Я тобой заболею

Вначале был слишком длинный, ужасающе бесконечный коридор. Миша бежал, но пол под его ногами словно разжижался от каждого его шага, и чем мощнее он топал, тем сильнее застревал на одном месте. По серым стенам до него долетал дюшин голос — такой же растянутый, размытый, робкий — и слова было почти не разобрать, но Миша всё же уловил несколько беспощадно разбивающих его сердце фраз. «Да, концерт в декабре», «Да, в тур едем», «Да, клип выйдет», «Да, мит энд грит будет». От последнего заявления Мише максимально поплохело, и он остановился, опираясь о стену и хватаясь за грудь — в одно мгновение воздух вокруг загустел так, что и вдохнуть было непростой задачкой. За время своей передышки он наконец увидел нужную дверь, рванул туда из последних сил и оказался в огромном зале, забитом разномастными людьми до отказа. Они все пытались прорваться к сцене, подсвеченной странными красными полосками, и Мишу тоже сносило этой волной заодно, но он чувствовал, что туда ему и надо. И верно, вся эта взбудораженно-возбуждённая толпа стремилась к Князю, к его Андрюше, к его любимому омеге, который без передышки и сразу двумя руками расписывался в многочисленных, нагло всунутых прямо ему под нос блокнотах. Миша принялся звать охрану — совсем охуевше расслабившуюся — но потом быстро понял, что нужно брать всё в свои руки, и матами и орами начал отпихивать всех от Андрея и сортировать всех на группы.  - Вы замужем? - пытаясь перекричать непрекращающийся гул, пролаял Миша одному слишком упёртому альфачу, - А где кольцо? Чем докажете? Подхваченный охраной, альфач оскалился, но всё же удалился из поля зрения и поля андрюшиной досягаемости, однако спокойнее не стало, ведь на Андрюшу попёрли следующие.  - Справка о здоровье где? - взревел Миша, едва удерживая оборону перед визжащими, хоть и омежными, но всё равно потенциально опасными особями, - Эта просрочена! Без паспорта не принимаем! Горло уже саднило, перехватывало то и дело, Миша не успевал разъяснять, почему они все не получают свой пропуск к вожделенному Князю, и если честно, ему изначально хотелось выгнать вообще всех. Народ, резко озлобившийся, словно прочитал мишины мысли и попёр ещё резче, наплевав на регламент. Люди рвали свои документы, стягивали с рук перчатки, шмыгали сопливыми носами, чесали зудящие глаза и, что по-настоящему холодило душу, совали свои руки к Андрею, растерянно и испуганно отступающему назад. Только пытающемуся отступать, ведь идти ему было некуда — со всех сторон его окружали голодные не то зомби, не то вампиры, со всех сторон его гладили, щупали и сминали чужие грязные пальцы, со всех сторон его просили сделать ещё одно селфи и дать ещё раз поцеловать в щёчку. Миша зверел, но никак не мог остановить это — его одного просто не хватало, его сносило куда-то совсем в другую сторону, от Андрюши всё дальше и дальше, и он боролся, барахтался, сгорая от собственной ярости, но всё безуспешно. «Какой славный животик, дайте погладить» — стало последней каплей, последней пулей, сразившей Мишу насмерть, и он подпрыгнул, выныривая наконец из своего ночного кошмара.  В спальне было темно и тихо, даже подозрительно как-то спокойно, ведь обычно Андрей возится, бубнит вслух, даже если все остальные — Миша — уже заснули, губами причмокивает, пыхтит. Сейчас же Миша дышал, будто марафонец, и слышал только это, и водил рукой по гладкой и прохладной простыни, и совсем не находил рядом своего тёпленького омеги. Сбросив одеяло, он вскочил скорее с постели и вывалился в коридор, прислушиваясь и привыкая к лупящему по глазам жёлтому свету, долетавшему из кухни. В три прыжка преодолев расстояние, Миша впрыгнул на кухню будто на отвоёванную территорию и замер, пока ещё не зная, как ему реагировать на представшую перед ним картину.  - Что? - немножко вздрогнув, спросил Андрей, тоже застывая по-глупому и таращась на Мишу в ответ. Он был в огромных наушниках, из которых доносились какие-то оживлённые диалоги, и Миша облегчённо вздохнул — диалоги не по работе. Новая новогодняя пижамка уютно и бесконечно мило укрывала Андрея всего, особенно его отчётливо округлившийся живот, и Миша ещё раз мысленно согласился с тем, что ну и пофиг, что ещё пока только ноябрь, зато удобно, правильно они её купили всё-таки. Понимая, что Миша просто залип спросонья, Андрей не стал дожидаться от него ответа, пожал плечами и невозмутимо продолжил намазывать мёд на маленький маринованный огурчик в его руке. Миша уже ничему такому не удивлялся, в принципе. Он вообще и сам вот эти вот изыски в виде пельменей с вареньем и самых дешёвых непонятных сухариков из самой дальней Пятёрочки есть готов, лишь бы Андрей сейчас дома сидел и не доводил Мишу до сердечного приступа своими порывами вернуться к работе.  - Да блин, начитался в интернете всякого, ё-моё, - пробубнил Миша, шлёпаясь на стул напротив и невольно расплываясь в нежной улыбке — Андрей такой милый, когда ему нравится его новое съестное извращение, - Фанаты автограф сессию выпрашивают, обалдевшие.  Андрей задумчиво посмотрел на очередной огурчик, потом развернулся, меняя траекторию, макнул несчастного в вазочку с клубничным вареньем и уверенно закинул получившееся к себе в рот. Он Мишу вообще не слышал, у него там происходили события поважнее — на экране планшета мелькал какой-то странный неопознанный сериал — и Миша облегчённо закусил огурчик тоже. Никаких автографов, никаких фанатов. Только они вдвоём и ещё двое будущих любителей пожевать посреди ночи.