Три фамилии. Фантомы

Холод пробирал до костей даже под одеялом. Как бы Гермиона не старалась согреться — ей не удавалось. Глаза резало от недосыпа и недостатка влаги, в носу всё ещё чувствовался запах чернозёма и пыльной духоты, хотя прошло уже две недели с момента, как её вытащили из досрочной могилы. Всю ночь Гермиона провела под землей. Спасло от удушения только то, что она смогла собраться с силами и обернуться волчицей — лёгкие животного потребляли меньше кислорода, который так или иначе заканчивался. Но от воспоминаний это не спасало. Гермиона помнила каждую секунду, проведённую под землей в Запретном лесу: сырость и темноту, запахи и звуки, с которыми осыпались комья чёрнозема в яме под напором извилистых тел червей. Волчица скулила и трясла головой, чтобы они не залезли ей в уши и в нос, она не закрывала глаза, разницы не было — вокруг только беспросветный мрак. Тогда Гермиона поняла, что имел ввиду Драко… Так хотелось увидеть снова мир. Так хотелось узнать, чем закончится война и как же жаль было потраченных впустую усилий. А Гарри даже не узнает, что с ней произошло, да и никто не узнает. Возможно следующим станет Драко, а может и Джинни, если станет защищать его. С папой ещё не увиделась, не объяснилась, не побывала на могиле мамы и не положила цветы у изголовья. Не стала счастливой, в конце концов, не успела, не вышло. Духота обволакивала тело волчицы тугими канатами, каждый новый вздох давался сложнее предыдущего, грудь разрывало от рези и боли. Ближе к утру волчица перевернулась на бок и позволила телу принять человеческий облик. Уж если умирать, то так, чтобы её потом, пусть даже сквозь года, смогли опознать. Чтобы поняли, что Гермиона не сбежала трусливо, потому что не справилась. Что её не погнал в неведомые дали страх, внушаемый бывшими друзьями, и не сбил с верного пути Волан-де-Морт. Когда-нибудь её найдут и возможно кто-то расскажет её историю людям, которые её искали. И палочка в руке… А можно ли выбраться? Наверное, как-то можно, но Гермиона не помнила, что такое магия. Быть может, ей всё это приснилось? Школа, волшебство, даже Гарри? Ей одиннадцать, она спит у себя в комнате под одеялом, первым уроком физкультура и можно пропустить, ведь она всю ночь читала замечательную сказку о мальчике-волшебнике, а скоро мама позовёт завтракать. Вот уже включила свет… Солнце светило ярче обычного, это точно, оно выжигало глаза. - Давай, ну же, не бойся, всё закончилось… Джинни, зови сюда кого-нибудь! Ты меня не оставишь. Вместе эту кашу заварили, вместе и расхлёбывать будем. Мы в ответе за тех, кого приручили, знаешь, да? Зна-аешь... Ты всегда всё знаешь. Драко забил тревогу как только не увидел Гермиону за завтраком в Большом Зале. Он обошёл весь замок, заглянул в каждый тёмный угол, послал Джинни обыскать гриффиндорскую башню миллиметр за миллиметром, но Гермиону не нашёл. Тогда он помчался в Больничное крыло и силой отобрал у Рона Карту Мародёров. Он нашёл её имя на окраине Запретного леса, но добравшись к точке назначения не смог её обнаружить. Они с Джинни звали её, срывая голоса, пока Драко не встал ровно на том месте, где бледнела на глазах точка, помеченная именем Гермионы Грейнджер. Свежевырытая земля подсказала ему, где искать сестру. Драко начал копать руками, раскидывая комья земли, и только Джинни напомнила ему, что он — волшебник. С магией они справились быстрее и вот крышка узкого деревянного ящика полетела в сторону. Мадам Помфри и Снейп встретили их у опушки леса, где раньше жил Хагрид. Гермиона не помнила ничего из этого, она пришла