал Гарри. — Я не жду от вас сейчас ни вопросов, ни ответов, кроме одного. Если коротко: мне нужно попасть в Гринготс, в тщательно охраняемый сейф Беллатрисы Лестрейндж, чтобы достать оттуда то, что приблизит нас к смерти Волан-де-Морта. Мне нужен напарник. Я подумал, что последний из тройки Мародёров — отличная кандидатура. Вам ведь это по плечу, не так ли?