Я не знал, что настолько дорог вам-..

Тихий звон ветряных колокольчиков разрывал тишину, царящую в доме. В доме, но не в голове живущего в нём индивида. Сыч сидел на кровати, оперевшись спиной о стену и вяло смотрел в одну точку, расположенную, кажется, где-то на противоположной стене. Сегодня он не нашёл в себе сил выйти на улицу. Все силы ушли в то, что бы заставить себя проснуться и в вопящий в голове собственный голос, что смеялся и перекрикивал сам себя. "Неудачник!" "Идиот!" "Олух!" "Никто из них тебя не любил и не полюбит никогда, такого-то психа. У тебя даже голоса в голове есть))", "А как ты тех троих лишил жизни только за то, что они когда-то Люциуса гнобили?) Совсем крышей поехал! Их окаменевшие трупы было трудно спрятать, зато бедолаг до сих пор найти не могут, считают пропавшими без вести)". Лицо икривилось в гримассе боли и отвращения, а парень сместился к краю кровати, свесив ноги, сгорбившись и в отчаянии запуская руки в волосы. Пальцы вцепились в шевелюру, вызывая неприятную боль, и он в бессилии зажмурил глаза. В голове пробежали стайкой более чёткие мысли: "Заткнись тварь", "Замолчи", "Заткни свою чёртову пасть". Очень хотелось, что бы ему просто полегчало, отпустило хотя бы на пару минут, ведь эта дрянь и противный, липкий страх не оставляли его даже во сне, преследуя и удушая. Янь и Люциус были дороги ему, очень дороги, правда, но.. Последние пару недель острая как нож ревность убивала его, очень больно вскрывала что-то внутри, оставляя Сычика задыхаться в недоумении и тревоге.. В последнее время он и вовсе жалел, что познакомил их. Да, они старательно везде брали его с собой, кажется даже пытались приободрить общением, и он делал вид, что ему лучше, но это, к сожалению, не было правдой. Даже близко не было. В его только-только очнувшейся, вновь ожившей душе поселилось ощущение себя как лишнего. Он видел, как Люциус, от которого пернатик был без ума с самого детства, ради которого втайне убил троих ребят, гнобивших друга в детстве, потери которого он боялся больше, чем чего-либо на свете, на каждой встрече их троих открыто флиртовал с Янем. Сычик видел, как Люциус смотрит на их общего друга, и да что уж там, Бабочка открыто рассказывал Сычу о том, что он без ума от Яня и.. От этого становилось хуже. Птичка старался не показывать этого Люциусу, просто кротко улыбался и при первой возможности сменял тему разговора на что-то более отвлечённое, избегая обсуждения Яня, к которому Люциус так часто возвращался, влюблённо вздыхая и, кажется, совсем не замечая за этим то, как потухал взгляд его друга.. Мяв должен был быть рад за Люциуса! Тот ведь наконец нашёл того, кто ему понравился, но.. Он просто не мог. В сердце было слишком больно от того, что в итоге выбрали не его. В последнее время, открывая реальные эмоции перед Янем он даже не плакал, просто.. Сидел рядом в какой-то тихой апатии и не мог найти сил, что бы банально признаться ему, от чего Птицу так корёжит. Он не винил Яня в происходящем, нет, винил только себя за то, что познакомил их. В итоге, в последние пару личных встреч всё заканчивалось тем, что Сычик засыпал, крепко обняв Яня и не выпускал его до самого утра. Просыпался какой-то разбитый и много извинялся за то, что доставил этим неудобства, после чего благодарил за встречу и спустя время уходил восвояси, на улице вновь надевая улыбчивую милую маску. Со временем пернатый и вовсе переодически перестал приходить на их общие прогулки, потому что стоило ему увидеть или даже представить Люциуса и Яня вместе, как на сердце становилось до ужаса тошно и тяжело. На этой неделе он соврал им, что немного неважно себя чувствует, и что им лучше не приходить, что бы не заразиться случайно. Соврал банально для того, что бы попытаться покопаться в себе и, возможно, избавиться от всех этих мучительных ощущений, но.. Вот он, сидит дома, освещаемый только солнечным светом из распахнутого окна и смотрит на свои руки. Скольких он ими перебил.. И если так подумать, он ведь делал это всё из-за угрозы, что Люциуса убьют.. Выходит, что вся эта невинная кровь была пролита ради него? Не только тех троих уродов, но и всех-всех скайкидов, головы которых он расшибал заклинаниями и свечи которых он когда-то ломал без разбору? А ведь у них, наверное, были друзья или семьи.. Присвятые старейшины.. На глаза сами собой навернулись горячие слёзы. Хотелось куда-то спрятаться от себя же, отделиться от этого тела, от мерзкого чувства того, что он какой-то неправильный, грязный, что он монстр, недостойный своих друзей или чьей-либо любви. Хотелось убежать от желания смыть с себя что-то невидимое, что с каждым днём облепляло его всё больше. Он неохотно встал с кровати и обнял себя, стал медленно бродить по комнате, наворачивая круги. Хвост нервно бился у ног, перья прижались к голове, будто тоже