в себя в Больничном крыле, потому что едва не заснула. Закрыла глаза, её обволокла темнота и паника поднялась такая, что Гермиона закричала. Она кричала так, будто её мучают, истязают, режут на куски. Мадам Помфри не понимала, что ей делать, Гермиона не отвечала ни на один вопрос, не объясняла, где болит… А нигде не болело, просто темнота отныне ассоциировалась у неё со смертью. Её погрузили в магический сон, чтобы разобраться с недугом, так внезапно её сразившим. Магической сон замечателен тем, что ты будто умираешь на время — ничего не чувствуешь, ни о чём не думаешь, практически не существуешь. Несколько дней мадам Помфри исследовала свою пациентку, проверяла на всевозможные отравления и хитрые проклятия, но в итоге пришла к выводу, что дело не в магии. - Я сделала всё, что могла для твоего тела, Грейнджер, но уж с разумом тебе придётся разобраться самой, - объяснила ей целительница, когда привела в чувство. - Без сна ты долго не протянешь, а я не смогу держать тебя здесь вечно. Она всегда была грубовата, профессия закалила, но в целом Гермиона отметила, что мадам Помфри не изменила к ней отношение. Это немного взбодрило, но не спасло от страха темноты. Ей позволили остаться в лазарете до тех пор, пока Гермиона сама не решит уйти. А не решалась она долго. К началу октября ничего в её состоянии не изменилось, стресс не прошёл и страх никуда не пропал. Гермиона спала только когда мадам Помфри погружала ее в магической сон и просыпалась тоже по её велению. Днём силилась не закрывать глаза на время дольше необходимого, чтобы моргнуть. Посетителей не было, даже Драко не заходил. Гермиона заволновалась, не случилось ли с ним беды, но мадам Помфри предупредила — в школе идёт расследование произошедшего и до особого распоряжения директора к ней не велено никого пускать. Без исключений. Гермионе не было скучно, хотя целыми днями она только и делала, что лежала в постели. Она много думала обо всём, что с ней случилось, и поняла, что не хочет знать, кто закопал её заживо. Это мог быть кто угодно из её окружения, кроме Драко и Джинни. Любой студент, Пожиратель, член Ордена Феникса. Любой, кто ненавидит её всеми фибрами души за ту роль, которую она избрала. Так какая разница, кто именно это сделал? Не хотелось мстить, не хотелось добиться справедливости. Гермиона на задворках сознания ужасалась своему мрачному спокойствию, такое настигает море перед штормом — волны тёмные и тихие, небо затянуто тучами, но грозы нет. Ветер холодный, но спокойный. Она чувствовала себя морем и её не волновало, кто бросает палки в воду с берега. Гермиона устала и выдохлась. В середине октября Драко всё же к ней заглянул. Остановился в дверях, облокотившись плечом о косяк и слабо улыбнулся. Гермиона сразу отметила на его лице старые синяки и кровоподтёки, побледневшие, но всё ещё причиняющие дискомфорт. Драко прошёл к её постели, развернул стул и сел, шумно вздохнув. - Расследование закончилось. - Здорово… - Не очень. Мы не выяснили, кто это сотворил с тобой. Бэлла ходила в школу, как на работу, делала своё дело, но виновника так и не отыскали. Не помогли её методы. Гермиона напряглась и Драко это заметил, устало провёл ладонями по щекам. - Никто не погиб, если тебя это волнует. Даже Уизли. Хотя как по мне — он знает виновника, если сам им не является. - Меня это не интересует. - Серьёзно? - Не интересует, - повторила Гермиона, опустилась на подушку, подложила ладони под щёки и повернулась к Малфою. - Что с лицом? - Я же говорил, что он не успокоится, - не без злости усмехнулся Драко. - Таких