Amygdala

В больничной палате было темно и тихо, слышалось лишь негромкое дыхание находившихся там людей и безостановочная работа кардиомонитора, показывающего стабильное состояние пациента, из организма которого вовремя успели вывести вредоносные препараты. Юнги лежал неподвижно на больничной койке, прикрытый тонким, белым одеялом. Его лицо казалось таким бледным, что легко могло слиться с лоскутом бинта, прикрывающим почти всю правую сторону. Порез, что альфа оставил на своëм лице собственными руками, ныл остаточной болью и мог служить единственным ярким пятном в этом помещении, если бы его ничто не прикрывало. В голове стоял серый шум, а веки открыть оказалось невероятно сложно. Юнги бы мог оставить эту попытку на следующий раз, но находящийся рядом человек источал такой лëгкий, приятный и, кажется, родной, феромон, что хотелось как можно скорее узнать, кому он принадлежал. Склонившийся над ним Чимин был глубоко погружён в свои мысли и походил на куклу, если бы не него грудная клетка, которая еле видно поднималась от дыхания, и тëплые пальцы, поглаживающие руку друга. За последние несколько дней Чимин почти не отходил от Юнги, забыв обо всём на свете, включая приём блокаторов. Феромоны омеги начали медленно проявляться, наполняя воздух вокруг тонким ароматом, едва уловимым и практически незаметным для других. Но Мин всегда отличался острым обонянием. — Юнги... — прошептал Чимин, заметив лëгкое шевеление со стороны кровати. — Ты проснулся...— он крепче сжал руку Юнги, чувствуя, как на глазах наворачивается новая порция слëз. — Теперь всë будет хорошо, хëн, я обещаю. Я буду рядом. Всегда-всегда. Юнги слабо улыбнулся, пытаясь безмолвно поблагодарить за поддержку, которую Чимин оказывал ему на протяжении всей их дружбы. Сейчас, когда всë осталось позади, а нынешний образ друга, так ему несвойственный больно давит на сердце, мужчина начинает понимать, что все те переживания, трудности и испытания, разом свалившиеся, можно было решить. Когда в других, чужих делах Юнги с лëгкостью мог найти верное решение, обеспечив минимальные потери, в своëм деле он чуть не потерял самого себя. — Я такой дурак. — с нескрываемой горечью в голосе говорит Мин. — Нет, хëн, совсем нет. Это я дурак, что не заметил твоих переживаний, что не помог. Вечно жаловался о своëм, а тебя не слушал. — Чимин, с некой злостью проводит грубой тканью рубашки по лицу, вытирая солëные слëзы. — Я просто не хотел, чтобы ты волновался. — Засранец-хëн. — окончательно убедившись, что больше жизни друга ничего не угрожает, Чимин дал волю слезам, которые пытался сдерживать всë это время, иначе они были бы со вкусом горечи, траура, потери. Сейчас же это были слëзы облегчения. — А ты маленький обманщик. Надо же было так долго водить меня за нос, а я и не замечал. — Юнги дал Чимину время, чтобы он мог выплеснуть все свои страхи и тревоги, и с лëгкой улыбкой начал говорить. — И когда ты собирался мне сказать о том, что мой друг, которого я на протяжении стольких лет считал бетой, оказался омегой? — А?... — сердце в груди остановилось. Чимин вновь превратился в бездвижную куклу, и если бы не его глаза, которые стали бегать по комнате, Юнги бы подумал, что это просто 3D картинка. — Как ты узнал? — Я, может быть, и лишился практически глаза, но нюх у меня по-прежнему отменный. Чимин молчал ещë около минуты, пока пытался обнюхать сам себя и пространство вокруг, которое сумело выдать его главную тайну всей жизни. Парень на протяжении двух дней практически не отходил от своего друга, отлучаясь лишь по нужде, да к автомату за перекусом. И принятие блокаторов совсем вылетело из головы. — Прости. Я боялся, что после этого ты отдалишься и перестанешь со мной общаться. Где ты ещë видел такую крепкую и долгую дружбу между альфой и омегой? Нигде. Между нами всегда было бы какое-то расстояние, неловкость. Я не хотел тебя терять. — кажется, после открытия этого секрета,Чимин стал ещë более грустным и подавленным, чем когда Юнги очнулся. — Мы же с тобой ходили в одну сауну, какой стыд. — Юнги совсем не злится на друга, всë понимает. Никто из них не может знать, как построилась бы их жизнь, если бы Чимин не стал врать про свой вторичный пол. Возможно, у них бы и не было тех отношений, которые есть сейчас. — Я почти ничего не видел, честно. — поняв, что ещë можно попробовать оправдаться и что-то изменить, громко выпалил Чимин, вновь хватаясь за руку старшего, которую успел отпустить. — Да мы с тобой чуть ли не членами мерялись, а я ещë и узлом своим собирался хвастаться. — краснея, у Юнги появилось непреодолимое желание спрятаться куда-нибудь под кровать, если бы не его состояние, при котором даже много говорить или возмущаться было сложно. — Так я его это.... не видел даже. — неловко прошептал Чимин, бегая глазами по полу палаты. — Ещë бы ты его тогда увидел. У тебя ещë будет время. — в этот вечер между друзьями решилось множество вопросов и проблем. Как оказалось позже, Чимин не единственный, кто был тайно влюблён в своего друга всë это время. Юнги больше не собирается тратить свою жизнь на то, чтобы только додумывать и гадать «а что будет, если?» Он будет жить. Жить так, как хочет. И первым пунктом в этом плане было «пригласить Чимина на свидание».