пытались спрятаться. Лучше бы его не было. Лучше бы он и вовсе не рождался никогда. Тогда все те, кого он угробил были бы живы, а Янь и Люциус сами бы встретились, раз судьбе так угодно. Хотелось исчезнуть. Шаги по комнате чуть ускорились. Да.. Да, вот он, выход! Если он исчезнет, всем станет лучше, правда?.. Голос в голове залепетал и заулюлюкал, радуясь такой красивой идее. Если не будет его, то он не будет мешать отношениям Люциуса и Яня своей ревностью, он точно никого больше не убьёт в приступе ненависти, не угробит больше ничью жизнь! Все останутся в плюсе! Всего одна никчёмная жизнь в обмен на спокойствие! Да, наверное, Яню и Люциусу будет немного досадно от того, что он уйдёт именно так, но они есть друг у друга! Они смогут это преодолеть! Они станут замечательной парой, и Сычик не будет больше третьим колесом! Уйдёт вся боль, вина, страх, одиночество, всё уйдёт, и голос наконец замолкнет! Отличный план. С уст его сорвался истеричный смешок, который медленно перерос сначала просто в смех, а потом в судорожные рыдания. - И как я раньше не додумался, дурная башка?! Ответ ведь был так близко! Им больше ничего не угрожает, им никогда, никогда ничего не угрожало! Я больше не нужен! Я выполнил свою работу тут, да?.. Д-да! Я свободен! Я больше им не нужен!.. Я-я больше не могу.. Я больше не хочу им мешать.. Они счастливы вместе, не так ли?.. Меня не должно быть тут. Я не должен быть. - замыленный от слёз взгляд пробежался по комнате и зацепился за мирно покачивающиеся ветряные колокольчики. Должно быть, им одиноко висеть одним.. Нужна верёвка. Юноша начиркал что-то быстро на бумаге, порой гневно рыча себе под нос и перечёркивая несколько неудавшихся строк, и тут же продолжая скрипеть пером по бумаге. Спустя несколько минут всё было готово. С кривоватой улыбкой Птица отвязал и аккуратно поставил на пол висящие на стене горшки с любимыми цветами. Вынес на улицу, оставляя их около входа в дом. Написал на горшках тем же пером, быстро дрожащей рукой. Надписи вышли кривоватыми, едва ли похожими на его реальный почерк. "Янь" и "Люциус", он будто оставил каждому из них по растению, и поставил их рядышком, дрожащими руками поправляя их листья так, что бы это выглядело так, будто они держатся за руки. Прекрасно! Так красиво! Под уложенные таким образом листья лёг конверт, на который сверху положили камушек, что бы его не сдуло ветром. Это было небольшое прощание. Им не обязательно было знать, что он всё ещё внутри. Оставалось надеяться, что им понравятся эти цветы. Недолго посмотрев на растения в горшках, парень поочерёдно поцеловал их в бутоны, прощаясь, и вернулся в дом, плотно закрывая дверь и подпирая её стулом. Он не хотел, что бы ему мешали сегодня. Он совершает благое дело. Парень покрутил в руках верёвку, натянул, прикидывая достаточно ли она прочная, улыбнулся как-то устало, но с облегчением.. Он часто вязал узлы пока коротал время в тесной комнатушке в казарме, так что петля получилась ровной. Было почти жаль портить её своей дурной головой, но.. Что уж поделать, если так всем будет лучше. Спустя примерно 10 минут стараний, верёвка уже была плотно прикреплена к сделанному птицей вручную прожектору с имитацией звёздного неба, который Сыч включал ночью, и который был плотно закреплён на потолке. Птицу сильно потряхивало, но он, замучанно улыбаясь, пододвинул к верёвке табурет, забрался так, что бы его лицо было направлено в сторону окон. Трясущиеся руки бережно накинули верёвку на шею. Во рту всё пересохло в тревожном предвкушении. Сыч выдохнул, мягким прикосновением призывая свою алую свечу. Взглянул на неё с отвращением.. Взор, не желая больше задерживаться на ярком объекте, скользнул на пейзажи за распахнутым, незашторенным окном. Сыч улыбнулся им, впервые за долгое время по-настоящему счастливо. Наконец, свобода.. Табуретка мягко шатнулась, раскачиваемая Пернатым бедствием. Время будто застыло на пару мгновений.. Она вылетела из под его ног в сторону и в ту же секунду, когда тело сорвалось вниз, красная свеча оказалась сломана пополам. Шею больно сдавило, обрывая доступ к воздуху. Медленно чернеющие и обращающиеся в камень руки выронили свечку и на автомате рванули к верёвке, пытаясь оттянуть, убрать душащий объект. Крылья и хвост беспокойно забились, но тщетно. - (ЧЁРТ! ОКНО! ЗАБЫЛ ЗАКРЫТЬ!) - Мелькнула последняя мысль в затухающем разуме. Спустя пару долгих, болезненных мгновений, тело ослабло и ещё через пару секунд безвольно обвисло. Обвисли и хвост с крыльями, и вся тушка неторопливо стала обращаться в холодный серый камень, пронизанный синими, ещё более холодными кристаллами. Две половинки некогда ярко пылавшей красной свечи упали на пол под ним, сдерживаемые только тлеющим фитилём. Теперь он медленно покачивался на ветру вместе с ветряными колокольчиками. Голос в голове наконец утих.