баранов ещё поискать… Нет доказательств, что это дело рук Уизли и его компании, они же все теперь скрывают лица масками, нападают исподтишка, как крысы. Это утомляет, но больше уже смешит. - Не вижу в этом ничего смешного. - А я вижу, - пожал плечами Драко. - Идёшь себе по коридору на занятия, а из-за угла трое масочников в мантиях навыверт, чтобы эмблему факультета не было видно. Кинутся на тебя, пнут и бегут, сверкая пятками. А ты лежишь на полу и усмехаешься — и это всё, на что вы способны? Драко загляделся в окно, на бушующую стихию за стеклом, гнущую вековые ветви деревьев в Запретном лесу. Гермиона молчала, вспоминая белые маски без прорезей для рта, мелькающие в полуночной темноте над её могилой. Если за одной из них скрывался Рон, это её огорчит. Да, пожалуй сильно огорчит, но не удивит. - Есть версия, что тебя поймали слизеринцы, - продолжил Драко после затянувшейся паузы. - Разозлились на Бэллу, она ведь пообещала обратить внимание Волан-де-Морта на их родителей. Или кто-то не из школы, такое тоже может быть. Студенты попросили помощи извне, после показательной порки Томаса. В любом случае, школу теперь охраняют дементоры, сюда и мышь не проскользнёт. - Дементоры у школы — плохая идея. - А мне нравится. Так спокойнее. Хотя я всё же считаю, что это ваш Отряд Дебилов и никто не убедит меня в обратном. - А кто-то пытается? - Джинни. Она уверена, что братец не причастен, очень хочет в это верить и меня убеждает. - Ты так и не отказался от затеи отомстить ему. Драко рассмеялся. - Ещё бы! Эта идея греет меня холодными ночами. Может ты и святая, Гермиона, не хочешь знать, кто пытался тебя убить, но я не ношу нимба над головой. Вот посмотри, нет его, - он низко опустил светловолосую голову к её кровати и провёл руками по платиновым прядям. - Я сделаю то, что задумал и вот увидишь — Уизли будет ползать у тебя в ногах, вымаливая прощения. И у меня — если духа хватит. - Не хочу, чтобы Рон ползал у меня в ногах, - усмехнулась Гермиона, отталкивая голову Малфоя обратно. - Это не решит ни одну из моих проблем. Очень хочу увидеть Гарри, но не могу заснуть, чтобы встретиться. Боюсь, как бы он не решил пробраться в школу, чтобы выяснить куда я пропала. Ползающий в моих ногах Рон поможет мне уснуть? - Вряд ли, - согласился Драко, зевая. Он вздрогнул всем телом и поёжился. - А Поттеру сюда не пробраться. Защита слишком сильная, Хогвартс защитили даже от трансгрессии домовиков. После случая с Амбридж и её медальоном — это резонно, не так ли? Дементоры и защитные заклинания окружают весь периметр. Если Поттер не величайший маг современности, обладающий силами Богов Асгарда, то ему сюда не попасть. Гермиону это не успокоило. Она знала — если Гарри решит попасть в школу, он это сделает, найдёт способ. Только её личная просьба отговорит его от этой затеи. - Мне нужно идти, - с сожалением сказал Драко, когда увидел мадам Помфри, выглядывающую с сурово поджатыми губами из своего кабинета. - Мы с Джинни договорились встретиться в Выручай-комнате, она, кстати, передавала привет. Заглянуть не может, братец узнает и отрежет ей ноги, чтобы наверняка. - Как её успехи с окклюменцией? - Хорошие, - кивнул Драко. - Мы ждём тебя, чтобы сдать экзамен. Возвращайся, Гермиона, - стал серьёзным он и погладил её по волосам. - Без тебя тоскливо. - Не могу пока… Но я буду стараться. Спасибо тебе, ты спас мне жизнь. - Теперь мы квиты, да? - улыбнулся Драко. - Один-один прекрасный счёт, надеюсь не придётся его увеличивать. Отдыхай. Драко ушёл, оставив Гермиону с посветлевшим внутренним состоянием. Сквозь