***

Шесть месяцев прошли быстро. Рана на лице Юнги зажила, оставив лишь тонкий шрам, который напоминал о тех трудных днях. Юнги иногда смотрел на своё отражение в зеркале и чувствовал себя неловко, но Чимин всегда находил способ подбодрить его и предотвратить любые зарождающиеся комплексы. Теперь они жили вместе. Чимин переехал к Юнги сразу после выписки из больницы. Омега настаивал на том, что за старшим нужен постоянный уход, обрабатывать рану и соблюдать особую диету. Юнги перечить не стал. Учитывая то, что младший и так часто находился в его доме, для обоих это было привычно. Только спали они какое-то время в разных комнатах, пока не сходили на пару тройку свиданий и окончательно не осознали, что их отношения вышли на новый уровень. С того дня Юнги строго настрого запретил Чимину принимать какие-либо подавители, которыми тот и так травил свой организм на протяжении долгого периода. Несмотря на то, что были подобраны препараты с минимально вредными компонентами, на организм влияние всë равно было оказано неслабое. Бесплодие, к счастью, у омеги выявлено не было, но вот его омежья сущность, несмотря на появление слабого феромона, находилось в глубокой спячке, а чтобы её разбудить нужно было постоянное и активное присутствие альфы и приëм гормональных препаратов. К таблеткам Чимин привык, а вот к такому близкому контакту с любимым хëном, ещë нет. — Нет, ну ты представляешь, какой гад! Хорошо, что там не было главного судьи, и я смог ему хорошенько врезать. — после очередного трудного рабочего дня, Чимин, не изменяя своим привычкам, делится с Юнги историями из своей нелёгкой профессии. Только в этот раз он не просто заваливается на диван друга, а обнимает со спины любимого альфу, который слушает и готовит им ужин. — Ты его всë-таки ударил? — Юнги с удивлением поворачивает голову в сторону омеги, который уткнулся ему в плечо, почти хныча. Чимин всегда очень эмоционально рассказывал о своей работе и людях, с которыми ему каждый день приходится иметь дело, но других он никогда раньше не бил. — Почти. Но очень хотел. Я просто высказал ему всë, что о нëм думаю и немного отхерачил папкой с документами. А ещё мне так хотелось сжечь это здание к чертовой бабушке и уволиться. — после этого слышится тяжëлый вздох, а потом у Альфы под рукой ныряет одна поменьше, воруя крупный кусочек сладкого перца, который Чимин очень любит. — Никогда раньше за тобой не замечал такой агрессии. — Юнги не на шутку взволнован состоянием пары, который уже на протяжении нескольких дней испытывает резкие перепады настроения. Приложившись губами к чужому лбу, и убедившись, что температуры нет, Юнги даëт ему ещё кусочек побольше, чтобы хоть немного поднять настроение. — А ещё у меня живот сегодня весь день болит. Ладно если бы я съел что-нибудь не то, но мы ведь всё ели вместе, да и ощущения какие-то странные, непонятные. — хрумкает он сладким овощем у Юнги под ухом. — Живот болит? Колет, режет, ноет? И где именно? — отложив нож, Юнги разворачивается к Чимину лицом. Тот, не медля, поднимает рубашку бирюзового цвета, которую ещё не успел переодеть после работы, и показывает место ниже пупка. — Ноет. Не в постоянную, а моментами. Альфа невольно хмурится, составляя все кусочки пазла в своей голове, потом мягко приподнимает голову Чимина и слегка подушечками пальцев трëт железу на шее. На это действие омега дëргается и начинает высвобождать больше феромонов. — У меня для тебя новость два в одном — и хорошая, и не очень сразу. — мягко улыбнувшись, Юнги целует Чимина в висок и подхватывает его на руки. — Твой омега вот-вот собирается просыпаться. И период, который ты сейчас переживаешь называется «предтечка». — Предтечка? — парень застыл, не веря своим ушам. Неужели, спустя пол года он, наконец-то, сможет стать полноценным