мрак пробился луч, обнаруживший в душе причину, по которой всё ещё стоит бороться. Ради того мизерного количества людей, которые держат её за руку на этом нелегком пути, держат крепко и не дают сорваться в пропасть. Гермиона оставалась в лазарете до Хэллоуина. Не ушла бы и после, сил самостоятельно так и не нашла, но новый неожиданный гость в палате всё изменил. Беллатриса пришла к ней ночью, перед отбоем. Мадам Помфри остужала зелье от простуды возле кровати Гермионы и, заметив посетительницу, едва не выронила стеклянную кружку. - Прочь, - велела Беллатриса, подарив ей тяжёлый взгляд. Мадам Помфри ушла, и не в свой кабинет, а вышла из лазарета не оглядываясь. Беллатриса встала у изголовья кровати, на которой лежала Гермиона. - Я заберу тебя домой. - Зачем? - поднатужившись, поспешила сесть Гермиона. - Ты находишься здесь больше месяца, никчемная целительница не может тебе помочь. Тобой займётся личный целитель Малфоев. - Не надо! - запротестовала Гермиона. - Я… Я в порядке. Здесь спокойнее, вот я и осталась. - Прячешься? - выгнула бровь Беллатриса. - Испугалась? Тебя никто больше не обидит, поняла? Я сделала для этого всё, что могла. - Твои методы не работают, Беллатриса. Ты ещё не заметила? Она надменно вскинула голову, не желая соглашаться, но факты — вещь упрямая, с ними сложно спорить. Беллатриса проглотила рвущиеся наружу слова, оглянулась по сторонам, нашла стул и поставила его рядом с кроватью. Села и положила на колени вещь, которую принесла с собой. Вещь эта была чужда всему её образу и характеру, смотрелась в её руках неестественно, как нарисованная. Небольшая белая шкатулка с акварельными розовыми бабочками с поблёскивающими крыльями на боках и крышке. - Что это? - удивилась Гермиона. Беллатриса дёрнулась, как будто застеснялась этой вещи. - Шкатулка. Не видишь? - грубовато спросила она. - Чья она? - Твоя, - Беллатриса бросила вещицу на тумбочку, как ядовитую. Непонимание на лице Гермионы заставило её углубиться в объяснения. - Говорят, ты не можешь заснуть? - Не получается пока. - Всё как в детстве, - усмехнулась Беллатриса. - Ты плохо спала с самого рождения, капризная была ужасно. Ничего с тех пор не изменилось. Гермиона почувствовала, как её рассеянное внимание концентрируется на рассказе Беллатрисы. Впервые в жизни она заговорила о её прошлом — о том, чего Гермиона никогда не знала и не могла ни у кого спросить. Свидетель первых двух лет её жизни существовал лишь в одном экземпляре, если не считать Родольфуса, которого Гермиона не воспринимала как человека. - Не такая уж я и капризная… - Я знаю о чём говорю, не спорь. Тебя невозможно было заставить делать то, что тебе не нравится. Ты не спала ни днём, ни ночью, всё плакала и плакала. Но стоило только завести шкатулку… - Беллатриса открыла крышку, инкрустированную мелкими драгоценными камнями, нашла ключик сбоку и несколько раз его повернула. Тончайшие переливы спокойной, звенящей мелодии наполнили комнату. - … ты сразу засыпала. Губы её тронула редкая, открытая улыбка, Гермиона не могла скрыть удивления от того, как преобразилось её жестокое лицо в одно мгновение. Беллатриса не заметила её взгляда и улыбка не погасла. - Я хотела быть матерью, - тихо сказала она. - Ты… была желанным ребёнком. Я выбирала тебе имя, представляла какой ты станешь, когда вырастешь, представляла лицо, голос, гадала, какого цвета будут у тебя глаза. Ты рано начала говорить, и первым твоим словом стало «замолчи». Гермиона прыснула со смеху и Беллатриса тоже, забавно прикусив язык. - Мама в тот день сказала — характер