омегой? — Значит, после этого наступет настоящая течка? Правда-правда? — Правда-правда. — улыбаясь, отвечает Юнги, и целует Чимина в мягкие щëки. — И, судя по всему, сама течка должна наступить уже к завтрашнему вечеру. И нам пора бы уже начать готовиться к ней. — Нам? Ты мне поможешь? — теперь и у него самого собралась картинка и объяснение своему поведению, которое тревожит уже несколько дней. Но вот от мысли того, что Юнги, его любимый хëн будет рядом и естественным образом поможет преодолеть этот нелёгкий период, заставляет всё внутри приятно сжаться в томительном ожидании. — Конечно же, я не смогу тебя бросить. Если ты сам не против. — нельзя не сказать, что альфатерапия, которую Чимину прописал доктор, оставляла альфу спокойным. Практически каждый такой вечер заканчивался ноющим стояком и быстрой дрочкой в туалете, пока довольный омега нежился в облаке феромонов, которые Юнги ему оставил. — Я.... не против. — пусть это и прозвучало немного застенчиво, но с огромной благодарностью с любовью во взгляде. Юнги всегда был, и остаётся тем, кто поможет в любой ситуации. Отправив Чимина переодеваться, Юнги доготавливает ужин и накрывает на стол. Готовиться к предстоящей течке они начинают уже следущим днëм. Пусть альфа ещё не проводил ни с кем полноценный цикл, он знает, что на ближайшие несколько дней им понадобится готовая еда, много бутылок с водой и полотенца. Пока Чимин решал вопросы своего будущего недельного отсутствия на работе, Юнги успел приготовить еды, поставить у постели бутылки с водой и достать одежду, которая вскоре понадобится омеге для построения гнезда. — Болит. Я могу хотя бы обезболивающие выпить? — уже после душа, в своей пижаме, Чимин подходит к Юнги и смотрит на него своими влажными и просящими глазками. — Доктор сказал, что первую течку нельзя ни чем глушить, даже обезболивающими. Понюхай лучше меня. — обнимая парня, Юнги позволяет ему практически залезть на себя и даëт волю маленькому носику, а вскоре и языку на своей шее. Так они с гостиной перебрались в спальню. Течка с каждой минутой подступала всë ближе и уже обняла маленького омегу. — Я рядом, родной, я здесь. — урчит Юнги, укладывая Чимина на спину. — Ты сделал просто чудесное гнездо. Самое лучшее. От похвалы омега смущённо улыбается и благодарит своего альфу первыми крупными каплями ароматной смазки, которую тот хорошо чувствует. Как по реакции тела Чимина, так и по его феромону, который медленно, но верно начинает раскрываться. Одежда сейчас ни к чему, только мешает. Это подтверждает и Чимин, который начинает хныкать и требовать скорее еë снять, чтобы больше не натирала нежную и воспаленную кожу. — Как же ты восхитительно пахнешь. — блаженно простонав, Юнги проводит носом вдоль позвоночника парня, который в один момент просто взял и повернулся к подушке лицом, к нему.... попой. Румяной такой, округлой и очень влажной. Альфа себе не простит, если не попробует её. Во всех смыслах. Пока Чимин что-то очаровательно лепечет в подушку и в наслаждении пускает слюни от каждого прикосновения, мужчина прокладывает дорожку мокрых поцелуев вниз по спине. Лижет маленькие ямочки на пояснице, игриво кусает холмики ягодиц. У Юнги очень активно выделяется слюна, стоит ему только развести в стороны мягкие половинки и открыть вид на красненькую, мокрую дырочку. — Хëн? — оторвавшись от подушке, Чимин оглядывается через плечо на альфу, который уже некоторое время ничего не делает, а ведь для омеги в таком состоянии каждая секунда действий дорога. — Я здесь, мой хороший. Позволь хëну сделать тебе приятно. — получив маленький кивок, Юнги приступает к действиям. Наклоняется ниже и коротко лижет дырочку, смотря на чужую реакцию. Чимин довольно стонет и начинает подмахивать попкой, призывая мужчину к более смелым действиям. А Юнги только и рад