у неё будет твой. - Я успела познакомиться с Друэллой? - удивилась Гермиона. Беллатриса кивнула с несвойственным ей смущением, но лицо её вдруг тут же ожесточилась. - Она умерла почти сразу, как меня посадили в Азкабан. Мечтала забрать тебя, но не нашла. Виной тому стали люди, которых я всем сердцем ненавижу по сей день. Поттер стал причиной падения Тёмного Лорда, он ослаб и исчез, а нас стали преследовать. Меня поймали и заперли в клетке на долгие годы, а тебя Дамблдор отдал чужим людям… Ни моей сестре, ни бабушке, а мерзким маглам! Я хотела быть матерью, а мне не позволили. И скажи мне, что это справедливо. - Но ты ведь сделала то же самое с Алисой Долгопупс и её сыном. Ты не позволила Алисе быть матерью. Беллатриса осторожно откинулась на спинку стула, задумчиво разглядывая Гермиону. - Да… Ты права. Скажи, любила ли ты Гарри Поттера по-настоящему? Гермиона чувствовала сердцем, что стоит быть откровенной, поэтому кивнула. - Любила. И отдала бы всё на свете, чтобы он вернулся. - Тогда ты меня поймёшь. Любовь заставляет совершать безумные поступки. Беллатриса встала, захлопнула крышку шкатулки и мелодия смолкла, а вместе с ней испарилась и магия откровенности, отдалённо напоминающая единение душ матери и дочери. - У тебя время до завтра. Не выйдешь отсюда — отправишься в Малфой Мэнор. Она развернулась и, не добавив больше ни слова, покинула лазарет. Гермиона поверить не могла в то, что услышала. Беллатриса только что прямо сказала ей, что влюблена в Волан-де-Морта и даже сравнила эти чувства с теми, которые Гермиона испытывала к Гарри. Вот так просто, не скрываясь, без истерик, сказала, что совершала преступления во имя любви. Гермиона улеглась на подушку, повернулась набок и открыла крышку шкатулки. Завела механизм и снова услышала красивую мелодию, слабо, почти неощутимо, но всё же знакомую. Она думала о том, что сказала Беллатриса. Если любила по-настоящему, тогда ты меня поймёшь. А поймёт ли? Если бы Гермионе пришлось искать Гарри так же, как Беллатрисе когда-то пришлось искать Волан-де-Морта, с одной лишь надеждой на то, что он всё ещё жив — без доказательств. И вот она нашла двух волшебников, которые, возможно, что-то знают. Знают, где находится Гарри и как его вернуть, но молчат. Быть может Гермиона тоже смогла бы пытать их, добиваясь правды? Или всё же нет? Переливы музыки ласкали слух и убаюкивали. Рассуждения Гермионы о её несуществующих поисках Гарри медленно угасали в голове, оставляя место умиротворению. Она закрыла глаза и не почувствовала страха. Сразу провалилась в долгожданный сон. Рябь на поверхности Чёрного озера искажала её отражение, делало его неровным и широким. Гермиона оглянулась — белая гробница Дамблдора возвышалась на пригорке так же, как и наяву. - Привет, - простейшее из приветствий, выбранное Гарри, стало для них каким-то особенным и личным. Гермиона отвела взгляд от гробницы и улыбнулась Гарри. - Тебе бы подстричься. Он взлохматил густые волосы и тряхнул головой, но на улыбку её не ответил. - Где пропадала? - Я заболела, - почти не соврала Гермиона. - Слегла в лазарет. Думаю, что это аккорд, помнишь, на пятом курсе мы с тобой… - Я не заболел в этот раз, - перебил её Гарри и медленно зашёл ей за спину, разглядывая. - И аккорд играет, когда нас разлучают насильно, разве нет? Если это наш выбор, то всё в порядке. - Это очень тонкая магия, - обернулась за ним Гермиона и нервно обняла себя за плечи. - Никто не знает, как на самом деле действуют аккорды Песни, даже Дамблдор не знал и всегда нам об этом говорил. - Странно, я помню другое. Он как раз всё нам популярно объяснил. Нашла кольцо? Гермиона подняла ладонь на уровень груди и покачала головой. - Не нашла. А почему ты спрашиваешь? - Интересуюсь. Почему школу охраняют дементоры? - А ты откуда знаешь? - Видел. Так почему? - По-моему я попросила тебя не приближаться к Хогвартсу. - Ну, я приблизился. Дурацкая перепалка начинала выводить Гермиону из себя. - Можешь не разговаривать со мной этим прокурорским тоном? - дёрнула она бровями. - Ты не отвечаешь ни на один вопрос. - Я ответила! Я заболела и думаю, что это аккорд, кольцо не нашла. А дементоры у школы появились после побега Дина. Беллатриса устроила показательную порку маглорождённого, нам с Драко и Джинни пришлось вызволять его. Охрану школы усилили именно поэтому. - Ты врёшь, - спокойно сказал Гарри. Гермиона громко фыркнула. - Отлично. Я тоже рада тебя видеть, не могла дождаться встречи. Допрос окончен, сэр? Смерив его самым недовольным взглядом из своего арсенала, Гермиона развернулась и пошла в сторону пригорка. Карабкалась наверх, а сама думала: что это с его настроением? Можно было сколько угодно выпендриваться и обороняться, но вопросы Гарри задавал вполне конкретные и беспокоиться имел право. Но Гермионе нельзя было развязывать ему руки для этого дела, так и до правды добраться недолго. Она уселась на корточки перед надгробным камнем и присмотрелась к эпитафии. Стёрла пыль с холодного мрамора ладонью и увидела знак, мелькнувший и исчезнувший в ночь её погребения. Здесь он никуда не исчезал, но оставался непонятным. Перед ударом Конфундусом Гермиона вспомнила, где его видела раньше, но сейчас уже не могла — воспоминание ускользнуло как рыба, махнув хвостом на поверхности, и углублось в тёмные недра бессознательного. Гарри быстро её догнал, сел напротив и прочитал надпись на надгробном камне. - Не знал, что его похоронили в школе. - А где ещё? Место Дамблдора в Хогвартсе. Смотри, видишь этот знак? - решив, что перевести тему лучше, чем злиться и обижаться, указала пальцем Гермиона на загадочный треугольник. - Тебе он ничего не напоминает? - Глаз? - спросил Гарри без особого интереса. - Зрачок в треугольнике. - Мне тоже так показалось, но потом я вспомнила, что раньше его видела, только не вспомнила где именно. - У кого-то на лице, например? Слева и справа от носа. - Не смешно, Гарри. Гермиона коротко рассказала ему, как её замучила песня Сириуса и она пошла к дубу у реки, а точнее у озера, чтобы проверить, не ведет ли кто-то неведомый её к разгадке какой-то тайны. Так она обнаружила гробницу бывшего директора на берегу озера и впервые увидела треугольник ровно в полночь на надгробном камне. - Он наверняка что-то означает, просто так знаки не появляются на могилах магов. Вот бы вспомнить… Гарри так и не загорелся интересом к таинственному знаку, он сел на траву и свесил с коленей руки. - Есть разговор. Я кое-что выяснил и хочу, чтобы ты послушала. Гермиона отвлеклась от безмолвного тайного символа и обратилась в слух. - Много думал о крестраже, - начал было Гарри. - О медальоне? - уточнила Гермиона. - Нет, о первом — о дневнике Реддла. Ты помнишь, как он попал к Джинни? - Старший Малфой подбросил его Джинни в книги в магазине «Флориш и Блоттс», он хотел таким образом дискредитировать Артура Уизли и помешать принятию неудобных для него законов. - Слишком подробно, - усмехнулся Гарри. - Суть в самом начале — старший Малфой получил крестраж на хранение. Это сейчас он в списке рангов Пожирателей где-то после Хвоста, а в те времена он был фаворитом Волан-де-Морта, ближайшим из приближённых. И