этому, начинает активно слизывать сладковатую смазку по всей ложбинке, собирает немного с яичек, а потом толкается кончиком в колечко мышц. Несмотря на то, что организм Чимина сделал всё максимально для проникновения, растянуть его всë равно не помешает. И сначала он решает сделать это языком. Омега под ним уже сильнее ëрзает, подгребая под себя одну из ярко пахнущих футболок альфы, чтобы как следует еë обнюхать, а заодно и пометить. Тогда Чимин кончает первый раз за вечер. Содрогаясь всем телом и поджимая под себя ноги, он громко стонет. Впервые ощущая что-то подобное, он не может сдержать пару слезинок. Но и они вскоре были сцелованы с лица заботливым альфой. — Поцелуй. — настойчиво просит омега, обнимая Юнги за плечи. Немного неловко видеть его так близко, с расширенными зрачками и перепачканного смазкой, которую тот довольно продолжает слизывать с губ. Чимин целует первым, накрывая желанные и столь любимые губы своими. Они целовались много раз, но в этот момент, когда между их телами лишь голая страсть и ни чем не прикрытая любовь, всё чувствуется в сотни раз ярче. Как и пальцы, медленно растягивающие дырочку. — Дай знать, если будет неприятно или больно. — шепчет Юнги, вынимая пальцы из горячего нутра. Собственный член, что всё это время находился без внимания, уже начинает болеть и ныть, желая, чтобы и ему уже дали ласку. Вот только, первым его касается Чимин, будто бы прочитав мысли мужчины. Накрывает пальчиками горячую головку, проводит по всей длине. Тот день в сауне, когда Чимину удалось ненадолго увидеть член друга, будто картинками киноленты пролетают в голове. То было совсем не то, там было неловко, вскользь, другие размеры и ощущения. Сейчас же Юнги значительно вырос в размере, да и они уже далеко не друзья. А ещё, узел. Чимин очень хорошо может его рассмотреть, пощупать. И ощутить в себе тоже очень хочет. Он, словно впервые видит что-то подобное, продолжает поглаживать орган подушечками пальцев, мешая Юнги надеть презерватив, хихикает, а потом, будто осознав всë — прячет красное лицо в ладонях. — Маленькая хохотушка. — любовно улыбается альфа, обхватывая омегу под коленками, чтобы удобно для себя его раскрыть и плавно толкнуться в расслабленную и подготовленную дырочку. — Приятно.... хорошо. — комментирует Чимин и уже не стесняясь тянется к Юнги, чтобы уткнуться ему в шею и ещё раз хорошенько её вылизать. Может быть еще и пометить. Было бы славно. По комнате расходятся не только звуки любви двух людей, но и их феромоны. Теперь омежья сущность Чимина готова пометить каждый уголок этого дома, чтобы все знали, кто здесь живëт. Юнги это одобряет, добавляя и смешивая со своим. Оба уже на пределе и чувствуют приближающийся оргазм. Омега обнимает мужчину ещё и ногами, желая стать с ним как можно ближе, а тот в свою очередь готов наградить его своим узлом, который начинает набухать, стоит только горячему семени заполнить презерватив. Чимин кончает следом, сжимая Юнги руками и ногами. — Умница. — тяжело дыша, Юнги аккуратно укладывается на спину, размещая Чимина на своей грудь, чтобы узел не мешал им. — Никогда не думал, что узел — так приятно. — шёпотом делится парень, обессиленно укладывая голову на плечо альфы. — Если тебе приятно, то это значит, что твоё тело хорошо подготовлено для того, чтобы его принять. — также негромко объясняет Юнги, поглаживая Чимина по влажной спине. До того, как жар вернётся вновь, у них ещё есть время, а значит, им обоим нужно отдохнуть. — Я так люблю тебя. И хочу от тебя щенков. Четверых. Мальчика-альфу, мальчика-омежку и двух девочек-омежек. — уже на грани сна бормочет омега. — Давай сначала начнëм с одного. — нежно улыбается Юнги, оставляя поцелуй на макушке. — Я тоже тебя люблю. Больше жизни люблю. Они уверены, что теперь у них действительно всë будет хорошо.