вот я подумал, а что если Люциус не был единственным, кто охранял осколки его души? - Так, - кивнула Гермиона, уловив ход его мысли. - И о ком ты думаешь? - Для начала Барти Крауч младший. Волан-де-Морт говорил мне лично на кладбище в ночь смерти Седрика, что не сомневается в его преданности ни на йоту. И не зря, если бы не Крауч, Волан-де-Морт не смог бы вернуться так, как того хотел, воспользовавшись моей кровью для возрождения и получив при этом защиту моей мамы. Дамблдор считал, что Волан-де-Морт спрятал крестражи в значимых для него местах, а Хогвартс, без сомнения, был и остаётся таким местом. Но как он это сделал? В тот день, когда пришёл устраиваться на работу? Слишком опрометчиво, Дамблдор ему не поверил, мог за ним проследить, да и времени маловато, чтобы припрятать такую важную вещицу. То ли дело Крауч? Он провёл в школе целый год под личиной Грюма и мог хоть в каждом кабинете развесить по осколку души своего Хозяина. И я решил, а что гадать? Если можно спросить — и отправил Кикимера поговорить с Винки. Прежде, чем впасть в истерику, сокрушаясь о смерти хозяев, Винки рассказала, что мастер Барти доверял ей все-все тайны и иногда оставлял следить за очень плохой вещью. - О, Господи! - не удержалась и воскликнула Гермиона, прикрыв рот рукой. - Очень плохая вещь пугала Винки, но она, как хороший домовой эльф, всё равно следила. Винки очень хороший домовой эльф… - Гарри, это же крестраж, без сомнений! А Винки знает, как он выглядит? - Проблема в том, что после первого визита Кикимера на кухню вы там не слабо закрылись, вроде из-за того, что Дин сбежал, и мы не смогли разговорить Винки, не успели. - Да, школу закрыли и от трансгрессии домовиков тоже, Драко говорил. Но это не страшно, я ведь в школе! И сама могу поговорить с Винки. - Об этом я тебя и хотел попросить, - безрадостно, с пресным лицом, не соответствующим моменту, сказал Гарри, а потом нахмурился. - Есть одно «но». - Какое ещё «но»? - Мне кажется, тебе пора наружу. - С ума сошёл? - усмехнулась Гермиона, но Гарри не шутил. - Мне не нравится твоё настроение. Не нравится поведение, то, что ты пропадаешь на месяц и объясняешь это простудой. Мне не нравится и как ты выглядишь, и как ты недоговариваешь о том, что на самом деле происходит в школе. Я думаю с тебя хватит шпионских игр, Гермиона. - Гарри, ты точно сошёл с ума, - Гермиона быстро обошла гробницу вокруг и села рядом, хотела взять его лицо в свои руки и выругалась — чертовы фантомы. Пришлось вкладывать в слова весь имеющийся у неё пыл. - Мне нельзя сейчас раскрываться, особенно сейчас. Я поговорю с Винки, спущусь в Тайную Комнату и найду клыки Василиска. Нет смысла собирать коллекцию из крестражей, если мы не можем их уничтожить. К тому же, Крауч младший не единственный, кому Волан-де-Морт мог доверить хранение крестража. Бэлла. - Я думал и об этом, - неохотно согласился Гарри. - И предлагаешь мне выйти из игры? Да что с тобой? - Ответь мне честно, есть ли хоть одна причина, чтобы я забрал тебя из школы прямо сейчас, раньше, чем ты проснёшься? Гермиона даже взгляда не отвела, соврала как на духу. Слёту, мастерски. - Ни одной. Всё под контролем, правда. Гарри продолжал сохранять хмурую мину, в итоге покачал головой. - Я всегда всё узнаю, Гермиона, мы проверили это сотню раз. Будет здорово, если ты расскажешь мне всё сама, желательно сейчас. - Нечего рассказывать, всё хорошо, - усмехнулась Гермиона. - Ты научишь меня открывать проход в Тайную Комнату? Или мне учить парселтанг на досуге? - Научу… - вздохнул он устало. - И спасибо за честность.